Война под поверхностью

8

Заргис закончил копировать отчёт и отложил в сторону карандаш.

— Ладно, Морис, — сказал он. — Я иду к главе Совета с докладом, а для тебя будет задание. Помоешь всю лабораторную посуду, причём тщательно, не так, как в прошлый раз.

Обиженный Морис засопел, но промолчал.

Заргис спрятал отчёт в железный шкаф, запер его на ключ, взял копию и вышел. Идти было недалеко, поэтому уже через несколько минут он положил копию перед Питрисом.

— Что это? — спросил глава Совета.

— Отчёт о проделанной работе, — спокойно произнёс Заргис, присаживаясь в стоящее рядом кресло. — Вернее, его копия. Саму работу мне заказал Птунис. Он попросил определить химический состав вещества, находящегося внутри капсулы, одну из которых, по его словам, он нашёл в одном из кораблей. Ты же знаешь Птуниса и его друга, Седониса, — внимательно глядя на Питриса, сказал Заргис. — Ах, эта молодёжь! Абсолютно ничего не боится! Плавают, где хотят, обыскивают корабли, благо карты под рукой, убивают филий. И самое интересное, — тонко улыбнулся он, — им всё сходит с рук.

— Это им с рук не сойдёт, — сжав губы, мрачно произнёс Питрис. — Седонис и сестра Птуниса должны быть наказаны. Они нарушили правила по действию в чрезвычайных обстоятельствах. Одобренные, кстати, Советом, что автоматически возводит их в ранг закона.

— И как ты накажешь героев колонии? — хмыкнул Заргис. — Ведь каждый поймёт это так, что они наказаны за убийство самого злейшего нашего врага. И что произойдёт потом, интересно? Кстати, ты не чувствуешь, что в воздухе витает что-то новое, что эта молодёжь несёт с собой бриз перемен. Надо как-то приспосабливаться к этому. Иначе мы можем оказаться ненужными для колонии.

— Что я чувствую, — процедил Питрис, не отрывая глаз от бумаги, — так только то, что кто-то метит на моё место.

Заргис внимательно рассматривал свои тонкие пальцы. Поморщившись, Питрис сказал:

— Слушай, Заргис, ты же знаешь, я не разбираюсь в твоих формулах. Нельзя было написать всё это человеческим языком?

— В конце отчёта написано заключение, — спокойно ответил Заргис. — Специально для членов Совета. Простым и доступным языком.

Питрис дочитал отчёт до конца, и руки его задрожали. Он был уже стар, и, хотя довольно неплохо справлялся с мимикой лица, руки иногда его подводили.

— Кто ещё об этом знает? — спросил он.

— Никто, кроме нас двоих.

— Надо, чтобы так оставалось и дальше, — сказал глава Совета. — Нельзя, чтобы Птунис узнал о результатах анализов.

— Так же, как и с отчётом Хорши? — спросил Заргис.

— Ты же знаешь, — раздражённо произнёс Питрис, — мы действовали для общего блага. Что будет, если люди узнают, что наша численность сокращается? Все станут поступать как Радис и бросятся повышать рождаемость! Начнётся разврат и распад морали! Попрание всех правил и наших ценностей, к которым мы привыкли и на которых выросли! Этого нельзя допустить.

— Как скажешь, — пожал плечами Заргис.

Питрис посмотрел на него, пожевал губами, а затем спросил:

— Птунис хотел узнать только состав капсул? Больше ничего?

— Он ещё хотел знать, сможем ли мы в условиях колонии в случае чего, — покрутил он в воздухе рукой, — изготавливать подобный состав.

— И что? — впился в него взглядом Питрис.

— Сможем, — ответил Заргис. — А, зная способности Герфиса, я думаю, что нам по плечу даже будет наладить производство самих этих капсул.

— Значит, он догадывается, что они собой представляют? — задумавшись, произнёс Питрис.

— Несомненно.

Питрис поднял тяжёлый взгляд на своего коллегу:

— Ты сможешь отдать Птунису отчёт, выводы которого будут слегка отличаться от этого в нужную нам сторону?

— Сделаю, — кивнул Заргис и, помедлив, сказал: — А ведь это мог бы быть шанс для всех нас, Питрис. Если Птунис, конечно, нашёл то, о чём мы думаем. Мы бы смогли уравнять наши шансы в борьбе с филиями.

— В войне с рыбами нам не победить, — отрезал Питрис. — Зная об их способностях, ты должен понимать, что пока они просто играют с нами. Если же мы начнём войну, рыбы нас просто раздавят. Это ведь их мир, не наш. Поэтому мы должны любыми способами удержать колонию, особенно некоторые горячие головы от опрометчивых действий. — И добавил, пристально глядя на Заргиса: — Любыми способами.

Тот кивнул.

— Хорошо, — улыбнулся Питрис. — Можешь идти. И спасибо, — бросил он в спину Заргису, — что сразу пришёл сюда.

— А к кому мне ещё было идти, как не к своему руководителю? — недоумённо приподнял бровь Заргис. — Неужели к заказчику?

Они оба засмеялись, и главный химик Ружаш вышел.

Когда дверь закрылась, Питрис сразу же перестал смеяться. Он зазвонил в колокольчик, стоящий на столе, и через другую дверь вошёл человек. Это был Пронис.

После того как на его глазах погиб Барис, а он чудом остался жив, Пронис так и не смог отделаться от ужаса перед филиями, постоянно преследовавшим его. Мало того, Пронис больше так никогда и не смог выйти в океан. Он пытался себя заставить, но у него ничего не получалось. Прониса начинало буквально колотить, как только он видел перед собой хотя бы гидрокостюм.

Питрис, узнавший об этом, взял его во внутреннюю стражу. Вскоре он убедился, что бывший охотник всецело предан ему и сделает любое дело, которое только он ему поручит. Через некоторое время Пронис стал начальником внутренней стражи. Во время встреч с посетителями он постоянно дежурил в соседней комнате, готовый в случае чего тотчас же прийти на помощь главе Совета.

Питрис был в курсе и личных дел своего преданного помощника, ибо Пронис, действительно, стал для него незаменим. Уже очень давно Пронис был влюблён в жену своего друга Бариса, Дарицу. И никто про эту его любовь не знал. Однако Барис погиб. Оправившись от шока и устроившись в стражу, Пронис решил рассказать о любви своей избраннице.

Однако Дарица не ответила на его признание. И вскоре оскорблённый страж понял, почему. Возле Дарицы вовсю увивался Птунис.

Терпеть всю жизнь, ждать своего часа, дождаться, наконец, и быть отвергнутым из-за какого-то молокососа! Этого Пронис стерпеть не смог. Однажды ночью он подкараулил Птуниса и напал на него. После жестокой драки оба угодили в лазарет.

По всем законам виноват был Пронис и должен был отвечать. Но Питрису удалось замять назревающий скандал. Сразу же после этого Дарица объявила, что она официально переходит жить к Птунису.

Узнав об этом, Пронис ничего не сказал. Но всё это время он упорно делал карьеру, какую только смог бы сделать в колонии. И ждал момента, когда он сможет поквитаться со своим обидчиком. Обо всём этом Питрис знал.

Пронис встал перед креслом главы Совета и молча ждал. Питрис приступил к делу без предисловий:

— В общем, так. Птунис нашёл капсулы с взрывчатой смесью внутри и отдал нашему химику для анализа. Как определил Заргис, эти капсулы являются зарядами для оружия, пригодного для подводной стрельбы. Оно может поражать на большем расстоянии, чем пневматик, и с гораздо большей убойной силой. Возможно, Птунис нашёл также и само оружие. Если оно попадёт к некоторым из колонистов, ты понимаешь, о ком я говорю, они применят его против филий. И тогда наш мир взорвётся. Этого допустить нельзя. Что ты думаешь по этому поводу?

Пронис немного помолчал, обдумывая услышанное. Он стал начальником внутренней стражи не только из-за беззаветной преданности Совету и его главе лично. У него были и другие качества, позволяющие говорить о том, что эта специальность как будто создана для него. В том числе и острый ум.

— Если Птунис нашёл оружие, — медленно произнёс Пронис, — то оно, скорее всего, хранится у его друга Герфиса. Тот отличный механик, и наверняка Птунис отдал оружие ему.

Глава Совета и начальник стражи посмотрели друг другу в глаза, и Пронис кивнул:

— Я посмотрю, что можно сделать. Но хотелось бы знать, как оно выглядит.

— Похоже на подводное ружьё, но неизвестной конструкции. Скорее всего, к нему должно пристёгиваться приспособление для хранения капсул, так называемая обойма. Больше ничего не могу сказать, но думаю, ты справишься. Иди.

Пронис наклонил голову и вышел из комнаты.

Вернувшись в лабораторию, Заргис долго возился с замком своего шкафчика, где он хранил документы. Наконец, он открыл его и бросил копию внутрь. Затем сел за стол, достал карандаш и стал писать отчёт для Птуниса.

Всё это время наблюдавший за ним Морис, наконец, не выдержал:

— Я всё сделал, как вы велели. Помыл пробирки и доставил их сушиться. Вы будет проверять?

— Потом, — бросил Заргис, не отрываясь от работы. — На сегодня ты свободен. Можешь идти.

Морис сбросил халат и, попрощавшись, выскочил из лаборатории. Топот его шагов вскоре затих вдали. Заргис продолжал писать отчёт, и на губах его промелькнула едва заметная улыбка.