Вмерзшие в S-T-I-K-S 3. Рожденные холодом

Глава 20 Прорыв

День сорок четвертый

Просторы Стикса

Минус двадцать пять градусов по Цельсию

— Твою мать! — выругался Хлыст.

— Врать не стану, детишки, — сказал я. — Искорка иммунная. А вы все превратитесь в зомби. Добивать никого не буду, уж простите, детоубийца из меня хреновый, да и патронов жалко. Крепитесь. Может, при следующей перезагрузке вам повезёт.

— Уходим! — рыкнул Хлыст. — Хватит сопли на кулак мотать. Варик по пожарке. Поэт, мы с тобой по лестнице. Заноза, бери девку и через окно второго этажа. Встречаемся у машины.

Не оборачиваясь и не смотря в глаза детям, мы быстро побежали.

— Прыгай в рюкзак, кроха, — сказал я девчонке, остановившись и делая прорези для ног в бауле. Искорка забралась внутрь, я закинул ее на плечи и дернул вниз по лестнице. — Ты там как?

— Нор…маль…но, — подскакивая в рюкзаке, на паузе между прыжками выдала она в ответ.

— Хлыст, — крикнул я.

— У? — командир обернулся.

— Гранаты возьми, там за баррикадой упырей море, — я бросил ему две тушки и помчался дальше по коридору. Забежал в одну из комнат, раскрыл окно. Быстро связал из окровавленных простыней веревку, обмотал вокруг батареи и начал спуск. Один за другим громыхнули два гранатных взрыва. С торца здания стрелял Варик.

— Держись, Заноза-эйрлайнс, посадка мягкой не бывает, — хохотнул я, обращаясь к Искорке, и спрыгнул, вооружившись топором. На бегу снес башку одному резвому пустышу, боднул плечом другого, впечатал с ноги третьему, и пошла жара.

До угла дома я прорывался в рукопашную, взмахивая топором с частотой метронома, словно косарь в поле. Взмах — стебелек в одну сторону, а еще урчащий и разбрызгивающий кровь бутон в другую. За углом пришлось расчехлить «Вал». Бил одиночными, целился в головы, но зараженные как фигурки в тире — сбил одну, поднялось две новых.

В итоге плюнул на план. Искорка визжала так, что уши закладывало, а они до сих пор звенели от гранатных взрывов. Внутрь двора тварей набилось столько, что здесь понадобится как минимум пулемет. Я перемахнул через жалобно заскрипевший подо мной забор и побежал по улице.

— Ушел вместе с девчонкой. К вам не прорваться. Как принял?

— Принял, — раздался сквозь стрельбу голос Хлыста.

— Завожу авто, — тут же доложился Варик.

— Расчистили лестницу. Идем к выходу, — крикнул в эфир Поэт.

Я живо представил, как они бегут по десяткам изломанных тел, недобитые подранки хватают их за лодыжки, под ногами хрустят пальцы и ребра, стопы соскальзывают с живого ковра перемолотых в фарш трупов. Эх, надо было самому напроситься на прорыв через лестницу.

Так, стоп! Кажется, я с катушек съезжаю. Что еще за кровожадность до разборок с обилием мяса? Это адреналин не выветрился или во мне что-то новое проснулось? Сущность кваза шепчет на ухо? Может, отец Мефодий не так уж и неправ относительно нас?

Ладно, потом разберемся, а сейчас топориком раз, и лотырейщику по хлебалу, а пока он башкой трясет, очередь из автомата по коленям. Добивать некогда, на хвосте уже целый взвод фанатов.

— Искорка, это все твои поклонники. А представь, что будет, когда ты вырастешь, — весело крикнул я пассажирке. Она юмор не оценила, закричать у нее не получилось, горло сорвала, поэтому отчаянно замолотила пятками, чтоб я бежал быстрее.

Завывая движком, на улицу выскочил рейд-мобиль. Сбивая зараженных и виляя меж разбитых машин, он стремительно догонял меня. На очередном мутанте рукоять топора хрустнула, и в руке остался только черенок. Выматерившись, вбил деревяшку под подбородок бегуна и переключился на клевец.

Рейд-мобиль замедлил ход, задняя дверь открылась. Я снял рюкзак с Искоркой и закинул в салон, а сам обогнал авто и уперся в преграждающий проезд «Урал». Даже сухожилия не затрещали. Грузовик послушно откатился, только тогда я запрыгнул в машину и облегченно выдохнул.

— Ублюдки жопорукие, — ругался Хлыст на бывших владельцев транспорта. Люка на крыше не было, а вместо бойниц, имелись крошечные полукруглые форточки, дуло в них просунуть можно, а вот нормально прицелиться не выйдет. В итоге стрелять приходилось интуитивно.

Я выбрал метод проще, но отчасти опаснее. Просто открываешь дверь и стреляешь. Главное, не проморгать резвого зараженного, а не то выдернет наружу. Хотя с моей массой скорей я его в салон затащу, тут разделаю, а остатки обратно выброшу.

Дорога впереди была перекрыта лежащим на боку автобусом и целой толпой пустышей, что доедали хоккейную команду, они дружно оторвались от приема пищи и подняли головы. Варик резко повернул и затормозил. Двери рейд-мобиля открылись, и в три ствола группа меньше чем за пятнадцать секунд положила почти четыре десятка тварей.

Едва закрывшиеся дверцы хлопнули, раздался характерный звук отщелкивающихся рожков. Варик газанул, проезжая в узком месте между припаркованными машинами и перевернутым автобусом. Рейд-мобиль подпрыгивал и пробуксовывал по телам зараженных. Кто-то заскочил на крышу, не удержался на ногах, скатился по лобовому и попал под колеса.

— Всё, приехали, — фыркнул Варик, переключив передачу и пытаясь сдать то вперед, то назад. Авто покачивалось как лодка на волнах, но с места не двигалось. Я с Поэтом покинул салон и начал выдергивать из-под днища тела тварей и их жертв.

Некоторые еще огрызались и пытались укусить, другие же хватались за колеса и друг друга, усложняя и без того нелегкую задачу. Благо, силушки мне теперь хватало, и даже без топора при затруднениях я просто отрывал тварям конечности. Разобравшись с основной массой тел, мы с Поэтом подтолкнули внедорожник.

Рейд-мобиль выплюнул из-под колес татуированную пятерню, усыпанную золотыми перстнями, и ворох окровавленных тряпок. Поэт побежал следом за транспортом, а я остановился чуть проредить поголовье тварей и сдвинул припаркованные машины, еще больше сузив проход.

Преследующие пустыши начали протискиваться в «бутылочное горлышко», грех не использовать такую возможность. Автомат тихонько подрагивал в руках, твари падали друг на друга, пока не образовался завал. Лишь услышав требовательный гудок автомобиля, развернулся и помчался прочь.

Авто вырулило на широкое, совершенно свободное шоссе, которое переходило в мост. Варик разогнался, отрываясь от погони. Все уже почуяли, что здесь что-то не так. Должны быть машины. Однако остановиться и все обмозговать не представлялось возможным. Пустыши отстали, но вот из толпы выскочил знакомый мохнатый силуэт — сугробник, мать его.

Я раскрыл дверь, высунулся с трофейным «уроротом» и начал поливать тварь очередями. Мутант опустил башку к земле и терпеливо принимал пули в лоб и холку.

— Бесполезно! — зло рыкнул я.

— Сучий случай! — крикнул Варик, сбив занесенный снегом знак дорожных работ, и до нас наконец дошло, почему на мосту нет машин. Потому что сраный мост перекрыт! Зараженные снесли знаки вначале, а наш водитель в суете проехался по ним и даже не заметил.

— Замедляйся, — крикнул я, — Выскочим и из всех стволов дадим.

— Нет, — сказал Хлыст. — Багажник проверь. Прежние владельцы без тяжелого вооружения далеко бы не уехали.

Я обернулся и взвыл:

— Да ла-а-а-адно? Ну должен же быть предел человеческой тупости!

Доступа в багажное отделение из салона не было. Что за кретины? Как они вообще выживали в Улье? Где чертова справедливость? Одни соблюдают десятки ритуалов перед рейдом, стараются все предусмотреть, развивают полезные дары, на рожон не лезут и все равно подыхают от лап выскочившего из-под снега мутанта, а другие даже, сука, оружие почистить не могут, рейд-мобиль больше напоминает гроб на колесах, и ведь жили мрази, пока нас не повстречали.

— Заноза, выскочи, мы с Поэтом прикроем, — скомандовал Хлыст. Я взял из кучи на полу «Вепрь», если вдруг тварь догонит, плюну ей из этого в рожу. Варик замедлил ход, и я выпрыгнул. Не сбавляя скорости, отпер багажник, закинул сумку с оружием в салон, выхватил алюминиевую канистру с бензином, раскрыл и бросил на дороге. Стеганул по ней несколько раз картечью. Искры вылетели, но пламя не вырвалось.

Поэт, все это время вместе с Хлыстом безуспешно пытавшийся попасть по твари, спрятался в салоне, затем высунулся снова, рожок в его АК был помечен красной изолентой. Я заскочил в машину и выглянул. Зажигательные патроны начали бить вокруг тары с топливом. Сугробник уже пробегал мимо, когда, наконец, полыхнуло. Горящая тварь взвыла и еще быстрее припустила за нами.

— Впереди яма! — заорал Варик.

— Тормози! — скомандовал Хлыст. — Все, нахер с пляжа!

Я схватил девчонку и ремешки нескольких оружий. Обрыв был метра в три с половиной.

— Заноза-эйрлайнс к вашим услугам, — нервно хохотнул я и начал по одному перекидывать бойцов, последней бросил девчонку, затем перелетел сам. Хлыст уже порылся в принесенной из багажника сумке. Вынул оттуда кустарный гранатомет. Представлял он из себя приклад, спусковой крючок и банку под снаряд.

— Ну и дерьмо, — выдал он и торопливо зарядил в колбу, больше похожую на узкую консервную банку чем на гранату, снаряд. Мы поспешно отбежали от потенциального смертника. Хлыст нажал на спуск. Раздался сдавленный хлопок, граната улетела по дуге и взорвалась метрах в десяти от твари, даже не заставив ту замедлиться. — Понятно, — спокойно выдал командир. Перезарядился и стал ждать.

Мутант заскочил на крышу притормозившего у самого обрыва рейд-мобиля, и тогда Хлыст выстрелил. Снаряд оставил жиденький дымный шлейф и залетел в салон. Громыхнуло! Тварь подбросило как от удара исполинской кувалды. Она приземлилась спиной на капот, перевернулась, вцепившись когтями в начавший съезжать подкопченный автомобиль, хотела успеть пробежаться по падающей машине в лучших голливудских традициях, но не повезло. Улетела вниз на головы беснующихся пустышей.

— Хм… — задумчиво протянул Хлыст, глядя на гранатомет, но потом все же сунул его в сумку и сбросил ее в яму на горящий рейд-мобиль. — Дерьмо! — подвел он итог после того, как ни одна из гранат не сдетонировала. И мы побежали дальше.

Командир вышел на связь с караваном и запросил встретить нас сразу на выходе из города. Спустившись с моста, увидели забитые дороги. Значит, конец кластера совсем рядом. Прорываться через пробку было бы безумием. Сотни тварей, запертых в собственных авто, урчат, колотят в стекла, дергают ручки и хлопают дверями. В этот адский оркестр вплетается мелодия плача или отчаянного, полного боли вопля. Где-то справа идет активная стрельба.

Я поднес к глазам оптический прицел. Полицейские успели забаррикадироваться в участке, им это не сильно помогло, может, продержатся до первой волны крупных тварей. Все, что мы видели до этого — просто случайно забредшие одиночки. Так что надо поторапливаться, а то надолго тут встрянем.

Никем не замеченные забежали в разнесенный продуктовый магазин.

— Так, бойцы, — начал командир, — Трофейное оружие не используем. Им владели рожденные на помойке говноеды, у которых вместо пальцев были огромные сальные железы. Клинонуть эти стволы могут в любой момент, а у нас последний рывок остался, хреново будет, если что-то пойдет не так. Искорка, ты неплохо пробежалась от моста, но дальше поедешь на правах детеныша кенгуру в рюкзаке на спине Занозы. Не визжать и не кричать. Поэт, ты как? — обеспокоенно глянул на него Хлыст.

— Да норма, — отмахнулся побледневший боец. — Просто не привык я такому бегу с препятствиями. Отдышусь, и все окей будет.

— Ладно. Щас тогда на связь с нашими выйду, и пойдем на прорыв.

Мы убрали всё трофейное оружие. Проверили прочую амуницию, дослали патроны и встали у выхода, наблюдая за округой. Чтобы хоть как-то взбодрить девчонку, я предложил ей пройтись по магазину и набрать все, что хочется.

Кровью от нас несло так, что уже через минуту на запах пришел обращенный бродячий пес. Дверка гостеприимно распахнулась и медленно так прикрылась, когда собака заскочила внутрь. Она даже обрадованно уркнуть не успела. Мой кулак сомкнулся на пасти, а нож Поэта аккуратно вошел в затылок. По следу уже шел новый пустыш, и мы ретировались через запасной выход. Варик хотел еще и банку сгущенки прихватить, но получил подзатыльник. Нашел время, сладкоешка, мля.

— Так, воины. Планы меняются, — сказал Хлыст. — Наши уже на подходе. Они там знатно пошумят, так что выйдем прям по главной дороге. Побежим по крышам машин.

Я лишь вздохнул и покачал головой. Сам бы такой план никогда не выбрал, но, видимо, Хлыста это все достало, и он готов рискнуть, лишь бы быстрее отсюда свалить.

Вдали раскатисто громыхнуло и поднялся вялый столбик черного дыма. Он начал набирать силу и становиться всё толще, наконец стали видны всполохи пламени.

— Пора! — скомандовал Хлыст. — Бежим, не останавливаясь. Немного осталось, парни. Давайте!

Мы рванули на всей возможной скорости и пересекли улицу. Я запрыгнул на первую попавшуюся «копейку», перескочил с нее на Ниву, а дальше на черную иномарку. Некоторые крыши держали нормально, другие сразу начинали сминаться. По таким приходилось проскальзывать, с багажника сразу приземляясь на капот.

Запертые в машинах твари урчали и еще более неистово начинали биться. На покинутых автомобилях включалась сигнализация, впереди громыхал пулемет караванщиков, и взрывались машины, над ухом иногда ойкала или резко вздыхала Искорка.

На очередном прыжке хитрый пустыш ухватил скачущего параллельно мне Варика. Парень со всего маху грохнулся о лобовое и сполз вниз. Прогрохотал его пистолет-пулемет, и вот он уже вскочил обратно, только из ноги кровь хлещет — укусили все же.

Таким макаром добежали до конца дороги и разделились на две двойки, обходя пылающую впереди машину. Обрадованные караванщики замахали нам, меткими выстрелами отсекая преследующих пустышей. Здесь это было уже без надобности, низшие зараженные вязли в снегу и не могли нас догнать.

— Давайте, братцы, торопитесь! — орал один из бойцов. Мы заскочили в салон и попадали на сиденья. Поэт и этого не сделал, стоило ему запрыгнуть на подножку, как он начал заваливаться обратно. Караванщики только и успели его подхватить и втащить внутрь.

— Хил! — тут же заорал Хлыст.

— Здесь я, здесь, — отозвался знахарь и пробежался, прикоснувшись к каждому из нас. Дотронувшись до Поэта, он вздрогнул. — Операционную разворачивайте и скажите водиле, чтоб сильно не тряс. Остальных потом осмотрю.

Грузовик присоединился к колонне. Я не стал ждать, пока у Хила до меня руки дойдут. Тут все ребята обстрелянные. Зашить рассечение и пулю вытащить нашлись умельцы. Ну, как умельцы, ковырялись в ране долго, словно помимо пули пытались найти припрятанную где-то под кожей жемчужину.

Это все я отмечал краем сознания, то и дело проваливаясь в дрёму, приходя в себя лишь от вспышек боли, когда пинцет в руках парня по имени Пепел в очередной раз соскальзывал со свинцовой капли у меня в боку. Помощник знахаря по операции вытер руки от крови и раздал всем по набору таблеток да еще и спека вколол с наперсток.

Искорка спала без задних ног. Бойцы пялились на нее как на диковинного зверька или божка, что спустился с небес к туземцам, даже шаг замедляли, проходя мимо нее.

После приема веселой химии меня совсем срубило. Проснулся уже, когда Хил ощупывал дырку от пули.

— Нормально, — прокомментировал он в ответ на вопросительный взгляд.

— Что с Поэтом? — спросил Хлыст, потирая покрасневшие глаза. Он тоже ненадолго прикорнул.

— Хреновый каламбур выходит, но его песенка спета. Я такого еще не видел, Хлыст. У него две пули в животе было. Одна в позвоночнике застряла, другая от него отрикошетила, расщепилась и внутренности в труху измолола. То, что вы рассказали, нереально было сделать с его повреждениями. Даже будь он старожилом и под двойной дозой спека. Тут какой-то дар сработал. Он себя до капли выжал в этом рывке.

— Дерьмо! — выругался Хлыст. После таких новостей он встал и сразу подобрался. От былой сонливости не осталось и следа. — Булка, — требовательно гаркнул он в эфир.

— Слушаю, командир, — отозвался тот.

— Сворачивай на ближайший кластер. Бойца хоронить будем.

Похоронили Поэта с почестями. Место оказалось спокойным. Два караванщика вырыли в снегу могилу. В руки парня вложили гитару.

Один из бойцов с выражением зачитал подходящий словно специально неподписанный стих из записной книжки покойного:

— В шарф морду прячу, мороз трескучий.

Отвернулась удача, я давно не везунчик.

Жизнь собачья, голод сучий.

Выстрел! Отдача! Куда мы пришли?

Башка зомбячья, крови ручьи.

Душа вся в клочья и тело в…

Лицо Поэта даже не побледнело. Казалось, сейчас он возьмёт какой-нибудь аккорд. Как ты там пел? Умереть не страшно, ведь мы всего лишь копии. Так оно и есть, приятель. Даже жаль, что я тебя плохо знал.

Многим вся эта затея покажется глупой. В каждый детдом в Улье не заедешь. Всех не спасти. Да все этого и не заслуживают. Но нам было по пути, и мы сделали важное дело. Я ни капли не жалел пролитой крови. Кто знает, может, эта девчонка станет элитной проституткой, а может, однажды, лет через пять, спасет жизнь мне или другому рейдеру.

А еще этим поступком мне немного удалось замедлить продвижение Черноты по кластерам собственной души. Голоса в голове, что постоянно напоминали о том, как я бросил Алису и не смог спасти Дару, чуть притихли. Только вот надолго ли?

День сорок восьмой

Просторы Стикса

Минус тридцать шесть градусов по Цельсию

По сравнению с тем, что с нами приключилось, дальнейшая дорога была даже немного скучноватой. Случались и стычки с тварями, и поломки, и экстремальные дозаправки, и даже перестрелка с дикими, но все это меркло на фоне пережитого ранее.

— Скоро подъедем, — сказал Кондитер.

— Куда? — лениво осведомился я.

— Как куда? К Ледоколу, вестимо.

— Да ладно? Шутишь?

Я настолько привык ехать по белоснежной простыне, коей нет конца и края, что и забыл о цели путешествия. Казалось, мы вечно будем в дороге.

— Колонна, стой! — скомандовал в эфир Хлыст. — Слушай приказ: булки расслабить, морщины разгладить, улыбки на хлебало натянуть! Почти на месте.

Мы ехали в голове колонны, Кондитер переключил частоту на рации и поддал газу. Приминая снег, грузовик начал подниматься в гору.

— Ледокол Каравану. Ледокол Каравану. Приём, — начал вызывать по рации командир.

— На связи! — бодро отозвались на том конце.

— Караван Хлыста подъезжает с юга.

— Принял. Во время спуска аккуратней, осколки могут быть. Расчистить еще не успели.

— Принял. Спасибо.

Я подался вперед. Едва мы заехали на вершину холма, открылся вид на долину внизу. Дорога оканчивалась озером, а в его центре стоял Ледокол. Даже не так, это был ЛЕДОКОЛ.

— Охренеть! — выдохнул я.

— Что, впечатляет? — ехидно улыбнулся Кондитер.