Власть Веры

Глава 25. Острый запах сенсаций

Мне удалось поспать не более трех часов, но дом уже гудел голосами – в кухне загромыхала посуда, послышались визгливые ругательства Эрики и грудной смех Ванессы – хлипкая перегородка была слишком плохой шумовой защитой, вдобавок у меня болели исцарапанные ноги и очень хотелось пить.

Сонной осенней мухой я выбралась из мрака опочивальни, чтобы попросить кофе. Эрика закатила глаз и многозначительно свистнула, оценивая мой помятый вид.

– Кажется, кто-то всю ночь тусовался в колючих кустах! Надо было фонарик взять.

Ванесса участливо придвинула ко мне тарелку с сырной нарезкой и свежими фруктами.

– В самом деле, что с тобой приключилось, Веруша? Ты в полночь искала клад под корнем мандрагоры? Брадек заявил, что нашел тебя спящей на улице, и якобы ты с ног до головы была усыпана драгоценными камнями, как Белоснежка на свадьбе гномов.

– Старый болтун! – огрызнулась я. – Кстати, где сейчас эти камни Брадек не сказал?

«Не могли же они нам обоим присниться!»

– Утащил в свою комнату, собирается изучать под лупой, – сдержанно сказала Ванесса, поворачивая на сковороде кружочки кабачков в панировке.

– Угум! – добавила Эрика, аппетитно хрустя морковкой, – он типа ученый на все руки, шарит в ботанике и геологии. А мне кажется, у него поехала крыша, откуда здесь рубины и изумруды? Может, спутал их со светлячками и козьими катышками? Брадек – странный – с первого взгляда видно.

Ванесса подобрала подол, присев на пол, осторожно коснулась моей ступни и насмешливо запричитала:

– Вот бедняжка! В старых сказках принцессы на балу у тролля башмаки за ночь стаптывают, а ты, судя по всему, выплясывала там голышом. Неосмотрительно с вашей стороны, леди!

– Больше не буду, – виновато сказала я и честно призналась:

– Все равно Магда забрала Василя себе. Из меня получилась легкомысленная мамаша.

– Кого-кого забрала? – усмехнулась Ванесса. В зеленых глазах плясали лукавые искорки.

– Цыпленка с красной лапкой. Ему ночью тоже досталось, но надеюсь, скоро поправится, – вздохнула я. – А Бах уже встал? Помню, у него был чудодейственный крем в аптечке. От синяков и порезов быстро помогает.

– Так Бах давно уехал по делам, – ответила Эрика.

– Как уехал? – завопил с порога Семен. – Он же хотел меня разбудить. Вот черт! Я сегодня должен был попасть в Плашину, мы почти договорились. Эх! Все против меня! Словно нарочно ставят палки в колеса…

Кажется, дальше мелькнули ругательства на русском, папа бы, конечно, перевел, у него целый блокнот отведен на подобные выражения. Маленькая пикантная коллекция, вдруг пригодится в какой-то из будущих книг для антуража.

Поздний завтрак прошел сумбурно, потом нагрянули посетители в кафе – троица голодных рабочих с газопровода, Эрике пришлось подавать остывшие кабачки, пока Ванесса торопливо жарила яичницу с ветчиной.

Я поднялась на второй этаж и застала в комнате Анны отца – он успел ободрать обои и сдвинуть шкаф.

– Здравствуй, дочка! Как спалось? Говорят, ты стала ходить во сне? Надо позвонить маме.

Последняя фраза меня просто вывела из себя.

– Не надо никому звонить. Я не ребенок, хватит опеки! И вообще, может быть, в этом году я выйду замуж и буду жить отдельно от мамочки. И даже детей заведу… когда-нибудь, в перспективе.

Отец выронил из рук скребок и уставился на меня с искренним недоумением.

– Веруша… за кого замуж? Достойный человек, полагаю. Мы его знаем?

Я мигом пожалела о сказанном и перевела разговор в шутливое русло. Мы вместе закончили с уборкой комнаты и вынесли мусор во двор, а там наткнулись на Семена. Он подтягивал велосипедную цепь и проверял колеса, готовясь к последней экскурсии.

– Дождемся возвращения Баха и сгоняем с тобой через мост? – шепнул он мне на ухо, перехватив из моих рук мешок с обрывками обоев.

«Только не сегодня, иначе засну прямо в седле и свалюсь с мустанга… русский блогер заснимет этот позор и выложит в интернет…»

Мне хватило пары секунд на то, чтобы придумать выгодное условие.

– Давай так поступим, ты мне помогаешь с ремонтом комнаты, завтра я с тобой еду на кладбище или куда ты там хотел… в пасть к дракону… на эльфийский концерт в чаще леса…

– Идет! – повеселевший Семен первым добежал до овражка, в котором Брадек собирался поджечь бурьян и прочий бумажно-тряпичный хлам.

Потом мы стащили с чердака несколько банок краски – среди них нашлась светло-зеленая и голубая, а также довольно свежие кисти, осталось выкрасить стены комнаты Анны в разные цвета. Должна же я оправдать мой дизайнерский диплом.

Когда передвигали столик со швейной машинкой, я заметила прилипший к обшарпанному дощатому полу пожелтевший конверт, в нем была фотография, вырезанная из газеты и клочок письма.

– Семен, это случайно не русские слова? Чернила выцвели, почти невозможно прочесть. Ты что-нибудь разбираешь?

Он подошел к раскрытому окну и долго вертел листок в руках, смешно поджимая губы.

– Зачетный артефакт! На позапрошлый век тянет. Смотри, тут все слова с «ять», – его, вроде, после революции у нас отменили.

– А что написано? – допытывалась я, сгорая от любопытства.

– Погоди… ну, вот… «я разгадал Ваш секрет, княжна, он стоит немалых денег, Вы такая же дочь госпожи Малинович, как я Вечный жид. Прошу принять меня незамедлительно, Мария…» хэм-м, собственно, на этом и все!

Семен разочарованно пожал плечами и передал мне записку.

– Хоть бы еще пару слов, кого должна принять Мария? – мучилась догадками я.

– Подпись не сохранилась – увы! Узнаешь людей на фотографии? Похоже, тут большая семья собралась. Оп-па! Дай-ка еще глянуть.

Он вдруг удивленно-восторженно замычал, стаскивая с головы панаму, которую надел на время ремонта, желая сберечь волосы от пыли.

– Незнакомые лица, – с досадой ответила я, – но ведь снимков Анны не сохранилось. Вдруг это наши русские корни? Отец будет очень рад. Осталось узнать имена. Смотри, какие прически… мужчина с усами, девушки в кисейных платьях…

Я чуть не ткнула пальцем в центр тонкого листочка, но Семен быстро отвел руку и снисходительно посмотрел на меня.

– Эй! Осторожнее… ты хоть представляешь, кто тут изображен?

– Можно подумать, ты в курсе! – сердито буркнула я.

– Конечно! Это семейство последнего российского императора Николая Второго. Всех, кто на снимке, большевики грохнули в восемнадцатом году за Уралом. Но знаешь, что самое интересное?

Я ждала ответа, не смея даже мигать. Семен любовно разгладил лист на столе и понизил голос до загадочного шепота.

– Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия… Говорят, одной из дочерей царя все-таки удалось спастись. Верные люди спрятали ее за границей. Понимаешь, куда веду? И письмо адресовано некой Марие. Значит, она здесь жила? В вашем доме.

Я смотрела мимо Семена, вспоминала обрывки разговоров с Хозаром и собственные домыслы, пыталась связать ветхие ниточки в общий клубок. Я рассуждала вслух:

– У бабушки Малинович было двойное имя: Анна-Мария, но она никак не могла быть дочерью русского императора. Она родилась гораздо позже.

– А ты в этом уверена? – скептически хмыкнул Семен. – И вообще, в доме могли жить две женщины, одна Анна, другая Мария. В нашей истории столько неразберихи! Прикинь, я недавно узнал, что вместо Ивана Грозного в России правило несколько царей, а нам в учебниках ставят лишь одного. Нас специально делают дураками!

– А зачем это нужно? – удивилась я. – Что, у вас в учебниках на каждого правителя выделяется точное число страниц? На Иване Грозном решили сэкономить? Хватит меня грузить вашими монархами, мне бы со своими предками разобраться. Иди лучше к Брадеку, если хочется умничать, вот с ним и спорьте до хрипоты.

– Да тут все предельно ясно! – тоном комиссара Мэгре в конце романа произнес Семен. – Один хитрый мужик, наверно сам из эмигрантов, требовал деньги с вашей Анны-Марии, считая ее русской принцессой в бегах и наследницей счетов Николая в швейцарском банке. Какой можно запилить ролик… Тема на миллионы просмотров! Жуткий срач в комментариях. Ю-ху-у!

Он мечтательно прикрыл глаза и начал шевелить губами, будто набрасывал черновик поста – вот корыстное чудище! Я изо всех сил дернула его за футболку на груди.

– Не смей трогать прошлое нашей семьи! За клевету можно штраф получить и даже тюремное заключение. Немедленно позвоню Альго и скажу…

– Ябеда! – коротко бросил Семен, скорчив оскорбленную физиономию.

– А ты еще хуже! – кричала я. – Ты высасываешь из пальца и размазываешь по клавиатуре всякие сплетни, слухи, теребишь чужое грязное белье ради дутой популярности. Знала бы раньше твою сущность, не подпустила бы близко к дому.

– Нафиг вы мне сдались вместе с вашими тайнами! Я сотню раз пожалел, что забрался в эту гнилую дыру.

– Вот и уметайся отсюда! Ну, чего стоишь? Собрал рюкзак и автостопом до Крыловца.

– Обязательно! Только Баха дождусь. И докрашу эту долбанную стену. Все равно нечем больше заняться. Подыхаю от скуки.

В косяк раскрытой двери громко постучал крепкий кулачок Эрики.

– Народ, вы чего орете? На улице слышно.

– Все о, кей, – буркнул Семен. – Обсуждаем падение нравов современной цивилизации.

Он заправил футболку в шорты и принялся нервно напяливать перчатки, чтобы продолжить работу маляра.

– Ага! – кивнула Эрика. – Родители тоже сказали, что не пустят меня в модели, но я не расстроилась. Закончу школу и поеду к Ванессе. У них там прикольно. Свой магический универ и обалденные преподы. Стану дипломированной ведьмой, открою салон в Крыловце, сделаю карьеру и заработаю кучу бабок. Может, тогда Альго на меня внимание обратит, а нет, так я его быстренько приколдую. Конечно, если он к тому времени еще не будет женат и не заведет детишек. Тогда не полезу, у меня же есть совесть, в конце концов.

Эрика грустно вздохнула. Не поворачиваясь к нам, Семен затрясся от смеха, я видела, как дрожит его рука, выписывая на стене желтые вензеля краски.

– Девчонки помешались на вампирах! Хоть бы меня какой-нибудь кровосос цапнул, а? Я тоже хочу толпу влюбленных фанаток. Бледность мне пойдет, как думаешь, Верунь?

Он явно подлизывался, надеясь помириться со мной и не сорвать завтрашнюю прогулку.

– Говорят, у бессмертия есть своя цена, – глубокомысленно заметила я, выглядывая в окно, чтобы освежить разгоряченные спором щеки.

Несмотря на больную спину, Юхан Брадек ползал по грядкам, усердно пропалывая кустики базилика и сельдерея. На макушке старого ботаника красовалась новая черная шапочка, взамен той, что унесла с петушком Магда Струмески. Похоже, он действительно любит возиться с растениями. Что-то трогательно-беззащитное было в его согбенной позе, но я не поддавалась умилению.

«Брадек в совершенстве владеет английским и немецким языками, интересно, как дело обстоит со знанием русского… надо застать врасплох и заговорить с ним, используя собственный скудный запас. А еще лучше заставить что-то написать и сличить почерк с запиской для Марии. Вот уж не думала, что придется играть в детектива, поднимая запутанную историю Малинович».

– Вера, мне кажется, краска опять загустела, у тебя растворитель остался? – спросил Семен, виновато заглядывая мне в глаза.

– Ну и запах тут! Вы скоро закончите? – сморщилась Эрика. – Я лучше спущусь помогать дяде Нику с Ванессой. Они собираются нагреть яблочный сидр с пряностями. По древнему ирландскому рецепту. Ванесса сказала что вода – это лучший напиток, если в нее добавить правильный алкоголь. Четкий афоризм, надо запомнить.

Оставшись в комнате одни, мы с Семеном трудились более получаса, храня гордое молчание, потом он бросил измазанные перчатки на стопку чердачных газет и клятвенно пообещал не использовать в будущих постах материалы, касающиеся дома Малинович.

Мы церемонно пожали друг другу руки и заключили хрупкое перемирие.