Власть Веры

Глава 29. Вторая ночь в Плашине

Пока Альго искал съестное, я делала вид, что занята изучением рукописи Анны, но сама исподтишка подглядывала за тем, как передо мной на столе появлялась миска с таратором, ломти домашнего хлеба, нарезка копченого сыра с цельным фундуком и три больших запеченных яблока. Естественно, давно остывшие, но бока их аппетитно поблескивали от избытка сладкого сиропа. Наверно, Магда готовила ужин.

У меня рот наполнился слюной, и стоило Альго отвернуться к шкафу, я быстренько стащила с тарелки кусочек сыра. Боже мой, он просто растаял на языке – в жизни не пробовала ничего подобного…

Я прикрыла глаза и блаженно улыбнулась, смакуя нежный сливочно-ореховый вкус. Из гастрономической нирваны меня вывел негромкий вопрос хозяина:

– Выпьем по глоточку вина за встречу? Или, может, сербская ракия? Для тебя крепковата, конечно, совсем немного предложу. Настоящую ракию – золотую, семь лет в дубовой бочке томилась, – соблазнял Альго.

– Сливовицу, хочешь сказать? – вальяжно поправила я. – Звучит элегантнее, согласись. Если только чуть-чуть… А зубровки у тебя нет, случайно?

– Увы! – с сожалением вздохнул Альго. – Но сделаю заказ. Завтра будет.

– Хорошо, – благосклонно согласилась я.

Поскольку, спрятав бабушку, Альго поступил со мной несправедливо, я чувствовала себя в полном праве пользоваться его припасами и заботой. И все же впечатление от свидания с Анной расплылось в памяти мутным пятном. После глоточка бархатно-терпкой сливовицы образ родственницы-феи стал и вовсе казаться игрой воображения. Или так приземляет меня человеческая еда и крепкий алкоголь?

– Еще сливовицы! – храбро приказала я.

– Вера, не увлекайся! – он помедлил немного, а потом плеснул мне на донышко бокала струю балканского солнца.

Только губы смочить, но мне и этого хватило для того, чтобы окончательно расслабиться и смотреть на мир гораздо проще.

От сумбурного диалога с бабушкой осталось смазанное чувство досады и восхищения. Из-за вмешательства Хозара я пропустила момент таинственной пропажи саркофага с пожитками. А вообще, какой символичный жест – улететь в другой мир, используя модный гроб, в который заботливо сложены памятные вещицы, любимые наряды и украшения. Может, и обычные люди не умирают навсегда, а лишь засыпают на время, чтобы очнуться в новой реальности?

Обдумывая эту философскую мысль, я снова загрустила и отодвинула тарелку с сыром, впрочем, уже наполовину пустую. Мне хотелось высказаться, и Альго был идеальным слушателем – хмурым и молчаливым. Я заметила, что он даже не притронулся к еде. Отличная тема, чтобы начать беседу.

– А если ты меня укусишь, я стану вампиром?

Похоже, вопрос застал его врасплох. Альго застыл над полуоткрытой банкой сардин (зачем старался, я не собираюсь их пробовать!) и поджал губы, мрачно поглядывая на меня.

– Разве ты не знаешь наверняка? – дразнила я, разглядывая плоскую жестянку с изображением зеленого острова (наверно, греческий Лесбос, я слышала, там проводятся ежегодные фестивали сардин).

– Предлагаешь проверить на практике или интересуешься теорией? – ледяным тоном уточнил Альго.

– Хочется представить, что будет, если вампир цапнет девушку с малиновой кровью, – развязно протянула я, накручивая на палец прядку подсохших волос.

– Да что тут думать, он просто не сможет остановиться, пока не выпьет все до капельки, – рыкнул вдруг Альго и, подхватив меня вместе со стулом, закружил по кухне.

– Что ты делаешь? – визжала я. – Поставь на место, сумасшедший!

Тяжело дыша, он медленно опустил стул на пол.

– Слушаюсь и повинуюсь, владычица моего сердца! Какие будут еще приказания?

Я не могла угадать выражения его глаз, зрачок опять пугающе расширился, казалось, на бледном лице дрожат два черных провала. Мой игривый настрой немедленно испарился, в памяти поднялась недавняя кладбищенская кутерьма и затравленный вид Семена в глубокой яме.

– Да, приказания будут, – запинаясь, пробормотала я. – Сделай так, чтобы этот бывший человек… бывший солдат, которого ты называешь Гейнсом, навсегда успокоился в земле и больше не бродил между могил, не брался за лопату. Это тебе по силам?

Альго отвернулся на пару секунд, будто переводя дыхание, а потом пристально посмотрел на меня. Сведенные брови расправились, черты лица стали мягче.

– Я попробую, Вера. Если ты просишь, я попробую.

В его голосе было столько сдержанной страсти, что я смущенно уткнулась в тетрадь, скрывая собственное волнение. Но мелкие строчки сливались в общее чернильное поле, к тому же свет в кухне оставался приглушенным. И как можно было увлечься чтением, если Альго продолжал жадно таращиться на меня, стоя у раковины. Я будто всей кожей и каждым волоском чувствовала его желание.

– Уже поздно, у тебя глаза закрываются, хватит делать вид, что разбираешь этот заковыристый почерк, – наконец будничным тоном произнес он, – пойдем в спальню.

– В гостиную-библиотеку? – быстро уточнила я.

– Можно и так…

– А Магда знала, что Анна скрывается в Плашине?

– Конечно! От нее было бы трудно скрыть, да я и не пытался. Струмески бесконечно преданы мне уже много лет.

– Ничего не утаишь от этой старой вороны, – проворчала я, поднимаясь со стула. – Полагаю, ужин завершен, надо убрать продукты.

Некоторое время мы прятали тарелки и баночки в холодильник и по шкафам, как обычная семейная пара. В моей тяжелой голове крутились вопросы.

– Человечек с клювом говорил, что Мэрианн ждет свадьбу и лишь после нее может вернуться в другой мир? Ты представляешь, о чем шла речь?

Альго настроил посудомоечную машину и повернулся ко мне.

– Возможно, имелся в виду праздник Романа и Катри. Они общались с Анной в последние дни. Наша-то с тобой свадьба еще не назначена.

– Серьезно? Делаешь мне официальное предложение? – насмешливо спросила я.

– А разве еще не сделал в одну из прошлых встреч? – нахмурился он. – Хорошо помню, ты обещала подумать. Ведь не приснилось же мне!

Я четко понимала, что нужно срочно переменить тему, иначе не смогу скрывать, что одна мысль о возможном замужестве с Альго приводит меня в сладкий трепет. И эти странные ощущения в груди и внизу живота…

– Я немного устала. Хочу в другую комнату.

Не дождавшись ответа, я рванулась к дверям, налетела на стул и ножки его со скрежетом проехались по мраморной плитке пола. Альго почему-то тяжело вздохнул за моей спиной.

– Ты же спишь на ходу. Вера, больше никаких разговоров.

– Сон сегодня отменяется! Я не успокоюсь, пока не откроешь все тайны Плашины.

– Это будет страшная сказка, – тихо предупредил он.

– Страшная правда, ты хотел сказать? Сказками я сыта по горло.

– Но так проще принять невероятные факты.

В гостиной я забралась с ногами на диван и прикрыла колени подушкой. Альго продолжал мерить шагами большую комнату, иногда он замирал, будто к чему-то прислушиваясь, потом подходил к темному окну. Я напряженно вглядывалась в высокий силуэт на фоне приоткрытых штор и отчаянно надеялась, что скоро он вернется ко мне. Может, попросить прямо? Альго выполнит любую мою просьбу.

Вынужден будет сказать то, что хотел бы утаить.

– Присядь рядом со мной, пожалуйста!

– Предлагаю вытащить из ящика постельное белье и устроить тебя удобнее, – снова вздохнул он.

– Это после… сначала поговори со мной. Я хочу знать, почему Магда обвиняет Малиновичей в бомбежке старого кладбища. Ее слова не выходят у меня из головы. Это как-то связано с Илонкой?

Альго сел на дальний край дивана, вытянул ноги и запрокинул голову на спинку.

– Немецкое руководство планировало построить лагерь для военнопленных в окрестностях Плашины.

– Я уже слышала… дальше!

– Сюда пригнали первую партию с охраной. Несколько старших офицеров разместились в замке. Илонка начала флиртовать, ей казалось, что все мужчины в мире должны подчиняться ее обаянию. Порой она была наивна, как ребенок. Однажды ночью прибежала ко мне с криком, а следом в комнату ворвался пьяный офицер. Он хотел ее увести, забрать с собой. Я был в ярости. Я хотел ее защитить, понимаешь? На ее месте могла оказаться любая женщина, даже кто-то из нашей прислуги.

– А что было потом? – прошептала я.

– Мы спустили то, что осталось от лейтенанта в заброшенный колодец. А на другой день немцы согнали во дворе Плашины жителей деревни и назначили срок до рассвета. Если офицер не найдется, динавцев должны были расстрелять.

– И вы?

– Я хотел признаться в убийстве, но Илонка запретила. Она приказала искать другой способ. Велела собрать людей и сражаться. Но кого собирать, Вера? Дома опустели. Выступи я один, они бы успели уничтожить женщин и детей. Нужно было парализовать их волю.

– И тогда ты…

– Я сделал все, что мог. Ночью я поднял всех, кто меня услышал. Мертвым не больно, не страшно. Мертвых нельзя убить второй раз. До рассвета в Плашине не осталось ни одного вражеского солдата. Скованные ужасом, они почти не сопротивлялись.

На следующий день у нас было много работы. Нужно было выкопать ямы, спрятать тела. Динавцы укрылись по домам, многие боялись вернуться в замок, считая, что Хозары призвали на помощь нечистую силу. В лесу мы нашли беднягу Гейнса, на нем не было следов насилия, вероятно, его сразил сердечный приступ во время бегства.

«Он был исполнительный солдат, – решила Илонка, – заставь его шевелиться, пусть роет могилы своим товарищам».

Ее новый приказ меня возмутил, я был измучен и подавлен произошедшим, но не мог отказать. Это похоже на пытку огнем.

– Что?

– Если я не выполню прихоть Малинович, сгорю заживо, – глухо сказал Альго. – Думаешь, не пытался бороться? Раз от раза ее причуды становились все извращенней. Она сознательно выбирала для меня задания. Я ссорился с отцом, я хотел сбежать… Она держала меня в цепях своих прихотей, как галерного раба. От меня требовалось только грести в нужном ей направлении.

– И ты захотел ее убить? – в наступившей тишине голос мой звучал неожиданно резко.

– Я много думал об этом, не скрою. Но ведь у меня были причины и для благодарности.

– Какие причины? – пробормотала я, вцепившись в подушку.

– Это прозвучит странно, да… – он горько усмехнулся. – Но мысль далеко не нова. Еще древние утверждали, что каждое препятствие, каждое поражение несет зародыш успеха и шанс на победу. Нам остается только трезво мыслить и наблюдать, выжидая время для маневра.

«Как мелки с жизнью наши споры, как крупно все, что против нас…»

Альго склонился к коленям, зажав руками голову, словно его мучила мигрень.

– Благодаря капризам Илонки я открыл в себе ценный дар. Я научился усмирять чужую боль и отворять форточки в мир духов. Вероятно, каждый человек обладает скрытыми талантами, но лишь экстремальные условия позволяют их обнаружить и применить для собственного же блага. Или кому-то во вред. Наверно, я выражаюсь сложно… прости, Вера! Я не считаю правильным вдаваться в подробности.

– Нет, я понимаю-понимаю. Тебе много пришлось вынести, – мои утешения звучали слишком банально. Я хотела обнять его и не решалась.

– Это осталось далеко позади. Ты вообще не должна была знать детали, – в его голосе появились злые нотки.

– Иногда становиться легче, если поделишься…

– Я не испытываю сожаления. В мой дом пришел враг – я его уничтожил. А потом сюда пригнали стаю бомбардировщиков. Нам пришлось покинуть Динаву и перебраться в небольшой городок на польской границе. Там размещался гарнизон Иоганна Брадека, у Илонки появились новые воздыхатели. Ей надоела моя опека, она велела раздобыть денег и убираться прочь с глаз. Так я вернулся на родину.

– Кто же написал Илонке письмо, вызывая обратно в Плашину? Кто столкнул ее с балкона? – твердо спросила я.

Не меняя позы, Альго повернул ко мне голову и после долгой томительной паузы ответил:

– Слишком много откровений для одной ночи. Ты вся дрожишь, надо достать одеяло.

– Последний вопрос! – умоляюще воскликнула я. – Все равно не усну. Альго, пожалуйста!

– Мое терпение не безгранично, Веруша, – натянуто улыбнулся он, бесшумно поднимаясь с дивана.

– Я не буду тебя мучить, если хочешь, уеду завтра же… или в пятницу, когда автобус придет.

Наивный блеф, он, конечно, догадался. И зачем опускается передо мной на пол, забирает подушку из ослабевших рук… укладывает голову мне на колени…

– Никуда не отпущу!

«Вот и правильно, только это и хотелось услышать…»

Я глажу его волосы обеими руками и чувствую, как болезненно и гулко колотится собственное сердце. Теперь мне кажется, что совсем не знаю этого человека, но почему-то все больше тянет к нему. И ничего другого не нужно, мой мир сузился до размеров сумрачной комнаты, в стенах которой спрятаны сотни книг. Я словно наяву слышу слабый шелест страниц, шепот и смех героев, бряцания оружия, раскаты грома и всхлипы дождя.

Но отчетливый звук падающего предмета откуда-то снизу не может быть игрой воображения.

– Альго, ты слышал? Там кто-то стучит?

– Угум-м! – нехотя простонал он, будто выныривая из сонного забытья и вдруг напрягся всем телом, как стальная пружина. – О, не-ет, только не сейчас! Это для тебя будет слишком…

Новый глухой удар из-под пола заставил меня всполошиться не на шутку.

– В замке есть крысы? Они что-то большое уронили?

– Скорее, в подвал забрел бегемот, – злобно процедил Альго. – Послушай, Веруша, любимая, просто доверься мне… я ненадолго спущусь вниз, а потом вернусь…

– Я иду с тобой.

– Внизу холодно и темно, – грозно предупредил он.

– Я иду с тобой. Я должна знать о тебе все. Дай мне пару секунд… сейчас я настроюсь на любое известие. Твоя жена, твои дети, любовницы, бабушки, пленники и племянники… Я постараюсь понять, если будешь честен.

Голос мой предательски сорвался, зубы стучали, глупые слезы катились из глаз. Альго смотрел изумленно, потом взял мое лицо в ладони и поцеловал кончик носа.

– Дурочка! У меня нет жен и детей, нет никаких любовниц. Только старый, больной отец, выживший из ума. Его надо покормить, он успокоится и снова будет спать.

– Ты держишь больного отца в подвале? – с ужасом пролепетала я.

– Это был его выбор. К тому же низкая температура оптимальна для анабиоза. Я ведь говорил тебе про особенность физиологии Хозаров.

– Твой отец спит в гробу? – наверно, это был не слишком тактичный вопрос.

– Н-не совсем… – задумчиво произнес Альго. – В любом случае, я бы не хотел вашей встречи.

– Он так плох или ты мне не доверяешь?

Альго надул щеки, медленно выдыхая, потом прижал свой прохладный лоб к горячему моему.

– Подделав мой почерк, отец вызвал Илонку в Плашину, а потом довел до самоубийства насмешками и угрозой лишить наследства. Никто ее не толкал, она была так огорчена утратой власти над нами, что решила наказать. Себя… нас… ей было наплевать на единственного сына, твоего будущего дедушку Владимира. Очередной каприз малиновой крови… она до конца не верила, что может исчезнуть. Она привыкла, что я спасаю ее в последний момент, но я не всесилен, Вера. Я не раз ее предупреждал.

– Где ее похоронили?

– Тело исчезло из фамильного склепа в первую же ночь.

– Ее забрал папочка Костяной король или Мэрианн что-то наколдовала, – убежденно прошептала я.

– Не плачь больше, – Альго поцеловал мою мокрую щеку, а потом коснулся краешка губ, я неловко отстранилась.

– Лучше пойти умыться. У меня, наверно, нос распух и лицо красное.

– Не буду на тебя смотреть, не смущайся.

– Нет, лучше посмотри! Увидишь, что я некрасивая и сразу разлюбишь.

– Дурочка!

– Опять обзываешься! Не стыдно?

– Очень стыдно, но некому приструнить. В детстве это неплохо получалось у Анны-Марии, и все равно я вырос бунтарем. Всегда поступаю по-своему. Будешь приглядывать за мной, Малинка?

– А с отцом познакомишь?

– Он старый язвительный кровосос! Тебе не понравится.

– Нельзя так говорить о больном человеке, – укорила я.

– Но тебе же правда нужна, – Альго смеялся, а меня охватили сомнения.

– Боюсь узнать о тебе что-то плохое. Плохую правду. Я верю, ты лучше, чем хочешь казаться иногда.

– Проклятье! Да когда ж он угомонится, старый тюлень!

Трубы отопительной системы гремели, словно по ним лупили молотком, призывно задребезжала сигнализация в коридоре, глубоко под полом металось большое, зверски сильное и сердитое существо.

– Придется спускаться, – угрюмо бросил Альго, открывая шкафчик с приборами слежения, чтобы отключить вопль сирены.

Я решительно поднялась с дивана и туже затянула пояс халата, выражая готовность следовать хоть на край света, но Альго скептически покачал головой.

– Нужно переодеться.

– У меня джинсы и футболка в стирке… – жалобно призналась я.

– Пороемся в сундуке Анны.

Мы вернулись в комнату, где на полу чадили толстые восковые свечи и пахло лимонной мятой. Альго выдвинул на середину резной короб и принялся выкидывать на его крышку платья, сорочки и юбки. Я схватила полосатые вязаные чулки и, подпрыгивая на месте, натянула их почти до колен.

– Теплые и мягкие, как пушок! Неужели Анна сама вязала?

Хозар одобрительно прищурился.

– Не удивлюсь, если ей помогали местные пауки. Но крашеную пряжу поставляла Магда. Примерь этот наряд, думаю, размер подойдет.

В руки мои упал комок бледно-голубой льняной ткани.

– Отвернись! – попросила я, и пока Альго продолжал копаться в сундуке, успела облачиться в скромное платье с мелкими пуговками у высокого ворота и на рукавах. Тонкий поясок собрал ткань на талии в мягкие складки, подол слегка прикрывал колени.

– Теперь я похожа на провинциальную барышню из прошлого века. В таком наряде прилично спуститься вниз?

– Отец равнодушен к моде и давно потерял остроту зрения, а вот насчет обоняния – не уверен, на всякий случай будем держать расстояние. И все-таки я считаю, тебе лучше ждать меня в комнате.

– Боишься, что Хозар старший почувствует запах малиновой крови? И что тогда? Он рассердится и велит выгнать меня из замка?

– Не исключаю такой поворот событий. Но мы можем его опередить и обезоружить.

– Каким же образом?

– Я представлю тебя, как свою невесту. Это сразу решит массу проблем и откинет лишние вопросы. Ну как, согласна?

– Сыграть роль твоей невесты на полчаса… ту-ту, – меня охватили сомнения.

А вдруг это ловушка? Альго открыто признался, что папенька имеет странности в поведении.

И я спущусь в подземелье Плашины, чтобы никогда больше не увидеть солнечный свет, поскольку стану жертвой кровожадного монстра.

– Драгоценная Вера… – подчеркнуто ласково сказал Альго. – Учти, я тебя в подвал не приглашал и знакомство с родичем не навязывал. Если не уверена, зачем рисковать?

– А есть какая-то опасность? – быстро спросила я.

Альго задумался, двумя пальцами потирая лоб.

– Я не знаю, как он отреагирует на появление девицы Малинович в своих покоях. Но ты в любой момент можешь его усмирить. Главное, не терять самообладания.

– Хочешь сказать, Хозар старший обязан исполнить каждую мою просьбу?

– Именно так, – холодно подтвердил Альго, испытующе поглядывая на меня. – Даже если попросишь мою голову на золотом блюде, он приложит все усилия для достижения этой цели. Или погибнет в муках.

Одна из свечей затрепетала, догорая, и скоро погасла, оставив после себя облачко дыма. Новый удар нечеловеческой силы сотряс пол.

– Поспешим! – преувеличенно храбро воскликнула я.

По узенькой крутой лестнице мы спустились в мрачное подземелье Плашины и первым делом оказались в кладовой.

На деревянных стеллажах плотными рядами стояли стеклянные банки разных размеров и фасонов, узкогорлые бутылки с оливковым, кукурузным и подсолнечным маслом, консервы мясные, овощные и рыбные: тушенка, свинина с бобами, баклажаны гриль, паштеты, анчоусы, сардины, сельдь и тунец, зеленый горошек и фасоль, фаршированные оливки, спаржа и лук-шалот… шампиньоны и трюфели.

Ниже в специальных ларях стояли кули с мукой, пастой и крупами. Отдельный шкаф был приспособлен под приправы и соусы. Желтые и белые сырные головы лежали отдельно, дразня мое воображение наклейками на крутых боках. Пармезан, рокфор, гауда, голландский радамер с нежным ореховым вкусом… мягкая рикотта…

– Хватит, чтобы выдержать годовую осаду! – воскликнула я.

– Нам никто не угрожает, – мрачно заявил Альго. – Но мы привыкли быть готовыми ко всему. Даже к долгой обороне или продовольственному кризису.

Альго торопливо набирал в корзину припасы, изредка оглядывался на меня с легкой усмешкой, кругом автоматически зажигались крохотные лампы, которые гасли, стоило нам перебраться в соседний отсек.

Винный погреб мы прошли быстро, там Альго захватил лишь две бутылочки консервированного пива.

Зато в холодном блоке я немного задержалась на пороге, закутавшись в белую бабушкину шаль, восторженно глазела на копченые колбасы и кирпичики корейки, прошутто из ягнятины и несколько видов сала – твердые, закопченные до черноты брусочки и мягкие, словно масло бело-розовые ломти с тонкими прослойками мяса.

– Ты что же, собираешься кормить отца одними консервами? – насторожилась я. – Разве не лучше приготовить для старого человека горячие блюда – суп или овощное пюре?

– С годами ему все труднее угодить, – в голосе Альго впервые послышалась неуверенность и досада. – Супы он вообще терпеть не может.

Наконец корзина была наполнена с избытком, и через широкий арочный проем мы попали в нишу, закрытую на деревянную дверь со старинными металлическими заклепками. Из большого яйцеобразного замка торчал ключ.

Альго не без усилия повернул его, и дверь отворилась.