Во все Имперские ТОМ 11 Непобедимое Солнце

Глава 247 — Кровавые небеса

«Воевать огненным мечом: ЗАПРЕТ

Культивировать Древосток: ЗАПРЕТ

Ходить между мирами: ЗАПРЕТ

Брать чужую ауру: ЗАПРЕТ

<неизвестное слово>: ЗАПРЕТ»

Так называемые «Пять Табу»,

Надпись, вырезанная на камне, обнаружена в ста двадцати километрах к северу от Воркуты.

Надпись на шумерском, предположительно шумеры были единственным человеческим народом, имевшим контакты с Уральскими магами.

Вероятно, надпись тайно сделана посланником или купцом-шумером, который вел дела с Уральцами, либо пленником, захваченным Уральцами.

По мнению некоторых исследователей, надпись представляет собой прямой перевод некоего священного писания Уральских магов.

Таким образом — это единственный известный текст Древней Уральской цивилизации, дошедший до наших дней.

— Ну и чё?

Но мой вопрос был обращен в пустоту.

И так было ясно, что всё плохо, так что мне даже никто не ответил.

Полётов с родичами и гаруспиками суетились вокруг древнеуральского яйца, либералы явно начали нервничать, в воздухе витала легкая паника, стремительно переходившая в ощущение полного провала...

Его Высочество Михаил Багатур-Буланов валялся на полу, над ним кудахтали целители. Мундир у изменника Михаила местами сгорел и дымился, левый сапог полностью развалился, кожа сапога оплавилась, будто Михаил гулял по вулканической лаве... А еще у Михаила была сожжена половина лица, один глаз вроде бы вытек, с ладони правой руки просто сошла кожа, обнажив мясо.

Его Высочество изволил регенерировать, но делал это мучительно медленно. Михаил стонал, ругался и читал молитвы одновременно, повизгивая от боли.

Ублюдок теперь выглядел, как спасенный с пожара бомж-погорелич, а не как лицо царской крови.

Мы уже минут двадцать пытались накачать Михаила аурой Рюрика, мы сделали уже пять попыток, и я был уверен, что шестой попытки Михаил Буланов просто банально не переживёт.

Да, аура теперь не экранировала от Михаила, как во время нашей первой попытки. Но она и не впитывалась полностью. По словам Полётова, Михаил впитал меньше сотой доли процента своей божественности, и при этом получил такие раны, что теперь просто вышел из строя.

Мда, хорошенькое божество у нас получилось...

Михаил сейчас вполне походил на языческого божка-покровителя бездомных или жертв пожара, но никак не на усиленного в сто раз Рюрика.

Я решительно прошёл к Полётову и оттащил его в сторону.

— Ну и чё? — задал я свой сакральный вопрос, волновавший сейчас абсолютно всех.

— Я ничего не понимаю, — выдохнул Полётов, голос у Великого Князя дрожал, — Должно было получиться! Должно!

— Какого лешего вы не протестировали эту систему, прежде чем запускать, м?

— Невозможно, Ваше Величество. Совершенно невозможно, астрологические карты...

Полётов замолчал на самом интересном месте, явно не желая раскрывать информацию.

Но мне сейчас было не до игр.

— Говорите, князь. Я близок к ярости. И не уверен, что вам будет приятно познать мой ГНЕВ.

— Ну хорошо, — Полётов обреченно кивнул, — Видите ли... Согласно астрологическим расчетам сегодня 8 сентября 2022 года Рюрик вновь явится в мир и заберет свою ауру. Именно сегодня. Я не мог запустить машину раньше, поймите. Мой клан долгое время работал именно на этот сегодняшний день. Лишь сегодня может произойти мистерия. И больше никогда. Нельзя включать эту машину в другой день! Это привело бы к катастрофе...

— Ага, а сегодня это привело к полному провалу, — хмыкнул я, — Какие планы, Полётов?

— У меня есть одна идея...

— Идея? Михаил сдохнет, если мы еще раз пихнем подонка под ауру-пушку.

— Забудьте про Михаила, Ваше Высочество.

— А что тогда? — уточнил я, — Попробуем еще раз со мной?

— Просто дайте мне пару минут... — взмолился Полётов.

Великий Князь снова бросился к компьютерам, подключенным к уральскому яйцу, и начал что-то втолковывать своим родичам и гаруспикам, сыпя при этом непонятной программистской и магической терминологией.

Что бы ни задумал Полётов — его дети и жена явно были не в восторге, я видел, как мрачнеют их лица. А гаруспики вроде вообще пришли в ужас, только Мертвякова скептически ухмыльнулась...

Впрочем, плевать.

Я уже понял, что Полётов накосячил, причем, критически для всего нашего дела. На Полётовскую шизоидную машинку больше можно не рассчитывать.

Очередной одержимый АРИСТО промазал с пророчествами, ничего нового.

Ко мне тем временем важно прошествовал Его Величество Император Франк Бонапарт.

— Все плохо? — уточнил Франк.

— Хуже некуда, — признался я, — Аура Рюрика в Михаила не лезет. А от меня отскакивает. А в Павловске тем временем происходит хрен знает что...

— О-ла-ла, — Франк печально улыбнулся, — Боюсь, что в Павловске как раз происходит понятно что. Там идет бой. Мои шпионы только что доложили.

— А защитные купола?

— Купола на месте.

— Что ж... — я пожал плечами, — В таком случае нам конец, Ваше Величество. Эти купола я проломить не могу.

— Вам конец, Нагибин. Не нам, — вежливо поправил меня Бонапарт.

— Вот тут не соглашусь, дружище Франк. Когда Либератор родится — конец придет всем. Я много общался с радикальными масонами. И уверяю вас, Гностический Либератор не расист, он равно нагнёт и русских, и французов, и даже османов с неграми...

Мой смартфон пискнул, я глянул на экран.

Сообщение было от Шаманова:

Он родился! Либератор родился!

Вылез из Павла Павловича.

Посмотри на небо!

Чего, блин?

Из Павла Павловича?

А какого собственно лешего Либератор изволил вылезти из Павла Павловича, когда мы готовились принимать его роды из Павла Стального...

Сообщение Акалу пришло еще и с опозданием аж на пять минут. Полётов настолько завесил свой проклятый ангар защитными полями, что сквозь них даже интернет пробивался с трудом.

Мелкий Император Франк, встав на цыпочки и вытянув шею, уже пытался заглянуть на экран моего смарта через мое же плечо...

— Нате, читайте, — я продемонстрировал Его Величеству столь волновавший его экран, — ВСЁ. Приплыли, дружище Бонапарт. Финита ля комедия. Заказывайте себе гроб.

— Слушайте, я не думаю...

Но у Бонапарта уже у самого звякнул смарт.

Потом смартфон пискнул у стоявшего рядом Велесова, потом у Меченосцева, а у Бегунова его дивайс так вообще зазвонил...

Через пару секунду все магократы в зале уже говорили по смартфонам или просто пялились в экраны.

И вот тогда я понял, что не ошибся в своих прогнозах по поводу гробов. Случилось явно нечто страшное и при том всемирное.

Рождение Либератора не осталось незамеченным, ублюдок явился на свет с такой помпой, что все магократы теперь принялись трезвонить и слать сообщения друг дружке.

Я сейчас даже испытывал нечто вроде гордости. Выходит, что мой кореш Шаманов первым в мире узрел Либератора и информировал меня об этом раньше всех других. Возможно, если нам все же удастся сразить Либератора — то это сообщение Шаманова войдет в учебники истории.

Впрочем, особо я на нашу победу не рассчитывал. Я уже достаточно слышал о Либераторе, чтобы понимать, что мы имеем дело с абсолютным адским злом. Так что слишком я себя надеждой не тешил.

С другой стороны, мне теперь вдруг как будто даже полегчало. Я ощущал себя, как человек в приемной у врача, ожидавший страшного диагноза и теперь его наконец получивший...

Теперь, по крайней мере, можно уже не тревожиться. Либератор родился. Мы проиграли. Это вносило в ситуацию ясность. А смерти я никогда особо не боялся, уж сам не знаю почему.

Я не понимал только, какого хрена Либератор вылез из Павла Павловича, а не из Павла Стального. Тут явно было что-то не так, моя чуйка почему-то сразу сделала стойку на этот факт, будто я вдруг нащупал слабое место Либератора...

Я глянул на смартфон в руках Бонапарта.

На экране у Его Величества была фотография неба над Парижем, небо было неестественно кроваво-красного цвета, а солнце на фотке — совсем маленьким и будто грязным...

Я перевел взгляд на смартфон Велесова и, взглянув на фото на экране, убедился, что над Россией небо такое же. Разве что у нас Солнце уже село, но облака над лесом на присланной Велесову фотографии были окрашены тем же кровавым оттенком, который украшал небеса Парижа...

Было в этих фотографиях нечто жуткое, будто нейросеть попросили нарисовать небо и солнце, но сетка сделала это криво, напутав с цветами небес и размерами светила.

Бонапарту тем временем пришло сообщение:

Государь!

Так везде: в Париже, Константинополе, Аддис-Абебе, даже в Америке.

Небо изменило цвет, солнце там, где его сейчас видно, уменьшилось!

А вот теперь уже пришла паника. Либералы испуганно забухтели, на их лицах лежал страх. Многие глядели на меня, как будто надеялись, что я им сейчас все объясню или вообще махну рукой и верну небушку и солнышку нормальный вид.

Велесов, Меченосцев и Темнобилов отошли подальше от остальных и о чем-то толковали. Водянов начал осторожно пробираться к выходу из зала...

Похоже, что русский республиканский проект закончился вместе с рождением Либератора и провалом Полётовской операции по пересадке ауры Рюрика.

— Что это? — спросил меня Бонапарт.

Его Величество оказался здесь самым тугим, судя по его роже, он явно до сих пор полагал, что его разыгрывают. То ли правда глупец, то ли просто его, как француза, было легко шокировать и удивить. В отличие от русских людей, которых, как известно, ничем удивить нельзя, даже сменой небесной цветовой гаммы...

Я просто отвернулся ото всех и стал набирать Шаманова, дабы получить подробности о рождении Либератора, но мне неожиданно пришли аж две голосовухи от принцессы.

Ого.

Похоже, что женушка недолго пробыла со мной в ссоре. А еще у неё явно проблемы. Но оно и неудивительно.

Оба голосовых сообщения от Лады пришли одновременно и с большой задержкой. Шизоидные Полётовские защиты помешали им дойти вовремя, как и сообщению от верного Шаманова.

Я ткнул на экран и прослушал первую голосовуху. Говорила принцесса тихо, но взволнованно:

— Муж, ты был прав. Либератор родился. Он на вертолётной площадке, за Павловским дворцом. Его магия всесильна. Сильнее Алёны. Но он не может ходить. Это важно. Либератор не способен передвигаться. С ним четыре стражницы, он подчинил их...

Чего?

А вот теперь я уже окончательно запутался.

Принцесса Лада определенно сама видела рождение Либератора. Это было понятно по её голосу, ибо говорила девушка так, будто только что побывала в аду. Вот только Лада явно была возле Павловского дворца. И Либератор родился там же. А вот Шаманов быть возле дворца никак не мог, равно как и Павел Павлович...

Но ведь Акалу тоже доложил о рождении Либератора!

Я уже не понимал, из кого этот проклятый Либератор вообще вылез — из Павла Павловича или из Стального.

Или Либератора два?

Вот это была бы вообще потеха...

А дальше что? Мне позвонят и доложат, что третий Либератор вылупился из Дрочилы Рукоблудова? Или еще один Либератор родится прямо здесь из какого-нибудь Михаила Буланова... А что если не из него, а прямо из меня?

А что если сейчас навылупляется целая дивизия Либераторов?

Впрочем, размышлять об этом сейчас не было времени, да это было и бессмысленно. Мы имели дело с адской тварью, которая способна уменьшать Солнце и определенно находилась за пределами всех законов мира, да и логики в принципе...

Я скорее нажал на второе голосовое сообщение от принцессы.

— У Либератора радикальные масоны, их несколько сотен, со всеми их кланами. Их главарь... твоя сестра Таня. Возможно она околдована, я не знаю. Алёнка присягнула Либератору. Они все нападут на тебя, сейчас же — радикалы, консерваторы, даже Дубравины, они тоже присягнули... Либератор боится тебя! Он послал всех против тебя! И еще. Найди на Микенских Играх и убей Чуйкина, это любимый слуга Либератора. И бомби Павловск солярис-зарядами. Либератор не может двигаться, пусть город уничтожат, вместе с ним! И... Прости меня, муж. Прости! Я сейчас умру, но знай — я попросила прощения... Ты был прав. А я — идиоткой. Я... люблю... тебя...

Мда.

Я бы, конечно, мог порадоваться покаянию Лады и её признанию в любви, вот только радости ни фига не было.

Ибо звучало это послание принцессы, как буквально предсмертное.

Лада была, само собой, то еще косячницей и дурой, но вот её смерти я, честно, не желал...

Я попытался набрать принцессу, но это было бесполезно — защиты Полётовского ангара глушили всю связь. Потом я вспомнил, что сынок Полётова по смартфону отсюда успешно звонил, да и либералам звонки проходили, а значит, для своих тут были какие-то ретрансляторы.

А еще через секунду я сообразил, что занимаюсь какой-то хренью...

Принцесса же сказала, прямо и недвусмысленно — меня идут убивать. Все вместе — и радикалы, и консерваторы, и даже сама Алёнка со всем своим Охранным Отделением. А я тем временем хоть и Крокодил восемьдесят восьмого ранга, но явно не бессмертный.

Я на ауре рванул к гермодверям зала, где уже собралась толпа либералов, причем эта толпа бухтела, как перевернутый пчелиный улей. Причиной бухтения был тот факт, что гермодвери теперь оказались намертво закрытыми...

— Полётов, откройте!

— Да выпустите уже нас отсюда.

— Нам всем нужно домой, защищать наши земли и кланы...

— Открой или проломаю! — громовым голосом взревел Громовищин.

Но Полётов, похоже, не собирался выпускать магократов на волю, вместо этого он прошёл под ауру-пушку, решительно встал под ней и заявил:

— Господа! Спокойствие. Никто отсюда не уйдет. Никто. Пока мы не закончим, пока я не обрету мою божественность. Запускайте!

Родичи Полётова действительно уже запускали, гаруспики начали лить некромантию в органы Рюрика, Дыгый уже тыкал пальцами в древнее уральское яйцо, оно на глазах становилось из черного молочно-белым...

А вот теперь аллес.

Великий Князь явно сошёл с ума.

Но я счел своим долгом все же воззвать к остаткам разума моего друга:

— Полётов, какого лешего вы творите? Вы сами говорили, что эта аура — не для вас. Что она разорвет вас на куски. Вы не царской крови, не родич Рюрика. Ваша машинка вас уничтожит.

— Нет, — отрезал Полётов, — Я её перенастроил. Только что. Так что должно сработать. Запускайте!

— Полётов, откройте гермодвери...

— НЕТ!

— Ваше Высочество, я приказываю, как Император...

Полётов не слушал, просто махнул рукой своим родичам.

Аура-пушка над суицидником загудела, в воздухе над Полётовым засверкали электрические разряды и сполохи разноцветной магии.

Изможденное уральское яйцо теперь грелось так сильно, что воздух над ним затрепетал. Дыгый стоял, положив на суперкомпьютер обе ладони...

Что ж.

Если Полётов хочет помереть — его дело. Я буду скорбеть о Великом Князе, но вот спасать его ценой жизни всех либералов и своей собственной заодно я не намеревался.

— Нужно отсюда валить, — я наконец разъяснил собравшимся ситуацию, — Через пару минут тут будет Алёна Оборотнич, а за ней следом припрется целая армия... Отойдите уже, я снесу эту поганую дверцу.

Магократы разбежались в стороны, я поднял руку.

Одного удара кулака в принципе должно хватить...

Вот только нанести этот удар я не успел. Гермодвери вдруг слетели с петель и ринулись на меня, некто выбил их с другой стороны...

Мне пришлось разрубить двери в полете, чтобы они не сбили меня с ног. Я резко ударил, в воздух взметнулся столп моей сине-фиолетовой магии, ошметки металла разлетелись по углам зала.

Кусок гермодвери попал в стекло, за которыми помещались артефакты Рюрика, но бронестекло выдержало удар, на нём осталась только трещина...

Еще через мгновение Полётов позади меня издал дикий крик. Явно предсмертный.

Аура Рюрика сработала. Но не так, как хотел Полётов, а так, как предсказывал я — Великий Князь определенно помер, люди, кричащие так, обычно не выживают...

Из проема выбитых гермодверей в зал тем временем ворвался черно-золотой смерч. Магократы в ужасе бросились в стороны, все разом активировали ауры, так что помещение засияло разноцветной магией.

В центре черно-золотого вихря парила девушка — трехглазая, потрясающе красивая и беременная...

— Всем оставаться на своих местах, господа, — весело прокричала Алёна Оборотнич, — Ныне вы узрите возвращение конунга. Рюрик пришёл забрать свою ауру!