Власть Веры

Глава 20. Магистр ядовитых наук

Мне снилось, что вокруг постели бегают крошечные человечки с птичьими головами, забираются на стол, пытаются стащить золотое яйцо. Потом в разбитое окно влетела мокрая грязная ворона, уселась в изголовье кровати, принялась оглушительно каркать и тормошить подушку, заставляя меня подняться, а вслед за ней в окно заглянул незнакомый мужчина с черной взлохмаченной шевелюрой. В густых волосах его запутались стебли трав и синие лепестки. На лбу отметина, будто шрам или след от ожога.

– Илонка, ты здесь? – тихо позвал он и дальше вкрадчиво спросил:

– Разве ты жива?

– Нет-нет! Вы ошиблись, я не Илонка! – хотела закричать я, но из горла вырывался жалобный сип. Не хватало воздуха, разум сковал страх, вдруг этот бродяга скоро ворвется в комнату.

Я проснулась с криком и некоторое время испуганно озиралась, пока не поняла, что окно надежно закрыто и в комнате больше никого нет. Хотела встать, но заметила на сбившейся простыне и подушке маленькие комочки подсохшей земли, которые складывались в отпечатки птичьих лапок.

Причем, такие же следы виднелись и на столе, где грелось золотое яйцо. Слава Богу, оно на месте! Ну и кошмар приснился…

Я подошла к окну, чтобы проветрить комнату и замерла, спрятавшись за тонкую занавеску. Вот это представление!

На поляне возле акаций спиной ко мне стояла обнаженная Ванесса с поднятыми руками, а в двух шагах от нее топтался отец – тоже по пояс голый. В отличие от бесстыжей ведьмы он скрестил руки на груди, то ли от смущения, то ли просто замерз. Да он же не переносит малейшего сквозняка! Рыжая вздумала его закалять?

У меня щеки запылали от негодования. Может, высунуться из окна и деликатно позвать их в дом? Старая деревянная рама натужно заскрипела, в лицо мне ударил порыв утренней прохлады, а на внешнем узком подоконнике я заметила отпечаток растопыренной человеческой руки, в сухую глину был вдавлен голубой лепесток. Ночью кто-то хотел проникнуть ко мне в комнату на втором этаже.

Я растерянно посмотрела вниз, стена не имела удобных выступов. Неизвестный обладал силой и ловкостью обезьяны, знать бы его намерения. Пока я размышляла о ночном госте, Ванесса закончила утреннюю гимнастику и перешла к водным процедурам, проще говоря, легла в росистую траву и приглашающе протянула руку в сторону моего отца.

Красный от волнения, тот опустился рядом с ней на колени и, кажется, начал расстегивать ремень… Я возмущенно захлопнула оконную створку и даже прикрыла занавеской, чтобы невзначай не увидеть подробности очередного массажа на лоне природы.

Потом я расчесывала волосы и убеждала себя, что отец свободный человек, а значит, может валяться голышом хоть на вспаханном поле, хоть на цветущем лугу. И подбирать себе компанию по вкусу. Окна Баха и Семена выходят на другую сторону, никто не заметит парочку ранних нудистов.

Настроение у меня прыгало задорным лягушонком – от смеха до грусти. Наверно, надо позвонить маме, узнать, как дела в Испании. Стоило взять в руки телефон, как сердце радостно застучало – в полночь пришло сообщение от Альго.

«Добрых снов, Малинка! Хочу быть рядом…»

Я почувствовала себя уверенней и тут же мысленно набросала краткий план действий на день. Во-первых, приготовить завтрак для хозяев и постояльцев, во-вторых, еще раз обдумать меню и развлекательную программу на среду, когда в доме соберутся гости, а в-третьих, посоветоваться с Бахом насчет окна в моей комнате, достаточно ли оно надежно. Отца не буду волновать, а вот Ванессе обязательно расскажу про отпечаток руки на подоконнике. Может, включит магическую защиту. Не даром же ведьмой себя называет.

Поколебавшись, я предпочла брюкам легкий сарафан, скрутила волосы в узел на затылке и спустилась вниз. Сегодня на завтрак будут оладьи и омлет. Пока нагревалась духовка, я разбила в молоко восемь яиц, добавила соль и быстро-быстро размешала венчиком. Осталось хорошенько вымазать глубокую форму сливочным маслом, перелить туда желтоватую смесь и засечь примерно полчаса. За это время как раз подготовлю тесто для оладий и даже испеку первую партию.

В зале, а потом и на лестнице послышались голоса – Ванесса с отцом поднимались в комнату. Ничто так не сближает людей, как совместный прохладный душ. Размышляя о пользе йоги на свежем воздухе, я вылила в миску пол-литра кефира, добавила щедрую щепоть сахара и неполную ложечку соли, разбила яйцо (обычное, не золотое!) и энергично перемешала, и только потом всыпала почти два стакана муки с разрыхлителем.

Теперь еще раз хорошо промешать густое тесто, чтобы не было комочков и дать ему постоять минут пятнадцать, чтобы немного поднялось. Первым мою стряпню отведал Аксель Бах, – его серьезная похвала была особенно приятна.

– Моя бабушка пекла точно такие же пышки! Омлет с корочкой напомнил детство… Вы умница, Вера, вам пора открывать ресторанчик домашней кухни.

Чуть позже к столу вышел заспанный и чем-то недовольный Семен, потом в кухню впорхнула Эрика – как и я в платье, без яркой косметики на лице, чувствуется влияние Ванессы. Пока голодная «юнга» поливала оладьи сгущенкой, я кратко обрисовала задачи на сегодняшний день. К обеду нужно приготовить овощной салат и нажарить рыбу, для случайных посетителей необходимо качественно отварить рис и запасти маленькие тефтельки из говяжьего фарша с зеленью.

– А что на десерт? – облизав ложку от сгущенного молока, спросила Эрика.

– У нас остался луковый пирог… – вслух рассуждала я, – и отцу еще нужен не жирный суп, наверно, снова приготовлю куриный бульон с лапшой и томленой морковкой. Знаешь, что? Набери-ка вишню с крайнего куста, там полно спелых ягод. Сделаем желе.

– Как в мультфильме «Маленькое королевство Бена и Холли»! – обрадовалась Эрика. – А кто у нас няня Плам?

– Так и быть, часть ее обязанностей возьму на себя, – проворчала я, нарезая остывший омлет на порции. – Жаль, нет волшебной палочки под рукой. Один взмах и королевский завтрак на столе.

– От магии одни проблемы! – прогундела Эрика голосом старого мудрого эльфа, от души посмеялись вместе.

Меня позабавило сравнение с веселым мультсериалом: «Где-то там, за колючими кустами ежевики, есть маленькое королевство эльфов и фей…» Таким образом, меню на первый день недели было утверждено.

До обеда в доме шла веселая суета, пока мы с Эрикой возились на кухне, Аксель Бах нашел в сарае старенький велосипед и взялся его починить, Ванесса с папочкой засели наверху, вероятно, строчили рукопись о кельтах в четыре руки, а Семен маялся от безделья и скуки, жалуясь, что бесценное время проходит зря.

– Дождусь встречи Баха с Хозаром и уеду отсюда! Ты же не хочешь мне помогать.

– Сам посуди, показать остатки немецкого кладбища куда проще, чем устроить мастер-класс по некромантии, – съязвила я. – Альго не любит журналистов и блогеров, он не обязан идти на поводу твоих прихотей.

– Заступайся – заступайся, все с тобой ясно, предательница, – бурчал Семен, рассеянно озираясь вокруг.

Потом вдруг пристально посмотрел на Баха и заинтересовался старым велосипедом, наверно, хочет снять на телефон лайфхак с ремонтом.

Разобравшись с домашними делами, я решила навести порядок и в книгах бабушки Анны. Конечно, не стану забирать их в город, оставлю в доме, но подклею рваные странички и оботру пыльные переплеты, вдруг кто-то после меня захочет взять в руки.

Ботанический справочник открылся на странице с ядовитыми растениями. Мне в глаза бросился старинный рисунок аконита, рядом шла легенда о том, что это растение появилось из слюны трехголового пса Цербера, когда могучий Геракл тащил его из Аида по приказу царя Эврисфея. Темно-голубые лепестки показались знакомы…

Отложив книгу, я с замиранием сердца представила, что заросли этого опасного растения могут быть на поляне за домом, где утром медитировал отец. Догадку хотелось проверить немедленно. Я захватила кухонные перчатки и отправилась во двор, чтобы также осмотреть свои окна глазами возможного преступника.

Почему он выбрал именно мою комнату? После упорной слежки счел, что я самое слабое звено и не смогу оказать сопротивления? А может, земля на подоконнике лежит уже неделю, а я заметила только сейчас.

Солнце стояло высоко, но задняя часть дома пребывала в густой тени, оттого казалась особенно мрачной и нежилой. В комнате отца раздернуты шторы, интересно, чем они сейчас заняты с Ванессой… И какое мне дело до их совместного творчества? Я без энтузиазма разглядывала незнакомые скромные цветы под ногами, как вдруг услышала позади мягкий старческий голос.

– Это дурман. Datura – по латыни. Сок его весьма ядовит, вызывает галлюцинации и отрыв от реальности. Не советую собирать букет.

Резко развернувшись, я увидела перед собой невысокого пожилого мужчину, который поддерживал висевшую на плече объемную сумку.

– Откуда вы знаете?

– Я много лет серьезно занимаюсь ботаникой, моя работа связана с изучением лекарственного сырья. Простите, забыл представиться… Юхан Брадек.

Ответила машинально, словно меня подтолкнули.

– Я – Вера Малинович.

– О-очень приятно! – поклонился Юхан, удовлетворенно потирая ладони.

Явно радовался знакомству и спешил его продолжить, объяснив свое появление на нашей земле.

– Понимаете, изгородь упала, и я осмелился пройти на территорию усадьбы. Здесь некогда был аптекарский огород. Анна любила разводить пряности: укроп, анис, сельдерей. Видите, вот тот холмик справа – это кустики тимьяна, цветочки похожи на желтые звездочки, а чуть дальше на песчанике розмарин. Предки верили, что он защищает от сглаза.

– Вы были знакомы с Анной? – вырвалось у меня.

– Мы были добрыми друзьями много лет, вели обширную переписку, – оживился Юхан. – Вам не попадались наши письма? Она их бережно хранила и могла была оставить родным. Подозреваю, там целый архив моих ботанических путешествий.

Юхан вежливо приподнял круглую шапочку, обнажив поредевшую макушку в обрамлении чуть вьющихся некогда темных, а ныне седеющих волос.

– Нет, – с искренним сожалением ответила я. – Мы с отцом приехали недавно, личные вещи Анны мог забрать кто-то другой.

– Господин Хозар, я полагаю? – с приклеенной улыбкой осведомился Юхан.

– Думаю, он имел на это право. Последнее время Хозар поддерживал Анну, с нами она не общалась. Вы знаете Альго Хозара?

– Да-да, немного… Альго – Димитрий. Сложный человек, хе-хе… как бы точнее сказать, – Юхан выглядел смущенным, словно сомневаюсь, стоит ли мне выкладывать все информацию.

– Продолжайте, – попросила я. – Он намерен купить у нас дом за приличную цену.

– Денег у него черные куры не клюют, – внезапно со злобой в голосе пробурчал Юхан и тут же тряхнул головой, заставляя себя улыбнуться.

– Я виделся с Хозаром всего однажды и мне показалось, что он похож на сжатую до предела пружину. Никогда не угадаешь, по кому ударит в следующий момент. Гхм, Вера, простите мою бестактность, я должен был войти с парадной стороны и смиренно просить вас приютить скитальца до конца недели.

– Какого скитальца? – я отступила на шаг. – Вы себя имеете в виду?

– В последнем письме Анна сообщила о недомогании, но я не придал значения. И вот прошло полгода, как нет от нее вестей. Я собрался в дорогу и с упорством пилигрима миновал долину Отчаяния и плато Скорби. И все равно опоздал. Разрешите хотя бы ненадолго задержаться в здешней обители и почтить память святой женщины…

– Разве святые дружат с ведьмами? – прошептала я, стараясь угадать, знаком ли Юхан с Ванессой.

Он тяжело вздохнул, сбрасывая с плеча холщовую лямку. Увесистая папка с гербарием рухнула ему под ноги, как доказательство кропотливой работы.

– Истинная доброта не делает разницы между божьей тварью и порождением адской тьмы. Анна желала установить прочный мир между мирами, я тоже обещал хранить равновесие. Но Анны больше нет с нами – увы! Мне остается только украсить цветами ее последнее пристанище. Вы не знаете, где Хозар ее схоронил?

– Насколько мне известно, могилы нет, – с сожалением ответила я. – Прах развеян над рекой неподалеку от замка. Такова воля бабушки…

– Безумно жаль! И навевает на интересные предположения.

Я отступила еще на шаг. Своей сбивчивой речью и горящими глазами на желтовато-сером лице Юхан меня немного пугал. Сейчас я лихорадочно подбирала деликатную формулировку отказа.

– Простите, но мы не принимаем постояльцев. У нас заняты комнаты.

– Но ведь одно-то гнездышко свободно? – с робкой надеждой спросил Юхан. – Я готов на любые условия, Вера, я состоятельный человек, закончил магистратуру Гейдельбергского университета когда вас еще не было на земле. Не гоните меня…

– Может, кто-то в поселке предложит вам дом? Право, здесь слишком шумно и неудобно, – лепетала я, отступая под натиском пожилого ботаника.

– Дорогая Вера! Я объясню. Оглянитесь вокруг – для вас это лишь трава и кусты, но я знаю каждый стебелек, каждый едва приметный цветочек. Они кивают мне лепестками и просят дать имя. И я говорю с ними и даю имена… Взамен они раскрывают свои секреты, делятся тайнами, доверяют свои маленькие драмы. Смотрите, как вытоптана эта грядка, не похожа ли она на заброшеный могильный холмик? Прискорбно-прискорбно…

Юхан вытянул руки по швам и стал чуточку выше ростом.

– Так вот, я обязуюсь привести садик аптекарских трав в полный порядок! Дайте мне такую возможность, милая, и вы не узнаете свой дом. Вокруг него снова будет витать аура безмятежности и гармонии.

– Надо посоветоваться с отцом и другими жильцами, – вильнула я, рассчитывая на отсрочку.

Юхан церемонно склонил лысеющую голову в поклоне, но я успела заметить лукавую усмешку на его тонких губах, а может, они кривились от слез, которые набежали на глаза. Он щурился и слишком часто моргал. Да мало ли экцентричных стариков проживает на свете! Какую опасность может представлять тщедушный любитель гербариев?

Пришлось вести незваного гостя в дом.

С отцом Юхан сразу обменялся крепким рукопожатием, Семена дружески похлопал по плечу, Баха приветствовал на немецком языке, а Ванессе сделал длинный витиеватый комплимент, вспомнив отрывок из какой-то ирландской саги. Эрику же подкупил обещанием рассмотреть линии на ладони.

– В юности я увлекался хиромантией, буду рад продемонстрировать свои навыки, можно не принимать всерьез мои слова, но развлечение на вечер могу гарантировать.

После короткого совещания мы решили предоставить господину Брадеку оставшуюся комнату на верху, а свои травы он вознамерился сушить под навесом у сарая.

– Только подниму тент повыше, чтобы не добрались ваши милые птички.

Курица с цыплятами свободно гуляли во дворе. Мы все вместе любовались на маленькое семейство, пока Ванесса не шепнула, что мое золотое яичко нуждается в человеческом тепле. Я убежала к себе в комнату и там провела до вечера, подклеивая оставшиеся книги и болтая с будущим питомцем.

«Если бы я была ведьмой, можно представить, что под золотой скорлупкой растет будущий фамильярчик…»

* * *

Ровно в полночь меня разбудил звонок. Вместо стандартного приветствия Хозар сразу напустился с расспросами.

– У тебя все хорошо?

– Да-а… Вполне.

Я колебалась, нужно ли вспоминать дурной сон и землю на подоконнике. Нет, только при личной встрече.

– Как постояльцы? – продолжал он. – Не обижают? Прости, что разбудил. Хотел услышать твой голос. Мне что-то тревожно.

– Голос, наверно, сонный, – пробормотала я, старательно взбивая подушку за спиной, чтобы окончательно проснуться.

Он молчал, будто прислушиваясь к чему-то рядом с собой, и я тоже заволновалась.

– Альго, ты меня слышишь? Когда вернешься в Динаву? Мы… мы скоро увидимся?

Последний вопрос дался не просто. Терпеть не могу напрашиваться на свидания, тем более, мы уже обсуждали эту тему.

– Да, – хрипловато ответил он. – Я приеду сразу, как только освобожусь. Значит, в Малинках все спокойно? Русский не пристает?

– Семен собирает вещички домой, ему скучно.

– Говори еще… о чем хочешь, – мне показалось, что Альго вздохнул.

– М-м… да-а, в комнате бабушки Анны теперь мини-инкубатор. Мы греем золотое яичко. Черная курица бросила его в гнезде, когда вывелись остальные цыплята.

Мне отчаянно хотелось поднять ему настроение, и я принялась рассказывать о том, что в доме скоро будет золотая свадьба, и как мы с Ванессой наведались в гости к Магде, и про нового постояльца. При упоминании господина Брадека Альго меня перебил.

– Не помню среди знакомых Анны старого ботаника. Опиши его, Вера! Припомни до малейшей черты.

– На вид примерно лет шестьдесят или больше, худощавый, но жилистый, волосы на макушке редкие, а за ушами седеющие кудри, наверно, стесняется, носит круглую шапочку на голове.

– Значит, назвался Юханом… – задумался Альго. – И не сказал отчества? Имя отца не назвал? Странно. По твоим словам он отнюдь не мальчик и притом имеет ученую степень. Ты зовешь его просто по имени?

– Пока да, – растерялась я. – Завтра спрошу еще.

– Скажи, у него есть отметины на лице? Старые шрамы, родимые пятна?

– Я не заметила. Постой, кажется, на лбу слева был пластырь, а кончики пальцев испачканы чем-то темным. Он сказал, что до поездки возился в лаборатории.

– Так-так… еще и химик? Это интересно. Вера, не доверяй старику, а лучше сразу откажи от дома. Не оставайся с Брадеком наедине. Держись ближе к отцу и Ванессе.

– Это непросто, – пожаловалась я. – У них назревает роман. Они уже валялись в траве голышом. Нельзя про это рассказывать, но ведь ты поймешь, правда?

– Еще бы. Ревнуешь?

– Не знаю, – честно призналась я. – Иметь бы иметь уверенность, что все кончится хорошо, без драм и разбитых сердец.

– Хе-хей! Разве ты должна опекать отца, а не он тебя? – строго спросил Альго.

– Мне не сложно заботиться об отце, – возразила я, – он мой друг, у нас столько общего. Например, мой характер уж точно не мамин.

– Я люблю тебя, – вдруг четко послышалось в трубке.

У меня перехватило дыхание. Я не знала, что отвечать и молчать было глупо. Наконец тихо и медленно смогла пробормотать.

– Я тоже скучаю.

Показалось, что Альго порадовал мой ответ.

– Целую тебя тысячу раз! Спи спокойно и не о чем не переживай. Я скоро приеду и во всем разберусь. Сколько суток ты уже греешь яйцо?

– Да… Даже дня не прошло.

– Его нужно унести из дома. Я успею. Не подпускай Брадека…

Звонок оборвался, и я еще пять минут нервно сжимала в руках телефон, ожидая повторного сигнала. За дверями послышались шаркающие шаги.

– Кто там? – негромко крикнула я, но не решилась подняться.

Пустые страхи, скорее всего, Семен крадется из кухни к себе в комнату с бутылочкой пива или Ванесса вздумала ночевать у отца. Завтра попрошу ее поколдовать, чтобы меня больше не мучили кошмары. Могу же я иметь личную выгоду от дружбы с ведьмой? Или ее волшебство распространяется лишь на скромных литераторов, вроде отца?