Во все Имперские ТОМ 11 Непобедимое Солнце

Глава 248 — Антикрокодильный союз

Я наконец обернулся и глянул на аура-пушку.

Полётов валялся под ней и выглядел при этом еще хуже Михаила, Великий Князь сгорел до черноты, его одежда обуглилась, от неё теперь остались одни клочья...

Но самым удивительным было то, что Полётов до сих пор оставался в живых. Став куском прожаренного мяса он все еще дышал, на его губах вздувались кровавые пузыри, над его телом даже метались слабые искорки магии — князь явно пытался регенерировать.

Очки Полётова лопнули, их стекла осколками рассыпались по полу, сам пол под аура-пушкой теперь тоже был весь черным, металл оплавился и запузырился, от него шёл пар. И даже по потолку, там где располагалась аура-пушка, теперь шла уродливая черная трещина, из которой вниз капало какое-то масло...

Судя по всему, это был на самом деле последний запуск шизоидной машинки Полётова. Если попытаться еще раз — она уже точняк взорвется, ресурс древнеуральских приблуд был исчерпан.

К Полётову уже бежали его перепуганные родичи и вместе с ними забывшие про Михаила целители...

— Всем стоять, я сказала! — прозвенел Алёнкин голосок.

Метавшиеся вокруг Алёнки черно-золотые вихри теперь полностью перекрывали единственный выход из зала. Можно, конечно, было попытаться прорваться, но я решил сначала говорить слова, а уже потом начинать бешеную сечу.

Ибо я смотрел на Алёну Оборотнич и видел, что её МОЩЬ с момента нашей последней встречи на самом деле возросла. Аура у Алёнки теперь была ярче и больше раз в пять, чем тогда у Петропавловки. Богиня явно времени зря не теряла, а все последние дни усиленно налегала на Перводрево, как качок на стероиды...

— Окажите помощь Полётову, — отменил я приказ Алёнки, а потом обратился уже к самой богине, — Собачка Либератора, ты что тут забыла?

Все три золотых глаза Алёнки уставились на меня.

— Нагибин. А ты сам что тут забыл, пёсик либеральных масонов?

— Я Император Всероссийский, — парировал я, — Как тебе отлично известно. И я, по крайней мере, не выслуживаюсь перед хтоническим злом из преисподней.

— А я, значит, выслуживаюсь? — Алёнка явно пришла в ярость, её взор засиял золотым огнем, — Если думаешь так — то ты дурак, Нагибин! Ныне я обрету такую МОЩЬ, что смогу уничтожить Либератора.

Богиня жадно глянула на аура-пушку.

— Алён... — я вздохнул, потом указал на полуживого Полётова, — Вон там лежит человек, который только что попытался сожрать ауру Рюрика. И теперь он умирает, как видишь. Если ты хочешь сдохнуть за ним следом — не смею тебе мешать...

— Сдохнуть? — Алёнка расхохоталась так, что стеклянные стены зала задребезжали, — Ты дважды дурак, Нагибин. Как и вы все здесь! Профаны, глупцы... Разве вы так ничего и не поняли? Разве вы не знаете, что происходит? Рюрик пришёл взять СВОЁ. Эта древняя аура — для него. Она его собственная, понимаете? Вот почему никто из вас не способен вместить её!

— Алёна, ты не Рюрик...

— Я нет, — девушка перестала гомерически хохотать, теперь она просто очаровательно улыбалась, — Мой сын — Рюрик. Наш сын, Нагибин. Я возьму эту ауру не для себя, а для него. Ибо мой сын, плод любви Крокодила и отведавшей Перводрева — и есть Рюрик. Его прямая реинкарнация! Конунг вернулся в мир. И готов вершить свою волю. Он убьет Либератора, своего младшего брата, он сделает наконец то, что должен был сделать еще тысячу лет назад. Но тогда у него не поднялась рука. Ныне же он исполнит свой долг!

Алёнка нежно погладила себя по круглому животу...

— Запускайте машину, — приказала девушка, — Мой сын алчет своей силы. Я чувствую, что он готов.

Родичи Полётова, все еще хлопотавшие над своим израненным Старшим, уставились на Алёнку, потом все посмотрели на меня...

Маги-либералы проделали тоже самое. Теперь всё глядели на меня, будто я был тысячной купюрой, оброненной на тротуаре.

Я пожал плечами:

— Да запускайте, чего уж там. Пусть Алёна поплещется в потоках ауры Рюрика. Других кандидатов на божественность у нас больше нет, все остальные закончились.

Решение казалось мне самому единственно верным.

Я не знал, сумеет ли Алёнка схавать ауру Рюрика, но в чем я был твердо уверен — так это в том, что подчиняться Либератору богиня не намерена. Я достаточно хорошо знал Алёнку, чтобы понимать, что эта бешеная девка не подчиняется вообще никому. А Либератор тем временем оставался главной и ключевой проблемой, так что если Алёне или её сыну удастся раскачаться настолько, чтобы сразить Гностического Либератора — я ничего против иметь не буду. Пока что, по крайней мере. А когда с Либератором будет покончено — там уже разберемся...

— Вы слышали приказ Императора! — провозгласила Алёнка.

Но возле уральского яйца сейчас торчали только гаруспики, поддерживавшие жизнь в органах Рюрика, да еще Дыгый снова тыкал в суперкомпьютер пальцами.

А родичи Полётова с места так и не сдвинулись, между тем, без них запустить машину было нельзя...

Причина промедления была очевидна — умиравший Полётов что-то бормотал окровавленными губами.

— Папа против, — доложил сын Полётова Всеслав, — Он говорит, нельзя пускать её к машине...

— В таком случае твой папа умрёт, — тут же взъярилась Алёнка, и гнев её был ужасен, по залу заметались черно-золотые сполохи магии, — И ты следом за ним. Запускайте, я сказала! Как ты смеешь стоять между Рюриком и его аурой?

— Ага, запускайте, — подтвердил я, — Повелеваю своей Императорской волей. Это приказ.

Собственно, варианта тут было только два. Или Алёнка впитает силу Рюрика и поможет мне покончить с Либератором, или же она просто умрёт... О последнем варианте я старался не думать, ибо смерть Алёнки будет неизбежно означать и смерть нашего с ней сына.

Это было ужасно, но я был вынужден рисковать. С вылуплением Либератора изменились и правила игры, я отлично понимал, что если не покончить с адской тварью — то наш сын вероятно и так погибнет, Либератор терпеть в мире плод любви Рюрика и Крокодила точно не станет.

Всеслав и остальные Полётовские родичи еще поглядели на своего Старшего, но тот был уже в агонии, целители едва поддерживали жизнь в нём. Полётов часто дышал и хрипел, как раненый медведь... Я уже был достаточно прошарен в магической премудрости, чтобы догадаться — у Полётова сгорели все чакры, аура-пушка просто уничтожила их, так что ни отрегенерировать, ни исцелиться другим способом он теперь не сможет.

Тем не менее, ослушаться меня или Алёнку никто не рискнул — вообще, когда тебя прессуют Рюрик и Крокодил одновременно, отказаться подчиняться им довольно сложно.

Так что Всеслав, жена и дочери Полётова поплелись к компьютерам возле уральского яйца. У Дыгыя уже все было готово — он в очередной раз разогнал яйцо на полную, оно снова приобрело молочный цвет, а жужжало теперь еще громче прежнего.

Зал начал периодически вибрировать, раз в несколько секунд пол и стены начинали будто ходить ходуном...

Я понял, что не ошибся — Полётов своей безумной попыткой обрести божественность не только сжег себя самого, но еще и серьезно повредил всю систему. Так что шансы Алёнки сожрать ауру Рюрика стали теперь еще жиже.

Но мне было уже плевать. Я принял решение.

А дальше все в руках Божьих, как говорится...

— Убираемся отсюда, — бросил я либералам, — И заберите кто-нибудь Полётова. Если он протянет еще минут десять — отнесу его дриадам. Они вроде умели возвращать к жизни тех, кто уже одной в могиле, насколько я помню...

Алёнка тем временем уже промчалась через зал подобно комете, оставляя за собой черно-золотой шлейф, потом девушка заняла место под аура-пушкой.

А потом заявила:

— Боюсь, что Полётов останется здесь, Нагибин. Как и ты. Вы оба часть сделки.

— Сделки? — я хмыкнул, хотя на душе у меня сразу стало погано, я даже активировал ауру, — Значит, наша богиня все же машет хвостиком перед Либератором?

— Сделка была не с Либератором, — рассмеялась Алёнка, — С Кабаневичем! Я обещала герцогу твою голову, Нагибин. И дала слово магократа. Так что прости.

Алёнка послала мне воздушный поцелуй, как она любила это делать, потом эффектно щелкнула пальцами...

Аура-пушка загудела, вокруг уральского яйца заметались потоки жаркого ветра.

— Ах, так, — заявил я, — Ну что же, тогда никакой божественности, сука.

Но машина уже запустилась, активировавшие её родичи Полётова снова смотрели на меня, на этот раз с ужасом...

Над Алёнкой заплясали разноцветные блики, зал затрясся, в воздухе над девушкой грянул гром, засверкали молнии.

Через мгновение на Алёнку излилась тугая струя усиленной в сотню раз ауры Рюрика. И на этот раз все было совсем не так, как со мной, тем более не так, как с Михаилом или обезумевшим Полётовым...

Нет, Алёнку эта машина явно признала. Девушка потонула в черно-золотых вихрях, столь МОЩНЫХ, что Алёнка вообще исчезла из вида. Она теперь оказалась в непроницаемом коконе чистой магии, который заполнил треть громадного зала...

И из этого кокона вдруг раздался женский крик — богиня орала нечто на древнескандинавском. Я не знал, что именно, но крик был торжествующим.

Впрочем, меня это сейчас не волновало. Алёнка меня в очередной раз кинула, так что её должна была постичь мгновенная карма за такие дела.

Я бросился к уральскому яйцу, оттолкнул Дыгыя, юкагир упал на пол...

Я занес кулак, намереваясь одним ударом обратить суперкомпьютер Уральских магов в труху, расфигачить это яичко на скорлупки и заодно проверить, есть ли там внутри желток...

Вот только я вспомнил о моем сыне в животе у Алёнки, и мой кулак, пылавший аурой и яростью, так и остался висеть в воздухе.

Не могу же я убить своего ребенка в самом деле!

А если сломаю машинку Полётова — такой вариант вполне возможен, ребенок может умереть, вместе со свой божественной мамой...

Это уже не говоря о том, что вся система может вообще взорваться к херам. И тогда под обломками ангара похоронит и меня, и всех либералов, и даже Императора Франции.

Ну уж нет. Я вам не какой-то террорист. И не суицидник.

Я так и не ударил. Сын Полётова Всеслав замотал головой и заорал, подтверждая мои догадки:

— Нет, Ваше Величество! Опасно! Не трогайте!

— Ладно, — я решил, что мне надо остыть.

Алёнка вся еще была скрыта магическими вихрями, видимо, процесс поедания ауры Рюрика затянулся...

— Всё, валим отсюда, — решился я и приказал своим стражницам, — Возьмите Полётова.

Сигурд и Аджет двинулись к Старшему Полётову, тот вроде еще дышал, но слишком быстро и тяжко одновременно — Великий Князь определенно уже стоял одной ногой в могиле.

Однако в этот момент вдоль стен вдруг заметались голубые вспышки...

Ясно, понятно.

Кабанчики прибыли. Видимо, Алёнка пробила для них брешь в Полётовских защитах.

Первым появился парень с крашеной синей бородой, за ним следом Аристарх и Аристофан Кабаневичи, через полсекунды — еще десяток крашенобородых мудаков, среди них я узнал Павла Павловича Кабаневича...

Потом поперли девки с кислотными волосами, потом опять мужики, потом наёмники Кабаневичей с автоматами...

Похоже, что Алёнка, щелкнув своими пальчиками, телепортировала сюда клан Кабаневичей целиком.

Буквально целиком. Крашеных магов было человек двести, а наёмников — штук пятьсот. Вот теперь в зале Уральской машины стало на самом деле тесно.

Кому-то явно придется отсюда сейчас свалить, и меня вполне устраивало, если этим кем-то стану я...

Я бросил взгляд в сторону аура-пушки — Алёнка все еще пребывала в магическом вихре-коконе, среди бешено метавшихся черно-золотых ветров.

Ну и хрен с ней.

— За мной, — приказал я стражницам и рванул к проему выбитых гермодверей.

Да, я мог принять бой с Кабаневичами, но не видел в этом ни малейшего смысла.

По словам принцессы сюда уже перлась многотысячная армия Либератора, чтобы раскатать меня, и я не собирался дожидаться этой армии, как бычок на бойне.

Я был уже почти возле самого выхода из зала, когда меня опередил граф Водянов. Граф, никогда не отличавшийся храбростью, уже нырнул в проем, вот только...

Водянова тут же разорвало на куски, в стороны полетели потоки крови и раздробленные кости. Графа уничтожило за секунду, просто перемололо, как в гигантской невидимой молотилке.

А в проеме выбитых гермодверей заплясали черно-золотые сполохи...

Ясно. Алёнка запечатала выход.

Император Франции разбил склянку с порошком, но порошок и осколки стекла просто рассыпались по полу. Волшебства не произошло.

— Мы в ловушке, — испуганно констатировал Его Величество.

И он был прав. Двери перекрыты, телепортироваться отсюда тоже нельзя...

Видимо, Алёнка пробила Полётовские защиты только на вход, явившись в ангар сама и напустив сюда Кабаневичей, а вот телепортироваться отсюда эти защиты все еще не позволяли.

— Отключите защиты ангара! — заорал я Полётовым, не оборачиваясь.

— Невозможно, — крикнул где-то позади меня Всеслав Полётов.

— Тебе конец, Нагибин, — услыхал я голос герцога Кабаневича.

Что?

Я еще миг поколебался, но решил, что пытаться выйти следом за Водяновым — плохая идея. Ибо Водянов при попытке пройти в коридор сдох. Я, конечно, сильнее графа, но не факт, что сильнее магии новой раскачанной Алёнки...

Я обернулся.

Герцог Кабаневич стоял в центре зала. Герцог был без своих платиновых зубов, которые я ему высадил, но говорил твердо. Рядом с Кабаневичем стояли Тая и еще двое кабанчиков, тех самых, которых я отправил под арест.

А надо было убить...

Мой гуманизм меня погубил, в очередной раз.

Один из кабанчиков держал в руках оторванную человеческую голову, он швырнул её на ауре через зал. Голова полетела, потом упала и покатилась к моим ногам...

Я узнал окровавленное мертвое лицо барона Железнова — того самого, которого я и отправил сторожить герцога.

— Ты следующий, Крокодил, — провозгласил Кабаневич, поднимая в руках громадный молот.

Это что еще за хрень?

Молот выглядел внушительно и странно — длиной в метр, с громадной и заостренной «головкой». Из какого-то темного металла, ни на что не похожего, даже на черный металл Уральских магов. Молот определенно был продуктом хай-тека — на его рукояти помещалось несколько синих экранчиков, а еще сияли разноцветные индикаторы...

— Это еще за дерьмо? Вы воруете артефакты из Вархаммера, герцог?

— Это Кувалда Краснослава, — сообщил Кабаневич, ухмыляясь беззубым ртом, — Легендарного Крокодилоборца, убийцы рептилий! И это не просто молоток, о, нет... В этой кувалде заключена сама душа Краснослава. Древний герой явился мне и воплотился в кувалду, дабы я мог сразить Крокодила! Ныне ты будешь окувалдован, чудовище!

— Всё так, — произнес громовым голосом молот в руках герцога.

Вот блин...

Я, разумеется, помнил о Краснославе Кувалде — этом герое холопских сказок, дух которого явился мне в кургане Рюрика. И обещал мне смерть. Вот только я совсем не ожидал, что Краснослав Кувалда воплотится в виде буквальной кувалды в лапах у герцога...

— Здесь воняет кабанами, — обратился я к либералам, — Как в лесу. А это не лес, это ангар Полётова. Так что слушайте приказ вашего Государя — убить всех Кабаневичей. Они предали нас. Ублюдки замыслили цареубийство, вы слышали герцога!

Вот теперь отступать уже было некуда, буквально.

Я разбудил ГОЛОД внутри себя, дав ему волю. Я активировал ауру на максимум и вокруг меня заплясали бешеные сине-фиолетовые смерчи...

Герцог хочет зреть Крокодила? Ну что же, меня это вполне устраивает.

Кабаневич так часто утверждал, что я ЧУДОВИЩЕ, что сам напросился...

Сейчас он получит свое чудовище.

— Защищайте Полётова, и маленькую княжну Пожарскую тоже, — приказал я своим Лейб-Стражницам.

Сигурд и Аджет держали Великого Князя на руках. А девочка Пожарская испуганно жалась к Императору Бонапарту, который выглядел растерянным.

Через мгновение грянула стрельба, наёмники Кабаневичей открыли ураганный огонь, пули застучали по бронестеклу стенок зала, кабанчики же начали хаотично телепортироваться по всему залу, так что все утонуло в голубых вспышках...

Один из кабанчиков оказался за спиной у Земнотягловича и зарезал его одним ударом в горло...

Но мне было плевать. Я уже несся на герцога Кабаневича, не видя ничего кроме его ухмылявшейся рожи. И еще Таи, стоявшей слева от герцога.

Пора всё закончить. На этот раз — без вариантов.

Мои отношения с Кабаневичами не сложились, они изначально были ошибкой...