Властелин островов

Глава 6

Так как моя банда в сражении пострадала больше всех, то к осадным работам в районе замка ее уже не привлекали. Народ зализывал раны, патрулировал город и охранял корабли. Ну а я сосредоточился на оперативной работе в хашаре, два знающих друг друга агента это был далеко не лучший вариант для освещения оперативной обстановки на острове.

Общественность отнеслась к необходимости разброса агентурной сети с большим пониманием. Хитрый Бруни так прямо лучился любопытством. У него самого как предводителя похода просто не было достаточно времени работать с людьми. Хадд и раненый в сражении в плечо Торвальд времени на это имели больше, поэтому при моих ночных беседах с перспективными клиентами выразили желание присутствовать. Умница Хадд после этого к слову периодически начал очень странно на меня посматривать, когда считал что я это не вижу. Особенно когда я начинал работать с документацией в его присутствии, раскидывая по гроссбухам полученную информацию. Ладно, что хоть Торвальд принял мое поведение как должное.

В качестве личинок оперативников я подтянул своих друзей Хагена с Гейром, и после некоторых сомнений двоюродного брата Брана. Больше пока не имело смысла, кроме мозгов, толики здоровой агрессивности и грамотности у них ничего больше за душой не было. Допустим, громила Мика от данной работы отказался и я принял его решение с пониманием, как бы мне ни было жалко. Этот надежный мужик мне бы и тут пригодился.

Птичка клюет по зернышку, поэтому я не торопился. Для начала, дергая к себе людей, я выяснял, кто из значимых людей на острове чем дышит и чем занимается. Свои действия я объяснял просто:

– За просто так, ребята, никто никогда не работал, и работать на вас не будет. Если найдется кто-нибудь, утверждающий обратное, сразу отправляйте его на дыбу. Это значит, что вас поиметь хотят и вам нужно срочно выяснить, в чем.

Замелькали улыбки. Я продолжил.

– Волки любят мясо, коровы сено, птички не прочь поклевать зернышек, люди, эльфы или гномы, не суть важно тоже чего-то хотят, не всегда определенного, но тоже обязательно повкуснее. Первая ваша задача – определить, что нужный вам человечек имеет и чего хочет получить.

Я прокашлялся, хлебнул эля из городских запасов, оценил реакцию товарищей и продолжил:

– Берем людей из хашара. Что они имеют? Имеют они жизнь. Чего они хотят? Они хотят ее сохранить. Почему они такие красноречивые, когда я их допрашиваю? Потому что боятся, а так как я отношусь к ним с добротой… – народ мерзко захихикал – … участием, они хотят это отношение закрепить. Но! При этом относительно себя они бояться ляпнуть лишнего, чтобы отношения не испортить, а вот касательно других, особенно не являющихся близкими друзьями…

Тут я сделал многозначительную паузу, предлагая дать ответ самим. Умница Хадд ехидно хмыкнул, переглянувшись с Торвальдом. Остальные тоже заулыбались. Все было понятно.

– Теперь определимся с тем, что нам нужно от этих людей. И как мы это нужное с них снимем. Сам по себе страх ничего полезного вам не даст, это наше орудие, не более. Нужно нам чтобы люди доносили о готовящихся мятежах, добывали сведения о заговорах и любых грязных делишках людей на острове и вокруг него. Да, совсем хорошо будет, если не только остров освещать будут и еще лучше, если наши люди имеют возможность доводить нам информацию самостоятельно…

–Купцов имеешь ввиду? – Спросил ставший очень серьезным Хадд А’Хайт.

–Их самых,– кивнул я. – Но это в общем. Теперь переходим конкретно к нашим баранам. Род де Мор сейчас оборван, его воины перебиты, то есть освещать замок нам не надо. Вырезать население острова полностью мы не собираемся, мятежей на нем без денег не бывает. Считай, что если у нас освещен город, значит, мы знаем все интересное что твориться на острове. Однако возникает вопрос! Так кто опять нам более удобен для освещения обстановки? Кто будет самым удачным выбором? Сразу скажу, что портовая сволочь нам интересна мало, она донесет то, что увидит, когда будет уже поздно. Нам нужны люди, вращающиеся в кругах, которые принимают решения, а не следуют им.

– Опять купцы? – усмехнулся Бран.

– Правильно, – кивнул я.– Вообще, и в ратуше с городской стражей шпионы необходимы, но целенаправленно начнем мы именно с купцов. Все остальные потом.

– А что тогда всех подряд таскаешь? – Уточнил Торвальд. Думаю, что про суть ответа он догадывался, просто хотел услышать его конкретно.

– Для начала это тебе так кажется. Во вторых нужно же мне что-то знать о человеке, который мне нужен? Через пару дней я сведений наберу достаточно, чтобы можно было и купчиков пощупать. У купцов, парни, есть один большой недостаток. Они привязаны к делу, которое дает им деньги. Вот на этом мы и сыграем. Сбежать и все бросить легко, да только на чужих берегах никто никого особо не ждет, а деньги имеют привычку быстро заканчиваться. Да и слишком богатые купчины мне не особенно интересны. Слишком мало мы сможем им сейчас предложить, и тяжело их будет удержать.

В принципе я был не прав, узду можно найти на кого угодно, но на данном этапе, имея низкоквалифицированный оперсостав, контролировать богатеев было просто несерьезно. Так и вижу заглядывающего мне в рот жирного купчину, которого ограбили, избили и заставили работать заступом. Причем рискуя жизнью, долго и упорно, а может еще и жену с дочкой трахнув перед этим. А вот мужчина помоложе и победнее, покажи ему перспективы и свет в окошке, может и рискнуть. Тем более, что периодически напоминать о страхе мне никто не мешает. Чтобы не расслаблялся, так сказать.

Вот после этого разговора Хадд и задал один неприятный вопрос. И ладно хоть дождавшись, когда мы остались одни:

– Откуда все это у тебя? – Махнул он рукой по кругу, уперев взгляд мне в глаза.

– Знаешь, друг мой, некоторые вопросы не стоит задавать, чтобы не услышать на них неприятных ответов. А врать тебе я не хочу.– Подумав, ответил я, не отводя от него взгляда.

Хадд кивнул, принимая ответ, и, не сказав мне ни слова, вышел. Я действительно не хотел ему врать, слишком многое мы прошли вместе. Я всегда серьезно относился к слову друг. Даже когда заимел погонялу «Даня-Паук» и, возможно, даже по тем же причинам, по которым ее получил. Следствием которого, впрочем, стала и крайняя командировка в один горный регион, и наводка на некую старую башню, и восстановление навыков минирования, приведшее к находке некоего амулета. И даже наезд компании Щербатого на меня, возможно, тоже. Встречины в подъезде для таких как я были совсем не в привычках таких шакалов.

Однако для появления приличных результатов времени было мало. Обработку намеченных к вербовке фигур я начал только на четвертые сутки, обладая к тому времени довольно обширными обзорными данными на сколько-то значимые личности среди выживших аборигенов. Те два ублюдка в этом отношении, конечно, оказались особенно полезны, тот же купец слил все, что знал про своих друзей и конкурентов, вплоть до интимных подробностей по поводу чужих жен с которыми спал и слухов и сплетен о женщинах, которых трахали другие. Пришлось хлопать его по плечу, мило улыбаться, поить элем, кормить, чтобы запахом шибало поменьше, в общем, чуть ли не целовать в десны, налаживая психологический контакт и показывая, как я этих двух уродов ценю и можно даже сказать, обожаю.

***

Утро было пасмурным, моросил легкий дождик. Над серыми стенами замка поднимались столбы дыма, Бруни всю ночь сыпал на него зажигательные снаряды из наших камнеметов, ворвани на острове было более чем достаточно. В воротах, действительно заваленных защитниками всяким хламом, тоже полыхал неслабый пожар. Со стороны защитников было очень неосторожно использовать для баррикад дерево внутризамковых построек.

Бруни смеялся:

– Край, глянь. Эти бараны сами воротные башни без защитников оставили. Там сейчас, наверное, от дыма сдохнуть можно.

– В первую очередь их и штурмуй. – Пожал плечами я.– Пока костер не прогорел. Только пусть внутрь не лезут.

– Что бы я без твоих советов делал то, – ухмыльнулся наш предводитель. Вещи я сказал очевидные, ирония была понятна.

– Я сам туда пойду, – неожиданно проявил инициативу дружище Торвальд, стоявший рядом в полном вооружении. Хадд ушел ставить задачи своим подчиненным и поэтому пока отсутствовал.

– Ты что с дуба рухнул? – сплюнул я.– Куда ты лезешь со своим плечом? Я бы рекомендовал еще дней пять никуда не лезть, пока рана окончательно не заживет.

– Без твоих советов обойдусь! Я сам знаю, что мне делать! – Набычился корифан. – Зажила уже моя рана.

– Дурью не майся, – когда мне это надо я тоже могу быть крайне упрямым и до упора стоять на своем, – нечего при штурме раненым в строю делать. И без тебя их всех убьют, можешь не переживать. Замков на архипелаге много. На тебя их стен точно хватит.

– Мне лучше знать, – раздраженно повысил голос Торвальд, – сказал же, без советов обойдусь!– Парень мазнул по нам с Бруни взглядом, понял, что сказал лишнего и попытался с улыбкой спустить тему на тормозах. – Я с этих стен очень хочу начать.

– И что, есть причины? – Лениво поинтересовался я. Плевать, хочет – пусть идет. Большой мальчик, попу вытирать не надо и в состоянии сам ответить за свои поступки. Ссориться из–за этого плевого вопроса нам не стоило. Мы мужики, в конце-то концов.

– Причины есть,– кивнул этот Рембо.

Внутриотрядная грызня, что ли до ушей парня дошла? Авторитет пытается укрепить? Тогда, возможно, и правильно делает. Ладно, это его заморочки.

– Надеюсь, первым на крепостную стену взойти не хочешь? – Настырность иногда плохое качество, но что делать, такой уж я человек. Хотя нет, не человек, а орк. – Сейчас я бы на твоем месте даже не пытался. Не время. Потом, когда будешь здоров и в силе сколько угодно. Сейчас не стоит.

– Сказали же тебе, не твое дело, – неожиданно включился в разговор один из воинов Торвальда с смутно знакомой мне рожей. По–моему, я видел его на купце, которому прорубил днище.– Тебе бы лучше язык в задницу засунуть, коли сам на приступ не идешь. Без твоих советов разберутся.

Оба на! А вот к такому наезду я был совершенно не готов, на несколько секунд даже замер, не зная, что сказать в ответ. Правильные фразы от неожиданности не лезли в голову.

– Что касается задницы, то в твою я могу свой сапог запихать, на большее не рассчитывай – наконец решил я, что сказать. – Ты вообще, кто такой и откуда взялся, дурачок?

– Твой друг тебе объяснит, – нагло оскалился воин. Мужик он был в возрасте, с мастерски набитой воинской татуировкой на щеке. Да и вооружен был не хуже, доспех гномьей работы стоил весьма немало. Оружие, скорее всего тоже было гномье.

– Не будем вмешивать Торвальда, – пожал я плечами, не позволяя ему контролировать ход разговора, – с ним мы в состоянии найти общий язык. А вот кто ты такой, борзый, языком тут лязгающий не по-детски? Храбрый и смелый, что ли? Не боишься, что длинный твой язычок тут обрежу?

– Придержи коней, Край! – Рыкнул Торвальд за плечом.– Не время сейчас!

Я посмотрел на него и задумался, не обращая внимания на что-то ядовитое, что мне в ответ буркнул оппонент. В целом все было понятно. Впечатление у меня сложилось верное, у нашего слишком простого друга в отряде завелась оппозиция, подрывающая его авторитет. И никак иначе. От этого шлем на лоб и вперед на танки, так и, похоже, другие глупости.

Кстати говоря, вмешался он правильно, что стоит предводитель, не отстаивающий интересы своих подчиненных. Тем более, что наш разговор можно вообще очень красиво извернуть, данный тип окажется героем отстаивающим честь лоха командира. И к слову сказать, не хотят ли его оппозиционеры нас поссорить? Не надо ли уже блюсти интересы нашей могучей кучки и среди подчиненных, раскидывая сеточку и там? Рано! Я думал, что придется озаботиться этим позднее. Самое плохое, что любые мои резкие действия относительно данного наглеца ухудшают наше с Торвальдом положение. И спустить наезд ни в коем случае нельзя. Надо найти решение. То, что он обиделся за вождя тоже возможно, но очень маловероятно.

– Хорошо! – Я шагнул вперед и хлопнул друга по плечу, не обращая внимания на мужика, нагло бормотавшего что-то о том, что некоторые юноши, ушибленные властью, уж больно любят отсидеться за чужими спинами. – Действительно не время. Я разберусь с ним позже, дружище.

И перевел взгляд на наглеца.

– Убедил, свой сапог я запихаю в твою жопу глубоким вечером. После штурма. А чтобы ты не мог спрятаться за то, что я решил отсидеться за чужими спинами, схожу в бой вместе с вашим предводителем.

Сраное ополчение! Как я мечтаю о регулярной армии с ее дисциплиной! Придется теперь в бой идти, меня, если что, трусом в лицо завуалировано обозвали. Четверо бодигардов, сопровождающие меня для солидности, смерили мужика взглядами, очень далекими от благодарности.

***

В общем-то, ни я, ни Торвальд особо не рисковали, даже когда лезли на стены. Камнеметы изрядно изгрызли верх стен и башни замка, лучников, готовых засыпать стрелами любое шевеление, у нас было достаточно, а в первом эшелоне вообще бежали люди из хашара, которым, кстати, помимо оружия в руки пообещали половинную долю в добыче. В общем-то без этого можно было и обойтись, и так бы в бой пошли, куда бы делись, но нам нужно было привязать островитян к себе, закрыв им путь назад.

Бруни предпочитал отмалчиваться, но мотал на ус любые умные мысли, от кого бы они ни исходили. До данного решения, он впрочем, додумался самостоятельно. Такие власовские привычки на данном этапе развития общества простят не всякому благородному, что же говорить о подлом люде. Конечно, подобная привязка не панацея, но чтобы с нее соскочить, людишкам нужно будет очень постараться, чего я в свою очередь постараюсь не допустить. На кой, в конце концов мне тогда тратить время на своих потенциальных шпионов?

Бруни, между прочим, ошибся. Защитники на башнях, увы, были, пускай дымок и огонь под ногами им боеспособности не прибавил. А ту, что еще оставалась, принял на себя хашар. У Торвальда всё же хватило мозгов меня послушать и не лезть по лестнице впереди всех. Хотя, если обращать внимание только на орков, он действительно взошел на башню одним из первых. То, что хашармены к тому времени добивали там последних защитников, в саге можно опустить.

Зверство и беспощадность, с которыми люди добивали раненых, меня, кстати, весьма царапнули. Один из защитников назвал по имени своего убийцу и просил пощадить, но все равно был изрублен как освежеванная туша на бойне, продолжая дергаться и хрипеть, пока я его не заколол ударом в горло. Я откровенно пожалел мужика, его палач и не умел рубить и был видимо, слишком слабосилен, чтобы рубить тело в доспехах. Еще один приказчик или другой какой интеллигент в круглых очках. Впрочем, лицо я запомнил, такие люди будут мне нужны. К сожалению.

Когда штурмовые группы взошли на стены, судьба замка была решена, у защитников осталось слишком мало людей для контратаки, поэтому они вполне резонно и вовремя стянули всех уцелевших в донжон, дав сигнал к отступлению и бросив остальные башни. Если, конечно, бег не начался, не дожидаясь сигнала.

Тем не менее, покойный властелин острова несомненно знал, кого оставить на хозяйстве, и даже неважно, кто это был – жена или кастелян из опытных ветеранов. В принципе, возможно, что нам на данном этапе удалось бы ворваться в главную башню замка на плечах отступающих защитников, так как атаковали мы с трех сторон одновременно, однако использование хашара в первом эшелоне имело свои минусы, и данный случай был одним из них.

Через пять минут после того как двери в донжон захлопнулись, во дворе и на стенах стало очень неуютно, стрел люди уже не жалели. Нужно было быстрей озаботиться его штурмом, развивая успех.

Последнему мешал только гарнизон левой угловой башни замка. Которая впрочем, долго не продержалась. Хаддов колдун вскрыл выходящую на стену дверь,после чего застоявшаяся толпа орков ворвалась внутрь. Впрочем, то, что внутрь ворвались именно орки, а не люди, возможно и спасло большинству находящихся в башне жизнь. Внутри, как, оказалось, находился замковый лазарет. Боеспособные воины защищали раненых как львы, но сделать ничего не смогли. Однако резни по непонятным причинам не случилось.

Я подобному милосердию, конечно же, был невероятно удивлен, пока Хадд не разъяснил причины. Как, оказалось, остановили резню женщины из обслуги лазарета, взявшие оружие и закрывшие собой раненых вместе с мужчинами. Такие жесты у нас мог оценить если не каждый, то большинство воинов, что каким-то чудом настроило орков на благодушный лад. В итоге людям невероятно повезло, и им просто предложили сложить оружие.

Дальше я вместе с Торвальдом занимался совершенно не брутальными вещами, а всего лишь подготовкой штурма донжона, что под дождиком из стрел было довольно неприятной задачей. Павезы и выданные людям большие ростовые щиты хашар побросал, прежде чем лезть по лестницам, для примера. Конечно, можно было их заставить идти вперед и так, но сие было весьма нерационально. Как бы то ни было, я не забыл, что в каждой могиле лежит вселенная и вообще, не любитель я лишней крови. Кстати товарищи мои тоже, при всех своих недостатках воспитания и образования.

Замысел не отличался особой глубиной и изощренностью. Хашар, пущенный по двору, выбивает двери самодельным тараном из куска бревна, колдуны орков (один из которых я со своей перчаткой) вышибают двери на стены при помощи своего искусства, и в них врывается всё тот же хашар, принимая на себя основную долю потерь. Орки и там и там должны были идти во втором эшелоне, развивая успех. Пускать людей грабить донжон в одиночестве было бы очень глупо.

Оставшихся незадействованными в штурме людей отправили тушить пожары, пока весь замок не выгорел, и собирать раненых, чему везунчики были дико рады.Пожарные – куда меньше. Стрелами по ним лупили на общих основаниях. Штурмовики же были весьма и весьма грустны, совершенно не проявляя никакого боевого духа. Пауза весьма угнетающе сказалась касательно агрессивности. Пришлось им ее внушать.

Первым я пнул орка десятника :

– Ты урод, зачем тут поставлен? Почему эти бляди не бьют копытами, стоя в строю, от желания порвать ублюдков вон в той башне?

Орк было окрысился, но увидев, кто перед ним стоит, быстро включил заднюю передачу:

–Вымотались люди. И раненых много. Я тоже! – Он действительно был легко ранен стрелой в икру, сейчас грубо замотанную окровавленной тряпкой прямо поверх штанины. Этого товарища люди, конечно, не купили, он слегка прикрывал подчиненных исключительно из шкурных соображений, прикрывая собственную нераспорядительность. Хотя, может, и действительно чуть жалел подчиненных. Как бы то ни было, рабами им уже не быть. Законодательство и традиции орочьего общества не позволят.

– Ты полагаешь, меня сильно это волнует? – Я оглянулся и выдал шикарного пендаля первой попавшейся жертве, которая вяло тусовалась поблизости, пытаясь ускользнуть в не желающую попасть под стрелы толпу соратников. Стрелы периодически влетали в дверной проем башни, где мы скопились, и попасть под них никто не хотел. Толпа прятать жертву не поторопилась, видимо за недостаточным у нее авторитетом. В итоге лицо с пониженным положением в обществе птичкой вылетело в дверь, разумеется, своевременно не закрывшись щитом при этом, и почти мгновенно получило стрелу в лицо. Конечно, совершенно случайную, но на народ эта трагедия подействовала совершенно не в нужном ключе.

Я матерно рыкнул и продемонстрировал малхус, пытаясь этим бороться с неприятными тенденциями.

– Ты, ты и ты! Закрылись щитами и идете первыми! Ты, ты и ты – вторая шеренга. Ты и ты… замолк.

Тут я предпочел замолчать, народ повиновался приказам весьма так вяло, а будущая первая шеренга вообще его саботировала, откровенно не желая на стену выскакивать.

– Бег–о–о–о–м су–у–у–у–ки! – От удара боевой перчаткой лицо человека лопнуло и залилось кровью. Он отлетел к стене, и сползал по ней, потеряв сознание.

«Переборщил!», мысленно поморщился я. И кстати зря, второй, возможно, именно из-за этой заминки излишне резко дернул своим мечом. Короче говоря, получилось, что человека я нечаянно спровоцировал. Его смерть была напрасной и глупой. Я на одних рефлексах подрубил ему опорную ногу и, возвращая меч, отсек голову, залив кровью всех окружающих.

В итоге окрыленные моим примером орки начали материться и угрожать повторять подвиг с близлежащими людьми, и все пошло как по маслу. Хашар с потрясшим меня единодушием выломился в двери и устремился по стене к двери в стене донжона, без всякого управления и предварительного распределения по шеренгам строя на ходу «черепаху». За спиной заревел рог, с опозданием дав сигнал к атаке. Энтузиазм людей из хашара оказался для всех несколько неожиданным.

Пока я пытался догнать людей, мне подумалось, что в будущем будет очень опрометчиво оставлять столько дыр к сердцу моего замка. Когда буду строить свой замок, донжон обязательно нужно будет полностью изолировать. Вплоть до того, что попасть в него можно будет исключительно в поднимаемой лебедкой беседке или при помощи веревочных лестниц.

Далее все было просто, примерно, как помочиться со стены. Я заревел:

– На колено! – Уже понявшие, что я не шучу, люди присели, открыв мне сектор обстрела, после чего я шмальнул в открывшуюся взору дверь, постаравшись максимально расширить тепловое пятно при этом. Дверь полыхнула вспышкой и исчезла. Мусор, что навалили за ней, разумеется, вспыхнул.

– Сидеть!!!– Я повторил удар.

– Вперед!!! – Ободренный магической поддержкой, хашар ломанулся вперед, оставив на стене несколько сваленных стрелами трупов Остатки баррикады штурмующие растолкали щитами.

Судьба донжона решилась за две минуты и с минимальными потерями. Волшебство рулит! Если конечно не обращать внимания на тот факт что один из закрывавших меня щитами парней охраны получил болт в голень, мне самому стрела попала в купол шлема на секунду сбив концентрацию, что в результате привело к ранению еще и моего друга Мики, который открылся и получил стрелу в мякоть бедра.

Впрочем, после уничтожения дверей стрельба уже стихла, стрелки озаботились своим выживанием. Угроза исчезла, так что я оставил при себе племяша Мики Тодда для поручений, остальным своим дав приказ заниматься ранеными.

В окружении орков из личной охраны Торвальда в телохранителях сейчас особой нужды не было. Последний даже решил подождать товарища, предоставив честь ворваться в башню своему строптивому подчиненному с его херадом.

При нашем численном преимуществе и превосходных боевых качествах никаких шансов у защитников не было. Штурмовали бы с одного направления, люди несколько часов еще, возможно бы, и потрепыхались, однако как в данном случае, с трех – никаких шансов не только отстоять башню, но и даже взять за себя хорошую цену возможности у них отсутствовали.

Хашар имел достаточный боевой опыт, чтобы не лезть в задницу, в результате люди, конечно, даванули вниз, резать с двух сторон защитников на нижних этажах. Кто-то из его тактиков, возможно даже орков из младшего командного состава, однако, сообразил, что в этом случае штурмующие понесут меньшие потери чем, ломясь наверх, где должна была отсиживаться госпожа де Мор с семьей и «лучшие люди» замка.

А вот «мой друг» Ульф А’Кейт (или как там его фамилия) считал, что мы с Торвальдом для подвига прямо созданы. Этот урод выставил у лестницы заслон, отправил большинство своих вниз вместе с хашаром и принялся ждать нашего появления, изображая активность и оттеснив от лестницы орков Хадда. Я этим был, конечно, взбешен, но в данном случае нашему другу вообще ничего нельзя было сказать. Любое мое замечание будет парировано: «Ты решил, что за нашими спинами отсидишься?» или чем-то типа того, такое же вредное для имиджа. Отмыться, может, и отмоешься, но явно не сразу. Тут даже свои могут не понять. Человеку, тьфу орку, желающему авторитета в военизированном обществе, такие испытания нужно устраивать как можно реже.

Торвальд что к чему, конечно, понял, однако тоже решил держать марку. Парень потребовал чтобы его пропустили к лестнице и спокойно приготовился идти первым. Мне ничего другого не оставалось, нежели присоединиться к нему.

То, что я был левша, в данной ситуации было даже выгодно, щиты мы держали в разных руках и не мешали друг другу. За нашей спиной сбили коробку шестеро воинов из охраны Торвальда, и только потом приготовился идти Ульф со своей бандой. Буравящие мою спину неприязненные взгляды ощущались прямо-таки физически. Спереди было куда спокойнее.

Лестница выходила на лестничную площадку, так что появляющиеся в проеме головы рубить было делом проблемным, что было, конечно ,хорошо. Еще лучше было то, что Ульф, надо отдать ему должное, вынудил людей вглухую забаррикадироваться внутри, причем даже не вытащив два оставшихся на площадке тела. Один из воинов, получивший ангон в низ живота, был еще жив и хрипло стонал, сжимая торчащее из него копье.

Выглядели потуги людей пожить подольше, я бы сказал жалко. Даже не будь тут меня с моей перчаткой, дверь за несколько минут вынесли бы топорами и никакие баррикады из мебели за ней никого бы не остановили.

Собственно, мой «выстрел», испаривший треть дверей и заставивший полыхнуть баррикаду, как будто ее облили солярой, нам больше помешал, нежели помог. Чтобы расчистить дорогу, пришлось дать туда еще пару выстрелов, и я планировал, подпустил огоньку бы и в третий, если бы из дыма не полетели стрелы. Торвальд счел это сигналом к действию, по-бычьи наклонил голову и бросился вперед по горящим остаткам баррикады, ну а мне пришлось следовать за ним.

В ближнем бою пустить в ход перчатку мне, разумеется, не дали. В клубах дыма на остатках баррикады я чуть было не получил мощнейший удар в лицо, отбитый оковкой края щита в основном чудом. Второе копье я уже более осознанно смахнул малхусом, сделал проходной шаг вперед, отсек кисть копейщика и, продолжая движение, нанес горизонтальный удар под обрез шлема следующему противнику, пока тот очень неудачно опустил щит, пытаясь прикрыть ноги…

« П…ривет котенку, срать не будет!» строй сломан. Шаг вперед, разрубленное колено еще одного воина, блок щитом, отведенный наручем удар меча, разворот малхуса и рассеченное горло его владельца…. А потом людей просто закрыли спины заполнявших комнату орков.

Подчиненные Торвальда развалили строй людей очень быстро, люди кончились в считанные секунды. Так как заняться пока кому было, после краткого обмена взглядами с другом наша группа устремилась наверх, над нами был еще один этаж. Напоследок я оглянулся назад: зажатые в углу последние защитники замка сражались по-прежнему мужественно, на пощаду они не рассчитывали. Оружие не бросил никто, хотя никаких шансов у них не было. Просить пощады люди даже не пытались. Что в общем-то было правильно, сейчас их бы никто не пощадил.

Наверху воинов не нашлось, за исключением мощного седоусого мужика лет пятидесяти на вид, в хорошем пластинчатом панцире и с мечом в руках, закрывшего собой полненькую женщину примерно его лет, прижимающую к себе двух симпатичных девушек лет пятнадцати-семнадцати и вторую, постройнее, лет, наверное, около тридцати, с двумя пацанами лет двенадцати-тринадцати. Тот мальчишка, что был на полголовы повыше брата, сжимал в руках кинжал, пытаясь вырваться из рук матери. Еще куча баб и детей разного возраста в одежде победнее и погрязнее сбились в кучу и орали так, как будто их уже режут. Торвальд, впрочем, выдал децибелы не хуже, указывая на мужика и вопя:

– Он мой!

Мужчина, как это ни странно, предпочел договориться:

– Со мной делайте что хотите, но женщин и детей пощадите. Зачем вам их жизни?

Мы молча обступили его с трех сторон. Хотя воин и встал в угол, не давая обойти себя со спины, зря он леди де Мор с дочками, и, вероятно, свою семью за спиной оставил. Жизни ему осталось ровно столько, сколько мы захотим. Но склонность к диалогу надо было поощрить, так что я придержал Торвальда за плечо.

– А что сразу не сдались? Отсидеться надеялись? А теперь страшно стало?

Мужик тоскливо огляделся по сторонам. Баб и детей пока что никто не рубил, пускай в помещении почти все люди и были в нашей власти. От ещё раз глянул назад, и устало сказал:

– Детей хотя бы пощадите. У вас же они тоже есть.

– Бросай меч, – разочаровано рыкнул Торвальд. Я поневоле ухмыльнулся, парень откровенно обломался с подвигом. Мужик, несмотря на свой возраст, производил впечатление довольно сильного противника и был весьма замотивирован. Прибить его в одиночном поединке было бы хорошим пиаром, тем более что рядом ошивался паршивец Ульф с десятком голов из своего херада. Подумалось, что дружище Торвальд именно ради реноме в глазах своих оппозиционеров только что торопился. Шанс произвести на недовольных нужное впечатление не хотел упустить. И разочарование в голосе друга, после того как я его остановил, было понятно. Отсутствие гнили в душе тоже, положением мужика вполне можно было воспользоваться.

– Я не ребенок, – жестко ответил старик, похоже, не ещё понявший, что резни уже не будет.– Я пощады не жду. Никто из вас не сможет сказать, что мне стало страшно.

А может быть, он все понял, но не желал сдаваться сам. Вполне возможно, потому что он умышленно пожертвовал воинами внизу, чтобы спасти здесь женщин и детей, которых вполне могли изрубить по инерции, встреть тут сопротивление.

– Это очень хорошо! – Воспрял духом Торвальд, выходя вперед.

– Все назад, дайте нам место. Если свалит меня, не вздумайте трогать баб и детей, это наше дело. – Последнее сказано было уже нам, оркам.

Мы молча раздались в стороны, освобождая пространство для поединка. Хорошую смерть для себя выбрал старик, пожелавший умереть ради жены и детей. И Торвальд тоже поступил очень благородно, напоследок уважив своего противника и не пожелав воспользоваться выгодами ситуации. Если откровенно, сильно его заколотило, раз так активно пытается работать на публику. Точно надо будет этому Ульфу как его там, как минимум, зубы выбить. Раз язык за зубами держать не может, они ему явно не нужны.

Старик уже шагнул вперед, поднимая меч, но, до поединка так и не дошло.

Не один я в этом мире оказался таким умным. Упомянутый Ульф определенно посчитал, что я его грубости не забуду, и когда мы рассматривали вставших в позицию старика с Торвальдом, нас начали убивать в спины.

Хорошо было придумано. Очень хорошо. Спасли мне жизнь две вещи. Тодд стоявший чуть позади справа и страх с удивлением на лицах женщин, сменившиеся истошными воплями, когда орки Ульфа начали нас рубить.

Я только успел чуть повернуться, когда получил удар по шлему от которого немедленно потерялся, только и сумев попытаться разорвать дистанцию. Получилось плохо, не добили меня только из-за Тодда, который дал время прийти в себя, пожертвовав для этого своей жизнью. Все что я успел сделать, только за него отомстить, положив его убийцу рядом с ним. Когда тот, свалив Тодда, кинулся на меня, я обманул его низким ударом в ноги и с маху впечатал край щита в открывшееся лицо. Далее мне оставалось только на возврате меча резануть его открытое запястье и развалить горло горизонтальным ударом.

Из парней из охраны Торвальда не дали себя убить в спину только двое.

В ступор я, к счастью, не впал, оценивая ситуацию, мысль работала как никогда четко. Вариант встать к стене и звать на помощь был привлекателен, но бесперспективен. При отсутствии помощи от не участвующих в заговоре соратников меня все равно убивали, так что нужно было атаковать, пока нас поодиночке не перебили.

Шагнув вперед, я поставил двух ближайших врагов на одну линию, принял вертикальный удар на щит и, заревев во все горло, с приседом отрубил его владельцу обе ноги сразу, махнув малхусом под обрезом подола кольчуги. Вставая, я сделал широкий шаг вперед, и щит с треском врезался в щит следующего оппонента. Сила удара, плюс масса моего заставили его шарахнуться назад и, потеряв равновесие, он перешел в разряд живых покойников, получивудар изнутри в локоть. Кровь из раны плесканула так, что было понятно, через минуту его даже добивать не будет нужно. А потом передо мной оказался хитромудрый Ульф, молниеносно нанесший мне два сильнейших удара в плечо и колено, а его товарищ, зашедший за спину, опять рубанул мне по голове.

В гудящей от удара башке осталась только одна мысль: «Все, приплыл!». Прыгнул вперед, уже совершенно не заботясь о защите, я скорее от безысходности. Полностью этот момент я не запомнил, поскольку одурел и снова поймал боевой раж. Единственное что достоверно запомнилось, это несколько ударов по доспеху, потом осталась одна ярость.

Отпустило меня, уже когда все орки Ульфа были убиты. Я стоял в углу над двумя искрошенными мертвецами, в буквальном смысле слова изрубив их на части. Все выступающие части тела поотрубал и небезуспешно пытался разделать еще и защищенные кольчугами торсы, изрядно железные рубахи испоганив. Вокруг дико визжали женщины.

Торвальд, оказавшийся живым и невредимым, пока не убедился, что ярость ушла, подойти ко мне не рискнул. С бесерками такое было чревато неприятностями. Парень стоял у входа и смотрел одним глазом на меня, вторым на вход, готовясь рубить подкрепление заговорщиков. Старик находился рядом с ним, он лишился щита и был ранен в левую руку, с которой вниз часто капала кровь.

Вот чему действительно следовало удивляться. Я не знаю, как они за секунды договорились, но старикан, несомненно, вытащил счастливый билет за себя, за всех присутствующих и, возможно, даже за недобитых внизу товарищей.

Разум ко мне вернулся, но нервное и физическое напряжение всех сил еще не выжало, так я был полон жажды деятельности. И деятельности очень неприятной, пахнущей кровью, дерьмом и паленым мясом.

– Повезло тебе, старик, просто невероятно!– Обронил я, проходя мимо старого воина. – Перевяжись, пока я тут кое с какими блядями разберусь! Потом ты мне будешь нужен.

Меня откровенно несло, будь я менее взвинчен, ни за что бы не сунулся вниз. Однако дуракам нередко везет, как повезло и одуревшему от крови и ненависти отморозку Краю. Я вышел на площадку и с ходу сжег троих или четверых мятежников, скучившихся внизу, сторожа лестницу. Тихое бешенство, как оказалось, весьма способствует концентрации, так что в следующие пять-шесть секунд я «выстрелил» еще дважды, прибавив внизу дыма, огня и вони горелого орочьего мяса, прежде чем броситься с мечами на запаниковавших предателей вместе с Торвальдом и не подчинившимся моему приказу человеком.

Как такового сопротивления нам не оказали. Запаниковавшие заговорщики от нас попросту разбежались. Кто, конечно, это успел. Кто не успел, того мы убили. Всех до единого. Мольбы ни на кого не подействовали. Зрелище: моего колдуна Эрика, с его практически отрубленной ударом сзади головой, и его искромсанного топорами и мечами ученика Седрика, которому видимо, какое-то сопротивление предателям оказать удалось, милосердию тем более не способствовало.

Собственно, наиболее неприятным для меня результатом этого мятежа стала именно гибель моих колдунов. Каким бы Тодд A’Корт ни был хорошим парнем, заменить его было легко. Эрика заменить было некому.