Возрождение

ГЛАВА 32

Что можно сказать тому, кто в последний раз видел тебя рубящим человеческую плоть в приступе безумной ярости? «Простите» – несколько неубедительно. «Теперь я здоров» – не совсем правда. «Вам не нужно бояться» – слишком напыщенно. И вот я снова стою перед ней, снова в пятнах крови, снова от меня веет смертью. Друзья Элинор, наверное, рассказали ей, как крылатый эззариец убил три четверти вештарцев своими руками. «Чтобы помочь, – говорил я себе. – Чтобы спасти отряд, который бы погиб, если бы не мы с Александром». Но я не мог вымолвить ни слова, не мог посмотреть ей в глаза, не мог задать ни одного вопроса из тех, что вертелись у меня на языке. Как он, госпожа? Он быстро растет? Он счастлив?

Голос Элинор звучал напряженно, когда она наконец прервала затянувшееся молчание.

– Ты правильно сделал, Рош, что привел его прямо сюда. Блез был бы вне себя, если бы вы что-нибудь сделали с этим человеком и его другом… – Она на секунду задумалась, потом выставила всех из палатки, отдавая приказы:

– Рош, найди Блеза. Где бы он ни был, пусть возвращается. О вылазке доложишь Фарролу, я выслушаю тебя позже. И еще скажи Фарролу, чтобы он удвоил посты вокруг лагеря на случай, если вас выследили. Гину, распорядись, чтобы сюда прислали ужин для наших гостей. И пусть нас никто не беспокоит до моего распоряжения. – Как только все ушли, она развернулась ко мне. – Я не посылала за лекарем. Вам нужен?..

– Я не хотел бы злоупотреблять вашим гостеприимством, – натянуто проговорил принц, не отвечая на ее вопрос. – Есть множество других мест, где мне нужно побывать.

– Ну да… если вы тот, кто я думаю, вас действительно хотели бы увидеть мертвым во многих местах. Гину сказал, что вы хотели прийти к нам.

Принц пожал плечами:

– Эззариец хотел сюда прийти. Это не моя идея.

Я должен представить их друг другу. Мой господин, это приемная мать моего ребенка, которая делает все возможное, чтобы уничтожить остатки вашей Империи. Госпожа Элинор, это человек, который однажды поклялся убить вас и всех ваших товарищей, но он, если мне удастся сохранить его жизнь, несмотря на все его сопротивление, изменит мир совершенно для меня непонятным и невообразимым способом. Кстати, я все еще ненормален и нисколько не излечился, но сейчас не собираюсь рубить вас на куски. Я и подумать не мог, что застану здесь Элинор.

– Вы понимаете, какой опасности нас подвергаете? – Элинор обращалась ко мне. – Если до Императора дойдет слух, что этот человек как-то связан с Айвором Лукашем… Единственное, что нас спасало все последние месяцы, то, что дерзийцы слишком заняты его поисками, поэтому они не слишком преследуют нас. Привести сюда дерзийца, в наше главное укрытие, того, кто приказал уничтожить нас…

– Госпожа Элинор…

– Тогда отошлите меня прочь. – Александр перебил меня, прежде чем я успел придумать, что следует сказать. Он скрестил руки на груди. – Или еще лучше, отправьте меня к кузену моего отца. Тогда у вас появятся деньги нанять нормальных воинов и во время ваших нелепых вылазок не будут погибать люди, те самые люди, которых вы пытаетесь спасти.

Женщина наклонилась вперед, опираясь руками о стол, ее глаза сверкали.

– Можно подумать, вам есть дело до тех людей, которых вы и ваши убийцы порабощали и уничтожали целых пятьсот лет. Как смеете вы говорить мне о…

– Погодите! – Они оба раздражали меня. – Позвольте мне, мой господин. Давайте начнем сначала. Мне жаль, что мы явились сюда так, без предупреждения, госпожа. Я понимаю, как это опасно, я ни за что не стал бы так рисковать. Но время и обстоятельства привели нас к вам, когда нам некуда стало идти. – Александр опять был готов взорваться, но я остановил его. – Мой господин, госпожа Элинор – сестра Блеза, ее муж пал от руки Хамрашей, как и ваш отец. Она потеряла друзей и родных, их убили люди Двадцатки, так же как они убили и многих дорогих вам людей. Ее брат и сын каждый день подвергаются опасности, как и ваша жена и лорд Кирил. У нас общие враги.

– Его сестра… та самая? – Александр забыл, что собирался разозлиться.

Я кивнул, переводя взгляд с ботинок Элинор на стол, со стола на лампу, лишь бы не смотреть ей в лицо.

– Госпожа Элинор, вы правильно угадали. Позвольте представить вам Его Высочество Александра Денискара, он из Загада и из множества других мест, где враги не догадались искать его, включая караван рабов. Придя сюда, мы вручили наши жизни вам, и я прошу вас не только о защите, но и терпении. Наш путь был тяжел, мы не спали уже больше суток. Нам необходимо переговорить с Блезом, после чего мы уйдем, если вы или принц Александр будете настаивать. – На этот раз мне пришлось посмотреть ей в глаза и удостовериться, что она услышала меня. – Клянусь жизнью того, кто значит для нас обоих больше, чем мы сами, принц Александр ничем не угрожает вам. Что же до прочего… Если вам будет так спокойнее, обращайтесь со мной, как сочтете необходимым для вашей безопасности. – В ее темных глазах не было страха, только гнев. Отлично. С гневом можно иметь дело.

Элинор села на стул возле стола и облокотилась на него, ее пальцы подрагивали, выдавая волнение.

– Блез скоро придет. Я посоветую ему отвести вас обоих подольше в пустыню и оставить там. – Она смотрела на меня так, словно я принес в ее дом чуму, хотя она больше не была просто хозяйкой. Ее талию охватывала кожаная перевязь с ножнами, из которых выглядывал кинжал, толстая длинная коса была уложена вокруг головы, лишь несколько коротких прядей выбивались из прически и падали на лоб.

Воздух в палатке накалился от эмоций, выплеснутых и сдержанных. К счастью, снаружи раздался робкий голос:

– Прошу прощения, госпожа Элинор. – Элинор пригласила пришедшего войти, появилась молоденькая девушка с деревянным подносом. Она принесла финики, лепешку, небольшой кусок козьего сыра, глиняный кувшин и три кружки.

– Спасибо, Мелия, – произнесла Элинор. Девушка бросила на нас любопытный взгляд и выскользнула из палатки.

Александр стоял рядом со мной. У него не было ни костылей, ни трости, он по-прежнему упрямо отказывался опереться на мое плечо.

– Можно нам присесть? – спросил я. – Хотя бы до прихода Блеза.

– Разумеется. Ешьте и пейте. – Элинор указала на стулья, где недавно сидели ее товарищи, но мы выбрали соломенный тюфяк, лежащий на пыльном полу.

Мы оба были грязными. Рош дал принцу драный хаффей, когда мы ехали по пустыне, но под ним у Александра остались только заляпанные кровью штаны. Ни рубахи, ни башмаков. Он завязывал волосы в узел на затылке со времени нашего пребывания в Андассаре, теперь этот узел тоже был испачкан кровью. Я был одет несколько приличнее, но моя одежда стояла колом от пропитавшего ее пота и крови.

Еда была весьма кстати. Ни злость Александра, ни мое смущение перед Элинор не могли заглушить спазмов в желудке. Не прошло и двух минут, как на блюде остался только один финик, на который мы по очереди поглядывали. Желудок урчал от неудовлетворения. Я мог бы съесть раз в десять больше.

– Я прикажу принести еще. – Элинор вскочила со стула, будто читая мои мысли.

– Только если это не отразится на ваших запасах, – поспешно произнес я. – Но мы были бы весьма признательны.

Она кивнула и вышла из палатки. Ей почему-то не пришло в голову оставить с нами охрану. Вероятно, наш вполне человеческий голод смягчил ее и убедил в том, что мы не несем с собой угрозы.

Как только она вышла, взгляд Александра обрушился на меня кузнечным молотом, и вовсе не из-за сиротливого финика.

– Извини, – негромко произнес я, когда понял, что он не собирается заговаривать первым. – Мне показалось, что так будет разумнее всего.

– А мое мнение тебя уже не интересует?

– Тебе нужно время и место, чтобы до конца вылечить ногу. Тебе нужно прекратить метаться по стране и спокойно обдумать, что делать дальше. Я не могу оставаться с тобой. Уверен, ты найдешь свой путь, я хотел бы тебе помочь, но… – Кажется, пришло время рассказать о сиффару. Как только найти для этого слова? – Следует наконец решить, что делать с Кир-Наваррином. Теперь я знаю, кто там живет. Во время сиффару я был в Тирад-Норе и говорил с ним.

– Ты сошел с ума.

– Очень может быть. – Я попытался улыбнуться, но улыбка вышла жалкой. – Но я так не считаю. Сейчас уже не считаю. Я был прав в одном. Человек в крепости всего лишь человек, могущественный маг, который может влиять на мои сны. Но все остальное… Мой бог, он так необычен, он так глубоко чувствует и понимает, он так великолепен, так силен духом, все это вовсе не похоже на то, что я представлял. – Моя обычная сдержанность исчезла, когда я заговорил о нем. – Он опасен, это верно. Но я жажду вновь пойти туда и встретиться с ним.

– Опасен и великолепен? Этот мальчишка накормил тебя какими-то сорняками, и в результате мой всегда осторожный друг готов сам сунуть голову в петлю? Не удивительно, что ты ничего не рассказывал мне.

Что-то мягко ударилось о стенку палатки с другой стороны. Послышался детский смех, дети подхватили то, что упало рядом с палаткой, и убежали. Только когда затихли их голоса и топот ног, я продолжил:

– То, что я там испытал, было не совсем видением. Травы Квеба лишь немного помогли, в Кир-Наваррин меня принесла собственная сила. Я разговаривал с человеком в крепости, гулял с ним, слушал его рассказы, я касался стен, в которых он заперт. Я верю, что смогу… – Невозможно говорить об этом вслух. – Я сказал ему, что вернусь. Он свободно проникает в мой разум, поэтому не знаю, смогу ли противостоять ему. Но если я знаю, куда ведет этот путь, то должен идти по нему, пока буду в силах, пока есть хоть какая-то надежда на успех.

– Я уже говорил, что ты можешь идти, если должен. – Злость, горечь, унижение прошли, осталось только дружеское участие. – Но, мне кажется, ты рискуешь своей душой.

– Ну что ж, если и так, ты ведь проследишь за этим, правда? В Драфе ты обещал, что не позволишь мне жить чудовищем, и я верю тебе.

– Неудачная шутка даже для тебя. Что же ты не ушел раньше?

– Не хотел оставлять тебя одного.

– Поэтому решил притащить к людям, которые меня презирают?

Я усмехнулся:

– С каких это пор тебя беспокоят подобные мелочи? Он засопел и сунул в рот последний финик. В этот момент в палатку вошел Блез.

– Сейонн! Звезды небес! Я так беспокоился о тебе. – Я вскочил на ноги, он обнял меня и посмотрел мне в глаза таким пронзительным взором, что я едва выдержал его. Мне всегда казалось, что его глаза и глаза Александра видят меня насквозь. – Когда я услышал, что случилось в Загаде… и потом…. Как ты?

– Жив. Держу себя в руках. – Я повернулся к принцу. – Ты помнишь принца Александра?

Худое лицо Блеза посерьезнело, но он ничем не выдал своего беспокойства.

– Разумеется. – Он слегка поклонился.

В последний раз, когда они встречались, Блез присягал на верность Империи и обещал прекратить набеги, чтобы позволить Александру избежать гражданской войны. Александр в свою очередь отменил приказ казнить всех людей Айвора Лукаша и начал делать первые шаги, лишая рабовладельцев их привилегий. Они оба пошли на уступки, не из уважения друг к другу, а потому, что я попросил их об этом. Теперь мне было нужно их доверие друг к другу. В дальнем конце палатки что-то зашуршало.

– Линни? – удивился Блез, вглядевшись в полумрак между бочками и мешками.

Элинор вышла из темноты с корзиной сыров и хлебом. Суда по всему, она подслушивала. Мне было неловко осознавать, что она слышала мой разговор с Александром, но я не мог ее винить.

– Блез, нельзя оставлять его здесь, – заявила она, кивая на принца. – Мы не имеем права. Мы дали клятву…

Блез положил руку ей на плечо.

– Давай сначала выслушаем его. – Он перевел взгляд на принца. – Что ты хочешь от нас, лорд Александр? Надеюсь, ты пришел сюда не из-за клятвы, которую я давал тебе. Обстоятельства изменились, я больше не мог наблюдать бездействуя. – В тоне Блеза не было враждебности.

Я прикусил язык. Блез прав. Александр сам должен говорить о своих желаниях и планах.

Он неловко поднялся с тюфяка, отказавшись от моей протянутой руки.

– Обстоятельства в самом деле изменились. – Оказавшись на ногах, принц ответил на сдержанный поклон Блеза. Даже согнувшись над столом, он был на полголовы выше Блеза. – Многое изменилось. Этот проклятый эззариец настаивает, чтобы я обдумал наконец свои планы, но я и так все последние месяцы непрерывно думаю, что для меня весьма необычно. Вы бунтари, начавшие тайную войну против Империи, подорвали ее устои и помогли ей сделать первый шаг к гибели. Я не буду сейчас говорить о справедливости и о правах, поскольку можно согласиться с поставленным диагнозом, но разойтись, когда речь зайдет о способах лечения. На самом деле, я ничего не хочу от вас. – Принц замолк и тяжело вздохнул. – И я все-таки должен спросить. Похоже, что я потерял свою Империю и мне на некоторое время нужно убежище. Мой народ не хочет приютить меня. А вы? Неужели вы меня возьмете?

Блез всегда оставался спокойным. Я завидовал этому его умению. Страстность и разум в нем находились в равновесии, давая ему твердость, порождавшую в других людях веру, а его щедрое сердце вызывало в других любовь. Когда Александр закончил говорить, рука Блеза, спокойно лежавшая на плече сестры, напряглась. Буря чувств на миг отразилась на лице бунтаря, однако он кивнул и произнес:

– Ты можешь остаться и делить с нами хлеб столько, сколько тебе понадобится. Я с нетерпением жду возможности поговорить с тобой обо всем.

Элинор скинула руку брата с плеча, бросила корзину на пол и вышла.

Блез шагнул было за ней, но потом передумал.

– Я редко пренебрегаю мнением сестры, – сказал он. – Она гораздо лучше меня предчувствует последствия любых поступков. Надеюсь, мне не придется жалеть о принятом решении.

Блез сам провел нас по долине Таине-Кеддар, зеленом островке среди песчаного океана. В густом клевере находился небольшой водоем, из-за которого долина и получила свое название. Сюда стекала вся вода, которая каждый день выливалась из туч, зародившихся над жаркой пустыней. На скалах возвышались кедры и оливы, защищающие поросший цветами луг от ветров.

Блез рассказал, что это одна из двух долин, расположенных на горном хребте Азахи. Народы пустыни издавна рассказывали легенды о двух скрытых от постороннего глаза долинах, но долины эти были так высоко, добраться до них было так непросто, что никто не мог точно сказать, где они находятся и существуют ли на самом деле. Блез нашел их, потому что часто обращался в птицу и летал над горами в поисках надежного укрытия для своих людей.

Я был поражен, когда увидел, сколько здесь людей. Мужчины и женщины сновали повсюду, таскали дрова и воду, выносили корзины с хлебами из приземистой кирпичной постройки. По упоительному запаху, летающему над Долиной, я понял, что в доме находятся печи для хлеба. Дети пасли коз и кур, несли ведра с молоком, отводили лошадей под деревянный навес, из-под которого доносился звон кузнечного молота. Мужчины обтесывали бревна, возводя небольшой домик, который должен был встать рядом с другими постройками. Чуть выше на горе находилось несколько палаток, из одной из них мы только что вышли.

– Прошу прощения, что не могу предложить вам лучшего жилища. Сейчас у нас все занято, – сказал Блез принцу, ведя нас по тропе под оливами к маленькой каменной хижине. Это была просто маленькая комната без окон с грязным полом и деревянной крышей, ее использовали, как я догадался, для хранения оливок. – Но я подумал, что тебе может захотеться уединения. Сейонн может остаться с Фарролом и мной или спать в бараках, как захотите. Мы подберем вам одежду. Она не будет особенно хороша…

– Нет нужды извиняться. – Александр привалился к косяку двери и осмотрел крошечное помещение. – Нищим выбирать не приходится. Хотя мне хотелось бы получить башмаки, если это возможно. Я сыт по горло камнями и колючками.

Блез кивнул.

– Сейонн, ты должен помнить Кафазза. Он поможет с башмаками. А Суфра занимается едой, как и прежде. Но этим вечером… и всеми следующими вечерами, я попрошу вас ужинать со мной.

Я запротестовал, думая, что он забыл, как моя компания действует на Элинор, но он не стал меня слушать.

– Так будет лучше по многим причинам. Сейчас уже все в долине знают о дерзийце и эззарийце с крыльями. Многие знают Сейонна, и многие верят ему. Но я не сомневаюсь, что мои люди скоро догадаются, кто ты такой, и ни у кого из них нет причин любить дерзийского принца, – повернулся он к Александру. – Чтобы тебя приняли здесь, они должны видеть, что я полностью доверяю тебе. – Блез смущенно улыбнулся. – Мои люди слишком заботятся обо мне. Кое-кто из них может перестараться. – Он действительно понимал все.

Через час после того как Блез ушел, принц бродил по крошечной каморке, бормоча, что он тоже не безрукий, и занимался хозяйством. Он нашел себе толстую ветку оливы и сделал из нее трость, потом нарвал веток с листьями, чтобы подмести пол, и принес сена на подстилки. Пока он возился в доме, я отправился на поиски воды и всего, что можно было раздобыть из одежды. Мне встретились несколько знакомых, все они, без сомнения, знали о моем припадке, произошедшем в ночь смерти Гордена, но никто из них не выказывал передо мной ни малейшего страха. Обеспокоенность, да, особенно по поводу моего спутника: они не задавали прямых вопросов, но все время топтались вокруг да около.

– Ты привел с собой друга, да?

– Базраниец сказал…

– Говорят, под Андассаром была жаркая битва.

– Твой друг, кажется, умеет держать меч.

– Нам очень не хватает твоих уроков, Сейонн.

– Ты останешься надолго, мы сможем снова учиться?

– Или у твоего приятеля другие планы?

Я благодарил их за доброту, с трудом удерживая в руках гору из штанов, рубах, полотенец, плащей, чашек, двух одеял, а также кувшин для воды, точильный камень и пару башмаков, которые должны были прийтись впору Александру. Но на все их намеки я отвечал только, что знаю своего спутника уже очень давно, что он выздоравливает после серьезного ранения и что мы останемся хотя бы на несколько дней, пока он как следует не отдохнет. Все остальные вопросы я переадресовывал Блезу.

Когда я уже подходил со своим грузом к домику, у меня за спиной раздались легкие шаги.

– Мастер Сейонн! Это и правда вы?

Я выглянул из-за кучи тряпья и увидел пару сияющих синих глаз и копну светлых волос. Никакой тревоги во взгляде. Никаких страхов и невысказанных мыслей.

– Маттей! Святые звезды, мальчик, ты уже почти с меня ростом!

– Кафазз сказал мне, что вы здесь. – Юноша снял с верха моей кучи кувшин и понес его на плече. – Я уже участвовал в трех вылазках, впрочем, скорее наблюдал, чем дрался сам, но это уже хорошо. А теперь я смогу учиться у вас.

Кувайский юноша был искренне рад встрече со мной. Помимо Блеза и Фаррола, Маттей был единственным человеком из отряда, которого я мог бы назвать своим другом.

Пять лет назад дерзийский барон решил отнять воду у деревни, где жил мальчик, чтобы устроить пруд в своем кувайском поместье. Родители Маттея осмелились возразить, что тогда животные и посевы останутся без воды. Их связали, оставили в доме, а дом подожгли. Блез с отрядом приехал туда, чтобы остановить казнь, но он опоздал. В погребе дома он нашел десятилетнего мальчика, который был там все время, пока его родители горели заживо. В следующие четыре года мальчик не сказал ни слова.

Когда я остался в Кареше вместе с Блезом, он попросил меня обучить Маттея некоторым приемам боя. Ему казалось, что, если мальчик научится защищать себя и других, это поможет заживлению той раны, которая не позволяла ему говорить. Я и сам едва мог говорить из-за чувства вины, из-за обрушившегося на меня горя, из-за давящего чувства в душе, но я согласился и стал учить Маттея простейшим приемам. Мальчик был быстр, силен и яростен, хотя его глаза, когда он дрался, оставались пустыми.

Однажды вечером после нескольких недель занятий я рассказал ему о Кьоре, юноше его лет, погибшем во Дворце Колонн, через который он вел Блеза по моему приказу. Я рассказал ему, что виню себя за смерть Кьора, хотя не моя рука держала пущенный в него нож. Но Кьор спас Блеза, а потому все хорошее, что делает и будет делать Блез, – это подарок Кьора этому миру. Еще я сказал, что родители Маттея погибли, не виня своего сына за то, что он укрылся в погребе, а радуясь тому, что он спасся и сможет сделать много хорошего в жизни.

В ту ночь мы долго бродили с Маттеем за городом, и я показал ему, как эззарийцы делают кольцо священного огня. Я объяснил ему, что, находясь в круге огня, человек ощущает себя ближе к богам. Когда наш огонь разгорелся, я помолился вслух, прося силы и разума, прося богов утешить Кьора и рассказать ему, что его жертва была не напрасна. И Маттей прервал свое долгое молчание и тоже молил богов, чтобы они сказали Насье и Рудольфу, как сильно он скучает по ним и что он станет достойным человеком. Мы оба начали исцеляться в этом круге. Радость Маттея при виде меня, его улыбка и слова сказали мне, что он продвинулся по этому пути гораздо дальше меня.

Пока мы пересекали луг, я заметил Блеза и Элинор, которые выезжали из долины.

– Похоже, они спешат, – заметил я.

– Наверное, едут навестить стариков.

– Каких стариков?

– Ой! – Мальчик густо покраснел. – Я думал, Блез сказал… Нам не разрешается говорить о них, даже между собой. Извини. Но я думаю, что ничего дурного не случится, если я скажу тебе. Блез так уважает тебя…

– Нет, нет. Я не хочу, чтобы ты говорил о том, что запрещено. Не переживай. Блез сам расскажет мне все, о чем я должен знать. – Потом я попросил Маттея оставить кувшин на полянке недалеко от домика, сказав, что приду за ним позже. – Я познакомлю тебя со своим другом в следующий раз. Он хороший человек. Недавно он потерял свой дом, видел, как убили его отца и друзей, слышал, как люди молят о помощи, и не мог помочь им. Ему нужно время, чтобы научиться жить со всем этим. Сейчас он не хочет ни с кем говорить.

– Значит, для него настало сейчас время тишины, – сказал мальчик.

– Да, – согласился я. – Тишины.