Волд Аскер и блюз дальнего космоса

Глава 9. Мудрость других миров

После того, как самка аборигенов, постоянно повторяя: "Враг моего врага — мой друг", с поклоном положила пушку у моих ног, прошло довольно много времени. Я смотрел на аборигенов и думал, что самое лучшее для них сейчас- это провалиться сквозь землю так, чтобы вары навсегда забыли о том, что они здесь были. Иначе увезут они их всех в рабство, и конец самобытной цивилизации… а заодно и всему народу. Ещё я думал о том, что сколько я не видел разумных существ, почти у всех наблюдается одинаковая закономерность: у женщин тело длиннее, а ноги короче. Если бы живые существа развивались самостоятельно, естественным отбором, то было бы наоборот: выжить имела бы большие шансы та семья, в которой женщина могла бы убежать от нелюбимого мужчины и принять любимого. Для этого ноги у женщины должны быть длиннее. Вместо этого всё обстоит с точностью до наоборот: у женщин ноги короче. Это, наверно, должно говорить о том, что Бог (или кто там ещё создавал разумных существ) заранее предполагал, что женщина будет жить в любовном (или как минимум заботливом) окружении. Правда, есть и исключения: не везде женщины выполняют роль хозяйки, у многих рас они рожают детей и отдают на воспитание третьей силе, как наша Бий У, например. Но это скорее исключения.

На такие мысли меня подвиг тот факт, что у дамы аборигенов ноги были короче, чем у мужчин, чуть ли не вдвое.

— Из какой земли вы явились? — спросил охотников Вар Варуна. Языком он владеет не очень, и местные его не поняли, ответили, что на корабле приплыли.

— А вы познакомите нас с вашей мудростью, мудростью других миров? — неожиданно спросил самый любопытный из аборигенов. На его месте я бы спросил, выживем ли мы тут.

— Это легко, — оживился Фиу, — например, сапоги надо чистить с вечера, чтобы с утра одевать их на свежую голову.

— Ага, а оружие никогда нельзя направлять на своих людей, потому, что раз в год оно само стреляет, а раз в два года — ещё и незаряженное, — добавил Мыслящая Жидкость Код 556781.

— Всякая незакреплённая на корабле вещь всегда попадает туда, где она может принести наибольшие неприятности, — припомнил только на днях выученную фразу Иллиан. (Обычно я говорю её тогда, когда они не убирают за собой игрушки).

Мои могут так часами — у них были лучшие сержанты из добрых трёх десятков различных миров. В области показухи, придуривания и прыжков в сторону им нет равных. Было забавно смотреть, как вертикальные зрачки аборигенов (у этого вида вертикальные зрачки, как у кошек) от удивления расширились и стали почти круглыми.

— А что-нибудь про добрые законы жизни, или как делать летающие корабли? — попросила дама.

— Сколько у вас народа в вашем мире? — перебил её Вар Варуна.

Я сделал ребятам "страшные глаза", пытаясь предупредить от болтливости. Бесполезно! Да и что я мог сделать? Формально это планета варов. Вар Варуна за три минут вытряс из аборигенов информацию о том, что на северных островах живёт около трёх миллионов человек, и что именно северяне вывезли население этого острова. Услышав это, трое младших варов переглянулись так радостно, будто им сообщили, будто сегодня их день рождения и прямо сейчас каждый из них получил по торту. Не надо было быть телепатом, чтобы угадать их мысли: "Если взять вознаграждение за одного раба, умножить на три миллиона и разделить на четверых, то всё равно получится очень, очень большая сумма".

Теоретически, клан варов — гуманный клан, который является защитником присягнувших ему на верность планет. Их протектораты всего лишь должны отрабатывать определённое количество часов на их производствах. У варов очень хорошие законы про то, сколько должны работать разные расы и сколько должны при этом получать продуктов и ресурсов. Это теоретически. Практически различные наместники и управляющие районами не против, чтобы рабы построили им дворцы в свободное от основной работы время, или создали другие предметы роскоши. В итоге поселение слуг варов неотличимо от любого другого поселения любого из кланов "Повелителей Космоса": это большой рабский лагерь с ужасающими бытовыми условиями и непосильной работой. Отличие от "плохих" кланов только в том, что в лагерях "плохих" кланов бьют и убивают, а у варов — только сажают в холодный каменный мешок. Прирост населения в таких лагерях, как правило, отрицательный, и потому вары вынуждены содержать целую армию охотников, которые скачут по всем подвластным планетам и отлавливают тех, кто уклоняется от индустриального счастья. Вознаграждение за каждого здорового пойманного раба весьма велико. А тут сразу три миллиона людей, да ещё к тому же образованных и знающих математику!

— Покажите мне ваше оружие, — потребовал Вар Варуна.

Аборигены пальнули пару раз из ружей и огнемёта. Огнемёты у них ничего, а ружья у плохонькие, пневматические, накачивать надо очень долго. Правда, против машубаст огнемёты почти бесполезны, те способны просто убежать от струи, слишком быстро двигаются. Распорядитель охоты пришел к такому же выводу, отобрал у аборигенов все принесённые ими пушки варов, потыкал в кнопки кодировки и по очереди закодировал их на каждого из охотников. А я и не знал, что у варов оружие способно настраиваться на хозяина. Островитяне были невозможно рады: ещё бы, им доверили такое мощной оружие!

— Сколько машубаст вы убили?

— Двух крупных убили, двух покалечили, около трёх десятков мелких положили.

— Так много таким оружием? — не поверил старый вар.

Местные только руками развели: не веришь — посчитай по коридорам, до сих пор лежат.

— Тогда вы заслуживаете ленты ритуала, — торжественно произнёс Вар Варуна и выдал каждому из аборигенов, а заодно и своим ребятам по белой ленточке с красной закорючкой посерединке. Островитяне недоумённо уставились на ленточки, зато молодые вары радостно принялись повязывать их себе на головы.

— Это великая честь, — пояснил старый вар, — на нашей планете тот, кто носит ленту победителя машубаст, окружен очень большим почётом.

— А почему вы сразу не уплыли? — спросил я.

— Машубасты украли несколько наших, мы хотели их вернуть. А потом решили их уничтожить совсем, когда увидели, как они опасны.

Вся наша компания (включая варов) захихикала на разные лады.

— Таким простым оружием? Лучше бы вы уплыли сразу.

— Почему простым? Мы развитая промышленная раса, у нас мощное современное оружие! — воскликнул парнишка, который просил научить его мудрости "других миров".

— Вы очень примитивная цивилизация, — хмыкнул один из молодых варов.

— Нет, мы очень развитая!

— И чем вы развитая?

— У нас есть корабли!

— Зато у нас есть летающие корабли, — сказал Фиу.

— Зато… зато… у нас есть король, и благородные люди, и мы заботимся о каждом нашем человеке, а не едим друг друга поедом, как акулы!

— Этого мало, — сказал я, — для жизни полноценного общества нужно намного больше систем, начиная от системы внутреннего анализа и постановки цели и заканчивая системами народного контроля за управляющими, включая систему контроля глупости управляющих. Ещё нужна независимая от властей информационная система, способная донести до каждого члена общества правду о реальном состоянии дел с нужной скоростью. У вас есть такие системы?

Парнишка на секунду замолчал. Очевидно, таких систем в их благородном обществе не было. Этой заминкой воспользовалась дама:

— Зато у нас есть театр!

Тут уже замолчали все наши. Чего-чего, а театра в войсках Богини не водилось. В наших условиях мне с трудом удаётся выкраивать несколько часов на срочный ремонт корабля, уборку и отдых: всегда где-то что-то случается, и срочно приходится лететь на спасение Вселенной. В таких условиях не до театра.

— А что такое театр? И как тебя зовут, малышка? — спросил Фиу. В его устах обращение "малышка" звучало очень смешно: он меньше островитян раза в три.

— Малия меня зовут. А ты такой пушистый, тебя можно погладить?

Фиу был в шоке. На него нападали разные существа, но вот погладить не предлагал ещё никто (точнее, никто из чужих, некоторое время назад мы его едва вытащили с одной планеты, где он служил домашней кошкой и не собирался покидать тёплое место). Вообще-то Фиу любит, когда мы чешем его за ухом, а я стараюсь бороться с этой его привычкой — нехорошо, когда молодое пополнение видит, как их лейтенанта чешут за ухом. Мы старательно отвернулись, чтобы малыш не видел наших улыбок — с честолюбием у Фиу всё в порядке. Вообще-то он бывший капитан королевской гвардии со всеми вытекающими.

— Нет, не надо меня гладить. Сначала защитное поле сожжёт твои руки, а потом я разрублю тебя на кусочки просто по привычке.

Насчёт "разрублю" Фиу совсем не преувеличивает: совсем недавно мы попали в переплёт на одной планете, где персонально Фиу атаковала рота всадников. Сначала Фиу подрезал животы их скакунам, а когда всадники обнаружили, что ехать на тигролошадях с вываливающимися внутренностями не очень возможно, он начал резать их поодиночке, прыгая между ними со страшной скоростью. Кстати, именно на той планете мы и выучили язык, на котором сейчас болтали с островитянами, хотя живут там люди совсем другого вида.

Малия вздохнула и начала объяснять про театр. Вскоре наши воскликнули: "А, мы поняли, это как фильмы у Волда, только не так красиво и с живыми людьми!". Малия обиделась на "не так красиво", я, чтобы подсластить пилюлю, сказал: "Если у вас есть театр, значит, вы действительно очень культурная раса".

— А что такое культура? — сразу спросил парнишка — учёный (как выяснилось, его звали Пантарюэльрасо, я сказал, что это слишком длинно, и что теперь он будет отзываться на кличку "Панта").

Я, как мог, начал объяснять смысл слова "культура": что это комплекс правил и учреждений, которые позволяют разумным обществам снизить потери от недостатков, связанных с животной натурой разумных существ, а также повысить качество жизни и количество удовольствий.

— А нас в университете учили, что культура — это всё, что помогает человеку приблизиться к богу, всё, что повышает силу выживания и делает человека разумным. — сказал Панта.

Вот люблю я эти дальние цивилизации: простачки простачками, а иногда как скажут что-нибудь, так даже не знаешь, что ответить.

— А про что у вас спектакли в театре? — спросил мыслящая жидкость.

Девчонка островитян встрепенулась и принялась рассказывать (похоже, это была её любимая тема):

— Ой, у нас много спектаклей, и про то, как люди встречаются и влюбляются, и даже есть полностью придуманные, и есть просто ради смеха. Вот перед отплытием смотрела постановку про благородную даму, которая была такая красивая, что все встречные мужчины при её виде складывались штабелями на левую сторону, а говорила она так красиво и благородно, что стоило её открыть рот, так они складывались штабелями по правую сторону. Очень смешно было, когда актеры так потешно дрыгая ногами валились то направо, то налево, — девчонка затряслась от воспоминаний.

Никто из наших даже не шелохнулся, только Илиарсия вздрогнула. В своём мире она была именной такой девчонкой, и счастья ей это не принесло. Вся моя команда об этом знает. Смущённая нашим молчанием Маля продолжила:

— Ну, это спектакль скорее для смеха. Есть и серьезные, а есть и придуманные. Классический придуманный спектакль — про то, как люди с наших островов приплыли на чужой большой остров, а там был очень такой обманный политический строй, когда группы жадных дельцов стравливали разные группы народа, заставляли народ работать до переутомления, а сами получали от этого сверхприбыли, а весь этот свой строй называли "свобода". Ну, наши там объединили благородных людей, устроили восстание и установили благородную монархию и порядок, как у нас.

При этих словах вся моя банда посмотрела на меня, а затем разразилась диким хохотом: Грумгор посинел, разумные пчёлы затряслись, остальные заревели как могли. Я в нашей команде известный сторонник народовластия и демократических свобод, компьютеризованного "порядка" я нахлебался на Земле полной ложкой.

Островитяне испугались, вары удивились и начали вертеть головами, чтобы понять, отчего паника. Мне же было не до смеха: сознание уплывало, похоже, у меня начиналось сильнейшее отравление.

— Не пугайтесь, это они смеются, — утешил я островитян.

— Всё это ерунда! Сюжет может быть только один, "Герой и смерть"! — неожиданно прервал общее веселье Вар Варуна, — Если человек способен только сидеть на месте и удовлетворять животные желания, то он не человек, а животное. Настоящий человек — это тот, кто подвергает свою жизнь или комфорт опасности ради чего-то большего. Самое большое дело для человека — это в противоборстве убить того, кто равен тебе по силе или сильнее. Если ты можешь убить врага, то ты чего-то стоишь, а если нет, то и разговаривать не о чем. В театре я показывал бы только постановки про славные битвы, и так, чтобы все видели, благодаря каким приёмам и чьей отваге они были выиграны.

— А что такое "битва"? — спросил Панта.

— Это когда перед тобой враг, и либо ты его убьёшь, либо он тебя. Разумное существо только тогда чего-то стоит, если способно охотиться на себе подобных и выходить победителем из схватки. А ещё лучше — если победить тех, кто сильнее или опаснее. А у вас что, не бывает битв?

— Нет. Иногда у какой-нибудь деревни заканчиваются все запасы еды, такое бывает при ряде неудачных рыбалок, и тогда все жители деревни собираются и идут отбирать еду у соседней. Но такое редко удаётся: обычно приходит королевская гвардия и убивает всех, кроме детей, а детей продают на рудники, там их ещё могут выкормить. У нас очень ограниченные запасы еды. Деревенские обычно не сопротивляются. А у вас часто случаются битвы?

— Существует очень много миров, каждый из которых готов в любой момент уничтожить наш народ, и только наша сила удерживает их на расстоянии.

— Что, у них тоже есть летающие корабли?

— И летающие корабли, и отрава, способная уничтожить весь мир, и ещё много чего.

В этот момент на Аиса снизошла гениальная мысль.

— Пап, а у меня в ЗИПе наверно есть болтик как от руки!

Как же мы могли забыть? Там, где у человека живот, у Аиса есть небольшая емкость с лючком для всяких полезностей. Я же сам клал туда разные болтики!

Аис открыл люк у себя на животе и принялся копаться в бардачке. Искомый болтик был вскоре найден. Я попросил Валли отремонтировать Аиса, а сам привалился к стенке — мутило меня ужасно. Благодаря этому я смог увидеть глаза, которыми островитяне наблюдали за тем, как Аис копался у себя в запаснике.

— Это что, механический человек?

— Нет, это живой корабль. Он находится высоко на орбите, а это только его управляемая кукла.

— Как же он ею управляет? Без тросов и тростей?

— Да чем-то вроде света. Долго объяснять.

— А почему он назвал тебя "Папа"?

— Он ещё ребёнок, ему всего семь лет. Должен же кто-то быть его папой.

— И мне семь лет, и он мой папа тоже, — сказал Иллиан.

— И мне семь, — поддержал Один, — и мы все друзья.

Островитяне изо всех сил постарались себе представить, как синий человек может дружить с пчелой и огромным кораблём, и, судя по их лицам, не смогли. Моя банда с удовольствием следила за их мучениями.

— А второй, вот тот, тоже живой, или это механический человек?

— Кто, мыслящая жидкость? Да, живой, а уж шутник такой, что всем до него далеко. Просто он в родном мире в воде живёт, в виде жидкости, а для перемещений по суше ему сделали такой вот аквариум.

Мыслящая жидкость помахал изумлённым островитянам манипулятором.

— А что такое "орбита"?

Я начал выяснять познания островитян в астрономии и убедился, что они практически нулевые. Они правильно считали свой мир шаром, но были уверены, что вся Вселенная вращается вокруг их мира. Орбита их планеты почти не имела эксцентриситета, и потому все движения звёзд они могли рассчитать по формулам круга. Воспринимать гелиоцентрическую систему они отказались. Мозги не выдержали слишком большого количества удивлений. Я не стал спорить, отложив это дело "на потом", если кто-нибудь выживет. Да и самочувствие не способствовало.

Вар Варуна решил вернуть всех к действительности:

— Где вы в последний раз видели машубаст?

— Они все попрятались в большой пещере, в дыре, и завалили дыру скелетами и разным мусором.

— А большая машубаста по-прежнему висит в пещере на цепях?

— Большая машубаста? Там не было больших. Было огромное чучело дракона, но оно исчезло.

— Ты его видела? — спросил Вар Варуна Малию.

— Да, давно ещё, в первый раз.

Распорядитель охоты посмотрел на меня.

— Заражена? — спросил я свистом на языке варов.

Вар Варуна пережил небольшой шок от того факта, что я знаю их язык, потом всё-таки ответил:

— Возможно, и нет. Если машубаста ещё была в коме, она могла в неё и не выстрелить зародышем. В любом случае девчонку с острова раньше чем через три недели выпускать нельзя.

А для всех он сказал следующее:

— Если матка спряталась в дыре и они завалили её мусором, значит, она сейчас будет откладывать новые яйца. Или уже отложила. Скоро они пойдут на прорыв. Необходимо уничтожить их как можно быстрее. Надо отозвать пост у входа…

Вар Варуна начал вызывать постовых. Один из островитян — видный такой, осанистый, спросил у младших варов:

— А у вас что, доспехи из панцирей машубаст?

— Да, так меньше вероятность погибнуть от крови зверей, — гордо подтвердили вары. А я подумал, что ужасно сглупил — надо было брать доспехи, мне же Вар Варуна предлагал! Островитяне сразу увидели то, что я не рассмотрел за полдня! Надо срочно вернуться ко входу, там до сих пор лежит пара десятков доспехов.

Распорядитель взглянул на меня. Его постовые так и не ответили. Я начал выкликать имена тех из своей команды, кто мог двигаться быстро. С ранеными варами остались только Стоунсенс, Птитр, мыслящая жидкость, Аис и новички. С учётом того, что двигаться им не надо, их общей огневой мощи должно хватить на любого врага. Островитян я взял с собою — мне было необходимо кое-что шепнуть им на ушко.

Мы помчались по коридорам несколькими компактными группами. Было забавно наблюдать, как островитяне передвигаются построением "ёж". Как быстро реальность учит хорошим идеям тех, кто способен учиться!

На втором уровне я понял, что мне необходимо отстать от строя по физиологическим причинам. Я присмотрел закуток и скомандовал Фиу отвести группу на десять шагов.

— Ты же выпадешь из строя, — принялся противоречить наш кот в сапогах, — а вдруг машубаста?

— Ничего со мною не будет, спереди и с боков глухая стена, а если сверху начнет опускаться машубаста, то я быстро кручу головой и её увижу…

Я продемонстрировал оный быстрый поворот, при котором голова и взгляд ходят скачками через девяносто градусов, и увидел, как сверху бесшумно спускается крупная машубаста.