Вот и кончилось лето

Глава 11 Областное Управление КГБ (УКГБ) «Старшие братья»

Основной задачей подразделения внутренней безопасности было обеспечение безопасности сотрудников УКГБ и членов их семей. И уж потом — выявление, предупреждение и пресечение противоправной деятельности среди самих сотрудников — борьба с предательством и коррупцией. Впрочем, такого понятия как коррупция еще не существовало. Взяточничество. Злоупотребление служебным положением. Коррупция — это там, у капиталистов. А в стране победившего социализма могли быть только «отдельные» проявления взяточничества.

А о том, что такое могло быть среди сотрудников КГБ, даже предположить было невозможно. Вот если б шпионаж, если сюда дотянулось своими коварными ручонками какое-нибудь ЦРУ или МИ-6, другое дело! Но чтоб взяточничество — ни в коем случае! Категорически!

Капитан Устинов рассматривался на выдвижение на должность старшего оперуполномоченного по особо важным делам. Должность с точки зрения карьеры была перспективной, предусматривала звание подполковника.

Разумеется, перед этим выдвижением на вышестоящую должность начальник УКГБ подписал документы на проведение плановой проверки.

В проверку перед подготовкой ходатайства на выдвижение входили получение характеристики из парткома (Устинов был кандидатом в члены КПСС), справка от оперативного источника (обычно её писала уборщица, которая убирала кабинет — дескать, секретные документы прячет в сейф, в урну черновики не выбрасывает, порнографические журналы в столе не хранит, водку на работе пьет редко и в компании и т.д.). Ну, и на денек-другой подключали прослушку служебного телефона (вдруг ведет по телефону секретные разговоры?).

Проверка в очередной раз подтвердила благонадежность сотрудника. Вроде и сомнений никаких не должно было быть. Только вот какое-то непонятное предчувствие терзало душу начальника подразделения внутренней безопасности подполковника Свиридова.

Подполковник Свиридов Лев Алексеевич прослужил в Конторе 18 лет. Из них 16 — на оперативной работе, и только 2 года назад был назначен руководителем «гестапо», как за глаза называли его службу в Управлении. Называли, разумеется, за глаза и шепотом, потому что за такое сравнение можно не только «неполное служебное» огрести, но и погонов лишиться от слова совсем. А потом, если со службы выгонят с «волчьим билетом», на работу разве что только дворником возьмут.

Свиридов еще раз просмотрел материалы проверки. Всё было гладко. Собственно, как и должно было быть. Только вот что-то… Что-то не то было!

Он задумался.

По материалам «прослушки» сосед по кабинету Устинова старший лейтенант Ершов предоставил информацию о хозяине телефонного номера какому-то парнишке.

«Надо ему вставить как следует, чтоб по телефону такие разговоры не вёл!» — мелькнула мысль. Свиридов сделал карандашом заметочку в рабочую тетрадь.

А до этого этот парнишка «всплыл», как возможно причастное лицо, в материалах оперативной проверки о непонятных фактах в БСМП.

Устинов и Ершов ездили дважды к этому парнишке домой. Один раз на служебной машине, другой раз на личной машине Устинова. В машине, благо запаркована она была на стоянке Управления, удалось установить «жучок», который и дал, собственно, основное направление дальнейших мероприятий.

Как руководитель подразделения внутренней безопасности, Свиридов подчинялся напрямую только Центру. Даже начальник Управления не мог ему приказать. Но, с другой стороны, назначение на должность производилось приказом именно начальника Управления, который, в случае чего, мог ходатайствовать о его отстранении.

Свиридов еще раз бегло просмотрел материалы. С формальной точки зрения оснований для отказа в ходатайстве о назначении на вышестоящую должность не было.

Он черканул в заключении «Не возражаю», расписался и поставил число.

Секретариат находился рядом, в соседнем крыле. Полковник положил заключение — лист стандартной бумаги с отпечатанным на машинке текстом — в папку, встал, убрал документы в сейф. Выходя из кабинета, закрыл дверь на ключ. В этом деле Свиридов был педантичен до мелочей.

В секретариате передал документ под роспись. В сфере гостайны мелочей не бывает!

Вернувшись, набрал номер телефона внутренней связи, вызывая подчиненного сотрудника. В подчинении у него было два человека, оба на майорской должности старшего оперуполномоченного: майор Котлов и капитан Язев.

Свиридов вызвал к себе более опытного Котлова.

— Разрешите?

— Заходите! — Свиридов протянул папку подчиненному. — Посмотрите, прочтите внимательно. Потом вернете. Ясно?

Майор Котлов взял папку, встал:

— Разрешите идти?

— Сидите! — оборвал его Свиридов. — Я вас не отпускал, Юрий Сергеевич! Здесь материалы проверки на перспективного сотрудника, стоящего в кадровом резерве на выдвижение на вышестоящую должность. Капитан Устинов характеризуется исключительно с положительной стороны, блестящий офицер, талантливый оперработник.

Свиридов, как руководитель, всегда «держал дистанцию с подчиненными», общаясь исключительно официально. Одной из причин этому была специфика нынешней работы подразделения.

— Никто не сомневается в репутации Устинова. Но в ходе плановой проверки выяснились некоторые моменты, которые я поручаю вам прояснить. Его коллега, сосед по кабинету Ершов Игорь Валентинович, вы знаете, конечно?

Котлов кивнул. Управление было небольшим, все сотрудники друг друга знали по именам.

— У Ершова в работе находятся материалы проверки по непонятным, неподдающимся объяснению случаям в медицинском учреждении. В результате проверочных мероприятий установлен один молодой человек. Зафиксированы контакты Ершова и Устинова с этим молодым человеком. Наша задача установить характер взаимоотношений между оперработниками и этим товарищем. Ясно?

— Так точно! — по-военному ответил Котлов.

— Вот не надо этого показного солдафонства, Юрий Сергеевич — укоризненно заметил Свиридов. — Мы не в армии, хоть и имеем статус военнослужащих.

— Разумеется, — продолжил подполковник, — никто не должен знать об этом, включая капитана Язева, который сидит вместе с вами в кабинете. Материалы, что я вам дал, изучите и сразу же вернёте мне. Контроль телефонных переговоров продолжать. А вот радиомикрофон из машины Устинова лучше снять. Машина не его. Вернет хозяину, где мы её будем искать потом?

— Понятно, Лев Алексеевич, — нейтрально ответил Котлов.

— О результатах докладывайте немедленно.

— Что шеф хотел? — поинтересовался Язев у вернувшегося Котлова.

— Задачу поставил! — ответил тот, запирая папку в сейф. — Пойдем, что ли покурим?

— Пошли!

Они вышли в сад, в курилку. К своему удивлению Котлов там обнаружил Устинова и Ершова, сидящих на лавочке под яблоней.

— Привет!

— Здорово!

Они поздоровались, пожали друг другу руки.

— Как дела? — нейтрально поинтересовался Котлов.

— Нормально, — ответил Устинов и пошутил. — Пока вы не пришли.

Все четверо хохотнули: Язев и Ершов сдержанно, Устинов коротко хихикнул, а вот Котлов засмеялся громко и заразительно.

— Вернулись с Москвы? — отсмеявшись, поинтересовался Устинов. — С Олимпиады.

— Вернулись!

Оба, и Язев, и Котлов были откомандированы в Москву на Олимпиаду-80 и вернулись буквально только позавчера.

— В Олимпийской деревне за ментами присматривали, — сообщил Язев. — Одного на фарцовке взяли. Домой отправили.

— Сажать не стали, — добавил Котлов. — Пацан совсем, даже в армии не служил. А у вас здесь как?

Устинов поморщился:

— Да так… Усиление вчера сняли. Радость к нам пришла! Теперь вечером домой будем ходить. А то родные скоро по фотографиям будут опознавать родителя.

Они опять хохотнули этой незамысловатой шутке — все четверо.

— Через два дня на третий здесь ночевали, — добавил Ершов. — В другие дни раньше 10 вечера домой не расходились. Суббота — стабильно рабочий день.

Ершов и Устинов встали, отряхнули брюки сзади. У них перекур закончился.

— Ладно, увидимся.

— Увидимся!

— Хорошие мужики, — заметил им вслед Язев.

— Нормальные, — согласился Котлов.

Ершов взглянул на часы:

— Половина первого. Обедать пойдешь?

Устинов мотнул головой:

— Не хочется. Жарко.

Действительно, на улице стояла небывалая для августа жара. В кабинете от духоты не спасал ни постоянно работающий с самого утра вентилятор, ни открытые окна. Хорошо еще, окна кабинета выходили на теневую сторону. В кабинетах напротив, в окна которых солнце светило целый день, была еще та душегубка.

Правда, зимой на солнечной стороне сохранялся вполне комфортный климат, а у Устинова с Ершовым целыми днями «пахал» уже не вентилятор, а обогреватель, из-за которого комендант периодически впадал в истерику.

— Ты сегодня на машине? — поинтересовался Ершов. Устинов кивнул.

— Поехали купаться в обед?

— У меня плавок с собой нет, — буркнул Устинов, мысленно уже согласившийся на это предложение, зная, что скажет его коллега. Он не ошибся.

— У меня тоже нет! Голышом. В нудистов поиграем, — Ершов хихикнул. — Поедем на Курмашевские озёра. Там никого не бывает, а ехать 10 минут от силы.

— Давай девчонок позовём? — предложил Устинов.

— Каких? — не понял Ершов.

— С ЦПС (центр правительственной связи — прим. авт.), — ответил Устинов. — Вчера в столовой с ними вместе обедали. Они тоже на жару жаловались. Забыл? Только я сам к ним схожу, звонить не буду.

Устинов убрал документы в сейф, закрыл его. Ключ сунул в карман брюк и вышел из кабинета. Ершов последовал его примеру: убрал документы, закрыл сейф.

Когда из года в год, изо дня в день половина первого ходишь в одну и ту же ведомственную столовую, в которую посторонним не проникнуть никоим образом, поневоле перезнакомишься со всеми посетителями, которые тоже ходят в эту ведомственную столовую из года в год изо дня в день в это же время, да еще и некоторым образом являются твоими коллегами.

Когда-то ЦПС входил в структуру КГБ. Потом их разделили, но в регионах они продолжали размещаться в зданиях по соседству, разве что в коридорах между ними установили двери с цифровыми замками.

Только столовая осталась общей. В этой столовой, стоя в очереди, Устинов и Ершов и познакомились с девчонками-сотрудниками ЦПС Надей, Олей, Леной и Катей. Сначала стали просто здороваться, затем пропускать их вперед себя в очереди. Девушки ходили в столовую почти всегда вместе, причём, в отличие от оперативников КГБ, всегда в военной форме, которая, откровенно говоря, им очень даже шла. А в последствии оказалось, что девчонки и сидят в одном кабинете.

Правда, дальше поздравлений с днём рождения и обмена шоколадками и т.д. отношения развиваться не стали — и те, и другие были женаты-замужем.

А вот искупаться в обед — это можно! Это — запросто!

Минут через десять Устинов вернулся.

— Поехали! Они на стоянку подойдут.

К машине подошли все четыре. Ершов, рассчитывавший, что поедут не все, скептически хмыкнул. Устинов отмахнулся:

— Поместимся!

Фигурки у девчонок были хоть и не хрупкими, но спортивными: всё-таки военнослужащие, аттестованные инженеры с офицерскими званиями, и, соответственно, как все офицеры, ходили на ФИЗО, сдавали зачёты. И попробуй не сдай! Сразу часть квартальной премии долой! Даже своеобразная процентовка на эти случаи в отделе кадров существовала: не сдача норматива по бегу — 10 %, по подтягиванию — 5 %, по стрельбе — 15 % и т.д. Впрочем, при приёме на службу при прохождении медкомиссии все кандидаты сдавали нормативы по физподготовке. По подтягиванию прямо в кабинете хирурга — у него прямо в дверном проёме была установлена перекладина!

Поэтому девушки, хоть и с некоторым трудом, но вполне уместились вчетвером на задних сиденьях.

Село Курмашево располагалось километрах в десяти от города. Общественный транспорт туда ходил дважды в день — утром и вечером. Озёра находились еще дальше, километрах в трех по грунтовке. Место считалось безлюдным, но шикарным с точки зрения отдыха и рыбалки.

До озера добрались минут за двадцать. Доехали бы быстрее, да на выездном посту ГАИ инспектор поднял жезл, узрев четырех пассажиров сзади. Устинов продемонстрировал удостоверение, инспектор, недовольно хмыкнув, козырнул и буркнул:

— Езжайте!

— Не вышло денюжку срубить, — буркнула сзади Катя, когда машина отъехала от поста.

— Бедные мы, бедные, — деланно всхлипнул в ответ Ершов. — Денег нет, взяток не даём.

— Зато какой азарт у него в глазах был! — добавила Оля.

Шутя и балагуря, они проехали село, свернули на грунтовку, проехали одно, ближнее, озеро (возле него паслись коровы), доехали до следующего, остановились.

Вокруг озера рос островками ивняк, отсекая песчаные пляжи от любопытных глаз.

— Мальчики налево, девочки направо! — скомандовала Надя, выбираясь из машины. Кстати, она была старшей по званию среди подруг — целый майор — ну, и по возрасту тоже.

— И не подглядывать! — добавила Оля.

Устинов демонстративно вздохнул:

— Вот начинаешь приставать к женщине, она обижаться начинает, не пристаешь — вообще злится!

Он с Ершовым отошли метров на двадцать, к другому пляжу, скрытому кустами. Быстро разделись, скидывая всю одежду, включая трусы (не идти же в подмокших брюках потом на работу!).

Ершов саженками рванул к середине озера, стараясь не смотреть в сторону плещущихся девчонок, хоть их прелестей и не видно было под водой. Устинов нырнул, проплыл под водой метров пять, вынырнул, доплыл до берега.

Ему, в принципе, этого хватило — организм освежился. Он поднял с одежды, сложенной на траве, часы. Можно было еще минут 15 плескаться без риска опоздания.

— Надо было арбуз купить! — мелькнула мысль. — По жаре самое то!

Игорь уже вылезал.

— Обсыхаем и обратно?

Денис кивнул.

— Девчонки! — крикнул Ершов. — Мы одеваемся! Через 10 минут поедем!

— Хорошо! — отозвалась то ли Оля, то ли Надя, а может и Катя.

Устинов сел за руль. Надо было развернуться. Рука чуть дрогнула, ключи упали на пол. Он наклонился, неудачно шевельнул ногой, засунув ключи аж под сиденье.

— Блин! — в сердцах выругался Денис. Он вылез из машины, осторожно, чтобы не испачкать брюки, опустился на колени. Сунул руку под сиденье.

— Блин! Ё-моё!

Ключи запали достаточно далеко. Устинов засучил рукав рубашки, сунул руку подальше, обдирая кожу.

Ершов, оглядываясь в сторону девчонок, поспешно натянул трусы, брюки, влез в туфли, не одевая носков.

— Нашел? — поинтересовался он у товарища.

— Нашёл, — угрюмо отозвался тот. — Нашёл! Нашел, мля!

Игорь никогда не слышал, как Денис ругается матом. Следующая фраза поразила его не только содержанием, но затейливой формой. Оглянувшись на одетых уже девушек, Устинов резко замолчал, коротко бросил:

— Садись! Всё потом.

И всю обратную дорогу молчал, не откликаясь даже на реплики «связисток» с заднего сиденья. Словно заразившись его настроением, умолкли и Игорь с пассажирками.

Устинов остановил машину у подъезда Управления.

— Выходим побыстрее, — скомандовал он и обратился к Ершову. — Я буду через час. Скажешь, если кто спросит, ушел на встречу.

— Что это он? — тихонько поинтересовалась у Ершова Надя.

Ершов пожал плечами:

— Может, машина забарахлила?

— Спасибо, мальчики, вы лучшие! — улыбнулась Оля. — Денису тоже это передай!

Спустя два часа.

Устинов вошел в кабинет, хмыкнул, глядя на коллегу:

— Меня никто не спрашивал?

— Нет, — пожал плечами Ершов. — Всё нормально?

— Почти! — отозвался Устинов. — Ты уже курил?

Дождавшись отрицательного ответа, Денис показал пачку «Космоса», предложил выйти. Документы прятать-убирать в сейфы не стали, просто закрыли кабинет на замок, а ключ забрали с собой. Благо выходили ненадолго. А второй, запасной, ключ находился у дежурного, получить который даже руководителю было не так просто.

На скамейках, под яблоней в курилке уже сидели несколько сотрудников, как и они, вышедших на перекур. Устинов, предупреждая возможные вопросы Ершова, отмахнулся, мол, потом, попозже.

Коллеги-курильщики оказались с 3-го отдела, недавно вернувшиеся из командировки из Москвы.

— Ну, как там? — нейтрально поинтересовался Ершов.

— Как лошадь на свадьбе, — отозвался оперативник Виктор Проскурин, который был моложе всех. — Морда в цветах, жопа в мыле! Жили в Пекине. Завтрак в 7.00, отбой как получится.

— А получалось иногда, что и после полуночи, — добавил другой, постарше. — Даже командировочные целы остались.

И пояснил:

— Тратить некогда было. Ночлег, кормёжка за счет государства. Разве что сигареты покупали…

— А расслабиться? — Устинов выразительно щелкнул пальцем по горлу.

Собеседник вздохнул:

— Один в нашей группе с костромского Управления расслабился. После отбоя пару рюмок коньяку принял. Утром домой уехал. Сто пудов потом «в народное хозяйство».

«Народное хозяйство» означало увольнение со службы.

— Кто-то сдал что ли? — ухмыльнулся Ершов.

Собеседник промолчал. Разговор заглох сам собой, опера выкинули окурки в урну. Ершов с Устиновым остались одни.

— Зато отгулов заработали! — заметил Ершов.

— Кто тебе даст отгулять эти отгулы? — ухмыльнулся Устинов. — Разве что перед пенсией. Да и то. Ты не в курсе, что через три года отгулы аннулируются?

— Да ну?

— Вот тебе и ну!

Денис помолчал, потом сунул руку в карман, вытащилчерную пластиковую коробку величиной со спичечный коробок. Одна сторона была затянута частой металлической сеточкой.

— Смотри!

— Ну и что? — удивился Игорь. — А то я «закладок» не видел!

«Закладками» называли устройства для прослушки разговоров с радиомикрофоном и индивидуальным источников питания — батарейкой или аккумулятором.

— Ты видел где? — оскалился Устинов. — На работе, на учебе… А эта штука стояла у меня в машине под сиденьем. Понял?

— Так вот что ты…

— Ага. Когда за ключами под сиденье полез, её и нашел! — кивнул Устинов и добавил. — Не беспокойся, я её отключил! Машину отогнал в гараж, развинтил, вытащил аккумулятор.

— Вот такая хрень, Игорек! — добавил он.

— Блин! Наши технари с ума сойдут! — ухмыльнулся Ершов. — Утрата спецтехники — подсудное дело!

— Да, всё равно что оружие потерять! — согласился Устинов. — Давай думать, что нам теперь с тобой делать. Мы ж с этой хреновиной к нашему кудеснику ездили... Говорили про него всякое…

Ершов задумался, потом вдруг выдал:

— Знаю! Стопроцентный выход! С цыганочкой и прибаутками! Утрём нос и Хомяку, и «гестапо». И кудесника сохраним в лучшем виде!