Война. Том 2

Глава 9

Бывают моменты, когда кажется, что все кончено, и ты проиграл. К несчастью, именно такие моменты тянутся целую вечность. Не знаю, почему так происходит, но все застывает, и ты остаешься один на один с болью, ужасом и осознанием жестокого проигрыша, и это осознание все длится и длится…

Затем время возвращает привычный свой бег, и ты начинаешь ускоренно соображать…

— Бантруо Рейл! Хогги! За мной! Выстраивайте их и бегом… Мы пойдем вниз, к улицам! Ричентер — на вас порт! Подпустить ближе, поджечь все, что может гореть, уничтожить врага! Брауби с пушками, как прибудет — ко мне! — Я уставился на Шутейника. — Какие главные улицы там, внизу?

— Две, мастер Волк, — ответил он без запинки — знал Норатор как свои пять пальцев. — Господская, она же Веселых Шлюх улица, это, конечно, неофициально, и Маленькая, она же Вшивая. На первой, стало быть, дешевые бордели, ну а вторая — там прачки живут…

Нужны баррикады. И срочно. К баррикадам — пушки. И хорошо бы — луки и арбалеты. Но этого пока нет. Терция Рендора, подойдя к Норатору, разобьется на два атакующих рукава — уверен, что на два, не более, глупо дробить силы, и начнет движение вверх, к центру Норатора, к Храму Ашара. Возможно так же, никто к Храму не пойдет, а просто часть терции попробует ударить в спины защитникам речного порта, а другая часть — в спины защитникам порта морского. Моя задача — не допустить прорыва, пока в обоих местах идут бои, задержать противника как можно дольше, задержать, пока не прибудет подмога.

— Ричентер! Двадцать нарочных — к Вшивой, двадцать — к Шлюхам! Перекрыть обе улицы баррикадами! Выгоняйте людей, выбрасывайте на улицы кровати, матрасы, корзины, сундуки — все выбрасывайте! Именем нового императора — все выносите!!! Быстрее! Быстрее!

Нет, мало времени, не успеем сделать нужного размера баррикады, нужно придумать стимул для самих горожан, чтобы они сами выстроили нам баррикады, но какой? Не так-то просто уговорить людей расстаться со своим трудами нажитым имуществом… А объяснять — долго. Пока наобъясняемся, терция Рендора так ударит, что мало не покажется. Значит… Так, стоп. Есть идея!

— Ричентер! Алые должны говорить следующее: империя компенсирует все до последнего гроша! Пусть об этом кричат громко! Пусть вопят об этом! Именем нового императора! Все, что будет выброшено на улицы — империя компенсирует в двойном размере! Вместо одного сундука империя купит два сундука, вместо кровати — две кровати! И так далее!

— Жаль, я не на Вшивой живу, — проронил Бантруо Рейл, — я бы свой старый матрас выкинул, все равно Растары мне купят новый… Два. И шелковый прекрасный халат! Два. И две великолепные трубки! И сундук с приданым для каждой из моих дочерей. И можно два новых дома, а старый по кирпичику на баррикады! И жену… тоже… новую! И печатню! Две новые жены — и две новые печатни. Вот заживу…

— Дядюшка! — негодующе вскричал Шутейник.

Бантруо Рейл пожал плечами.

— Это просто мечты, дружок. Где я — а где Вшивая… Эх!

— Стройте сразу три линии баррикад, — произнес я, — мы вряд ли задержим их на одной… Свет Ашара… Мы должны продержаться, покуда не прибудут пушки…

— Торнхелл! — Амара зашла с боку, ее глаза блестели. — Ты… мудро придумал! Это может сработать! Но — нужно перекрыть и соседние переулки. Когда Рендор ткнется носом в Шлюх и Вшивых и получит по зубам, они попытаются их обойти по переулкам. Нужны так же засады на крышах! Мы будем бросать в них сверху черепицу и все, что можно бросить! Вели собрать всех, у кого есть луки и арбалеты. Да, их мало, но нам каждый сгодится! Я еду вниз с нарочными… У Веселых Шлюх я кое-кого знаю. Много кого.

Она, не стесняясь, притиснулась ко мне и поцеловала — крепко, хм, напоследок. Никто не знал, увидимся ли еще сегодня… Чертов день коронации мог преподнести любые сюрпризы.

Моя проводница исчезла вместе с Алыми.

Со мной двести человек городской стражи, триста хоггов и сотня горожан, у которых имеются арбалеты. Жаль, маловато, но лучше, чем ничего. Больше брать нет смысла — драки на баррикадах не требуют так уж много людей.

Барки приближались к пристаням. У пирсов суетились мои люди. Появились первые дымы с набитых горючими смесями кораблей. Прекрасно. Порт, я уверен, удастся отстоять, если я сумею отстоять припортовые улицы.

Я ринулся к карете. Итак, на лейтенанте Алых — порт, который нужно удержать любой ценой. На мне — припортовые улицы. Если… Нет, глупо загадывать наперед. Я влез в карету, едва не придавив Шурика. Гаер-глумотвор забрался следом. Бантруо Рейл и его хогги движутся пешком, так что мы их обгоним. То же самое — ополчение и стража. Однако со мной будет Амара и полсотни Алых. Надеюсь, мы выдержим первый удар. А если нет? Что же еще придумать… Да, точно! Я выпрыгнул из кареты, махнул лейтенанту Алых, который уже весь отдался предстоящему бою за порт.

— Ричентер! Бочки с торфом, маслом — что у вас есть? Что-то, что вы планировали скатывать вниз на атакующих?

— Есть и то и другое неподалеку.

— Лучше масло. Быстрее! Десять бочек — в мою карету, на карету, под карету — куда угодно. Быстрее, быстрее!

Мы загрузили в карету десяток тяжелых бочонков с горючим маслом. Это потребовало — так мне показалось — бездны времени. Когда закончили, суда в порту уже пылали компотным пламенем, а черные барки сбились в кучу неподалеку от пирсов. Кое-где пламя перекинулось на барки, и там суетились, пытаясь потушить пожар. Хорошо! Пирсы сгорят, высадка будет, как минимум, затруднена до самого вечера.

Я снова запрыгнул в карету.

Возница гикнул, и мы помчались вниз, к улицам с одухотворенными названиями. Я и Шутейник придерживали бочонки, а кот смотрел на нас расширенными, испуганными глазами.

Пять минут дикой скачки, и мы на месте. Дома в этом квартале были двух- и трехэтажные, бедные, обшарпанные, почти нищие, с подслеповатыми окнами, забранными решетками на первых этажах. Тут гнездилась безысходная, отчаянная бедность…

Я направил Шутейника к Веселым Шлюхам, сам же остался на Вшивой. Первую линию баррикад уже начали возводить буквально в двадцати метрах от последних домов Норатора. Вшивая имела значительный наклон, что было нам в плюс, ибо атаковать снизу вверх всегда тяжелее. Была она широка, метров семь, что мне не понравилось. Конец улицы заслонял выступ дома. Сложенный из красного кирпича, он напоминал мне нос пьяницы. Из-за этого самого выступа должна появиться колонна солдат Рендора.

Из окон вылетали, разбивались о камни мостовой сундуки, тяжко хлопали матрасы, распарывая свои бока так, что вылезали почерневшие соломенные внутренности, или грязные, слежавшиеся перья; бабахали, разваливаясь на куски, кровати. Метались в вышине спугнутые голуби и воробьи… Алые и горожане громоздили обломки друг на друга, сооружая баррикаду с должной скоростью. Отлично! В скорости наше спасение.

Я выгрузил пять бочонков, и отправил карету к Веселым Шлюхам. Кот остался внутри, сопроводил меня испуганным взглядом.

Держись, Шурик, ты сам виноват, что влез в это дело…

Я обследовал баррикаду второй линии, слыша крики — «Император! Император с нами!», и с облегчением убедился, что ее возводят перед переулком, который выводил на Веселых Шлюх. Надеюсь, на Шлюхах баррикаду расположили таким же образом, иначе враг, просочившись по переулку, может ударить в спину. Я кинулся проверять и посредине улички нос к носу столкнулся с Шутейником.

— А?

— Ладушки-воробушки! Все путем! — выкрикнул мой гаер.

— Амару не видел?

— Нет! Но в борделях — шевеление! Сдается мне, она гонит шлюх на крыши. Будет нам подмога! — Он наладился идти, но вдруг оглядел меня с ног до головы и прищелкнул пальцами: — Мастер Волк!

— Что?

— Корону снимите и порфиру сбросьте, иначе узнают вас. Полезут злобно… За пленение императора всегда — почет да премия!

Ох-х, а я ведь автоматически водрузил ее на голову, когда сел в карету. Я сдернул корону и сунул под мышку.

— Удачи.

— Победы, мастер Волк!

— Кот в карете. Присмотри.

— Сделаю!

С этим мы и разошлись. Я отдал корону и порфиру вестовому из Алых. Руки дрожали, сердце екало. Алые заканчивали обливать баррикаду первой линии маслом.

Где же враг?

Где Бантруо Рейл?

Где пушки?

Я все время оглядывался, ища взглядом подкреплений.

Подкрепления не шли.

Вторую линию мы возводили в тридцати метрах от первой. Для нее я припас два бочонка масла. Мы, несомненно, будем отступать, пока не прибудет подмога в лице Фалька Брауби. Третья линия располагалась там, где Вшивая брала изрядный уклон, в сорока метрах от второй. Именно там состоится финальное сражение. Именно оттуда я буду вести огонь по врагу, если… если прибудут пушки. Эту баррикаду следует укрепить как можно сильней.

Конечно, мы не успели. Я почувствовал, как вздрагивает мостовая под слитным шагом сотен людей. Из-за угла, наставив длинные пики, появились солдаты Рендора. Все они были закованы в вороненые доспехи, снабженные глухими шлемами с решетчатым забралом. У бедер шпаги, за спинами щиты. Прекрасно вооруженные убийцы… Однако хорошо, что нет луков. Очень хорошо.

Я был на третьей баррикаде, когда они появились, и расстояние до первой линии преодолел, наверное, меньше чем за минуту, при том, что мне пришлось еще перелезать вторую баррикаду. Обнаружив препятствия, солдаты Рендора застыли. Я услышал пронзительные голоса: весть передавали по цепочке к командирам, вероятно, они были позади, впереди же стояли, максимум, сержанты.

Я достиг первой баррикады, которая уже достигала мне середины груди. Сердце дико колотилось. Во всяких я бывал переделках, но впервые в такой, когда решалось — быть или не быть целой Империи.

Защитниками первой линии были двадцать Алых. Один, спешно, пригнувшись, высекал кресалом огонь.

— Отводить людей? — спросил кто-то. И повторил с почтением: — Отводить людей, господин император, ваше величество?

Я — ваше величество. Прекрасный карьерный рост. Выше — только небо. Нынче я имею крупные шансы туда отправиться.

Покачал головой.

— Нет. Подпустим вплотную, зажжем и сбежим. Если уйдем сразу — у них будут подозрения. Пусть атакуют.

Армия Рендора стояла молча. Лиц за решетчатыми забралами не разглядеть. Роботы, просто бездушные роботы. Рендор направил на завоевание Норатора армейскую элиту… Это значит: профессионализм и железная дисциплина.

Где Бантруо Рейл? Где стража? Где горожане с арбалетами?

— Хо-о-о-о! — пришло по цепочке солдат Рендора. Наставив пики, армия двинулась на нашу баррикаду. Я подозревал, что аналогично — то есть, слаженно — действует сейчас и рукав, втянувшийся в устье улицы Веселых Шлюх.

— Хо-о-о-о! — слитно выкликнули сотни глоток. — Хо-о-о-о! Хо-о-о-о!

Это было страшно. Чеканно печатая шаг, на нас двигалась орда совершенно одинаковых черных нелюдей. Ужас ослепил сознание помимо воли. Я выругался, схватил у Алого зажженный факел, подставил под огонь кисть левой руки. Пронзительная боль отрезвила. Я поймал взгляд Алого. Он кивнул понимающе и с уважением. «Держись, император, — сказали его глаза. — Держись, прорвемся».

— Хо-о-о-о! Хо-о-о-о!

Вопли, разумеется, имели устрашающий эффект. Когда пикинеры Рендора приблизились настолько, что могли бить пиками в защитников баррикады, мы подожгли ее сразу в десяти местах и кинулись убегать.

За спиной разразился кромешный ад. Масло горело замечательно.

Я позволил себе оглянуться, лишь когда перелез на вторую линию.

Части баррикады, подточенные трескучим пламенем, начали скатываться на обе стороны, задевая пикинеров. Сквозь копотный дым я видел, как длинная черная змея скорчилась, начала отползать… Но это, конечно, длилось недолго. Вместо пик из задних рядов были доставлены алебарды с крючьями, которыми так удобно стягивать конных рыцарей. Солдаты Рендора этими крючьями быстро расшвыряли в стороны горящие ошметки. Это потребовало у них около десяти минут, ибо политые маслом матрасы пылали, все-таки, жарко. При этом пикинеры потеряли двоих, кажется, те задохнулись в дыму. Но приказ кукловодов был, конечно, ясен — вперед и только вперед, не считаясь с потерями.

И снова чеканный шаг по дымной мостовой. Снова пики в нашу сторону. Первая шеренга придвинулась почти к самой баррикаде, когда сверху, с крыш, примыкавших к улице Веселых Шлюх, начали падать обломки мебели, куски черепицы и даже цветочные горшки. Между этими предметами иногда посвистывали стрелы. Я услышал замысловатую и шепелявую ругань Амары и на сердце мгновенно стало тепло. Она выгнала на крыши барышень свободного нрава и нескольких лучников, и умело командовала ими.

Солдаты Рендора замедлили шаг. Задние ряды, подняв копья, быстро вытащили щиты из-за спин и прикрыли ими головы. Передние шеренги понесли потери — ибо упавший с высоты десяти метров цветочный горшок, пусть даже упавший на шлем, способен вызвать значительную контузию. Шеренги сбились, атака временно остановилась: удары Амары позволили нам выиграть еще несколько минут.

Но замешательство длилось недолго. Подняв щиты над головами, перехватив пики правыми руками, пикинеры придвинулись к второй баррикаде. Слепые решетчатые забрала смотрели, казалось, только на меня, стальные наконечники пик хищно поблескивали.

Мы подожгли вторую линию, которая горела менее ярко — все же на нее пошло всего два бочонка с маслом. Затем перебежали к третьей, массивной баррикаде, которая возвышалась над улицей, уже достигая вторых этажей.

Нам спустили веревки, и втянули наверх, на шаткую конструкцию, состоящую из самого разного барахла. Оттуда я смотрел, как солдаты Рендора разбирают вторую баррикаду. Сердце ухало и, кажется, стонало.

Солдаты Рендора и правда напоминали роботов — все они были одного, немалого, роста, что наводило на мысль о гвардии. О, для переворота отправили лучших из лучших! Как там Ричентер, в порту? Если там будет задействована вот такая вот гвардия — тяжко ему придется. А как Шутейник?

Я поискал взглядом Амару и не нашел ее на крыше.

Мне сунули в руку шпагу.

— Господин император!

Я только сейчас сообразил, что стою без оружия.

— Господин император, возможно, вам лучше уйти?

— Нет. Оставьте. Я…

Пулемет бы мне сейчас… Я даже от автоматического пистолета бы не отказался! Да черт возьми, ситуацию решили бы и с десяток примитивных кремневых пистолей!

Баррикаду разобрали, не считаясь с увечьями от пламени. И снова закованные в железо ноги ударили по копотной мостовой. Всего Рендор потерял человек двадцать — сюда я считал и обгоревших, и тех, кто получил по башке от девчонок Амары. А вот стрелы, кажется, не сумели найти ни одной щели в черных доспехах.

Я смотрел, как они надвигаются черной приливной волной, и скрежетал зубами. Все мои уловки впустую, если не прибудут пушки.

Но когда они достигли подножия третьей баррикады, на головы и щиты с крыш посыпался настоящий град увесистых камней.

За спиной раздался голос Бантруо Рейла:

— Подзадержались. Велел ребятам наломать камней. Слава Таленку — мостовые так щербаты, что камни сами выходят из пазов!