Вмерзшие в S-T-I-K-S 3. Рожденные холодом

Глава 22 Третий дар

День сорок восьмой

Ледокол

Минус тридцать пять градусов по Цельсию

Раньше после такого попадания я бы отключился мгновенно, сейчас же меня лишь пошатнуло. Варик уже щелкнул ножом, к нему сместилась нимфа со шрамом, успевшая вооружиться сразу двумя клинками. Пока хозяин кабинета офигевал от происходящего, в каюту ворвалась еще одна дама.

— Наделал делов и сбежал, урод! — завопил Жердь и растекся в очередном молниеносном выпаде. Цитадельский знахарь, что опекал Алису, удивил не только своим появлением, но и возможностями. Я не успевал за его дикой скоростью, и все, что удалось сделать, это лишь наклонить голову, чтобы удар пришелся не в нос, а в лоб.

Жердь так вложился, что его кости не выдержали, и я почувствовал, как они лопнули. Знахаря это не смутило, и он с подшагом замахнулся другой рукой. Я перекрылся, но даже через блок попадание было ощутимым.

Девчонки жали Варика в угол. Он не стушевался, оттолкнулся ногой от стенки и сделал короткий колющий выпад. Шрамированая с криком схватилась за лицо, а вторая использовала этот момент и повалила товарища, оказавшись сверху и подставив тому нож к горлу.

Жердь несколько раз хорошо прошелся мне по корпусу. Снова замахнулся сломанной рукой, я ладонью сбил удар. Знахарь на секунду прикрыл глаза от вспышки боли, это дало мне шанс, и я всем весом кинулся ему в ноги, желая придавить и подгрести под себя.

— Хватит! — рявкнул Белый, и всех нас прибило воздушной волной к стене. — Вы мой дом с рингом спутали? — меня начало вдавливать так, что металл заныл, а ребра затрещали. Затем напор ослаб, и все рухнули на пол.

— Сука, сука, сученок! Моё лицо, — причитала раненая Вариком нимфа.

— Какого хрена ты на меня напал, старый психопат? — обратился я к Жердю.

— Ты еще спрашиваешь, ублюдок? — снова завелся он. — Не надо было тебя к ней подпускать! Ты хоть представляешь, что Алиса сейчас чувствует?

— Она тебе все рассказала, — начало до меня доходить.

— У-у-у-у, санта, мать его, барбара какая-то, — сказал Белый. — Хотите морду друг другу бить, валите на палубу и там махайтесь, а вы, барышня, прекратите мне пол кровью заливать.

Раненая опешила от такого наезда, зачерпнула в грудь побольше воздуха, чтоб высказать знахарю всё, что она о нем думает, но в это время Жердь подал голос.

— Девочки, выйдите! Нам с Фар… — тут я заткнул ему рот рукой.

— С Занозой, — подсказал и тут же убрал ладонь.

— С Занозой нужно поговорить, — зло процедил Жердь.

— Я тебя убью! — прошипела раненая, глядя на Варика.

Он лишь улыбнулся в ответ, а в глазах появился нездоровый блеск, который обычно бывает, если с ним зайти в бордель.

— Прости, красавица. Сама виновата, что мордашку подставила.

— Выпотрошу! — пообещала она, выходя из каюты.

— Мне правда стыдно, что я попортил такую красоту! — наигранно повинился Варик.

— Назови мне причину, по которой я не должен убить тебя, — сказал Жердь.

— Во-первых, я теперь еще более уникальный для исследований персонаж. Во-вторых, я не помню, как покинул Цитадель. В-третьих, я не бесчувственная скотина, и на душе у меня скребут кошки, я каждый день перед сном только и думаю об Алисе. Так что отвали нахер, а раз пришел, осмотри меня уже и скажи, что со мной не так.

— Мы так не договаривались, — встрял в разговор Белый.

— Да брось, — ответил на это Жердь. — Думаешь, я не найду интересующей тебя информации? Сочтемся.

— Ну и отлично! — сказал я, усаживаясь в кресло.

— Ты все еще в моём черном списке.

— В очередь! Я уже у стольких людей в черном списке, что это перестало меня пугать.

Варик свалил по своим делам. Знахари подождали, пока моё сердцебиение станет нормальным и адреналин рассосётся в крови, и тогда начали осмотр. Задавали много вопросов. Жердь даже подозвал своих цепных нимф, и те приволокли недознахаря караванщиков. Он как двоечник у доски глядел в свой блокнот и вяло лепетал под тяжелыми взглядами двух авторитетных целителей. Затем его выставили за дверь, и начался второй этап моего сканирования.

Когда все закончилось, Белый устало выдохнул и прижался лбом к холодной стене.

— Ты ходячая аномалия, — сказал он. Жердь лишь сдержанно кивнул. Затем они долго совещались.

— Ну и? — уставился я на них.

— Если я что-то понимаю в знахарском деле, то все выглядит так, — начал Жердь. — Ты, разумеется, помнишь, что самая первая съеденная тобой жемчужина запустила процесс обращения в кваза, но из-за того, что ты был заморожен и впал в анабиозную кому, тебе удалось остаться человеком. Паразит внутри нас очень умен и между «выжить» и «обратиться» выбрал первое. Очередной черный шарик снова начал превращать тебя в кваза, но всё пошло по какому-то странному алгоритму.

— Это я и без вас понял. Что именно пошло не так?

— Как мне кажется, — вступил в диалог Белый, — первая неудачная попытка перерождения послужила чем-то вроде прививки. Мутация у всех проявляется по-разному, но твой организм сильнее чем у других пытался бороться с обращением, отсюда дикий голод, внезапные вспышки боли и провалы в памяти. Мозг не выдержал и перешел в режим автопилота. Паразит Улья все же взял верх над твоим телом.

— Если пришибленный караванщик с его записульками не соврал, — снова взял инициативу Жердь, — тебе помог твой дар анабиозника, благодаря ему организм виртуозно распределяет внутренние ресурсы и экономит энергию. Если б не этот фактор, скорей всего ты бы не пережил перерождение даже несмотря на то количество капельниц с питательными веществами, что ты съел.

— А что с моим новым даром?

Жердь расплылся в улыбке.

— Хороший дар.

— Что с ним не так? — насторожился я.

— Понимаешь, — сказал Белый, — это дар с двойным дном. По сути, это обычная чуйка, усиленная интуиция.

— Это же замечательно! — обрадовался я. — Мечта каждого рейдера.

— Угу, — кивнул хозяин кабинета. — Только девять из десяти рейдеров с таким даром погибают после его приобретения.

— Почему? — искренне удивился я.

— Слишком сложен в освоении. Черт, как же объяснить? Не зная о наличии этого дара, еще можно жить. Но зная и постоянно прислушиваясь к нему, ты иногда чувствуешь то, чего нет. Понимаешь, это как вглядываться в темноту, рано или поздно ты что-нибудь там увидишь, даже если ничего на самом деле нет. У некоторых даже паранойя развивается из-за этого умения. Опасности начинают им мерещиться на каждом шагу. И там, где раньше они прошли бы спокойно и без суеты, бывалые бродяги Улья начинают чудить и попадают в лапы недругов или тварей. Будь аккуратней. Не верь всему, что почудилось. Научиться использовать этот дар не легче, чем стать титестером или винным сомелье. Ты должен чувствовать малейшие колебания интуиции и отличать, когда сработал дар, а когда тебе просто почудилось.

— Удачи в освоении, — ухмыльнулся Жердь и вышел из комнаты.

— Спасибо, — я пожал Белому руку.

— Тебе спасибо. Хоть разгадать тебя было и непросто, но это хороший тест моих знахарских умений. Я многому научился. Удачи. Будь осторожен с новым даром.

Я кивнул и вышел.

— Погоди, — догоняя, окликнул я Жердя, который уже почти дошел до кабинета, где сидели все знахари. Нимфы перегородили мне дорогу.

— Свалите нахер, — раздраженно буркнул я и протиснулся между девушек. Мимоходом услышал, как их клинки покинули ножны. Жердь поднял руку, и девчонки успокоились.

— Чего еще?

— Как она?

— А сам как думаешь? Разбита, но не теряет голову, чтобы отрицательные эмоции не влияли на развитие плода.

— Если доберешься до Цитадели раньше меня, расскажи ей всё. Пусть не переживает. Скажи, что я вернусь так быстро, как только смогу.

— Скажу, но только из отеческой к ней любви, а не потому, что ты попросил.

— Спасибо.

— Да пошел ты. Не попадайся мне больше на глаза. Встречу на просторах Улья — убью.

Я брел по коридору, прогоняя в голове все произошедшее. Жердь не был клокстопером, но сила и скорость с которой он бил, потрясает. Это какой-то дар, или он настолько давно в Улье, что его боевые рефлексы развились до такого уровня естественным путем? Если б мы встретились в чистом поле, а не в замкнутом пространстве, удалось бы мне его одолеть? Пусть этот вопрос останется без ответа, проверять что-то совсем не хочется.

До ярмарки оставалось всего полтора дня, а дел еще целая куча. Но как бы меня не тяготили невыполненные задачи, после сеанса сканирования, как всегда, голова соображала туго, поэтому лучшим из решений было пойти спать. Я забурился в каюту и отрубился прямо в куртке, ладно хоть ботинки снять успел.

Разбудил меня Варик. Оказалось, проспал я до самого вечера. Пора уже было идти на встречу с караванщиками. Успел по-быстрому протестировать местный душ, который, явно, делали без расчета на то, что им когда-либо воспользуется кваз. По дороге до ресторана заскочил в местный магазинчик одежды, а старые шмотки закинул в химчистку.

Палуба второго яруса была полностью отведена для развлечений. В одной половине был ресторан, в другой бар, массажный салон, который по совместительству являлся обителью местных жриц любви. Причем сексуальные услуги стоили куда дешевле массажных. Оно и не удивительно, отсосать каждая может, а вот на качественный массаж способны единицы.

— Я на массаж, — сказал Варик.

— Угу, охотно верю, — хохотнул я.

Ресторан вопреки ожиданиям не был похож на столовку. Все вполне цивильно, обстановка в стиле киношного ар-деко. Только вместо пиджаков на некоторых кофты и мастерки, хотя немало и денежных мешков в костюмчиках, которых сопровождают дамы в платьях. Причем, эти красотки не из «массажного салона». Нет, это знающие себе цену птички совсем другого полёта.

Караванщики сидели отдельно, одной большой компанией, сдвинув столы. Хотя пришли, явно, не все. Кто-то еще отсыпался, других же унесло на тропку местных приключений. Все ребята бывалые, у многих есть список любимых мест, где надо успеть потратить всю зарплату до того, как караван снова тронется в путь.

Завидев меня, они зашумели. Я со всеми поздоровался. Еще минут пятнадцать компания ждала отстающих, за это время как раз принесли горячее. От вида пюрешки с еще дымящей котлеткой у меня слюнки потекли. Животы заурчали, а мужики нетерпеливо заёрзали. Наконец, Хлыст дал сигнал всем наполнить рюмки.

— Давайте первую за тех, кто не доехал! — объявил он, и все молча опрокинули в себя огненную жидкость. Дружный, слившийся воедино стук рюмок словно дал отмашку, и внутри у всех ослабли еще оставшиеся после рейда зажимы. Психологические оковы окончательно спали, люди вокруг вмиг переменились, казалось, у некоторых даже морщины разгладились.

Начался такой гомон и смех, что поговорить становилось проблемой. Слова перестали нести какое-либо значение, суть ритуала была в самом их произнесении, выливая, исторгая их из себя как воду из брандспойта, люди выплескивали накопившееся напряжение.

Спустя несколько часов изрядно поднабравшиеся бойцы начали разбредаться, кто одиночками, а кто и по компашкам, которые зачастую совпадали с составом машин. Мне, наконец, удалось подсесть к Хлысту, по его выражению лица я понял, он и сам ждал нашего разговора.

— Что там с Искоркой? — начал я с главного. Судьба девчонки меня сильно волновала.

— Хорошо с ней все, — сказал Хлыст. — Пристроили в местный детдом. Находится на самой верхней палубе, подальше от всех. Раньше там были покои капитана и помощников.

— Всё лучшее детям?

— Ага. Местное начальство не без греха, но некоторые их решения мне импонируют.

— Что с ней теперь будет?

— Пару дней подержат там. Она пройдет обследование у знахаря, затем, если потребуется, поработает с психологом. Будет учиться, если захочет, её пристроят в семью, не захочет, останется на попечении детдома до совершеннолетия.

— Хорошо у них тут все обустроено.

— Могут себе позволить, — пожал плечами Хлыст. — Кстати, завтра детишек хотят вывести за территорию на горках покататься. А местная СБ, сам понимаешь, загружена выше крыши. Меня один товарищ попросил выделить народ в сопровождение. Платят нормально.

— Я в деле. Деньги мне сейчас нужны.

Мне еще у местных информацию как-то покупать надо, тут не Цитадель, вывести информатора в заброшку и вдумчиво выбивать её по крупицам не получится.

— Добро. Только не рассчитывай на легкую прогулку. Говорят, Волонтер вернулся.

— Кто?

— Ты что, еще не слышал? Это же вторая главная местная байка сразу после озерного черта.

— Дьявола, — как-то автоматически поправил я.

— Да насрать, — отмахнулся Хлыст. — Волонтер — это матерый жемчужник. Только непростой. Размером он с йети, если не меньше. Нападает редко, но уж если он в атаку пойдет, никто не выживет. На самом деле мутант почти не агрессивен. Занимается, в основном тем, что находит ползунов, всяких раненых зараженных и подкармливает их, пока на ноги не встанут. Кто-то даже считает, что Волонтер и Озерный Дьявол, это один и тот же элитник.

— Днём он спасает зараженных, а ночью ворует людей с корабля.

— Типа того.

— Он прям как супергерой от мира зараженных.

— Нахер таких героев.

— И мир такой нахер! — поддержал я Хлыста, подняв рюмку. За это и выпили.

С Вариком мы пересеклись как-то случайно. Вопреки местным суевериям вышли подышать на палубу. Товарищ поздоровался с неким Чунгачгуком. Мужик, и правда, смахивал на индейца, но был пьян настолько, что язык его совершенно не ворочался. Говорить он не мог, лишь мычал. Несмотря на это, залез в страховочную систему и спустился за борт. Через минуту оттуда донесся мерный стук молотка по зубилу, а затем плеск полетевших в воду кусков льда.

— Виртуоз своего дела, — пояснил приятель.

Кроме караула у заглушек реактора на палубе никого не было. Из-за баек про Озерного Дьявола люди нечасто сюда наведывались ночью. Только если большой группой. А эсбэшники ничего, вон, стоят, курят, никого не боятся.

Вернувшись в каюту, Варик разоткровенничался.

— Короче, херня какая-то выходит.

— А поподробнее? — заинтересовался я.

— Я всех опросил. Поговорил с подругами Иры. Они ничего не знают, но напуганы. Наседка их…

— Кто? — не понял я.

— Ну типа старшая, перед сутенером которая отвечает за девочек. Строго настрого им запретила ночью на палубу выходить. СБ не чешется. Салон держит Рассол — гуляка знатный, но работниц в обиду не даёт. С начальством он на короткой ноге, но даже ему ничего нарыть не удалось. Чингача ты сам видел, он трезвый бывает от силы полторы секунды в неделю, его не допросишь. Икотыч говорит, в ту ночь до утра в гальюне проторчал. Патруль у заглушек ничего не видел. Дежурившие у трапа тоже нихрена не слышали. Просто вышла и пропала.

— Так не бывает. Даже в Улье.

— Да знаю, — раздраженно буркнул Варик.

— Может, у нее клиенты какие новые в последнее время появлялись? И, кстати, её пропажа, случайно, не в один день с отъездом Крыс случилась?

— Не знаю. Это я выяснить не успел.

— Утром немного подработаем. Потом поможешь письма разнести? Заодно и во все места заглянем. Поспрашиваем.

— Угу.

Встали по будильнику в пять утра. В шесть уже было построение. На прогулку детишек повезла сборная солянка. Старлей из местного СБ, я с Вариком, Хлыст с замом и еще тройкой бойцов, пара виденных мною в Цитадели рож, остальные неизвестные.

Искорка сразу нас узнала и подошла поздороваться. Дети, все кто на вид старше четырнадцати, тоже оказались вооружены. Их набралось полтора десятка, от семи и до семнадцати лет. Группа переплыла на льдине на берег и загрузилась в машины. Ребятню посадили в броневик с пулеметной башней, все остальные прыгнули в три машины сопровождения.

Скатались без особых проблем. На одном из холмов всего в километре от Ледокола был столбовидный выход камня, как объяснил Варик, назывался кигилях. Вот вокруг этого места и получилась естественная горка. Дети весело катались и так заразительно смеялись, что на суровых лицах бойцов охранения, напряженно вглядывающихся в белую гладь вокруг, нет-нет да и проступала улыбка.

Получив заслуженный гонорар, я забрал свой долг у Хлыста. На руках все равно не набиралось той суммы, с которой можно кого-то разговорить. Был вариант завтра впарить кому-то записи из ямы и заработать на ставках, но это на крайний случай, если уж совсем ничего не выгорит. Осталось письма разнести, может, с этого хоть какие-то крохи перепадут.

Кто ж знал, что нам перепадут приключения на задницу даже в таком мирном деле. И ведь не по моей вине. Ну, разве что совсем чуть-чуть. А так это Варик во всем виноват, честное слово.