Война под поверхностью

36

— Главная наша задача, — сказал Птунис перед боем, — уничтожение как можно большего числа филий. Ведь их количество тоже не бесконечно. Чем больше их погибнет, тем больше у нас шансов навсегда изгнать их отсюда.

— А ты помнишь, что сообщила та рыба на допросе? — спросил Радис. — Что сородичи из других стай всегда поддержат их в случае поражения. И ты сам сказал тогда, что она говорила правду. Мне иногда кажется, что, сколько их ни убивай, ничего не изменится.

— Ничего не меняется, если ничего не делать, — отрезал Птунис. — А то, что рыба нам тогда говорила… Она может верить в это и думать, что это правда, но кто сказал, что это на самом деле так? Ещё она сказала, что каждая стая живёт возле человеческой колонии. Кто знает, что там происходит у них, и захотят ли рыбы из других стай рисковать своими жизнями, плывя в Ружаш за сотни километров от своего дома. Заргис подал мне хорошую мысль: если они разумны, то и среди них могут быть разногласия. Так что давайте сосредоточимся на наших филиях. Сначала надо изгнать их, а потом уже думать о других. Может быть, с другими нам потом удастся договориться.

План боя был прост: не мудрствуя лукаво, Птунис вывел из шлюзовых ворот две сотни бойцов. После того как они появились в пределах видимости филий и те стали перегруппировываться, ещё сотня вышла через Кормушку.

Оставлять засаду в развалинах в этот раз Птунис не стал, — такое уже было, и филии могли быть готовы к этому. Но от запасного отряда он не отказывался никогда. Поэтому сотня с Седонисом во главе должна была ударить во фланг противнику. Ещё сотня на всякий случай дежурила наготове. Люди были одеты в гидрокостюмы и находились прямо в загоне. Этим отрядом командовала Норша.

Рыбы выстроились неподалёку от руин, но нападать не торопились. Видно, помнили, чем закончилось предыдущее сражение. Люди тоже не спешили удаляться от развалин. В вялом противостоянии прошло около часа.

Наконец один из сатков, очевидно самый нетерпеливый, рванулся вперёд. За ним ринулись остальные.

— Сатки пошли в атаку, — сообщил Птунис по прибору связи. — Очевидно, вскоре появятся и клоты.

На вчерашнем совещании перед боем Заргис сказал Птунису, что ему всё-таки придётся надеть новый шлем. Ведь мысли, хотя он и делает это очень быстро, он может передавать лишь одному человеку. А по прибору связи его сразу услышат все. Подумав, Птунис вынужден был согласиться. Громоздкий шлем раздражал его, но приходилось терпеть.

Он оказался прав. Как всегда сверху спланировали сатки. Бойцы с новыми стрелами и бомбами их уже ждали. На верхнем уровне, чуть выше основной массы войска, завязалась схватка. Внизу колонисты вступили в сражение с сатками.

Выждав, когда армии столкнулись, и сатки завязли в передней линии колонистов, Птунис скомандовал:

— Седонис, давай!

Засадная сотня Седониса ударила сбоку. Она напала на филий, руководящих сражением и находящихся чуть в стороне, и стала их уничтожать. Рыбы поначалу смешались, но потом перегруппировались, пришли в себя, и откуда-то из глубины океана на людей налетели сатки.

Сражение завязалось и здесь. Седонис хотел было дать сигнал к отступлению, но потом подумал, что тогда задача, поставленная Птунисом, не будет выполнена. Он отдал приказ рассредоточиться, чтобы растянуть линию нападающих, а сам с одним десятком прижался ко дну и поплыл вперёд.

Последствиями схватки было то, что с морского дна поднималась взвешенная смесь, затруднявшая видимость. Может быть, поэтому филии и прозевали нападение Седониса. Он со своими людьми всплыл прямо под ними и с ходу открыл по рыбам стрельбу. Двух сатков, охраняющих филий, уничтожили сразу же, а потом, как выразился позже один из участников этого дерзкого рейда, пошла потеха. Филий расстреливали в упор. Рыбы метались в разные стороны, но, казалось, повсюду были враги. Бойня прекратилась, когда у людей почти закончились боеприпасы. Повсюду в воде плавали тела рыб. Похоже было, что не уцелел никто.

Седонису внезапно стало не по себе. Десятки мёртвых врагов окружали его, казалось, он должен был радоваться — и вот на тебе, никакого удовлетворения. Наверное, потому, что рыбы практически не сопротивлялись. Похоже, в последнее время они стали настолько сильно бояться людей, что уже не надеялись на своё знаменитое внушение. Седонис махнул рукой, давая сигнал отходить, и, не оглядываясь, поплыл назад.

Возвращались они уже спокойно. Без филий сатки бросили воевать и уплывали с места сражения, огибая людей. Седонис улыбнулся. Всё-таки дело было сделано. Теперь можно было доложить Птунису и ударить рыбам в тыл. В это время плывущий неподалёку сатк развернулся и устремился к нему. Один из его бойцов резко вытянул руку в сторону, привлекая внимание Седониса. Тот обернулся и выругался вслух.

— Что там у тебя? — раздался в шлеме встревоженный голос Птуниса. Седонис дрался вдалеке, и ему не было видно, что творится там у его друга.

— Проклятые рыбы! — ругался Седонис. — Они прислали подкрепление. Здесь появились новые филии. Наверное, с полсотни. Сатки опять нас атакуют.

— Немедленно отходи к руинам, — приказал Птунис. — Они рядом с тобой. Там закрепись и держи оборону. Мы поможем. Береги людей и себя тоже.

— Угу, — согласился с ним Седонис, вытягивая руку вперёд и нажимая на курок.

Одна пуля вылетела из ствола и, пронзив небольшим бурунчиком толщу воды, ударила сатка в морду. Хищник, не замедляя движения, лёг на бок, готовясь к последнему броску. Седонис передёрнул затвор, и… выстрела не последовало. Обойма была пуста. Седонис присвистнул и сдёрнул со спины пневматик. Сатк начал раскрывать пасть. До него уже оставалось несколько метров. Седонис вытянул руку с пневматиком, рассчитывая попасть хищнику в рот. Теперь только точное попадание могло спасти его. Сатк был уже рядом, палец стал плавно давить на курок, как внезапно у сатка исчезло полморды.

Седонис не успел удивиться такому превращению, как его взрывной волной отбросило назад. Сделав в воде переворот, он затормозил. В нескольких метрах от него его десятник Пурис показывал ему знаками, что всё, мол, в порядке. В его руке была зажата ещё одна взрывающаяся стрела. Седонис готов был дать палец на отсечение, что тот сейчас довольно лыбится под маской. Но только вот зря он это делал. Седонис вытянул в его сторону пневматик и выстрелил.

Пурис застыл. Всё произошло настолько быстро, что он не успел ничего предпринять и лишь беспомощно смотрел, как гарпун устремился прямо к его лицу. Он прошёл буквально в нескольких дюймах от головы десятника.

«Слава богам, промазал!» — подумал Пурис, у которого в голове внезапно зазвенело, и оттуда исчезли почти все мысли, кроме одной: «За что?» По всему телу внезапно разлилась предательская слабость, как бывает, когда чудом избегнешь смертельной опасности. Он смог лишь повернуть голову, провожая стрелу взглядом.

— Попал! — радостно закричал Седонис.

Его гарпун торчал прямо посреди морды сатка, атаковавшего Пуриса сзади. Пока сатк мотал мордой, пытаясь избавиться от неожиданной помехи, один из охотников всадил в него из карабина несколько игл. Раздосадованный неудачей сатк повернул обратно и удалился с поля боя, продолжая мотать мордой с торчащей в ней стрелой, как будто отрицая очевидное. Седонис подплыл к всё ещё не пришедшему в себя Пурису, показал ему кулак и направился дальше, чтобы отдать своей сотне приказ об отходе.

«Закрепимся в развалинах, — подумал он, — настреляем оттуда ещё с полсотни рыб и будем считать, что на сегодня мы свою задачу выполнили».

Нападавших сатков сегодня было как никогда много. Но войско Птуниса действовало грамотно, и, судя по тому, что он видел, они не потеряли ещё ни одного человека, хотя рыб уже уничтожили изрядно. Боеприпасы были на исходе, поэтому самое разумное сейчас было отходить, что он и приказал сделать.

На верхнем уровне против клотов действовал отряд колонистов с бомбами и взрывающимися стрелами. Оказалось, что великаны, бывшие в ярости или ранеными страшными бойцами, обладали хоть каким-то разумом, потому что на рожон не лезли и действовали, в отличие от предыдущих сражений, осторожно. Но, несмотря на это, они, медленно, шаг за шагом, продавливали защиту людей, не неся при этом серьёзных потерь. Лёгкие ранения в счёт не шли.

«А может быть, у них не так уж и мало ума, как я думаю. Ведь стали же они действовать по-другому. А раз так, значит, скорее всего, клоты обмениваются информацией. И существует возможность как-то договориться с ними, чтобы они больше не воевали на стороне филий. Хотя, если те воздействуют на великанов, то сделать это будет очень трудно. Почти невозможно. А вот если…»

Додумать он не успел. В наушниках шлема раздался крик, и Птунис понял, что это кричит Седонис.

— Что там опять у тебя? — спросил он.

— Проклятие, Птунис! Здесь в развалинах полно рен! Откуда они только взялись! Они нападают на нас!

— Держись, — закричал в ответ Птунис, — мы сейчас подойдём!

— У нас мало боеприпасов, — прохрипело в ответ в шлеме, — у некоторых даже пневматики разряжены. Так что поторопись!

— Поднимайтесь над развалинами, — выкрикнул Птунис, — рены не будут вас преследовать. Они не любят отходить от своих укрытий и…

— Ххха! — выдохнул в ответ Седонис, и Птунис с ужасом понял, что там началась рукопашная.

Он махнул рукой охранявшему его десятку и изо всех сил устремился к развалинам. Охрана направилась следом. Зуб, который всегда находился рядом с ним, плыл чуть позади.

— Норша, — на ходу спросил Птунис, — ты слышала?

— Да! — раздался взволнованный голос.

— Быстро выходи из колонии. Полсотни отправь вперёд, пусть заменят наших, а остальные полсотни пусть сворачивают к руинам. Там встретимся.

Вскоре он повис над руинами. Там кипела схватка. Рены выскакивали из своих укрытий, служить которыми могли любые щели, ямы или дыры, и нападали на людей. Люди отбивались ножами и острогами. Повезло тому, у кого ещё остались патроны, — тот мог чувствовать себя более или менее спокойно, хотя ни в коем случае не в безопасности. Потому что вокруг всё так и кишело от рен — этих устрашающих морских созданий.

«И как только им удалось переправить сюда этих змеюк? — подумал Птунис. — Причём незаметно, и в таком большом количестве». В том, что это сделали филии, он не сомневался ни минуты.

В свалке, царившей внизу, разобраться было нелегко. Но на раздумья времени не было, людям Седониса срочно была нужна помощь. Птунис направил своё ружьё вниз, тщательно прицелился в рену, вцепившуюся какому-то колонисту в руку, и осторожно нажал курок.

Пуля попала точно в голову рены. Змея дёрнулась, и её челюсти разжались. Обезумевший от боли колонист ударил её в шею ножом и продолжал наносить удары раз за разом, хотя рена была уже мертва. Птунис выбрал себе новую цель и выстрелил. Затем показал своим охранникам, тоже доставшим свои ружья, чтобы те переключили режим стрельбы на одиночный, и выстрелил снова. Зубу в руинах было не развернуться, поэтому он барражировал вокруг Птуниса, поводя головой из стороны в сторону и высматривая возможного врага.

Они быстро очистили от рен участок, находящийся внизу, но это была лишь малая толика. В развалинах под ними крыши не было, но ведь были руины и с сохранившимися перекрытиями. И там тоже кипела схватка. Птунис изо всех сил стремился вниз, на помощь своему другу, но он знал, что охрана его просто не пустит.

«Где же Норша?» — успел подумать он, переходя на новый участок, и тут увидел помощь.

Плывущую впереди женщину не узнать было просто нельзя — её сразу же выдавали габариты. Но, даже если бы не это, подругу Герфиса можно было опознать по ядовито-жёлтому цвету костюма, когда-то сшитому в мастерской по заказу. Когда её спросили, почему она выбрала такой цвет, ведь обычно охотники выбирают неяркие, приглушенные тона, Норша заявила, что её гидрокостюм отпугивает филий, а промысловых рыб, наоборот, привлекает. Как бы то ни было, она считалась одной из лучших охотниц колонии и всегда была при добыче.

— Нужна помощь внутри, — сказал Птунис в шлем.

Норша махнула рукой, давая понять, что поняла, и устремилась к ближайшему отверстию, ведущему в развалины. Многие командиры ещё не привыкли к говорящей связи и по привычке пользовались жестами.

Женщина скрылась внутри, и Птунис не сомневался, что там, где Норша, сейчас весело. Если бы это происходило не под водой, были бы слышны яростные крики, стоны умирающих и жизнерадостная брань. Но вода поглощала все звуки, и битва кипела в полной тишине.

Оглядевшись, Птунис увидел, как вторая полусотня свежих бойцов выдвигается вперёд и сменяет уже уставших от боя колонистов.

— Алманис и Кратис отходят, — скомандовал он. — Радис помогает Седонису и возвращается вместе с ним. Норша отходит последней.

Первая сотня стала втягиваться в шлюзовые ворота. Больше пятидесяти человек шлюз принять не мог, поэтому остальные ждали своей очереди.

Сатки стали наседать, и Радис со своей полусотней остался в строю, как ни хотелось ему помочь сражающемуся в развалинах сыну. Его поддерживали лишь хриплые крики и замечания, раздававшиеся в шлеме, издавать которые мог лишь Седонис. Причём живой. Поэтому Радис действовал почти автоматически, внимательно прислушиваясь к ругани, раздающейся в шлеме.

Наконец первые люди появились из руин. Многих из них поддерживали люди Норши. Некоторые просто не могли плыть самостоятельно. Птунис стиснул зубы.

«Да, рыбы, это был хитрый ход. Ну ничего, вы заплатите ещё и за это».

Вскоре из развалин появилась Норша, знаками показывая, что всё в порядке, и устремилась на помощь Радису. Последним руины покидал Седонис. Птунис с облегчением увидел, что тот передвигается самостоятельно.

— Цел? — только и спросил он.

— А что мне сделается! — похвастался друг. — Чтобы какая-то змеюка достала меня — да не бывать этому! Зато я двум шкуры успел попортить.

— Пересчитай людей, — перебил его Птунис, — чтобы никого не осталось в развалинах, и отходим. Радис, давай вслед за нами.

Люди группами отходили к колонии, и ворота медленно, одного за другим, поглощали их.