Возрождение

ГЛАВА 28

— Вы не понимаете, нам необходимо попасть внутрь! — в который раз повторила Эми, обращаясь к неприступным лакеям, дежурящим у входа в бальный зал. — Это срочно!

— Мы не можем впустить вас без приглашения, — продолжал упорствовать один из них, в то время как второй вообще предпочитал хранить молчание.

В конце концов, Леон, вернувшийся в замок вместе с Эми, не выдержал:

— Послушайте! Если вы сейчас же нас не пропустите или не сообщите лорду Грэму о том, что нам нужно с ним поговорить, я разнесу в щепки эту дархову дверь!

— И будете отправлены под суд за умышленную агрессию против его императорского величества, — флегматично спрогнозировал лакей.

Маг земли со злостью треснул кулаком по ни в чем не повинной мраморной колонне и невольно выпустил дар, материализовавшийся в виде обвившего ее плюща.

— А за порчу имущества его императорского величества полагается отдельный штраф, — не меняя тона, сообщил упертый лакей. — Или несколько недель ареста.

Эми была в отчаянии, а Леон пребывал в глухой ярости. Он бы мог пустить стебли до одного из балконов, примыкающих к бальному залу, и взобраться по ним наверх, но в замке стояла надежная защита от любой внешней магии.

— И что нам теперь делать? — спросила Эми, больше обращаясь к самой себе. — Предупредить Нику просто необходимо!

Как только она это сказала, с другой стороны двери раздались три коротких стука. Лакеи разом подобрались, а Леон, сообразив, в чем дело, раньше Эми, быстро оттащил ее за колонну. В следующее мгновение из зала вышел император в сопровождении своей свиты.

Пока эта процессия спускалась вниз, Леон поманил Эми, и они незаметно стали прокрадываться к входу. Лакеи были слишком заняты тем, что изучали глазами носки своих туфель, и потому адепты остались ими незамеченными. Повезло им и в том, что в бальном зале свет был приглушен, и благодаря этому, а также некоторой суматохе, вызванной уходом императора, никто не обратил на них внимания.

Эми с Леоном неспешно пересекали зал, пытаясь отыскать среди присутствующих хотя бы кого-то из знакомых. Многие из встречающихся аристократов с недоумением косились на их простую одежду, совсем не соответствующую случаю.

— Что вы здесь делаете? — внезапно окликнула заметившая их Джолетта.

— Нам нужно поговорить с лордом Грэмом! — завидев ее, запальчиво проговорила Эми. — Это касается Ники. Не знаю, окажется ли эта информация полезной, но я должна рассказать…

Не дослушав, Джолетта кивнула на балкон:

— Кажется, они там.

Проигнорировав полетевшие в спину вопросы, Эми побежала в указанном направлении, а Леон остался дожидаться ее в компании магистра Лосгара и Джолетты.

Стремительно ворвавшись на балкон, она обнаружила, что появилась совсем не вовремя. Лорд Грэм и Ника были полностью поглощены друг другом и явно не нуждались в присутствии посторонних.

Обнаружив присутствие Эми, они оба несколько мгновений выглядели абсолютно растерянными. Из-за этого техномагине показалось, что она вторглась в другую реальность и бессовестно ее разрушила.

С глухим стоном лорд отстранился от Ники и страдальчески произнес:

— Замок охраняется как самое ценное сокровище — стражи, купол, дежурные маги двух государств. Та же история с городом. Так как, дарх возьми, при всем этом снова могло что-то случиться?

— Ничего не случилось! — тут же возразила Эми. — Но может. Не спрашивайте откуда, но я точно знаю, что Нике грозит опасность. Она должна стать последней каплей в резерве дракона и способствовать его возрождению. И нападение на нее совершат этой ночью.

Грэм моментально переключился, вернувшись в привычный всем облик, и с расстановкой произнес:

— Хорошо, я не буду спрашивать, откуда ты взяла эту информацию. Но ответь — ты абсолютно в этом уверена?

— Да, — твердо ответила Эми.

— Ну, по крайней мере, теперь мы убедились в том, что были правы, — вздохнула Ника, разочарованная тем, что проблемы все-таки ворвались в эту волшебную ночь.

Мысли лорда уже двигались в другом направлении:

— Здесь слишком много народа. Буквально через час начнется фейерверк, и в это время магический купол несколько ослабнет. На самую малость, но этого достаточно, чтобы попытаться проникнуть на территорию замка и в зал. — Он посмотрел на Нику, и та заметила в его глазах привычную непоколебимость. — Насчет Нордана ничего не известно, и мы не знаем точно, причастен он к возрождению или нет. Соответственно не знаем и того, кто может совершить нападение, а значит, его можно ожидать откуда угодно. Последние несколько дней я, Рик и несколько отличных магов ставили дополнительную защиту на мои покои, ожидая подобного поворота событий. Сейчас я отведу тебя туда. Там безопаснее, будешь находиться под нашим с Риком присмотром.

У Ники голова пошла кругом.

— А почему защиту ставили именно на твои комнаты? Почему не на мои?

— На вашей стороне крыла нестабилен магический фон, он более подвержен воздействию, идущему с гор. Это долго объяснять, да и подробности тебе совершенно ни к чему. В общем, так, — он сделал паузу, давая Нике в полной мере осознать серьезность происходящего, — ждем еще около двадцати минут и уходим. Я открою портал прямо в покои.

Ника никак не могла собраться с мыслями — слишком резким вышел переход от одного к другому. Еще несколько минут назад все было замечательно, а теперь на нее снова свалился ворох проблем и опасностей. Если раньше она не слишком верила в то, что в видении Миры дракон с магами говорили о ней, то теперь была вынуждена с этим согласиться. Неизвестно, откуда Эми об этом узнала, но ее уверенность была убедительной.

Как только они вышли с балкона в зал, к ним тут же подошли обеспокоенные Джолетта и Лосгар, которым Леон не смог толком ничего объяснить. Грэм кратко обрисовал ситуацию, и все согласились с тем, что эту ночь Нике лучше провести в его покоях. Хотя в зале присутствовала отличная охрана, а все пришедшие сюда аристократы были трижды проверены, дополнительно перестраховаться не мешало.

— А почему во время салюта ослабнет защитный купол? — желая немного отвлечься, поинтересовалась Ника.

— В основу фейерверка положена сильная магия, — объяснил Грэм. — Произойдет ее соприкосновение с защитой, и это, пусть и минимально, но все-таки повлияет на купол. Об этих особенностях первокурсникам будут рассказывать в следующем семестре.

— Если этот самый семестр наступит, — с грустью отозвалась Ника. — И кстати, мы еще не сдали сессию.

— Если сумеете идеально воспроизвести плетения «квивентанс», то вас вообще можно освобождать от всех экзаменов на ближайшие пять лет, — резонно заметил лорд, и, хотя его слова были шуткой, в них все же имелась и доля правды.

До того момента, пока не истекли обозначенные двадцать минут, Ника чувствовала себя как на иголках. И это было вызвано не столько опасением за саму себя, сколько реакцией окружающих. Джолетта, Эми и даже магистр Лосгар всерьез за нее переживали, и ей было неприятно от осознания того, что она снова причиняла всем проблемы.

Грэм отвел Нику в дальнюю часть зала, где было меньше всего гостей, и открыл портал. В следующее мгновение они оказались в его покоях, и Ника моментально ощутила мощную энергетику, напитавшую воздух. Пожалуй, такой защиты действительно не было больше ни в одной комнате замка. Наверное, сказалось участие элементали и то, что он приложил много сил.

— Располагайся. — Грэм небрежно кивнул на мягкий уголок. — Сейчас мне необходимо вернуться в зал и отдать последние распоряжения. Сиди и жди, скоро вернусь.

Как только он скрылся во взметнувшейся фиолетовой воронке, рядом с Никой материализовался Рик. Аура элементали несколько поблекла, из чего Ника сделала вывод, что все-таки не ошиблась — он потратил на защиту очень много сил.

— Спасибо, — поблагодарила она, присев на краешек дивана.

— Не стоит, — как всегда бесстрастно возразил дворецкий. — Я всего лишь выполняю свои обязанности. Вы голодны?

Ника отрицательно покачала головой. Хотя у нее и проснулся аппетит, есть, будучи одетой в настолько облегающее платье, было явно не лучшей идеей.

Как оказалось, элементаль спрашивал лишь из вежливости, и уже в следующее мгновение перед Никой оказался поднос с фруктами, чашка кофе и ассорти из закусок, какие на приеме разносили официанты.

Все-таки не удержавшись, Ника отломила гроздь винограда. Он был очень сочным, выращенным на лучших плантациях Порстонии. Самый настоящий деликатес среди суровой зимы.

К тому времени, как в покои вернулся Грэм, Ника успела полакомиться и душистыми яблоками, и ароматными апельсинами, которые как ничто другое навевали воспоминания о Новом годе. Она сняла туфли, с ногами забралась на диван и смотрела на пляшущий в камине огонь, разговаривая с Риком.

— Я смотрю, вы здесь не скучаете, — хмыкнул лорд, опускаясь в стоящее рядом кресло.

— Обсуждаем приготовление кутишей, — отозвалась Ника, к которой вернулся оптимистичный настрой. — Надо будет обязательно рассказать об этих блинчиках госпоже Лили.

Ника заметила, что Грэм вновь стал хмурым и сосредоточенным, и вся недавняя открытость сошла на нет. Едва уловимое тепло, возникающее между ними с Никой, скрылось под непроницаемой безразличной маской.

За окном начиналась метель, завывал ветер, а в камине трещали дрова, наполняя просторную комнату уютом и ощущением безопасности. Находясь здесь, рядом с сильнейшим магом Агавийского королевства и элементалем пятого элемента, Ника совершенно за себя не боялась. Она ни на секунду не сомневалась в том, что этой ночью ей ничего не грозит, и единственное, что вызывало тревогу, — это предстоящее затмение, мысли о котором против воли заполняли сознание. Как бы Ника ни хотела от них оградиться, это было невозможно. Дагория висела на волоске от гибели, и праздник, бал, да и вообще все веселье начинало казаться нелепым. Тридцать магов по-прежнему находились в лазарете, восстанавливаясь после случая с лавиной, и Нике стало немного совестно за собственную радость от этой ночи.

— Прекрати об этом думать, — прервал ее размышления Грэм.

Она оторвала взгляд от огня и, посмотрев на лорда, спросила:

— Давно хочу узнать — ты что, научился безболезненно читать мои мысли?

— Иногда у тебя все на лице написано.

Неожиданно в их диалог встрял Рик:

— Прошу прощения, мой лорд, но вынужден с вами не согласиться. Чувства и мысли Ники редко можно угадать, она очень хорошо умеет владеть собой.

Сказанному удивился не только Грэм, но и сама Ника. И не столько смыслу, вложенному в слова, сколько тому обстоятельству, что Рик вообще осмелился спорить со своим хозяином.

— Да, адептка Зорина, — лорд выразительно заломил бровь, и уголки его губ слегка приподнялись, — похоже, вы решили окончательно подвести моего элементаля к ломке стереотипов.

— Еще раз прошу прощения, — тут же отозвался тот, почтительно склонив голову.

Грэм только махнул рукой и, насколько поняла Ника, велел Рику исчезнуть. Дворецкий бесшумно растворился в воздухе, и Ника остро ощутила то, что они с лордом остались одни. Несколько минут они молчали, и повисшую в гостиной тишину нарушал лишь треск дров и вой беснующегося за окном ветра.

— Не повезло горожанам и нашим магам с погодой, — первой заговорила Ника, подумав о том, каково сейчас друзьям, находящимся в городе.

— Найдут, чем заняться, — возразил лорд. — На каждом шагу открыты кафе, где празднуют Зимнее солнцестояние.

Снова повисла недолгая пауза, после которой он неожиданно утратил спокойствие:

— Дархов совет! Адептов здесь вообще не должно было быть!

— Это было неизбежно, — вздохнув, осторожно произнесла Ника. — И мы все прекрасно это знаем.

— Если бы эта горстка магов потрудилась вложить все свои силы в создание узлов, плетения бы не требовали столько энергии!

В голосе лорда сквозила такая злость, что Ника поняла — дело не только в заклинании. Она и раньше догадывалась, что неприязнь Грэма к совету магов вызвана чем-то личным, а сейчас убедилась в этом окончательно. Также она понимала и его ярость относительно создания ключевых узлов. В то время как он, она и все прочие маги вкладывали максимум своего потенциала, члены совета перестраховывались, и это явно не делало им чести. Ника недоумевала, как подобные личности вообще добились таких высоких постов и пришли к власти.

Думать об этом совершенно не хотелось, а вот узнать, что случилось в прошлом Грэма, — да. Однажды она уже пыталась об этом спросить, но лорд ушел от ответа. Решив задать этот же вопрос сейчас, Ника даже не надеялась, что он пойдет на откровенность.

— Почему ты так ненавидишь совет магов? — прямо спросила она, в упор посмотрев на лорда.

Грэм молчал. Он не отводил глаз и изучал Нику не менее пристально, чем она его. Словно решал, говорить ли о том, что скрывалось глубоко внутри долгие годы, стоит ли показывать потаенную боль и внутренних демонов.

Ника стоически выдержала этот поединок взглядов, и, когда уже перестала ждать ответа, лорд неожиданно заговорил:

— Мне было девять. Стоял февраль, холодный и снежный. Мы с друзьями до позднего вечера шатались по подворотням, запускали пульсары, пугали прохожих и расписывали непристойностями заборы.

Ника бы улыбнулась, представив Грэма бесшабашным мальчишкой, если бы не его выражение лица. Оно словно окаменело, а глаза затянулись дымкой воспоминаний и слегка мерцали в полумраке.

— Еще не дойдя до дома, я понял, что в нашем квартале что-то случилось. На улицы вышла куча народу, кругом сновали стражи и представители службы безопасности. Когда я подбежал к дому, то обнаружил, что одна из стен полностью разрушена, как и крыша, а на пороге стоят несколько магов и следователь.

Лорд вновь замолчал, а Ника даже не шевелилась, боясь спугнуть его доверие. Грэм говорил коротко и сухо, но она видела, что он чувствовал на самом деле, и от этого у нее внутри все переворачивалось.

— Компания пьяных ублюдков, один из которых был сыном высокопоставленного чиновника. Они часто бесчинствовали в городе, но папаша всякий раз их отмазывал. Да и вплоть до этой ночи дело ограничивалось дебошами и разбитыми витринами магазинов. В этот раз они дошли до того, что вломились в дом. В наш дом. Мои родители были не слишком сильными магами, а старший брат вообще не обладал даром, как и дед. Они не могли защитить себя, когда эти… потребовали отдать им все имеющиеся в доме деньги.

Ника застыла, уже предчувствуя, чем закончится этот рассказ.

— Отец отдал, но они не успокоились, — продолжил лорд, — не поверили, что это все, что у нас есть. Мы жили скромно и не имели лишних средств, равно как и дворянского титула. Они стали угрожать сильными пульсарами. Брат попытался защитить родителей, но только нарвался сам. В какой-то момент магия вышла из-под контроля, и произошел взрыв.

Следующую фразу он проговорил до того спокойно, что Нику пробила дрожь:

— Погибли все. Кроме этого пьяного урода — Винсона. За подобное преступление его должен был судить совет магов, но папаша снова его отмазал. Отделался кучей взяток и штрафом. Жизни простых людей, не имеющих дворянского титула, были оценены в тысячу золотых.

Ника до боли впилась ногтями в ладонь и из последних сил старалась сдерживать чувства. Она знала, что лорду не нужна жалость, и не могла даже вообразить, через что ему пришлось пройти.

— Долгие годы я развивал дар, совершенствовал навыки и представлял, как убью Винсона своими собственными руками. Только это и помогало выжить. А потом, когда решил, что достиг нужного уровня, оказалось слишком поздно. Он ввязался в очередную драку и погиб. До сих пор жалею, что его смерть была такой легкой.

Внезапно взгляд Грэма стал осмысленным, и он словно очнулся. Лорд поднялся с места и, отойдя к окну, глухо проговорил:

— Прости. Я не должен был тебе всего этого рассказывать.

Ника не знала, что сказать. Любые утешения, любые слова казались ей бессмысленными и неспособными выразить сочувствие. Она смотрела, как Грэм стоит, устремив взгляд на кружащую за окном метель, и пропускала через себя все чувства, что он сейчас испытывал. В эти мгновения его эмоции приоткрылись, и Нику захлестнула старая, но не утихшая боль. Как должен был чувствовать себя девятилетний мальчик, разом лишившийся всего — и родителей, и брата, и деда, оказавшись в безразличных стенах детского приюта?

Теперь она действительно его понимала. Одинокая ранимая душа, из-за жестокости и безразличия сковавшая себя железным панцирем. Ника прекрасно понимала, что он рассказал далеко не все — кратко, без подробностей, избегая описания собственных переживаний. Ему было по-настоящему тяжело, но он сумел преодолеть все трудности, подняться в обществе и не только стать первоклассным магом с высоким титулом, но и остаться человеком.

Вместе с состраданием Нику затопила волна тепла и какой-то особой нежности. Она смотрела на лорда, в напряжении стоящего у окна, и, решившись, медленно поднялась с места и приблизилась к нему.

Почувствовав это, Грэм обернулся. Его лицо вновь приняло привычное выражение, глаза смотрели насмешливо, а губы были изогнуты в полуулыбке.

— Можешь считать, что ты этого не слышала. Надо разбираться с насущными проблемами, а не заниматься самокопанием.

— Я…

— Вам ведь уже сообщили, что в горы мы должны ехать уже следующим вечером? — спросил Грэм, отходя от окна. — Расположимся там соответственно плану и заранее подготовимся. Поэтому сейчас тебе лучше лечь спать и отдохнуть. Ближайшие дни будут трудными.

Ника осталась стоять на месте.

— Иди в спальню. На окнах хорошая защита, портал в эти покои тоже никто не откроет. Я буду в гостиной, Рик в коридоре. Не бойся, сюда никто не проникнет.

Глаза лорда на миг вновь затянулись поволокой воспоминаний.

— На этот раз я не допущу, чтобы с дорогим мне человеком что-то случилось.

Ника сделала несколько шагов по направлению к смежной комнате и внезапно остановилась. Неужели после всего, что он для нее сделал, она просто так уйдет и оставит его одного? Ей надоело прятаться от самой себя, и осознание того, что возрождения дракона они могут не пережить, только укрепило ее решимость. Она знала, что если сейчас уйдет, то потом будет жалеть.

Ника резко развернулась и стремительно подошла к лорду. Она успела заглянуть ему в глаза, прежде чем обвила руками шею, и, притянув к себе, коснулась губ уверенным поцелуем. Всего на доли секунды она уловила его изумление, после чего Грэм ответил. Обжигающие ладони заскользили по обнаженной коже спины, Ника запустила пальцы ему в волосы, стремясь стать еще ближе. Поцелуй стал более настойчивым, и она вкладывала в него все те чувства, что сейчас испытывала. Страсть, нежность, желание утешить — все смешалось, превратившись в бешеный, сводящий с ума коктейль. Чувства лорда были по-прежнему приоткрыты, и, улавливая его ответное желание, Ника совершенно теряла голову, забывая о реальности. Порвались цепочки, украшающие вырез на спине, с тихим звоном покатились по полу мелкие жемчужинки…

Резко прервав поцелуй, Грэм жадно всмотрелся в ее лицо и хрипло произнес:

— Если это из-за сочувствия и того, что я рассказал…

— Я люблю тебя. — Наконец Ника смогла озвучить то, в чем долгое время боялась признаться даже себе. — Люблю тебя… Тайрон.

Это стало последней каплей, разрешившей сомнения.

— Ника… — прерывисто выдохнул он, покрывая поцелуями скулы, губы, шею. — Моя Ника…

Она задыхалась от вихря эмоций, чувствуя себя сгустком пламени, в сознании не осталось ни единой мысли. Камзол и рубашка остались в гостиной, соскользнуло на пол дорогое платье, каждое прикосновение отзывалось в теле жаром и волнами дрожи. Ника даже не заметила, как они оказались в спальне, и контраст горячей кожи и холодного атласа простыней вызвал новый фейерверк ощущений.

За окном продолжала бушевать метель, свистел ветер, но она не слышала ничего, кроме биения сердец и одного на двоих дыхания. Пальцы сминали простыню, с губ срывался стон, но он тут же прерывался очередным доводящим до исступления поцелуем. Локоны разметались по подушке, окружив их обладательницу шелковистым каштановым ореолом.

Раздались взрывы салютов, спальню осветили всполохи ярких огней, но они были ничтожны в сравнении с теми искрами, что горели между ними.

Отчаянно нуждаясь друг в друге, они растворялись без остатка, отдавали себя целиком и не знали ничего, кроме этих мгновений. Переплетались тела, души… судьбы. Словно два мира, предназначавшиеся друг другу, наконец соединились.

— Ника… — шептал он, лаская, завораживая, уводя за грань реальности.

Она тонула в черной бездне его глаз, полностью теряясь в ней и захлебываясь собственными эмоциями. Стучал пульс, ногти оставляли на спине красные дорожки, мир взрывался, сливаясь с грохотом фейерверков…

Ночь была длинной, упоительной, полной всех оттенков ощущений, и заснули они лить под утро.

Мире казалось, что она находится среди захватывающей и невероятной сказки. Весь вечер Берт Като не сводил с нее восхищенного взгляда и не уставал говорить комплименты. Она находилась в окружении такой красоты и роскоши, что просто не могла поверить, будто все это происходит с ней — простой Мирой Вуар.

— Ты такая легкая, — с улыбкой проговорил Като, приподнимая ее во время танца, — как воздушное невесомое перышко.

Мира таяла от его взгляда, для нее на этом балу существовал только он. Когда к ним подходили аристократы, она мечтала, чтобы разговор поскорее закончился и они снова остались наедине. Даже когда заметила ворвавшуюся в зал Эми, она не стала спрашивать, что случилось. Пусть это было эгоистично, но Мира хотела хотя бы на одну ночь почувствовать себя абсолютно счастливой.

Она не задумывалась ни о чем и просто наслаждалась каждым мгновением, впитывала его как губка и запечатлевала в памяти. Берт Като стал для нее всем — центром вселенной, на котором сосредоточилось все ее существо. Он был идеальным, и что самое главное — Мира чувствовала такой же идеальной и себя. Впервые в жизни она ощущала себя прекрасной, способной нравиться и привлекать внимание.

Когда до праздничного фейерверка осталось всего десять минут, гости поспешили на улицу — а точнее, на специальную площадку, откуда его можно было увидеть. Даже метель не помешала им наблюдать за расцветающими на небе горящими цветами.

Мира восторженно смотрела на это потрясающее зрелище и одновременно ощущала на плечах теплые руки. Эти прикосновения волновали больше фейерверка, и в какой-то момент Мира не выдержала. Она обернулась и, встретившись с льдистыми глазами, лучисто улыбнулась.

— Ты такая красивая, — в своей обычной мягкой манере произнес Берт Като. Он взял ее за руку и добавил: — У меня есть для тебя сюрприз, не желаешь взглянуть?

Мира, готовая отправиться с ним хоть на край света, завороженно кивнула.

Покинув площадку, они прошли по расчищенной от снега садовой дорожке и остановились у одного из фонтанов. Преподаватель многообещающе улыбнулся, и в следующее мгновение перед ними открылся портал.

— Вы портальщик? — не сдержала удивления Мира.

— Как видишь. — Губы Като изогнулись в обаятельной улыбке. — Мой сюрприз находится за пределами замка, и я не хочу, чтобы ты мерзла, пока мы станем добираться туда пешком. Готова?

— Да, — выдохнула прорицательница.

Неожиданно профессор стал серьезным и, не выпуская ее руки, еще раз уточнил:

— Ты ведь сама этого хочешь и действуешь не по принуждению? Перейти ты должна добровольно.

Мира даже не обратила внимания на прозвучавший вопрос, который при других обстоятельствах мог бы показаться ей странным.

— Конечно, хочу, — завороженно проговорила она, предвкушая нечто удивительное.

Берт Като мягко подтолкнул ее вперед, и Мира шагнула в портал.