Война под поверхностью

24

— В первую очередь уничтожать филий, — наставлял колонистов перед выходом Птунис. — Потому что именно они держат под контролем сатков, заставляя их убивать нас. Не будет филий, сатки не станут нападать, и тогда рыбы лишатся своей главной ударной силы.

Сначала Птунис послал несколько групп на разведку обстановки и лишь потом вывел из колонии главные силы. Хотя, конечно, всех, кто мог носить оружие, он с собой не брал. Вышло всего лишь две сотни. Хотя это и так было достаточно большое войско.

Авангард отогнал несколько групп филий и одиночных сатков подальше, давая возможность основной массе колонистов выстроиться в боевой порядок. Птунис, построив свою армию так же, как в предыдущий раз, медленно повёл её вперёд.

По сравнению с прошлым разом, организация его армии несколько изменилась. Каждыми десятью бойцами командовал десятник. Все десятники подчинялись полусотникам, а тем уже напрямую мысленно отдавал распоряжения сам Птунис. Среди командиров полусотен были Алманис, Кратис и Норша и ещё один колонист. По причине ранения отсутствовал лишь Радис, и почему-то не было Седониса. Перед выходом некоторые удивлялись, где он, но Птунис хранил молчание по этому поводу.

Рыбы, не принимая боя, отходили. Похоже было, что они растеряны и никак не ожидали того, что колонисты дадут им бой. Причём так скоро после их появления.

«Может быть, набросимся на них все сразу, убьём как можно больше и отгоним!» — предложил Алманис. Птунис покачал головой.

Перед сражением он сказал своим старшим командирам, чтобы те, в случае надобности, мысленно обращались к нему. Его способности всё усиливались, и теперь он мог при желании слышать мысли других и без выброса адреналина. Кроме того, он научился заглушать «громкость» мыслей, и это уже не беспокоило его так, как прежде.

Набрасываться на рыб Птунис не хотел. Он подозревал, что в этом и состоит план этих коварных созданий. Разъединить его войско, нарушить порядок, который так хорошо зарекомендовал себя в предыдущем сражении, а затем уничтожить их. С единой монолитной армией рыбы ничего не могли поделать, но их опыт показал, что людей гораздо легче было бить по частям, хотя и с большими потерями.

Поэтому Птунис не приказывал атаковать. Знал, что люди сразу же увлекутся, и тогда от строя мало что останется, а этого нельзя было допускать. Вот почему армия медленно продвигалась вперёд.

Они дошли до того места, с которого в прошлый раз начали описывать окружность вокруг Ружаш, и остановились. Это было оптимальное место для сражения. Во-первых, недалеко от колонии, в случае чего можно было быстро отойти. Во-вторых, здесь было не так глубоко, и это не давало рыбам возможности атаковать их снизу. Кроме того, в этой позиции чуть сзади и сбоку оказывались старинные руины, и это было ещё одним доводом, так как в них легче было отражать атаки врагов.

Филии плавали вокруг, не приближаясь, правда, на расстояние прицельного выстрела, покачивая плавниками, как бы призывая колонистов к себе: вот они мы, подплывите и убейте нас! Никакого внушения не было и в помине. Но армия, которую Птунис не зря обучал, стояла неколебимо. И тогда на них напали сатки.

Они набросились со всех сторон, пытаясь разорвать строй и растащить бойцов в стороны. Но всё было бесполезно. Каждый твёрдо стоял на своём месте, стреляя лишь в том случае, если сатк оказывался на линии огня, которую чётко очертил для них командир.

Ни один сатк не добрался до людей. Все они или погибали до того, как приближались к строю, или сворачивали в сторону, не выдерживая плотной стрельбы. Уже свыше десятка мёртвых рыб кружили вокруг них в последнем посмертном танце, медленно опускаясь на глубину, но атака не прекращалась.

«Они что, хотят взять нас измором или надеются, что у нас кончатся боеприпасы, — подумал Птунис. — Но никаких сатков для этого не хватит. Не знаю, сколько их точно живёт в этой части океана, однако…»

Довести мысль до конца он не успел. Солнечный свет, далеко проникавший в глубины океана, закрыла чья-то гигантская тень, и сверху на них опустилась смерть.

Смерть не торопилась. Она раскрыла свою огромную пасть, заглотив сразу нескольких человек, затем захлопнула её и поплыла дальше, рассекая строй колонистов, как нож рыбу.

Птунис не успел ещё осознать случившееся, как ещё одно чудовище опустилось сверху, производя опустошения в рядах его войска, ломая его великолепный строй, которым Птунис так гордился, и разбрасывая колонистов в разные стороны своей огромной тушей.

«Клоты! — билась ужасная мысль в его мозгу. — И не один! Их несколько! Но как такое возможно?! Как?!»

Однако вместе с ужасом нахлынула и ярость. Не всепожирающая, ослепляющая и затуманивающая мозги, а чистая, злобная и просветляющая.

«Как, как! Очень просто! Филии! Ты же знал, что они могут очень многое! Ты догадывался, что рыбы готовят тебе сюрприз! И вот он, перед тобой!»

Птунис чуть не взвыл от злости, когда очередной клот прошёл через его войско, превращая чёткий строй в какую-то невообразимую кашу. Беспорядочную мешанину, в которую тотчас же хлынули сатки, убивая и калеча его людей. А в их головы сразу же ворвались филии.

«Сопротивление бесполезно. Вы проиграли. Сдавайтесь. Уничтожьте своё оружие, изгоните своего лидера, и всё будет по-старому. Так же хорошо, как и раньше».

«Хорошо? — чуть не взвыл Птунис. — Хорошо?!»

И дал очередь в сторону проплывающего мимо клота. А затем ещё одну. И ещё.

Но казалось, что это чудовище невозможно убить. Даже ранить. Пули вонзались в тело клота, разрывая его плоть и разбрасывая маленькие кусочки в разные стороны. И не только с его стороны. В клота стреляли многие. Но что значили эти небольшие капсулы для такого гиганта. Он даже не дёргался, как сатк, когда в того попадали, а лишь величественно проплывал мимо. А в это время сатки уничтожали его армию.

«Отходить! — выкрикнул Птунис с такой силой, что все старшие командиры одновременно дёрнулись. — Немедленно отступать к развалинам. Там эти туши не смогут развернуться. И сплотить строй».

Однако сделать это было уже просто невозможно. Многие люди просто в панике уплывали, оставляя прорехи в строю, в которые врывались сатки. Кроме того, сам строй был уже и без того разрушен огромными телами клотов, которые разбросали людей в разные стороны.

Командирам оставалось теперь только одно: спасать людей, отдавая приказ к отступлению, и следить за тем, чтобы оно было упорядоченным, дабы не потерять ещё больше бойцов. Полусотники отдали приказ, и колонисты стали отходить к руинам, огрызаясь поредевшим, но всё ещё убийственным огнём.

«Седонис, где ты?!» — возопил Птунис, выпустив очередь в сатка, который атаковал находящегося рядом с ним воина.

Все три пули попали в район глаза хищника, и тот, замотав головой, ушёл в сторону. Спасённый воин махнул Птунису рукой, выражая признательность, и вдруг вытянул её вперёд, указывая ему за спину.

Птунис выгнулся, резко бросив своё тело назад, одновременно переводя рычаг ружья на одиночные выстрелы. Перевернувшись на спину и откинув голову, он одну за другой по очереди всадил пули в нижнюю и верхнюю челюсти мчавшегося на него сатка. После трёх выстрелов ружьё замолчало.

Сатк, не сворачивая, продолжал плыть прямо на него, раскрывая свою кошмарную пасть. Сунув ружьё в чехол за спиной, Птунис выхватил пневматик и выстрелил прямо в открывающуюся пасть хищника. Затем он резко бросил себя в сторону, уходя с линии атаки сатка.

Гарпун попал прямо в нёбо хищника. Тот дёрнул головой от боли и, вырвав из рук Птуниса пневматик, бросился наутёк. Он уплывал всё дальше, но двигался какими-то судорожными рывками, поводя головой с раскрытой пастью из стороны в сторону. Очевидно, стрела мешала ему захлопнуть пасть.

«Если ему никто не поможет, он погибнет, — автоматически подумал Птунис и вновь закричал: — Седонис! Пора!»

И тут он его увидел. Точнее, не его, а филий, сгруппировавшихся чуть поодаль тесной кучкой и руководящих боем. Не заметить их было невозможно, потому что филии стали умирать. И в большом количестве. Их тела дёргались, изгибались, а затем застывали в неподвижности и медленно парили в воде. Это было делом рук его друга.

Ещё вчера они договорились с Седонисом о засаде. Птунис понимал, что любая неожиданность во время боя может принести победу. Поэтому он решил заранее вывести группу лучших охотников из колонии, с тем чтобы они спрятались и ждали начала битвы. В разгар сражения они должны были нанести удар по филиям с тыла. По плану Птуниса, после этого ряды рыб должны были расстроиться, и тогда они навалились бы на них всей своей силой и уничтожили вражеское войско.

Чтобы засаду никто не обнаружил, Седонис со своими людьми вышел после полуночи. Специально для них были сделаны усиленные шлемы, глушащие воздействие филий и закрывающие собственные мысли. Поэтому Птунис никому и не говорил о засаде. Ведь, если он может читать мысли, тогда это же могут и филии. Группа засела в развалинах одиночного строения, расположенных метров на двести дальше от того места, где Птунис планировал дать бой рыбам.

Они дали бой. И проиграли. Но засада пригодилась. И теперь отряд Седониса уничтожал победителей.

Филии запаниковали. Их слаженная группа распалась. Они метались из стороны в сторону, а охотники Седониса расстреливали их чуть ли не в упор.

Птунис огляделся. Клоты больше не возвращались. Сатки тоже не проявляли большей активности, а те, кто слишком близко подплывал к отступающему войску, получали порцию пуль. Птунис взмахнул ластами и направился в сторону Седониса.

Одна из филий совершенно обезумела и плыла в сторону Птуниса, казалось не замечая вокруг себя никого. Птунис поменял обойму в ружье и, вытянув руку, всадил филии пулю в то место, где у неё должен был быть мозг. Филия дёрнулась и замерла. Птунис поплыл дальше.

Но, когда он приблизился к месту сражения, там всё уже было кончено. Единичные филии, оставшиеся в живых, покидали место сражения. Никто из них даже не пытался сопротивляться. Птунис махнул Седонису рукой и подал знак отходить к колонии.

Тесной группой отряд Седониса направился к развалинам. Внезапно на них налетел сатк. Очевидно, один из немногих, ещё оставшихся на месте сражения. Его встретили выстрелы из десятка ружей. Несколько пуль попало в хищника. Он резко изменил направление и ушёл вверх. Оставшиеся сатки тоже уплывали, вовсе не горя желанием нападать на людей, обладающим таким страшным оружием, которое очень больно кусало и убивало на расстоянии.

Когда Птунис с товарищами приблизились к основной группе, ни одного врага поблизости уже не было. Однако поредевшая армия всё равно построилась в боевой порядок и только тогда стала медленно отходить к колонии.