Семен подхватил простуду. Сумасшедший русский! Вздумал купаться в холодной реке, а сейчас лежит в своей комнате с высокой температурой. Я нашла в кухонном шкафчике банку засахаренного варенья из вишни, развела водой и прокипятила напиток, а под конец бросила щепотку специй для глинтвейна – гвоздика, палочка корицы и кардамон. Семен сказал, что это божественное зелье не хуже саксонского пива, только гораздо слаще, но жар не спадал, а к обеду даже усилился.
Мы запаниковали. Бах поехал за доктором в динавский медпункт, а я через луг побежала к Магде. У некоторых пожилых дам на дому хранится целая аптека. Признаюсь, мне было немножко страшно. Небо потемнело, усилился ветер, цветы клонились к земле, а мелкие птахи оглашали округу тревожными криками, ведь я нарушила их привычный покой.
Определенно будет гроза с ливнем. «Мои кроссовки промокнут, я застужу ноги, до отъезда слягу в постель – и никаких больше сытых гостей. Папа на бутербродах проживет…»
Впереди раздался зловещий свист, ослепительно ярко сверкнула молния – под высоким деревом показался силуэт высокого мужчины. Я хотела обойти его, – белая хижина Магды уже виднелась в просвете ветвей боярышника, но Хозар быстрым шагом ринулся мне наперерез.
– Что там у вас случилось? На тебе лица нет.
– Студент из Москвы серьезно болен. Весь горит, – запыхавшись, доложила я.
– Надеешься его вылечить, бегая под дождем? Может, есть такое заклинание? – насмешливо спросил Альго.
– Уверена, вы лучше меня разбираетесь в магии, господин Хозар. Я просто хотела взять у Магды градусник и «Нимулид».
– Магда презирает официальную медицину. У нее свои методы, – важно сказал Альго.
Мне показалось, он нарочно хочет меня задержать. И что забыл богач в кустах на краю села? Любовался будущей недвижимостью, наверно. Но дом Анны формально пока не принадлежит никому. Пусть Хозар еще три месяца облизывается.
– Простите, я очень спешу…
– Пойдем! – твердо говорит он и пытается взять меня за руку.
– Куда?
Альго издал раздраженное восклицание, подозрительно напомнившее бранное ругательство на другом языке.
– Ты же хотела зайти к Магде! У тебя в голове солома вместо мозгов?
– Оставьте мою голову в покое и отпустите руку! – закричала я. – То, что выдали мне кредит на товары в местных лавочках, не дает вам право грубить. Со дня знакомства я слышу одни оскорбления – жабы… солома… Вас воспитывали в криминальном сообществе или армейской казарме?
– Я успел побывать и там и там, но уже в зрелом возрасте и вертушек с наивными глазками на дух не выношу! Признайся, что любишь быть в центре внимания, окружила себя компанией голодных мужиков и надеешься очаровать каждого…
– Тогда зачем заговорили со мной сейчас: «Что случилось? Какие проблемы?» – передразнила я и неожиданно сама для себя всхлипнула, вытирая с носа первые дождевые капли.
Альго бесцеремонно тряхнул меня за плечи, пристально заглянул в глаза.
– Может, ты тоже больна? Успела подхватить заразу от постояльца. Я предупреждал! А все ваша малиновская жадность…
У меня не было сил сопротивляться, только тихо возразила:
– Жадность тут не причем, не надо всех по себе мерить. Я просто хотела помочь людям. Семен приехал сюда, чтобы увидеть вас, как местную легенду. Аксель Бах из Германии каждый год надеется побывать на месте гибели деда. А вам жалко каменных стен и трех минут разговора. А-апчхи!
Жестом фокусника Альго вынул из внутреннего кармана пиджака носовой платок и вытер мне лицо. При свете молнии я совсем близко увидела его глаза – все такие же холодные и сердитые. Почему-то Альго смотрел на мои губы, словно ждал, что изо рта у меня может появиться лягушонок или монетка. Альго не был уверен…
Я немного ободрилась и уже спокойно сказала:
– Послушайте, вы же продаете лекарства, у вас должен храниться запас самых необходимых… Юношу надо спасать. И меня тоже. Если бесславно окончу здесь молодую жизнь, буду приходить к вам во сне.
– Я не против, – загадочно пробурчал Альго. – Но возиться с твоим погребением не хочу, значит, будем лечиться и начнем с трав, продолжим сушеными заячьими хрящами и порошком из когтей совы.
– Звучит вдохновляюще! – одобрила я.
Хотя солнца и в помине не было, Магда Струмески приставила смуглую ладонь ко лбу и смотрела на нас с острым любопытством, будто из колючих кустов на нее в обнимку шли лев и козленок. Альго без разрешения обхватил меня правой рукой, защищая от дождя и ветра. Я пыталась спрятать волосы под капюшон и никак не могла приладиться к быстрому шагу спутника.
– Старая история, – проскрипела Магда, впуская нас под укрытие своего низенького жилища, – Малиновичи из Хозаров снова веревки вьют.
Я плохо разглядела обстановку в домике, никто не потрудился включить свет. Помню только пучки трав на стенах и ряды полок, заставленные стеклянными баночками, не хватало только ступы с помелом для полного антуража ведьминой пещеры. Волнующе пахло скошенной травой и старым деревом.
Альго усадил меня на лавку, прикрытую лоскутным ковриком, и обратился к Магде.
– Дай нам средство от простуды и глупости.
Я нарочно громко кашлянула, демонстрируя свое отношение к ехидной реплике, и довольно жестко сказала:
– У меня мало времени, болен один из постояльцев. Будем благодарны вам за совет.
Магда загремела кастрюльками, не поворачиваясь ко мне, буркнула:
– Сиди, раз пришла, никто тебя не съест.
– Хотелось бы верить!
На улице зазвенел колокольчик, раздалось тревожное блеяние козы, – скоро в дом вошел плечистый старик в мохнатом жилете и суконной шапочке. Поклонился мне, вымыл руки и сел за стол, наверно, хозяин. Магда бросила ему несколько фраз на своем языке, старик пригладил усы и посмотрел на меня с интересом, потом широко улыбнулся и довольно поцокал языком, подперев седую голову ладонью.
Я отвела взгляд, было неловко. Что я здесь делаю? Бах, конечно, уже вернулся с доктором, тот назначил Семену лечение. А сколько времени Магда будет готовить целебный отвар?
Альго с невозмутимым видом застыл у стены напротив меня, делал вид, что изучает погоду за круглым окошком. Я нетерпеливо поерзала на лавке и спросила:
– Тетенька Магда, вы часто приходили к Анне?
В ответ раздалось сердитое сопение.
– Мы каждое лето ругались из-за покоса. Она и шагу не давала ступить на луг, а мне надо коз кормить. Зачем навещать сварливую бабу? В доме Анны и без меня чертовщины хватало.
На электрическую плитку с грохотом опустился металлический ковш, выплеснувшись через край, зашипела вода – по комнатушке разнесся терпкий запах ромашки.
– Тише! – строго сказал Альго, подавшись вперед, а я призадумалась.
Не все в округе считали бабушку образцом добродетелей. Но тут, скорее всего, дело в характере Магды. Вдруг ее козы лазили Анне в огород, грызли капусту, топтали грядки. Мало ли споров бывает между соседями из-за земли. Зато теперь некому луг охранять…
Старик похлопал ладонью по столу и поманил меня корявым пальцем, приглашая сесть рядом с собой. Я улыбнулась и отрицательно покрутила головой. Круглый половичок в углу приподнялся, из подпола показалась голова знакомого кота. Вот где питается местный аристократ! Пока следила за котом, под носом у меня оказалась горячая кружка, замотанная в старикову шапку.
– Пей, Малинович, пусть простуда идет лесом и долом, в воде утонет, в болоте сгинет.
Я осторожно пригубила парящий отвар и невольно зажмурилась от едкой горечи.
– Что это?
– Горечавка, ромашка и барбарис, – процедила Магда.
– Я просила лекарства для Семена…
– На двоих хватит, – заверил Альго, скрестив руки на груди.
Макушкой он едва не касался притолоки. Я храбро сделала новый глоток, а про себя подумала с тоской, что поступаю действительно глупо.
Магда только что призналась в неприязни к бабушке, сам Альго давно зол на Малиновичей, зачем-то исчеркал лист моим именем, и вот теперь я пью у них в гостях непонятный напиток лишь потому, что не умею отказывать, боюсь показаться бестактной. Вся в отца-простофилю, сказала бы мама.
От горячего зелья на глазах выступили слезы, Альго наклонился, взял кружку из моих рук и поднес ко рту, а шумно отхлебнув содержимое, поделился ощущениями:
– Словно струю солнца плеснули в кровь. Хорошо!
– Проводите меня до дома? – глухо спросила я.
Алго молча кивнул, старик добродушно усмехнулся в усы, а Магда шикнула на него, разливая отвар по склянкам.
– Будешь давать своему парню по ложке каждые три часа. Сойдет сто потов, а к утру должно полегчать.
– Спасибо! Правда, он не мой парень.
– Ваше дело молодое, недолго слюбиться с тем, кто трется под боком.
– У меня в городе жених! – отрезала я и поднялась с лавки, выражая желание покинуть домишко.
На дворе я закинула голову к небу и сделала жадный вдох, – ветер с лесистых холмов принес запахи далекого побережья. Вот бы распахнуть крылья и унестись туда, где клокочет соленый прибой, и надрывно горланят чайки.
Дождевая туча рассеялась, гроза миновала. Альго ушел вперед, мне пришлось догонять, прижимая к груди баночку с отваром. И вновь пронзило странное чувство, что все уже повторялось на этом месте, только в другое время. Прежняя Малинович носила длинные платья и узорную шаль, а Хозар был одет в сюртук и высокие сапоги.
Может, я вспомнила сцену из готического романа или кадры из костюмированного фильма…
– Осторожнее, Вера!
Пока рылась в архиве сюжетов, чуть не налетела на своего провожатого. И чтобы сгладить неловкость, выпалила вопрос:
– Все-таки, что вы делали на краю луга до нашей встречи?
– Пешие прогулки полезны.
– Вы родились здесь и никогда не уезжали далеко от Крыловца?
– Мне довелось немало путешествовать. А ты где успела побывать?
– О, мы с мамой летали в Италию, Францию и Египет, отец возил меня в Польшу… После фестиваля мультфильмов я мечтала увидеть Японию. Меня привлекает восточное мировоззрение и культура, но завораживает история Европы – архитектура, живопись… я читала письма Ван-Гога и стала иначе видеть его работы. Я бы хотела повесить репродукцию «Ирисов» в нашей гостиной, в доме Анны имею в виду. Или «Подсолнухи»… А что вам нравится в интерьере? Вы любите картины?
На бледном лице Альго не отразилось ни одной эмоции. Наверно, хочет скорее отделаться от меня. Так бы и сказал сразу. Я быстро зашагала вперед и уже на лугу заслышала за спиной отрывистые фразы:
– Все репродукции гораздо слабее оригинала, они не покажут души мастера, его переживаний и страстей. Но я не поклонник музеев – там слишком много праздных зевак, даже шедевры засаливаются от взглядов, а толпа меня раздражает, куда интереснее наблюдать, как творит человек в тиши мастерской.
– Некоторые получают признание после кончины! – тихо сказала я, не заботясь быть услышанной.
– Ты выражаешься, как барышня прошлого века.
– Это плохо? Вы сами не слишком вписываетесь в образ современного бизнесмена.
– Нет городского лоска? – казалось, мои слова его задели.
– Вы больше похожи на смотрителя замка с привидениями, чем на владельца аптеки. Впрочем, для вашей второй специальности…
– Ну, хватит меня обсуждать!
Я с вызовом огляделась вокруг, встала в осуждающую позу.
– Понимаю, почему Анну возмущали соседские козы. Теперь некому их гонять, вот и цветы вытоптаны, вся полянка в черных катышках. Фи…
– Зато твои дорогие цветы пошли на изготовление молока. Так природой задумано. Скот щиплет траву и кормит хозяев. Но в споре с Магдой я всегда был на стороне Анны.
– Неужели? – искренне удивилась я. – Видно, пытались сохранить ее дружбу. Я хотела спросить о некоторых вещах из дома…
– Анна еще при жизни отдала их мне на добрую память, – отчеканил Альго.
– Вы даже не знаете о чем речь!
– Догадываюсь. И больше не будем об этом. Достаточно с вас и дома, хотя я предлагал заранее совершить сделку, чтобы твоему отцу отослали деньги.
– С Анной вы так же общались – сухо, резко, свысока?
– Я уважал и ценил Анну, она учила меня… – он замолчал, будто жалея, что сболтнул лишнее, тяжело вздохнул и замедлил шаг. – Учила проще ко всему относиться. Стойко переживать невзгоды, помнить о вечности, для которой все мы не более, чем песчинки.
Черной громадой в зарослях акации показался предмет мечтаний Хозара, – крыша мокрая от дождя, с веток свисают капли. Под ногами захлюпала раскисшая земля.
– Что за чудеса! – воскликнула я. – Вы заметили? Здесь прошел настоящий ливень, а у Магды словно из лейки побрызгало.
– Она умеет договариваться с погодой, ничего сложного, – ворчливо заметил Альго.
– А кое-кто верит, что вы свободно разговариваете с духами, – поддела я.
– Кое-кому надо бы прикусить длинный язык и улепетывать в свой третий Рим на семи холмах.
– А вы бывали в Москве?
– И тебе не советую. Или русский уже приглашал?
Глаза Альго холодно блеснули, верхняя губа дернулась в недоброй усмешке, меня охватило чувство близкой опасности, словно через незримую стену со мной находился беспощадный хищник, едва сдерживающий природную жажду крови.
Мой ответ звучал вежливо-неопределенно:
– До конца года я не планирую дальних поездок. Признаюсь, хотела бы дольше задержаться в Динаве. Отец пишет новую книгу, здесь прекрасные условия для творчества. Даже отсутствие интернета помогает лучше сосредоточиться на работе.
– А ты при отце в роли кухарки и секретаря? – бросил Альго. – Не нашла другого применения в жизни?
Это было обидно и в настоящее время не так далеко от истины, но я собралась с духом и попыталась вернуть удар.
– А вам удалось реализовать природные задатки на благо общества или вы всегда мечтали быть затворником-эгоистом? Семьи нет, друзей нет, гостей не жалуете. Даже меценат из вас никудышный – дороги в Динаве скверные, домишки топят дровами и углем, хотя край богат природным газом. И какая перспектива? Умереть в родовом замке под вздохи летучих мышей? Интересно, кому богатства свои оставите… Пока не пришла одинокая старость, пора задуматься.
– Вот болтушка!
Он вдруг рассмеялся, как ребенок, запрокинув голову к пасмурному небу. И с трудом сохранял серьезность, снова глядя на меня. На левой щеке появилась ямочка от скрытой улыбки. А глаза будто увлажнились, казались почти зелеными.
– Летучих мышей в Плашине, и правда, хватает. Непритязательные соседи. Давно к ним привык.
– Все по канонам жанра, – авторитетно заметила я, чувствуя странное смущение.
– Можно задать вам один вопрос, господин Хозар? Только обещайте ответить честно.
Он задумчиво свел брови, благосклонно наклонил голову.
– Я попробую. Спрашивай.
– Вы очень расстроитесь, если мы с отцом пропустим пятничный автобус и останемся в Динаве еще на недельку?
Альго на мгновенье закрыл глаза, словно прислушиваясь к голосу внутри себя, а потом тихо сказал:
– Нет, совсем нет. Я почти смирился. Доброй ночи, Вера!
Он развернулся и знакомым быстрым шагом стал удаляться в сторону дороги. Я представила, как Альго сядет в машину, умчится в свой пустой мрачный замок, войдет в комнаты, переделанные из княжеских конюшен, подогреет ужин или выпьет бокал вина. Совсем один.
«И дождь будет хлестать в мутные окна, и призраки прошлого столпятся у изголовья, нагоняя отравленную тоску…».
Что-то болезненно сдвинулось у меня в сердце, я рванулась за ним и крикнула:
– Стойте! Может, вы… может, завтра мы… или вы к нам…
В два широких шага, похожих на прыжки, Альго миновал разделявшую нас поляну и стиснул ладонями мое лицо, – я даже испугаться не успела.
– Больше никогда ни о чем не проси меня! Если пообещаешь, так и быть – покажу тебе Плашину и мышей… летучих. Согласна? Ну, говори же быстрее!
– Не могу быстрее, вы постоянно велите мне молчать, – жалобно пропищала я.
– И что толку? У тебя все равно рот не закрывается! То одно то другое подавай!
– Я – человек, а не коза и не мышь. Я думаю словами…
Не успела закончить глупую фразу, потому что Альго поцеловал меня прямо в губы, не смогла увернуться. У меня уши горели под его пальцами, и баночка с зельем Магды впечаталась в грудь, наверно, от ее жара сердце колотилось, как бешеное.
Альго обнял меня и зарылся носом в волосы у меня на макушке. Голос его звучал угрожающе глухо:
– Если в ближайшие дни не покинешь Динаву – увезу и спрячу. Никто не найдет!
– Зачем? – тихо спросила я, поражаясь тому, что не испытываю не малейшего страха.
– Ты – мое проклятье и радость одновременно. Схожу по тебе с ума.
– Я не виновата.
– Знаю. Но с этим придется что-то делать, Вера! Я предупреждал Николауса – не стоило тебе приезжать.
– Ты жалеешь? – кажется, когда-то я уже говорила ему «ты», не помню – может, это было в прошлой жизни.
– Первые дни места себе не находил, хотел убраться подальше, и не смог тебя оставить. Думал, тебе в любой момент нужна будет моя помощь, а потом эти чужие мужчины в доме…
– Они хорошие люди, не беспокойся.
– Ты слишком доверчивая.
– Мне надо узнать, что сказал русскому врач. Завтра увидимся? Обещаю ничего не просить. Я поняла, для тебя это очень важно.
В голосе моем звучал легкий упрек и надежда.
– Ничего ты не поняла, – горько усмехнулся Альго, – заеду за тобой ближе к вечеру.
– Хорошо.
Он коснулся губами моей переносицы, потом левой брови и со вздохом разомкнул руки. Ушел не оглядываясь, скрылся за колючими кустами у дороги, а я смотрела вслед и мысленно задавала себе лишь один вопрос:
«Что это было? Что это было? Что это было?»