Вне Системы. Книга 3

Глава 24

Высокий, жилистый парень в камуфляже бесцеремонно пнул ботинком одного из пленных, пытаясь привлечь внимание. Второй пленный дёрнулся, стараясь отползти подальше, но стяжки на руках и ногах не позволяли ему сделать резких движений.

— Саня, что делаем с этими красавцами? — громко спросил боец, даже не пытаясь проявить тактичность в момент воссоединения Вики с её возлюбленным.

Я окинул взглядом пленных. Оба — крепкие мужики с характерным видом профессиональных головорезов. У одного — серая щетина, покрывающая изрытое оспинами лицо, и холодные, как лёд, глаза. Второй помоложе, с ярко-рыжими волосами, собранными в куцый хвостик, и россыпью веснушек на впалых щеках. Оба в потрёпанной военной форме без опознавательных знаков. Самодельные нашивки на плечах напоминали какие-то геральдические символы, но я таких раньше не встречал.

Саня, выпустив Вику из объятий, но продолжая крепко держать её за руку, словно боялся, что она снова исчезнет, резко переключился на деловой лад. Его взгляд потяжелел, а в голосе появились командные нотки.

— Нужно допросить, — ответил он, подходя ближе, — хотя, в общем-то, и так всё понятно.

Вика остановила его, положив ладонь на грудь.

— Дай минуту, — сказала она, метнув на меня короткий взгляд.

Я кивнул, понимая, что она задумала. Её способность ментального воздействия сейчас была как нельзя кстати.

Она подошла к связанному по рукам и ногам мужику с серой щетиной, присела на корточки рядом. Тот злобно уставился на неё, скривив губы в отвратительной ухмылке.

— Сука, — прошипел он, и следом посыпались отборные ругательства, каждое из которых был краше предыдущего.

Вика лишь улыбнулась — спокойно, почти нежно. В этой улыбке был контраст, который заставил пленного на мгновение замолчать, словно он ожидал другой реакции. Она протянула руку и положила ему на голову, касаясь пальцами потных, слипшихся волос. На запястье у неё всё ещё виднелся слабый контур руны щита, которую я наложил ранее.

Пленный попытался отдёрнуться, но Вика удержала его голову, сжав пальцы чуть сильнее. Секунд пятнадцать они смотрели друг другу в глаза — она спокойно, он с нарастающей паникой. А потом его взгляд помутнел, глаза стали стеклянными, как у куклы. Тело обмякло, напряжение ушло, словно из него выпустили весь воздух.

— Спрашивайте, — дала добро Вика и сделала несколько шагов назад, возвращаясь к Сане.

Тот удивлённо посмотрел на неё, в его взгляде мелькнуло восхищение, смешанное с лёгким испугом.

— Это что сейчас было? — тихо спросил он, но Вика лишь загадочно улыбнулась, прижимаясь к его плечу.

Санин боец, не теряя времени, начал допрос. Опустился на одно колено перед пленным, глядя ему прямо в глаза.

— Кто вы? Откуда? — отрывисто спросил парень.

— Мы из Уфы, — ответил пленный безжизненным, ровным голосом. — Это наша территория.

— А вы, значит, собирались с нас поживиться? — в голосе бойца звучала злость, но он держал себя в руках.

— Да, — просто ответил пленный, не проявляя никаких эмоций.

— И это был повод на нас нападать? — продолжал допрос шрамолицый, подавшись вперёд.

Сквозь разрывы в облаках пробивались солнечные лучи, освещая место допроса странным, почти потусторонним светом. Где-то вдалеке раздавались одиночные выстрелы — видимо, отстреливали заинтересовавшихся шумом зомби.

— У нас была команда вас помножить на ноль, — всё так же безэмоционально ответил пленный. Его лицо оставалось неподвижным, как маска.

— От кого команда? — резко спросил уже Саня, подойдя ближе.

— От старшего.

— Много вас в банде? — Саня присел рядом, внимательно изучая лицо пленного.

— У нас не банда, — в голосе пленного впервые появились какие-то интонации — слабый отголосок гордости. — Мы сообщество.

— Неважно, сколько вас? — настаивал Саня.

— Около ста пятидесяти человек. Цифра плавает.

Я присвистнул. Сто пятьдесят человек — это уже серьёзная сила. Не какая-то шайка мародёров, а организованная структура с иерархией, дисциплиной и ресурсами. Такие группировки становились новыми центрами власти, заполняя вакуум, образовавшийся после крушения привычного общества.

— Чем промышляете? — спросил Саня. День становился всё жарче, солнце припекало сквозь рваные облака.

— Мародёрка, грабёж, убийство, — пленный перечислял будничным тоном, словно говорил о самых обыденных вещах. — Контролируем территорию, собираем дань с мелких кочевников. Кто не платит — показательно наказываем.

Саня обменялся взглядами со своими ребятами. В их глазах читалось одно и то же — с такими не договариваются.

— Кто слил нас? — Саня задал вопрос, который явно беспокоил его больше всего.

— Никто, — ответил пленный. — Срисовали вас несколько часов назад на фишке в пятидесяти километрах отсюда. Передали по дальней связи. Вот мы и выехали перехватить.

Я мысленно отметил эту информацию. Значит, у них есть некие блокпосты, есть связь. Не просто банда, а настоящая сеть. Это могло осложнить нашу дальнейшую дорогу. Если они контролируют основные трассы, то придётся искать обходные пути.

— Всё с ним понятно, — буркнул Саня и кивнул другому бойцу, который только что вышел из машины. — Допрос окончен.

Боец молча подошёл к пленному и без лишних церемоний приставил к его голове пистолет с глушителем.

— Подожди, — остановил его Саня. — Есть ещё вопросы.

Он подошёл ближе к пленному, снова присел на корточки, чтобы быть на одном уровне с ним. Ветер трепал его короткие волосы, а на лице появилось какое-то странное, почти жалостливое выражение.

— Где ваша база? — спросил он тихо, почти интимно. — Сколько там охраны? Какое вооружение?

Пленный монотонно начал перечислять — старая промзона в южной части Уфы, шестьдесят человек постоянной охраны, пулемёты на вышках, даже пара БТРов, которые каким-то чудом удалось сохранить в рабочем состоянии. Я мысленно присвистнул — серьёзная сила.

— Пленных держите? — неожиданно спросил Саня, и в его голосе проскользнула нотка, которая заставила меня внимательнее посмотреть на него.

— Да, есть загон, — ответил пленный. — Человек тридцать. Используем на тяжёлых работах.

Я заметил, как сжались кулаки Сани, как напряглись желваки на его скулах. Но он сдержался, только кивнул каким-то своим мыслям.

— Понятно, — сказал он и поднялся. — Всё, что нужно, мы узнали.

Он отошёл к Вике, обнял её за плечи. Боец вернулся к пленному. Глухой хлопок выстрела через глушитель — и тело обмякло.

Никто не выказал ни удивления, ни протеста. Такие решения принимались быстро и без сантиментов. Врагов не держали — слишком дорого, слишком опасно. Я сам скорее всего поступил бы точно так же.

Тут у Сани на поясе зашипела рация. Треск помех смешивался с чьим-то сдавленным голосом. В воздухе повисло напряжение — в этой тишине сигнал связи казался неуместно громким, почти вызывающим. Он сдёрнул устройство с пояса, нахмурив брови.

Издалека снова раздался одиночный выстрел. Глухой, будто кто-то хлопнул дверью в пустом доме. За ним — ещё один. Всё чаще и чаще мы слышали эти звуки — зомбаки подтягивались на шум боя, как акулы на кровь.

— Попёрли, — негромко сказал один из бойцов, глядя в сторону лесополосы.

Саня кивнул, поднося рацию к губам. Его лицо застыло маской — напряжённое, сосредоточенное. Он нажал тангету, и металлический голос прорезал тишину:

— Подтягивайтесь к нам. Собираемся. Прием.

Из динамика донеслось короткое «Понял» и снова шипение помех.

Небо над нами начало заволакивать тучами — тяжёлыми, свинцовыми. Воздух стал влажным, густым, словно предвещая грозу. Я оглянулся — трупы нападавших лежали там, где их настигла смерть. Некоторые с открытыми глазами смотрели в небо, которого уже не видели.

Саня коротко кивнул своим ребятам. Те молча приступили к работе, словно выполняли давно отрепетированный ритуал. Двое начали собирать оружие убитых, методично обыскивая карманы и рюкзаки. Третий подбирал разбросанные магазины и боеприпасы. Всё происходило быстро, без суеты и разговоров — каждый знал своё дело.

Два автомобиля приближались со стороны дороги, быстро увеличиваясь в размерах.

Саня подошёл ко мне. Его походка была лёгкой, несмотря на тяжёлую амуницию. Морщинки в уголках глаз выдавали усталость, но взгляд оставался цепким и внимательным.

Он протянул руку:

— Саня.

— Глеб, — ответил я, пожимая её.

Рукопожатие было крепким, сухим. Он смотрел прямо в глаза, будто пытался прочитать что-то в моём взгляде, оценивал, взвешивал. Потом чуть прищурился:

— Не стрёмно тебе? Ходить с такой отметкой.

Я понял, о чём он. Список.

— Есть немного, — честно ответил я. — Ну, раз адекватность проявили, то, надеюсь, в спину не пальнёте, — продолжил я, не отводя взгляда.

Саня хотел было что-то сказать, но Вика, всё это время стоявшая рядом, буквально втиснулась между нами:

— Сань, я тебе и твоим ребятам голову оторву за него, — выпалила она, уперев руки в бока.

Её глаза сверкали, как два осколка льда на солнце. В голосе слышалась та особая смесь нежности и угрозы, которую мог вызвать только человек, ставший по-настоящему близким. Я почти физически ощущал эту связь между ними — странную, необъяснимую, но прошедшую через десять лет разлуки.

Саня перевёл взгляд на Вику. Его правая бровь слегка приподнялась — почти незаметное движение, но я уловил его. Лицо смягчилось, в глазах промелькнула тень улыбки.

— Если б не он, между прочим, то я бы тебя не нашла, — добавила Вика, чуть тише, но так же решительно.

Что-то изменилось в выражении его лица — мелькнуло и исчезло. Понимание? Благодарность? Он снова повернулся ко мне и протянул руку:

— Спасибо.

Я пожал её второй раз:

— Да не за что.

Подъезжающие машины были уже рядом. Тяжёлый грузовик с установленным на крыше крупнокалиберным пулемётом «Корд» — мощная штука, способная прошивать лёгкую броню как картон. И внедорожник — потрёпанный, но явно ухоженный УАЗ «Патриот», покрашенный в грязно-зелёный цвет.

Обе машины остановились, подняв облако пыли, которое медленно оседало. Двигатели продолжали работать, словно водители были готовы в любой момент сорваться с места.

Дверь внедорожника распахнулась, и оттуда выскочила девушка — невысокая, с короткими волосами. На ней была камуфляжная куртка не по размеру и узкие потёртые джинсы. Автомат, висевший на плече, казался слишком большим для её хрупкой фигуры.

— Чё тут произошло? — спросила она писклявым голосом, который странно диссонировал с общей картиной боя.

Её взгляд скользнул по мне, на мгновение задержался на Вике, а затем впился в Саню. В этом взгляде читалось что-то такое, что заставило меня внутренне напрячься.

— А это чё ещё за шалава? — процедила та сквозь зубы, и в её голосе было столько яда, что я невольно поморщился. Вот же дура.

Я даже не успел увидеть, как Вика сорвалась с места. Миг — и она уже рядом с ней. Удар пришёлся точно в переносицу — короткий, резкий, профессиональный. Хруст и влажный звук столкновения кулака с плотью разнёсся во внезапно наступившей тишине.

Девушка рухнула на землю, как подкошенная — плашмя, раскинув руки, словно пыталась обнять землю. Её пятки нелепо мелькнули в воздухе — почти комичное зрелище, если бы не кровь, сочившаяся из разбитого носа.

— Я уже два дня это хотела сделать, — буркнула Вика, разворачиваясь.

Никто из бойцов даже не дёрнулся — то ли ждали реакции Сани, то ли понимая, что вмешиваться в женские разборки себе дороже. Они лишь наблюдали с любопытством, которое плохо скрывалось под маской безразличия.

Вика подошла к Сане, ткнув указательным пальцем ему в грудь так сильно, что он даже слегка отклонился назад:

— И только попробуй ещё раз на неё посмотреть.

В её голосе смешались ревность, облегчение и то особое чувство собственничества, которое возникает только когда ты уверен, что человек полностью твой.

Саня поднял обе руки в примирительном жесте. На его лице появилась улыбка — не насмешливая, а скорее виноватая. Но глаза — я заметил это — оставались серьёзными, внимательными. Он изучал Вику, будто видел впервые, запоминал каждую черту, каждое движение.

Я не смог сдержать улыбку. Сколько бы времени ни прошло, какие бы испытания ни преподносил этот новый мир, люди оставались людьми — со своими страстями, ревностью, преданностью. Это было странно успокаивающее зрелище.

Бойцы Сани, тем временем, закончили сбор трофеев. Один из них, невысокий крепыш с квадратной челюстью, подошёл и сказал:

— Всё собрали, босс. Пять автоматов, восемь пистолетов, боеприпасы, аптечки. И вот это, — он протянул небольшой планшет в защитном кейсе.

Саня взял его, задумчиво покрутил в руках:

— Хорошо. Грузите всё в машины. Выдвигаемся через пять минут.

Он повернулся к нам с Викой:

— Ваша тачка далеко?

— За холмом, — ответил я, кивая в сторону, откуда мы пришли. — Старая Нива.

Тут из грузовика вышел мужик, здоровый такой, даже, можно сказать, представительный. Рост под два метра, плечи шириной с дверной проём. Камуфляж на нём сидел как влитой, а в руке — укороченный АК, который в его ручищах выглядел чуть ли не как игрушка. Лицо суровое, обветренное. Сразу видно — не из тех, с кем можно шутки шутить.

— Чё тут за тёрки? — рявкнул он так, что у меня в ушах зазвенело.

Голос у него был под стать внешности — низкий, хриплый, с металлическими нотками. Такой голос не предполагал возражений, только безоговорочное подчинение.

Он окинул нас с Викой оценивающим взглядом — быстро, профессионально, как человек, привыкший моментально оценивать потенциальную угрозу. В его глазах читался холодный расчёт. Особенно долго его взгляд задержался на мне, словно он увидел нечто странное или непривычное.

Саня всё ещё обнимал Вику, не желая отпускать её даже на секунду. Видно было, что командирский тон здоровяка его ничуть не пугает, а скорее раздражает в такой момент.

— Ты его знаешь? — спросил здоровяк у Сани, кивая в мою сторону.

Голос его слегка смягчился, но не намного. Я уловил в нём смесь подозрительности и сдерживаемого напряжения. Правая рука мужика всё ещё лежала на автомате — палец не на курке, но в любой момент мог там оказаться.

Саня ещё не успел ответить, а тот уже напирал новыми вопросами:

— Чё у тебя за дела со списочным? — его взгляд снова остановился на мне, и теперь в нём читалось явное недоверие.

Ага, значит, тоже заметил.

Саня наконец оторвался от Вики и повернулся к здоровяку. Во взгляде появилась сталь, которую я раньше не замечал — видно, не такой уж он был и простой парень.

— Дим, — сказал он, слегка сжимая руку Вики в своей, — это моя Вика.

Дима — так, видимо, звали здоровяка — окинул Вику внимательным взглядом, задержавшись на её лице дольше, чем того требовали приличия. Его брови слегка приподнялись, а в глазах мелькнуло что-то, похожее на узнавание.

— Ничего себе, — произнёс он с явным удивлением. — Та самая?

Саня кивнул, не отпуская руки Вики. По его лицу было видно, что он гордится тем, что она нашла его. Прямо сиял весь, как начищенный пятак.

— А это кто? — Дима кивнул в мою сторону.

— А это Глеб, — ответил Саня. — Помог ей найти меня.

В воздухе повисла пауза. Я чувствовал, как все взгляды обратились ко мне. Дима явно прикидывал что-то в уме, словно решал уравнение с несколькими неизвестными. По его лицу пробежала тень недоверия, но он сдержался.

— Странно, — сказал он наконец. — Списочные редко помогают просто так.

В его словах был намёк, который я уловил моментально. Он явно считал, что у меня есть какие-то скрытые мотивы.

Ветер усилился, принося с собой запах гари и влажности. Где-то вдалеке громыхнуло. Остальные бойцы из группы Сани продолжали держать периметр, но косились в нашу сторону, прислушиваясь к разговору.

— И что дальше? — спросил Дима, не сводя с меня глаз.

— А дальше нам бы поговорить, — сказал Саня, наконец отпуская руку Вики, но всё ещё стоя рядом с ней, почти касаясь плечом.

Он повернулся ко мне, и в его взгляде я прочитал смесь благодарности и настороженности. Видно было, что он благодарен за помощь, но ещё не до конца понимает, кто я такой и чего хочу.

— У тебя какие планы? — спросил он прямо. — Я ж так понимаю, к кочевникам или к таким уродам, — он кивнул в сторону убитых нападавших, — тебе путь заказан?

— Заказан, — кивнул я. — С адекватностью в новом мире сложно.

Странно было произносить эти слова. Для меня этот мир ещё не успел стать «новым» — эти дни смешались в один — я словно вчера проснулся в нём после комы. Но для них всех прошло десять лет жизни в этом аду.

— В новом? — переспросил Саня, нахмурившись.

Его взгляд стал ещё более внимательным. Видно было, что он уловил странность в моих словах.

— Не обращай внимания, — тихо сказала Вика, кладя руку ему на плечо. — Там своя история.

Её пальцы слегка сжали ткань его камуфляжа, будто предупреждая, что не стоит давить. Саня понимающе кивнул, хотя было заметно, что любопытство его не угасло.

— Так какие у тебя планы? — повторил он свой вопрос.

Солнце уже клонилось к закату, тени от машин и деревьев ложились на землю, создавая неестественные узоры. Время поджимало — оставаться на ночь в месте, где только что была перестрелка, было бы неразумно.

— Мне в Тюмень нужно, — ответил я, поправляя ремень автомата на плече.

Вика посмотрела на Саню долгим взглядом, в котором читалась целая гамма эмоций — от безграничной радости встречи до тревоги за будущее.

— И мы поедем втроём, — сказала она твёрдо, не допускающим возражений тоном.

В её голосе чувствовалась решимость человека, который уже всё для себя решил. Она нашла Саню и не собиралась больше с ним расставаться. Но и меня, похоже, бросать не хотела.

Дима, который всё это время внимательно наблюдал за нами, почесал щетинистый подбородок. Его взгляд несколько раз скользнул с меня на Вику, с Вики на Саню. Он явно что-то прикидывал в голове, взвешивал риски и возможности.

Наконец он повернулся к Сане:

— Тебе решать, Сань.

В этих трёх словах было больше, чем казалось на первый взгляд. Я понял, что между ними существовала какая-то иерархия, неписаный кодекс. И сейчас Дима как бы давал добро, хотя и с некоторыми оговорками.

Саня кивнул, принимая решение:

— А чё решать? — он улыбнулся. — Я думаю, наша поездка сворачивается. Вместе едем назад до Челябинска, там вы берёте наших, — он кивнул в сторону убитых, — и этих уродов нужно помножить на ноль.

Он обвёл рукой поле боя, где лежали тела нападавших.

— А пока будем ехать, обсудим, что там Глебу нужно в Тюмени.

— Собираемся! — рявкнул он остальным бойцам.