Возрождение

ГЛАВА 17

Когда адепты вышли из комнаты Ники, Каин нагнал возвращающуюся к себе Миру. Сегодня она выглядела как никогда радостной и довольной, и он решил воспользоваться благоприятным моментом.

— Не хочешь прогуляться? — поинтересовался рыжик, поравнявшись с ней.

— Опять валяться в снегу? — Мира мило улыбнулась и бросила красноречивый взгляд на окно. — Уже поздно, да и день был тяжелый. А завтра вставать в пять утра.

— А мы недолго, — настоял Каин, беря ее под руку. — Хочешь, вообще никуда выходить не будем, просто пройдемся по вашему общежитию.

В конце концов Мира не смогла устоять перед его уговорами и все-таки согласилась.

Они неспешно двинулись вперед по коридору, который сейчас был практически пуст. Оставшиеся маги из их группы разошлись по своим корпусам, квинты в такой поздний час тоже предпочитали отдыхать в своих комнатах, а те немногие, кто редко встречался на пути, походили на сомнамбул. Мира же, напротив, чувствовала прилив жизненных сил — а все из-за находящегося рядом Каина. Он не уставал ее развлекать, шутить, и с лица прорицательницы не сходила веселая улыбка. Мира поражалась тому, насколько легко чувствует себя в его обществе.

Она даже не заметила, как они стали подниматься по лестнице и, преодолев несколько пролетов, оказались на верхнем этаже. Отсюда вела лестница на башню, а само помещение, в котором они очутились, было завалено ненужным хламом, включающим ветхие учебники, перевязанные стопки тетрадей и старую мебель. Несмотря на такую обстановку и витающую в воздухе пыль, здесь было на удивление уютно, и это место больше всего походило на чердак. Перед круглым, разрисованным морозом окном стояла небольшая скамья, застеленная шерстяным покрывалом. Каин с Мирой разместились на ней, и прорицательница перевела взгляд на виднеющийся за стеклом заснеженный двор.

— Классное место, — одобрил Каин, возведя глаза к потолку, под которым болталась старая магическая лампа. — Атмосферное. Жаль, у нас в общежитии такого нет.

— Не знала, что тебе подобное по вкусу. — Губы Миры тронула улыбка.

— Антиквариат и чердаки — моя слабость, — взъерошив волосы, засмеялся Каин. — У нас дом двухэтажный, а нод крышей тоже есть чердак. Все детство на нем провел. Помню, каждое лето обустраивал его как каюту и, глядя в круглое оконце, представлял, что я капитан дальнего плавания.

Мира перевела на него заинтересованный взгляд:

— Любишь море?

— Наверное, я должен был родиться водником. — Рыжик вновь засмеялся, и в его голосе проскользнула мечтательность. — Всегда хотел побывать на море, но никогда не выезжал за пределы нашего королевства. Поэтому жду не дождусь того момента, когда мы отправимся в Триальскую империю. Недавно слышал разговор деканов, где они как раз обсуждали нашу будущую поездку. Вроде как сильные маги переместятся порталами, а все наши адепты полетят на «свалках», представляешь? Так вот, суть в том, что этому транспорту требуется несколько раз приземляться, чтобы остудился двигатель, и вроде как одна из остановок планируется в Брильвелле.

— Это вроде приморский городок у южных границ Триальской империи? — припомнила Мира.

— Именно! — радостно подтвердил рыжик. — Хоть море и холодное, но все равно поплаваю! Надеюсь, времени для этого хватит.

— А я люблю горы… — задумчиво проговорила прорицательница, машинально водя пальцем по запотевшему стеклу. — Только не зимние, вроде Солин, а зеленые. С тянущимися внизу лощинами, пестрящими армерией лугами и со сладким запахом зреющего винограда. А если зима, то снежная и недолгая, чтобы не успела надоесть, но позволила насладиться праздниками.

— То, что ты описываешь, очень похоже на Порстонию, — заметил Каин.

Мира грустно улыбнулась:

— Это и есть Порстония. Я всю жизнь прожила на одной из плантаций.

— Ты не из Агавийского королевства?! — От удивления Каин даже поперхнулся. Он посмотрел на собеседницу новым взглядом, так, словно видел ее впервые, и покачал головой. — Никогда бы не подумал, что ты неместная! У тебя даже акцента нет!

— Моя мать была агавийкой, — пояснила Мира. — Она вышла замуж за отца, который был виноделом и регулярно сбывал здесь свой товар. Переехала с ним в Порстонию да так там и осталась.

— Скучаешь по ним?

Улыбка исчезла, и на несколько долгих мгновений Мира погрузилась в себя. Когда Каин уже перестал ждать ответа, она неожиданно произнесла:

— Не знаю. Я их практически не помню. Когда мне было лет пять, в лощине, где находилась наша деревушка, случился прорыв… мало кто уцелел. Меня забрала к себе двоюродная тетка. И, знаешь, очень часто мне казалось, что лучше бы я погибла в тот день вместе с родителями, чем жила с ней.

Каин не сразу нашелся с ответом. Его извечное веселье улетучилось, и он непривычно серьезно спросил:

— Настолько плохо?

— Поэтому и уехала, — слабо кивнула Мира и неожиданно для самой себя стала рассказывать: — Подумала, что лучше умру с голоду на родине мамы, чем навсегда останусь бесплатной служанкой. Сбежала ночью, успев на последний отплывающий корабль. Денег наскребла только на билет, но как же я была счастлива… хотя и боялась. Не неизвестности, вовсе нет, а того, что родственники попытаются меня остановить. Особенно кузен. Я… — ее голос дрогнул, — до сих пор не могу без ужаса о нем вспоминать. Он никогда не упускал возможности указать на мое место в их доме, а тетка во всем ему потакала. Я была похожа на тень, боялась поднимать глаза и смеяться… боялась говорить.

Мира так погрузилась в воспоминания, что даже не заметила, как Каин стиснул челюсти и с силой сдавил край скамьи.

— Единственным человеком, который помогал не сойти с ума, был Най. — Перед глазами Миры предстал облик друга детства, и она невольно улыбнулась. — Он поддерживал меня, отвлекал. Знаешь, вы чем-то похожи… Однажды вечером Най пришел и сказал, что его семья уезжает. Он предложил поехать с ними, и я, конечно, согласилась. Его родители были замечательными людьми, они знали, каково мне приходится, и собирались взять с собой. Но кузен подслушал наш разговор и запер меня в чулане, а им сказал, что я передумала. Семья Ная переезжала в Каринию, куда корабли ходили раз в три месяца. Они не могли меня ждать…

Не сдержавшись, Мира всхлипнула, и из ее серых глаз побежали слезы.

— Не плачь, — внезапно Каин крепко ее обнял и, стерев со щек соленые дорожки, прижал к себе. — Все закончилось, больше ты туда не вернешься.

Мира уткнулась ему в плечо, пытаясь успокоиться.

— Прости, — глухо проговорила она. — Мне не следовало этого рассказывать.

— Следовало, — возразил друг, чувствуя, как вздрагивают под его пальцами хрупкие плечи. — Ты рассказала, и теперь тебе станет легче. Нельзя носить все в себе.

Вскоре Мира сумела унять взыгравшие эмоции и, слегка отстранившись, негромко произнесла:

— Спасибо.

— Все будет хорошо! — Каин широко улыбнулся, вновь превращаясь в того неунывающего оптимиста, каким его все знали. — Главное — верить, сохранять бодрость духа и не оглядываться назад!

Они еще немного посидели на чердаке, который за этот небольшой отрезок времени стал островком уюта и доверия. Рыжик ловко сменил тему, и настроение Миры стремительно улучшилось. Даже кружащий за окном снег больше не казался колючим и теперь напоминал пушистые обрывки ваты.

После Каин проводил Миру до комнаты, еще раз приободрил и вернулся в общежитие факультета земли.

Он лежал на кровати и смотрел в деревянный потолок, мыслями пребывая в том моменте, когда увидел слезы, выступившие на глазах прорицательницы. Раньше Каин общался с ней как с другом и просто старался выполнить просьбу Ники. Но сегодня что-то изменилось, прежде всего — в нем. После рассказа Миры у Каина зачесались руки прибить дархова кузена, из-за которого ей пришлось столько вытерпеть. Ранимая, беззащитная и невероятно нежная, Мира вызывала желание защитить. У Каина было бесчисленное количество друзей и знакомых, среди которых — такое же бесчисленное количество девушек. С кем-то он встречался, для кого-то, вроде Ники, был хорошим другом. Но раньше никто не вызывал у него тех чувств, какие сумела пробудить Мира.

Каин в очередной раз перевернулся на бок, и в этот момент в него полетела подушка.

— Прекращай вертеться и дай поспать! — недовольно шикнул из угла Леон. — А еще лучше — почини наконец свою дархову кровать, чтобы перестала скрипеть!

— Не-а, починка не поможет, — хмыкнул рыжик и назло брату вновь долбанул по матрацу. — Тут поможет только новая кровать!

После того разгрома, что они учинили, их временно переселили в другую комнату, которая раньше являлась подсобкой. Здесь было минимум места, минимум мебели и максимум пыли. А еще — дед Михей, громко храпящий за стенкой.

Засыпая, Каин думал о Мире.

Засыпая, Мира вспоминала прекрасное аристократическое лицо, лунного цвета волосы и взгляд проницательных льдистых глаз…

Широко зевнув, Джолетта резко села на кровати и опустила ноги на холодный пол. Этим утром она завидовала сразу двоим — Барсику, вальяжно развалившемуся в кресле, и Нике, сладко потягивающейся в постели. За вчерашний день та настолько отдохнула, что сегодня, по закону подлости, совсем не хотела спать и проснулась даже раньше прозвеневшего будильника.

— Доброе утро, — продолжая потягиваться, поприветствовала Ника подругу.

— Это смотря для кого. — Джолетта протерла слипающиеся глаза. — Тебе-то идти никуда не надо.

— Не поверишь, но я этим сильно огорчена. Чувствую себя бодрой и полной сил, а приходится валяться в кровати.

Джолетта выразительно хмыкнула и нехотя поползла собираться. На улице стояла непроглядная темень, завывал ветер, и мысль о том, что сейчас придется тащиться на заснеженное поле для занятий, отнюдь не радовала. Хотя Джолетта и любила тренировки, такие подвиги по утрам не воодушевляли даже ее. Хорошо еще, что первой парой стояла артефакторика, и хотя бы ближайшие полтора часа можно было провести в теплой аудитории.

Умывшись, Джолетта принялась расчесывать волосы, и в этот момент из комнаты донесся голос Ники:

— Джо…

Решив, что любая причина, по которой ее зовут, может подождать, леди продолжила свое занятие.

— Джо, иди сюда! — раздалось уже громче.

Джолетта раздраженно поставила расческу в стаканчик, на ходу откинула волосы за плечи и, выйдя из ванной, недовольно бросила:

— Ну что еще? Это тебе идти никуда не надо, а я не хочу опозд…

Она не договорила, наткнувшись на насмешливый взгляд голубых глаз.

На ее кровати, почесывая за ухом Барсика, сидела профессор Гвирел. Вернее сказать, фея.

Увидев ее, Джолетта испытала потрясение. Она, конечно, предполагала, что им еще предстоит встретиться, но появление феи все равно оказалось неожиданностью. Причем пока Джолетта не решила, приятной или нет.

— Что, не ожидали? — усмехнулась профессор Гвирел, поглаживая мурлычущего кота. — А я вот думаю, дай-ка загляну, посмотрю, как вы здесь поживаете.

— Спасибо, неплохо, — первой отмерла Джолетта, — не считая того, что через месяц можем стать закуской для возродившегося дракона.

Фея засмеялась:

— Полагаю, подавать тебя дракону стоит только под особым изысканным соусом? — Она резко стала серьезной и следующую фразу адресовала Нике: — Я здесь из-за тебя. Хочу предложить вернуться в родной мир. В Дагории небезопасно, а ты осталась здесь по моей вине.

Ника задумалась. Предложение оказалось еще более неожиданным, чем само появление феи. Вернуться домой? К прежней нормальной жизни?

Она помотала головой, отгоняя представший перед глазами образ мамы, и твердо произнесла:

— Нет. Я не вернусь. Не сейчас, когда нужна здесь.

— Уверена? — Профессор Гвирел пытливо посмотрела ей в глаза. — Настаивать не буду, но знай, что ты можешь не выжить в горах Солин. Я не вправе вмешиваться в ход событий и предотвратить то, что должно случиться. Помочь тоже не смогу.

— Ника, соглашайся! — внезапно вмешалась Джолетта. — Ты что, умирать собралась?! Одним магом меньше, одним больше — от этого ничего не изменится!

— А вот тут ошибаешься, — спокойно возразила фея. — Один человек может стать залогом победы или поражения. Врать не стану, у этого мира больше шансов выстоять, если идеально дополняющая друг друга магия объединится.

Джолетта вспыхнула:

— И ты туда же?! Невыносимо! Похоже, единственный человек, которому не плевать на Нику, — это лорд Грэм!

— И снова ошибаешься, — ничуть не впечатлилась ее вспышкой фея. — Ника дорога многим. И, вынуждена признать, мне ее судьба тоже небезразлична.

— Ну так сделай что-нибудь! — окончательно вскипела Джолетта. — Дарх побери, у тебя такая сила, а ты ее никак не используешь! Что вы, феи, за существа такие?!

Чего ни одна из подруг не ожидала, так это того, что глаза профессора Гвирел внезапно загорятся, а на улице блеснет яркая вспышка молнии — фея все-таки вышла из себя.

— Какие есть! — огрызнулась она, в одно мгновение поднявшись с места.

Джолетте показалось, что она услышала, как профессор Гвирел сосчитала до десяти. Фея глубоко вздохнула, прикрыла глаза, а когда открыла, они перестали светиться, и ее лицо приобрело привычное выражение.

— Ладно, — произнесла она, обращаясь больше к самой себе. — Возможно, кое-что сделать я все-таки могу…

Неожиданно кот мяукнул, с важным видом сел около феи и принялся вылизывать шерсть. Вначале Ника не поняла, почему именно сейчас обратила внимание на Барсика. После того, как он ластился к Грэму, теперешнее поведение не было удивительным. Но тем не менее Ника насторожилась.

— Глаза… — потрясенно выдохнула она, заметив, что, всегда разноцветные, сейчас они точь-в-точь повторяли оттенок глаз профессора Гвирел.

Джолетта недоуменно посмотрела на подругу, а фея хмыкнула:

— Наконец-то заметила.

— Как так? — Наклонившись, Ника взяла Барсика на руки и принялась придирчиво его осматривать. — Я точно помню, что еще вчера их цвет был другим!

Теперь и Джолетта сообразила, о чем идет речь, и с немым вопросом посмотрела на профессора Гвирел, ожидая объяснений.

— Когда ты подобрала этого кота, он умирал. Точнее, не просто умирал, а должен был умереть. Неужели ты и в самом деле решила, что всего за пару дней он сумел оклематься сам собою? — Фея скептически заломила бровь и под ошарашенным взглядом Джолетты пояснила: — Я всего лишь дала ему немного энергии, позволив выжить. Хотя слегка перестаралась… с того момента он стал чуть более разумен, чем должен быть обычный кот. Можете считать его моим подарком. — Фея усмехнулась и погладила кота по рыжей шерстке.

— Скорее, компенсацией за моральный ущерб, — ехидно отозвалась Джолетта, припомнив, сколько потратила нервов в то время, когда, по милости феи, была уродливой.

Проигнорировав замечание, профессор Гвирел вновь вернулась к цели своего визита:

— Вообще-то я навестила вас еще и по другому поводу. Тебе, Ника, будет крайне полезно побывать сегодня на артефакторике. — Она бросила взгляд на тикающие часы. — Собраться успеешь.

Не успела та ответить, как в комнате раздался легкий щелчок пальцев, и фея исчезла.

— Как всегда, ушла по-английски, — вздохнула Ника, начиная переодеваться.

Джолетта выразительно приподняла брови:

— А как же лорд Грэм?

— Хоть он и декан, но и профессорам — пускай и бывшим — я перечить не могу. — Ника довольно улыбнулась, радуясь тому, что не придется сидеть в четырех стенах. — К тому же на боевку я не собираюсь, а Дрейк меня не выдаст.

Подруги быстро закончили сборы и поспешили в главный корпус, где все адепты напоминали сонных мух. Они медленно раскрывали сумки, медленно доставали тетради и так же медленно раскладывали их на столах.

Ника с Джолеттой успели занять свои места за пару секунд до звонка, и вслед за ними в аудиторию вошел Дрейк. Он, как всегда, был пунктуален и неотразим — потрясающее сочетание, особенно если добавить к нему обаятельную улыбку и непринужденную манеру себя держать.

— Всем здравствуйте, — приветствовал он адептов. — Доброго утра не желаю, потому что уверен: мысленно вы его проклинаете.

В аудитории раздались смешки, и, что характерно, большинство студентов, особенно девушек, сразу оживились.

— Сегодня быстро разберем аккумулирующие артефакты и вернемся к плетениям заклинания «квивентанс», — обозначил Дрейк план занятия. — Итак, кто может сказать, какие артефакты называют аккумулирующими?

Джолетта поднялась с места и ответила:

— Те, которые способны накапливать магию владельца. Как правило, их носят, не снимая, в виде украшений. Чаще всего в качестве таких артефактов используются драгоценные или полудрагоценные камни, обладающие особой энергетикой. Обычно это прозрачные кристаллообразные минералы.

Дрейк тяжело вздохнул и раздосадован но покачал головой:

— Жаль. Очень жаль, что у нас нет зачета и я не могу вам поставить «отлично». — Он печально улыбнулся. — А еще больше — что вы уже помолвлены.

Дрейк был неисправим и даже в академии умудрялся находить объекты для флирта. Вернее, они находили его сами, а он не имел ничего против. Это был единственный преподаватель, оказывающий адепткам знаки внимания, и поэтому он быстро стал гораздо популярнее и магистра Лосгара, и лорда Грэма, и даже Котика.

— Как правильно заметила прекрасная леди, аккумулирующие артефакты используются для накопления магии, — начал лекцию Дрейк, извлекая из принесенной им шкатулки бархатную подушечку, на которой лежали драгоценные камни. — Здесь представлены те виды минералов, которые лучше всего для этого подходят. Пока на них не наложено специальное заклинание, камни остаются просто камнями. Но стоит добавить вот это плетение, — он быстро вывел на доске несложную формулу, — как они превращаются в аккумулирующие артефакты.

Когда Дрейк набросил на кристаллы нужное заклинание, внешне они никак не изменились, но, если присмотреться магическим взглядом, можно было заметить, что поменялось окружающее их энергетическое поле.

— Здесь у нас алунит, беломорит и ортоклаз — самые распространенные виды камней, использующихся как аккумуляторы. Как вы видите, все они либо прозрачны, либо имеют мутный белый оттенок. В качестве уникального и редко используемого минерала выступает морион, имеющий черный цвет. — Дрейк достал из шкатулки небольшой черный камушек и продемонстрировал его адептам. — Его свойства в разы сильнее белых кристаллов, а если добавить усложненное заклинание, то получим артефакт, способный поглотить резерв даже очень сильного мага. Обычно его носят те маги, которые знают о своей скорой смерти и с помощью мориона хотят пожертвовать свою магию либо родным, либо в донорские центры, которые есть по всей Дагории. Магия, отданная добровольно и отфильтрованная с помощью этого камня, приобретает особую силу, но поглотить ее может лишь маг с не меньшим резервом. Примечательно также то, что, пройдя через артефакт, магия становится универсальной и может быть «выпита» как стихийным магом, так и любым другим существом, за исключением обычных людей.

Хотя Ника сидела не на первых рядах, рассмотреть камень она смогла во всех подробностях. Едва его увидела, так ее словно громом поразило — внезапно девушка вспомнила, что видела точно такой камушек у Роуз Ринар из совета. Но что более важно — он же поблескивал в серьге организатора выставки драконов. Еще тогда это украшение показалось Нике странным, а теперь — и подавно. Конечно, с одной стороны, оба мага, носящие этот артефакт, были пожилыми и, следовательно, могли решить передать свою силу другим. Но если посмотреть на вопрос иначе, то не зря же фея непрозрачно намекнула, что Нике нужно идти на артефакгорику? А вдруг маги собрались передать силу не кому-то из своих близких или в донорские центры, а дракону?

Нике вспомнились слова, сказанные организатором выставки. Тогда он упомянул драконов и посетовал на то, что они совсем измельчали и вот-вот вымрут. В тот момент никто не придал значения этим словам, но сейчас они обрели новый смысл.

— Такой же камень был на перстне иллюзиониста из Каринии, — шепнула ей озадаченная Джолетта. — Мы с Аросом ходили на закрытие шоколадной ярмарки и смотрели выступление.

— Подожди, иллюзионист родом из Каринии? — громче, чем хотела, уточнила Ника и, поймав взгляд Дрейка, уже тише добавила: — Лекс Торентон, который на меня напал, хвалился, что артефакт с темной сетью ему доставили именно оттуда. Может, это как-то связано?

— Странник, когда мы входили в его фургончик, передавал какой-то сверток своей помощнице, — задумчиво проговорила Джолетта. — Как только она нас увидела, сразу спрятала его в сумку.

— Очаровательные леди! — прервал их улыбающийся Дрейк. — Искренне верю, что тема вашего разговора очень занимательна, но не стоит мешать остальным.

Ника с Джолеттой еле высидели до конца артефакторики и после звонка, наспех побросав в сумки учебники, выбежали из аудитории. Требовалась рассказать обо всем Грэму с Лосгаром и переложить проблемы на сильные мужские плечи. Хотя Ника и не собиралась попадаться лорду на глаза, сейчас было не до этого, и она надеялась, что последствия нарушения его запрета будут минимальными. А вернее, что при сложившихся обстоятельствах их не будет вообще.