Во все Имперские ТОМ 11 Непобедимое Солнце

Глава 252 — Идол

«Когда опасность будет грозить Солнцу, и Крокодил раззявит свою пасть — лишь Знающий Освободитель поможет.

Ибо он — спаситель Солнца, утешение всех обреченных, помощник людей, хоть они и не любят его в своем невежестве...»

Перевод с латыни текста радикальных масонов,

Оригинал записан в Москве в XVI веке, при дворе Ивана Грозного

Я ничего не видел и не слышал.

Я был во тьме, в пустоте.

Где-то вдали грохотало нечто, как будто горный камнепад.

Во мне еще теплилось ощущение жизни, но собственного тела я не чувствовал.

Я даже не знал, лечу ли я все еще в потоках огня или лежу на земле, или я вообще уже закопан в могиле...

— Вон он! Это его сапог! — раздался глухой детский голос.

Рюрик? Мой сын пришёл спасти меня?

Нет, это вряд ли, Рюрик ведь не говорит по-русски...

Да и причем тут сапог?

— Давай, ну давай! Allez, ramasse-le!

«Давай, подними». Это по-французски. Французский я знаю.

Только вот кого они собираются поднять?

Я очень надеялся, что не меня. Я уже труп, и меня это устраивало. Я ощущал покой, я не имел никакого желания возвращаться в мир вечной битвы...

— Тяжко, маленькая госпожа. Помогайте, — произнёс хриплый мужской голос.

— Дурак, у меня магии нет, я маленькая! — крикнула по-французски девочка, — Давай! Ну же!

Рядом что-то заскрипело, закрошилось.

Кто-то выругался на русском матерном.

Звуки вдруг резко стали громче, будто кто-то выкрутил ползунок громкости на максимум — я услышал крики, взрывы, гул вертолетных винтов, стрельбу, вроде где-то рядом даже промчался военный самолёт...

— Отстаньте, — пробормотал я.

В следующее мгновение пришла боль — острая и сразу по всему телу.

Казалось, что меня избивают раскаленными кочергами...

— Твою мать, сволочи! — я приподнял голову, которую чуть не разорвало от боли.

Открыв глаза, я узрел полутемное помещение — какой-то грот...

Здесь царила полутьма, но откуда-то сверху проникали отсветы магии и взрывов. Где-то рядом шёл даже не махач, а просто самая настоящая война.

Я лежал на камне, мою ногу насквозь проткнула стальная арматурина...

— Блядь!

Я заметался, активировал ауру, потом вскочил на ноги.

Арматурина выскочила из моей ноги с мерзким всхлипом, резанув по кости.

Встав на ноги, я простоял всего секунду, потом осел обратно на камень.

Болевой шок был таким, что я чуть не потерял сознание. Глаза мне залили слезы.

Я принялся ощупывать себя, и мои руки натыкались на торчащие кости, на голое мясо, а крови на мне было столько, что меня можно было выжимать...

Но аура работала. Я регенерировал, причем стремительно, как и всегда...

Я бросил взгляд на смарт-часы — магия почти в тысячу процентов, чакры все целые.

Рядом со мной на раскуроченном и оплавленном камне валялся человеческий корпус без головы, ног и рук — просто кусок мяса в дорогом мундире, из его шеи торчал кусок позвоночника...

Меня затошнило.

Я осознал, что я все еще в Полётовском ангаре, точнее в том, что от этого ангара осталось.

Причём, я не под завалами, а где-то под самой поверхностью развалившегося ангара, это подтверждалось тем, что в просвете сверху я видел кусок неба.

Мне повезло... Просто несказанно повезло. Я бы даже сказал, что это было настоящим чудом. Я ведь мог закончить, как этот несчастный рядом со мной, а мог бы вообще придти в себя под такими завалами, что даже я не смог бы их разгрести.

Запоздало накатила паника, адреналин ударил мне в голову.

Вот это повезло...

Или дело не в везении? Может просто Бог заботиться о Крокодилах?

Я сейчас не ощущал никакой радости, хотя мои раны и затянулись, почему-то я испытал настоящий хтонический ужас. Похоже, что я становлюсь неврастеником...

Мои зачарованные мундир и одежда в целом не пострадали, разве что оплавились местами, видимо, меня вдобавок ко всему еще и слегка задело чистым солярисом.

Я наконец полноценно встал на ноги, потом перекрестился.

Я действительно находился под завалами, не расплющило меня лишь потому, что рядом оказалось уральское яйцо. Оно не пострадало при обстреле ангара солярис-зарядами, все же Древние Уральцы делали свои компьютеры на совесть. Яйцо было целехоньким. Когда ангар обрушился — оно полетело вниз и упало рядом со мной, подперев кучи камня и арматуры, которые просыпались сверху.

Лишь благодаря ему я был до сих пор жив. Не будь этого яйца — меня бы просто засыпало тоннами бетона и раздавило в лепешку, и после такого бы даже Крокодил не выжил.

А так яйцо создало среди завалов полость — небольшое безопасное пространство, в котором я и валялся, истекая кровью, пока меня не растолкали.

Откопавшие меня «спасатели» стояли передо мной — маленькая девочка в зеленом платье и мрачный мужик, одетый во все черное.

Барон Чуйкин весь взмок, он явно только что раскидывал на ауре громадные каменюги, которыми меня и замуровало под завалами, вместе с уральским яйцом и телом какого-то мертвеца.

Княжна Пожарская была перепугана, но для восьмилетней девочки держалась хорошо.

И Чуйкин, и Пожарская выглядели непострадавшими.

— Ну и какого лешего вы живы, м? — поинтересовался я.

Где-то совсем рядом грянул взрыв, обломки ангара заходили ходуном, из проделанного Чуйкиным сюда прохода сверху посыпалось каменное крошево...

Потом сверху застрекотали пулемёты, где-то в небесах бахнула ракета...

Я подозревал, что Чуйкин спасся, исполнив какую-нибудь оригинальную дичь, как он это любил. Так и оказалось.

— Я стенку пробил, — сообщил Чуйкин, — Когда ангар начал складываться, я просто ухнул в стенку — и выскочил наружу. Я вас в коридоре ждал, господин. Вот только вы не предупредили, что это здание будут расстреливать солярис-зарядами.

— А меня спас он... — сказала по-французски Пожарская и указала, но не на Чуйкина, а на корпус мертвеца среди камней.

Я поглядел на безногое, безрукое и безголовое тело.

Боже мой. Похоже, что Михаил Буланов оказался не таким уж плохим парнем...

А потом я всмотрелся в мундир мертвеца и понял, что это ни фига не Михаил. Мундир явно принадлежал французскому Императору, этим принявшим страшную смерть магократом был Франк Бонапарт...

Судя по всему, французы лишились своего Государя.

— Он запустил ауру и держал меня, — затараторила Пожарская, — А когда мы упали — я упала на него, и даже не поранилась! Он ведь... Ну... Отрегенерирует?

Я молча отвернулся от раскуроченного трупа. Учителя у Пожарской явно были так себе, иначе они бы объяснили девочке, что без головы маги не живут.

У меня язык не поворачивался сказать княжне, что её друг погиб. Но полностью лишенный такта Чуйкин тут же пояснил, как всегда прямо:

— Нет, маленькая госпожа. Этот человек помер.

— А? — Пожарская явно не поняла или просто не хотела понимать.

— Иль э мор, — не без труда выдавил из себя Чуйкин.

Французский у Чуйкина был столь же ужасен, как и валявшийся среди камней труп Бонапарта.

Тем не менее, девочка теперь поняла, глаза княжны округлились от ужаса.

— Мы его похороним?

— Боюсь, что нет времени, госпожа, — вздохнул я, — Но Император Бонапарт умер, как истинный АРИСТО, он принял благородную смерть. Да упокоит Господь его душу. Есть у кого-нибудь порошок телепортации?

Пожарская не поняла меня, я перевёл девочке на французский, но она только захлопала глазами...

Чуйкин же просто развёл руками:

— У меня ничего нет, господин.

Это было паршиво. У меня порошка тоже не было, свой единственный я отдал Шаманову.

А над нами тем временем шла война, судя по всему, бой уже переметнулся на руины ангара, взрывы грохотали совсем рядом, пулемёты трещали, не переставая, а орали наверху, как в аду...

Очередная ракета попала во что-то крупное, бахнул оглушительный взрыв, сверху в наш «блиндаж» посыпалось каменное крошево, потом от огромного блока, который подпирало уральское яйцо, отвалился громадный булыжник...

— Здесь оставаться нельзя, господин, — заметил Чуйкин.

— Знаю.

— Вообще, я не понимаю, почему этот ангар просто не разложился на атомы от солярис-ракет, — задумчиво произнёс Чуйкин, — Я, честно, ждал этого. И думал, что вот теперь-то я точно сдохну. Я хотел этого, господин...

— Сдохнуть ты еще сегодня успеешь, не переживай, — утешил я Чуйкина, — А ангар просто обрушился, а не обратился в пар, потому что Полётов навесил на него самую мощную магическую защиту во всей Империи.

— Ясно. Так мы уходим, господин?

Ага. Легко сказать.

Я был уверен, что как только я отсюда вылезу — то немедленно стану главной целью для тех, кто атакует.

А атаковали руины ангара явно все те силы, о которых говорила принцесса — Булановы, Дубравины, да еще наверняка и консервативные масоны в придачу с Охранным Отделением. Последние теперь, после пленения Алёнки, наверняка тоже переметнулись на сторону Либератора.

Судя по звукам, доносившимся сверху, Либератор телепортировал сюда всю свою армию целиком — вместе с вертолётами, самолётами, танками, БТРами, огромными боевыми роботами и еще черт знает чем...

С другой стороны, Чуйкин был прав — оставаться здесь было нельзя. Во-первых, меня рано или поздно обнаружат и отсюда выковыряют. Во-вторых, это пространство среди завалов уже на ладан дышало — блок, который подпирало уральское яйцо, от взрывов уже начал потихоньку сдвигаться...

Но меня сейчас волновало даже не это.

Я размышлял о Духовном Перводреве. Физическое Перводрево против Либератора не затащило, Алёнка проиграла адской твари, хотя вкушала Священное Дерево.

А значит, вся надежда теперь была на Духовное Перводрево.

Как там сказал умирающий Полётов? «Единственная сила во Вселенной, которая превосходит Либератора»...

Я должен был собрать Духовное Древо, соединить все двенадцать Тайн масонов, это был наш единственный шанс... Вот это сейчас было важнее всего, даже моей жизни.

— Чуйкин, сколько Тайн радикалов ты знаешь?

— Две, господин, — тут же ответил Чуйкин, как и всегда ничего не скрывая, — Четвертую я вам уже рассказал. Еще знаю первую.

— Знаешь только первую и четвертую? — удивился я, — Это странно, Чуйкин. Мне тут птичка напела, что ты — любимый ученик Либератора.

Об этом мне рассказала в своем сообщении принцесса...

Глаза Чуйкина тут же налились кровью, барон набычился:

— Так и есть, господин. Вот только я Либератора ненавижу. Так что его любовь ко мне — безответная. А ваш дядя ненавидел меня, он ревновал меня к Либератору, завидовал, что я — любимый ученик. И главным у нас был он, ваш дядюшка. Так что к остальным Тайнам меня не допустили.

— Ладно, не кипятись, — примирительно произнёс я.

— Если господин мне не доверяет...

— Я тебе доверяю, Чуйкин. Просто раскрой мне первую Тайну.

— Как господин пожелает, — Чуйкин отвесил мне поклон. — Первая Тайна Либератора звучит так — «пока Освободитель не явится в мир, за него будут говорить его идолы».

Над нами тут же засияла золотая бездна, подтверждавшая, что Чуйкин на самом деле раскрыл мне Тайну.

Я очень надеялся, что мои враги, сражавшиеся сейчас над нами, этот магический сполох не заметят.

Я сунул руку в карман плаща, достал ожерелье Яромилы — еще одна бусина сгорела...

Мне открылась Тайна, которую Словенов называл «Идол».

Десять из двенадцати. Мне осталось собрать всего две Тайны радикалов, лишь они отделяли меня от всемогущества и победы над Либератором.

Впрочем, эта Тайна, раскрытая мне Чуйкиным, явно никакой полезной информации не несла, так что годилась лишь для того, чтобы закрыть очередной слот в моем сете Тайн. Но я на всякий случай уточнил:

— Что это значит, Чуйкин?

— Да ерунда это всё, — подтвердил мои догадки барон, — Это просто Тайна, оживляющая идолов. Мы их раньше делали, до того, как Либератор явился в мир, он через этих идолов с нами говорил. Раньше. А теперь, я так понимаю...

Чуйкин посмотрел на меня как будто с мольбой.

Но мне нечем было его утешить. Я медленно кивнул:

— Да, Чуйкин. Да. Либератор вернулся. Увы, но я опоздал, я не смог остановить его рождение.

Чуйкин крепко сжал зубы, по его лицу прошла судорога.

Глаза у барона теперь налились чистой яростью.

Княжна Пожарская тем временем захныкала:

— Друзья, мы же уйдем отсюда? Уйдем?

— Ага, — вздохнул я, — Мы сейчас покинем это место, госпожа. А вот тебе, Чуйкин, боюсь, придется остаться. Сейчас мы с Пожарской вылезем на поверхность, а потом я попытаюсь на ауре резко свалить в лес. Если там наверху еще остался лес, конечно. Я, честно, не вижу смысла сражаться с целом армией. Умирать мне никак нельзя, я должен кое-что сделать, ради победы над Либератором... Так вот. Как только мы вылезем из-под завалов — ты выпрыгнешь за нами следом, Чуйкин. И нападешь на меня. В полную силу.

Чуйкин не улыбнулся и не удивился. И не испугался тоже.

Просто еще больше набычился. Вообще, рожа у барона была такой, что ему бы в Охранке служить... Я, пожалуй, не встречал в этом мире магократа с более суровой физиономией, чем у Чуйкина.

— Это не моё дело, господин, — барон отвесил мне поклон, — Но это странный приказ. Вы, я так понимаю, решили избавиться от меня? Не то чтобы я был против, я заслуживаю смерти...

— Ты поможешь мне сразить Либератора, — перебил я, — И до этого момента забудь о смерти, Чуйкин. Ты мне нужен живым. Так что убивать тебя я не собираюсь. Ты просто нападешь на меня у всех на глазах, чтобы радикальные масоны увидели это и признали тебя своим. Нанести мне вреда ты не сможешь, хотя ты и крутой боец, так что об этом не переживай.

Грянул очередной взрыв, где-то совсем рядом кто-то заорал:

— Господин полковник, у нас...

Но конец фразы потонул в пулемётных очередях.

Чуйкин криво усмехнулся, отчего его морда стала еще более кошмарной.

— Господин хочет, чтобы я шпионил для него?

— Именно, Чуйкин. Именно. Мой дядя мертв, а новое поколение радикальных масонов тебя наверняка не знает, ты же ушёл от радикалов много лет назад. А Либератор простит тебе твою измену, ты же его любимый ученик. Так что вернешься к радикалам. Будешь служить им. И исполнять все приказы Либератора. Беспрекословно. А как только представиться шанс — узнаешь оставшиеся две Тайны. И принесешь их мне. Либо захватишь и приведешь мне человека, который их знает. Пойми, что это важно. Эти оставшиеся две Тайны — единственный способ победить Либератора.

Чуйкин вновь заскрипел зубами, потом посмотрел на меня как будто жалобно, его глаза вдруг намокли и заблестели.

Вот такого я не ожидал...

— Вы просите о самом страшном для меня, — хрипло сказал Чуйкин, — Нет ничего страшнее, чем служить Дьяволу. Я бегу от этого уже тринадцать лет...

— Да. Но отправить тебя на службу Либератору — единственный шанс сразить его. Ты же хочешь этого, Чуйкин, хочешь услышать предсмертный стон монстра?

Чуйкин медленно кивнул, по его щекам катились слёзы:

— Хорошо... Если я выдержу, господин.

— Никаких «если», Чуйкин. Мне нужны последние две Тайны. И ты мне их принесешь. Вот мой контакт.

Я показал Чуйкину экран своего смартфона.

— У меня нет смарта... — развел руками Чуйкин, — Я ни с кем не общаюсь, господин...

Но смартфон нашёлся у Пожарской.

— Отдайте ему, — попросил я девочку.

Княжна отдала Чуйкину свой смартфон, обитый по-девчачьи розовой кожей, да еще и украшенный наклейками с котятками.

Чуйкин настолько не шарил в технике, что мне пришлось помочь ему отсканировать мой контакт...

— Магограммом пользоваться умеешь, я надеюсь? — уточнил я.

— Нет, — признался Чуйкин, — Но я научусь.

— Славно. А если вдруг упадет интернет — позвони по моему номеру, он есть в контакте, который ты отсканил. А если вообще пропадет связь — мой человечек будет ждать тебя каждый день на привокзальной площади Царского села, в полдень. Он тебя узнает.

Чуйкин шумно и глубоко вздохнул, он теперь был бледен, как мертвец.

Мне было не по себе. Я понимал, что сейчас заставляю человека идти навстречу своему главному страху — ибо для Чуйкина не было ничего хуже, чем снова явиться на службу к Либератору.

Но выбора не было. Ни у меня, ни у Чуйкина.

Где-то совсем рядом со свистом упала ракета, грянул очередной взрыв...

— Ладно, погнали, — решительно произнёс я.

Чуйкин что-то пробормотал одними губами, возможно молитву.

— Княжна, вы позволите...

Я взял Пожарскую на руки, потом на максимум раздул свою ауру, а потом прыгнул и рванул вверх, раскидывая тяжелые блоки, камни и арматуру, я ринулся туда, где в просвете среди завалов алел кусок кровавого неба...