Возрождение

ГЛАВА 2

Я и не думал, что рей-киррахов так много. Все цвета и оттенки, которые только мог различить глаз, сияли и переливались нитями одного большого светового полотна, осветившего весь замок Денаса. Со своего места под аркой между шакалами я видел широкий двор, забитый демонами, лица и тела мелькали передо мной, все новые рей-киррахи продолжали прибывать. По краям темными пятнами мелькали охотники. Я ощущал их вкус. Их запах. Чувствовал, как воздух холодеет там, где они стоят.

Напротив меня был главный вход в замок. Там стояли колонны в форме деревьев, внизу их стволы расширялись, упираясь в тяжелые прямоугольные основания. На почетном месте перед собравшейся толпой стояли гости Денаса, те невеи, которые жили в замке по его приглашению. Некоторые из них остановились между колоннами на ступенях главной лестницы. Красная пульсирующая форма принадлежала Генноду, он вытягивал шею, ожидая и высматривая. Высматривая меня.

Я вжимался в холодный камень, мое дыхание прерывалось, меня бросало то в жар, то в холод.

– Предполагалось, что легион поведет Радит, но он исчез, – прошептал мне на ухо Викс. – Денас надеялся извлечь из этого пользу, но, похоже, что Геннод решил обойти его. Вне всякого сомнения, наш друг намеревается скромно занять место Радита во главе легиона, представив тебя в качестве личного достижения.

Рядом с Геннодом стояли несколько демонов. Один из них был сияющий золотом Денас, никакое придуманное тело не скрывало его величия и великолепия. Рядом с ним я видел Денккара, престарелого танцора, и Товалль, темнокожую женщину, которая так заразительно смеялась. Каарат, рудей-судья, тоже был там.

Тогда в библиотеке спутник Денаса называл троих, готовых добровольно соединиться с человеком, чтобы открыть путь. Геннод был одним из них. Второй – Криддон, спокойный приятный рудей, часто приходивший на чтения Валлин, – стоял на лестнице прямо под факелом, сложив руки за спиной. Однажды он спросил, не позволит ли Валлин «дикому иладду» почитать что-нибудь о морских обитателях. Его зачаровывала идея океана и тот мир, который прятался под водой. Третьим был Несфарро. Это был нервный рудей с копной нечесаных волос, он вечно отчаянно жестикулировал, разговаривая с Товалль. Несфарро считал себя художником и действительно был им, это он создавал цветные галереи. Когда Несфарро узнал, что Валлин показала галереи мне, он страшно оскорбился и заявил, что убьет любого иладда, который еще раз придет смотреть на его творение.

Меррит утверждал, что если соединиться с демоном в Кир-Вагоноте, то обратного пути не будет. Если это так, то с одним из десяти демонов, стоящих на лестнице, я буду сосуществовать до конца своих дней. Мне хотелось спрятаться между камней или распустить крылья и позволить буре унести меня отсюда.

– Геннод задаст тебе несколько вопросов. Отвечай на все, как тебе будет угодно, кроме самого важного. – Викс улыбнулся мне. – Знаешь, какой из них самый важный?

– Мое имя.

– Точно. Когда он спросит имя, отойди от него, чтобы освободилось немного места, поскольку рядом с тобой будет несколько демонов, а легион должен видеть, кто именно соединится. Один из нас спросит, согласен ли ты. Ответь ясно и четко, каков бы ни был твой ответ. Если ты решишься, дотронься до протянутой руки и одновременно произнеси имя. Все должно произойти быстро, иначе тебя получит Геннод. Он будет готов к подобному повороту.

– Не пора ли сказать, кто именно это будет?

Викс невесело улыбнулся:

– Ты недооцениваешь свои силы, Изгнанник. Совершенно неважно, кто из нас пойдет на этот шаг, лишь бы это был не Геннод и не один из его приспешников.

Я не совсем понял его слова, но решил, что лучше не задумываться.

– А теперь иди, друг Сейонн, и пусть твои боги позаботятся о тебе лучше, чем они делали это до сих пор. – Он подтолкнул меня. – Может, у нас еще будет время, чтобы вместе посмотреть мир.

Мои ноги отказывались двигаться.

– Это точно не ты? – С Виксом я хотя бы был знаком. И мне бы весьма пригодились его оптимизм и добродушный юмор.

Викс засмеялся.

– Боюсь, что у тебя хватит забот и без меня. Все будет хорошо, Изгнанник. Все будет хорошо. – Он снова подтолкнул меня к толпе демонов, крикнув громким голосом: – Дорогу! Идет наш избавитель!

Последующие события я помню как во сне: мерцание света от моря демонов, мерзкий запах, исходящий от подавшейся в стороны толпы, бормотанье, шушуканье, слова, произнесенные со злобой или надеждой, и музыка, накатывающая волнами, от нее мои кости и плоть дрожали, вспоминая и ужасаясь. События завертели меня, не давая возможности подумать и взвесить, так было в ту ночь, когда я обнял свою жену и понял, что ребенка больше нет, так было тогда, когда я упал в бездонный колодец темноты и ничто не могло остановить мое падение.

Я оказался на ступенях замка Денаса, мокрый снег падал на лицо, где-то рядом пульсировал красным Геннод.

– Все, как мы договаривались, Иддрасс, – негромко произнес Геннод, когда я поднялся и встал рядом с ним. – В обмен на твое предложение открыть ворота в Кир-Наваррин легион не станет нападать на пэнди гашей. Теперь, когда я готов принять командование, можешь в этом не сомневаться. Мы будем сражаться только в том случае, если нам помешают пройти. Оказавшись дома, мы не против начать переговоры о мире. Все войско Кир-Вагонота будет связано этой клятвой. Тебя такие условия устраивают?

– Вполне, – ответил я. Но я уже понимал, как все обернется. Меррит уж всяко позаботится о том, чтобы битва была. Он устроит свалку, чтобы первому пройти в открывшийся проход. Я сам подготовил это, отправив Меррита на землю. Предупредить своих я не успею, и, если эззарийцы узнают, что целый легион демонов идет, чтобы захватить их души и души других людей, они соберут всех, даже учеников и ученых, всех, у кого есть хоть какая-нибудь мелидда, и всех их уничтожат. Значит, я должен не пропустить Меррита в ворота и у меня должно быть достаточно силы, чтобы одновременно следить за воротами и командовать легионом. Никто другой этого не сможет. И даже тогда я не уверен, что все получится.

Демоны произносили речи, говоря о печальном исчезновении Радита, прославляя его за намерение вести легион в мир людей, они восхваляли Геннода за его готовность рискнуть всем ради новой жизни в Кир-Наваррине. Некоторые толковали о выгодах воссоединения с человеком и связанных с этим неприятностях, они благодарили тех, кто стал впереди войска, чтобы вести его за собой. Но Геннода не особенно уважали. Речи казались неискренними, хотя Геннод сиял улыбкой, которой я еще ни разу не видел на его лице. Когда наступил его черед говорить, он был краток:

– Мы возьмем то, что хотим. Мы больше не станем просить или красть.

Легион демонов пришел в восторг, особенно охотники, а я ощутил подступающую к горлу тошноту. От закрепленных на высоких колоннах факелов валил кислый дым, разъедая глаза.

Потом они дошли в своих речах и до меня.

– Этот иладд, опытный Иддрасс, пришел сюда, чтобы помочь нам, – начал один из демонов Геннода, возвышая тонкий чистый голос. Вопли дружно взвывших гастеев заставили меня вздрогнуть. Я был уверен, что различил среди их голосов голос Ивового Джека. – Этот иладд понес наказание за свои преступления, и он раскаялся. Мы считаем, что он справится… – И дальше в том же духе. Они все говорили, а я не знал, что делать. Тысячи мыслей мелькали в голове семенами одуванчика, но все они были слишком легковесны и лишены корней, чтобы я мог воспользоваться ими.

И вот настал миг.

– Иддрасс, ты по доброй воле хочешь вести нас в Кир-Наваррин? – спросил Геннод.

– Да. – Повисло такое гробовое молчание, что даже мой негромкий ответ показался криком. Ветер рвал с меня плащ, я придерживал его полы.

– И ты по своей воле примешь одного из нас, того, кто согласится войти в тебя ради нашего дела?

– Да.

– И ты сделаешь так, как было решено, и прекратишь войну, которую вы ведете с нашим народом?

Комок застрял у меня в горле.

– Да.

Геннод наклонился ко мне и зашептал:

– Есть еще кое-что, о чем мы попросим тебя… из-за вашей истории… потому что столь многие из нас страдали… Они не поверят тебе, если ты не опустишься на колени.

– На колени… нет. Я не стану. – Глупо восставать по таким пустякам, после того как я нарушил все законы, которые поклялся соблюдать, предал всех живущих и сражающихся эззарийцев и всех погибших за тысячу лет. Но каждая клеточка моего тела бунтовала от одной мысли о подобном унижении… о признании поражения. Я могу отречься от своего народа, но я не унижу его. – Невозможно.

Даже ветер затих. Геннод сопел, продолжая шептать:

– Значит, ты не собираешься делать то, что обещал. Значит, ты неискренен. Какая тебе разница, если ты говоришь, что пришел по доброй воле?

Толпа внизу зашевелилась, те, кто стоял на ступенях, подошли ближе. Викс стоял теперь в группе невеев, склонив голову набок, синее пламя в его глазах превратилось в две маленькие точки. Что сделает Геннод, если я откажусь? Я переключил восприятие и заглянул в центр красного свечения. Ответ был однозначен. Он попробует заставить меня. Я уже столько раз неверно оценивал происходящее, что, если я ошибся и насчет его силы? Я не знал ничего о том, что должно произойти, но я не позволю ему получить преимущество. Я уже далеко зашел по этому пути, но что, если он победит?

– Когда я скажу имя, я не стану вставать на колени, но я поклонюсь. Просто вежливо поклонюсь, как один воин кланяется другому, как местный правитель приветствует Императора. Если этого окажется недостаточно, я не смогу предложить ничего другого. – Некоторые вещи просто невозможны.

Геннод разглядывал меня, взвешивая мои слова и, видимо, соглашаясь, ведь в любом случае он получит то, что ему нужно. Затем улыбнулся.

– Отлично, – произнес Геннод. – Я не хотел бы жить в теле труса. – Он заговорил громче: – Ты сделаешь свой выбор свободно? Перед лицом всего войска?

– Да…

Толпа разом подалась вперед. Я поискал среди демонов Валлин, но ее нигде не было.

– Назови свое имя, иладд.

Я заставил себя улыбнуться Генноду, потом кивнул на его друзей, стоящих слишком близко ко мне, они почти касались меня. Геннод махнул рукой, и его приятели отошли. В тот же миг я шагнул назад. Я поднял полы плаща, разводя их в стороны, и низко поклонился самым церемонным из всех дворцовых поклонов, чувствуя, как подвигаются ближе другие демоны, стоявшие у меня за спиной. Подняв голову, я развернулся к ним, словно удивившись. Товалль и Денккар стояли справа и слева от меня. Между ними были Несфарро, Криддон, лукаво улыбающийся Викс и Каарат, судья.

– Имя, иладд, имя. – Геннод стоял у меня за плечом. Он махал остальным. – Вы, Викс, Товалль и все прочие, отойдите.

Вопрос задал Криддон. Негромко, но очень четко. Он прозвучал неумолимо, как голос трубы на поле битвы.

– Ты согласен или нет, иладд? Отвечай на вопрос Геннода.

Мое дыхание прервалось, но все-таки я почувствовал мгновенное облегчение, когда увидел, что это Криддон. Не кошмарный… не жестокий или хитрый… навсегда… о боги, сжальтесь надо мной… Ветер швырял мне в лицо мокрый снег, заставляя плясать пламя факелов.

– Имя, иладд. – Геннод злился. Подходил ближе.

Я закрыл глаза и представил своего сына, уже подросшего, его розовые щеки, прямые темные волосы, угольно-черные глаза, он улыбается доброй Элинор и Гордену, освещенный солнцем. Я хотел сохранить для себя этот образ. Он был моей целью. Смотритель не предпринимает ничего, не поставив себе цели, я сам учил этому вечность назад. Цель помогает Смотрителю сохранить честь, собрату воедино силу, удержать в памяти все то, что он обязан помнить.

– Я согласен, – ответил я. – Я Сейонн… – …сын Гарета и Джоэль, муж Исанны, отец Эвана-диарфа, Смотритель Эззарии. Я не осмелился произнести эти имена вслух, но перечислил их для себя, хотел убедиться, что помню. Потом я открыл глаза, коснулся протянутой мне руки… и увидел печальные золотистые глаза Денаса.