Владеющий словом

3

Резко встаю, сажусь на пятую точку, одеяло летит в сторону, дыхание частое и прерывистое, шарю рукой в попытке найти прикроватную тумбочку. Ладонь встречает лишь пустоту, провожу чуть дальше, в руку попадет что-то упругое и продолговатое, подношу к лицу… резиновый фаллос. Свет тухнет, сознание уходит во тьму, кажется, мозг просто перегружен.

Второе пробуждение стало плавным, скорости изменились. Просто неожиданно понял, что не сплю, постепенно возвращался контроль над телом, зрение сфокусировалось, удалось рассмотреть край балдахина, прикрывающего мою кровать. Несколько минут даже забываю дышать, настолько сложно собрать мозги в кучу. Вспоминаю первое пробуждение, в мозг врывается череда образов, связанных с инструментом. Кажется, это устройство побывало во многих людях, в том числе во мне.

Ужасные воспоминания! Но самое страшное заключается в том, что они не мои.

Почему-то твёрдо ассоциирую себя с Куртом Доалем. Слава тебе господи! Не я совал в себя это, а некто Курт. При этом кажется, что Курт — это я. Неожиданно вспоминаю балдахин над кроватью, не помню, чтобы покупал себе балдахин. Последнее воспоминание… много света, оранжевый грузовик, кажется, городской мусоровоз.

От такого простого воспоминания тут же вскакиваю. Взгляд падает на огромное ростовое зеркало в ногах, из него на меня смотрит абсолютно незнакомый человек. Взъерошенные волосы, женское лицо… Стоп! Рука опускается под одеяло, отражение в зеркале повторяет моё движение. Нахожу явные мужские половые признаки, успокаиваюсь. Мозг отмечает очередную странность, какое мне дело до своего пола, когда я не могу узнать себя.

Сдёргиваю одеяло и на четвереньках направляюсь к зеркалу. Отражение настороженно ползёт навстречу, где-то посередине мы встречаемся. Пытаюсь потрогать типа в отражении, но рука натыкается на холодную гладь зеркальной поверхности. Ещё немного и я снова потеряю сознание от шока. Отворачиваюсь, тупо уставившись в изголовье кровати, мысли со скрипом ворочаются в голове.

В отражении я видел женоподобного подростка, немного худощавого, с космами каштановых волос, по-женски тонкими чертами лица и чуть вздёрнутым носом. Глаза голубые, лицо квадратное, есть подростковая припухлость.

Через несколько минут прихожу к выводу, что если это кошмар, то он чересчур реалистичен. Ущипнул себя за локоть, боль стрельнула нешуточная, ещё одна проверка ничего мне не дала. Неожиданно рядом, раздалась птичья трель, перед глазами повисла небольшая синяя птичка, заливисто заходясь мелодичным пением.

Оказывается, я даже не заметил, что в изголовье кровати есть полка, на которой лежал металлический браслет, шириною буквально в два пальца. Из него и выпорхнула надоедливая пичуга, больше похожая на голограмму, нежели на реальную птицу. С каждой потерянно секундой пение птицы усиливалось, пока не заполнило всю комнату.

— Курт! Поимей тебя тёмные боги, выруби вестника!

Приглушенный голос, раздавшийся откуда-то сзади, включил во мне режим паники. Схватив браслет, постарался потыкать в него пальцами, найти кнопку выключения или что-то подобное. Борьба продолжалась секунд двадцать, за это время я добился немногого. Во-первых, удалось каким-то образом сменить пластинку, теперь вместо птичьей трели я слышал шум грозы, затем дождя, потом льющейся воды. Во-вторых, шум стал просто невыносимо громким, сзади снова донеслось ругательство, а затем раздался тяжёлый топот. От безысходности я закрыл уши ладонями, закричав.

— Хватит!

С удивлением обнаружил, что шум прекратился, шаги удалялись, но их хозяин напомнил о себе.

— Поднимайся Курт. Мать приготовила завтрак, ты можешь опоздать в училище. Я плачу не за то, чтобы ты дрых дома!

Кажется, действовать надо быстро. Где бы я не был, от меня ждут определённых шагов. Мне надо в какое-то училище, так же ожидает завтрак, есть мама, кто-то платит за учёбу, информации мало, но и этого достаточно чтобы понять, что я в заднице.

За пределами балдахина оказалась целая маленькая страна. Комната могла принадлежать кому угодно, трупе бродячих актёров, рок группе, эпатажному панку, эмо паре, но никак не мне. Тут и там было аккуратно навалено множество разноцветных нарядов. Одновременно в глаза бросалось множество деталей, никак не вписывавшихся в современный быт.

Все предметы интерьера были выполнены достаточно топорно, основной материал — дерево. Поверхности носили следы грубо обработки, балдахин представлял собою какое-то грубое подобии тюли, постельное бельё выглядело олицетворением слова «домотканое». Складывалось ощущение, что я попал в какое-то махровое средневековье, если бы не пара деталей. Что за странный будильник, браслет в ходе конфликта упал на пол, но я мог поклясться, что видел голограмму. Второе, источник света, им выступал странный светящийся шар на потолке, что-то невесомое, излучающее холодный белый свет.

В комнате присутствовали два окна, сейчас они были плотно задёрнуты тяжёлыми серыми шторами, от чего создавалось впечатление, что комната захламлена и в ней мало места.

Предметы интерьера были человеческими, я не в аду, демонов пока не видно, никто не хочет поджарить меня в кипящем масле или заставить мучиться на огромной сковородке. Есть базовая программа, которой надо придерживаться. Вполне понятная, а значит выполнимая.

Чтобы попасть в школу… надо что? Правильно! Одеться.

Шкаф нашёлся неподалёку, он был довольно большим, но всё равно при открытии вывалил на меня бесчисленное количество тряпок. Все эти наряды, женоподобная внешность, короткая вспышка воспоминаний, всё намекало… Кричало! О том, что ориентация у моего тела — не стандартная.

В ворохе одежды с трудом нашлись более-менее нормальные тёмные штаны, белая рубашка, что-то на подобии пиджака. Нижнее бельё было на мне, какие-то несуразные панталоны. С обувью возникли проблемы, в наличии были кожаные сапоги разного фасона, но все они были с высокими бортами, как ботфорты, минимальная высота пятнадцать сантиметров. Воспалённое сознание не давало мне одеть такое.

Когда я уже потерял надежду найти что-то приличное, мне на глаза попалась коробка, стоящая особняком ото всех. В ней нашлись обыкновенные с виду лакированные туфли. Носков не было, поэтому пришлось надевать на босу ногу. Посмотрев на себя в зеркало, счёл внешний вид пригодным для выхода в свет.

Наверное, не каждый на моём месте так быстро отойдёт от увиденного и смирится, для меня всё окружающее, казалось, не больше, чем игрой больного воображения.

Выходил осторожно, не зная, что и ожидать, в комнате так же нашлось подобие трюмо. Там я обзавёлся стандартной чёрной резинкой. Сейчас, мои длинные до лопаток волосы были стянуты данной находкой, болтаясь толстым хвостом.

Отделанный затёртым до белизны деревом коридор привёл меня к лестнице вниз. По мере следования видел, что есть куча дверей кроме той из которой я, собственно, вышел. Складывалось ощущение, что я в каком-то хостеле.

Короткий спуск на первый этаж подтвердил мои опасения, я попал в небольшой зал с аккуратными прямоугольными столиками, их было не много, от силы штук пятнадцать, дальше шло небольшое возвышение на манер сцены, всего на пятьдесят сантиметров выше, ширма и двадцать квадратных метров пространства. На нём стояли стулья, а дальше что-то похожее на пианино.

Слева стояла классическая барная стойка, за ней серая стена с полками набитыми разного рода специями, стойка упиралась в кухню, дверь то и дело открывалась, худосочная девица в платье мышиного цвета бегала с подносом, пытаясь не задеть бармена.

В зале было занято от силы пяток столов.

Народ за столами сидел колоритный. Таких можно увидеть в деревнях России, хмурые, возраст неопределённый, одёжка старенькая и та в заплатах. Большинство сидит молча, потягивая что-то из кружек, догадываюсь не чай.

Застыв на лестнице, я не сразу заметил, как из кухни вышла высокая стройная девушка в приталенном бежевом платье. Лицо миловидное, волосы каштановые, стянуты в косу, в руках три кружки. Увидев меня, улыбнулась, поставила кружки за ближайший стол, стало заметно, что наверху каждой качается пенная шапка. Стало быть пиво.

Девица тем временем подошла к лестнице, окидывая меня взглядом. Сознание мигнуло, пришлось придержаться за стену. Память тут же вывалила ворох информации по новому персонажу. Сестра того тела, которое я занял. Зовут Кэли, в одном со мной классе учится. Информация исчерпывающая, как не силился, больше ничего вспомнить не удалось.

— Долго будешь тут в проходе стоять? — голос высокий, звонкий, грудь ходит ходуном. — Опять вчера со своими Цветами жизни шатался?

— С кем? — я сделал вид что вспоминаю, память молчала, видимо для флешбеков нужен зрительный контакт.

— Ну ты даёшь! — сестрица мощно выдохнула. — Па-а-а-ап, тут с Куртом беда! Головой тронулся.

— Ага, с самого рождения. — тут же отозвался крутящийся за баром мужик.

Память обозвала его Свеном, Свеном Доаль, отцом семейства. Таверна принадлежала семье тела, тело же не принадлежало никому, а представляло собой свободного разумного не зависящего от чужого мнения. Наверное, свободолюбивый Курт Доаль достиг такого просветления, что сбежал из собственного тела, потому что даже оно сейчас ему не принадлежало.

— Пойдём покормлю тебя, — сестра подмигнула. — Наверное, мучаешься с головой, вон видок-то какой!

Мы вошли на кухню, проходя её насквозь. Дальше была ещё одна комната, совсем небольшая, видимо она создавалась для семьи, всё же не просто вести бизнес и жить в нём. Как только мы с сестрой вошли, я чуть не упал в обморок, количество вывертов памяти увеличилось.

Брат – Сэди, мама – Мель, слава богу отец ходил где-то за баром, боюсь третьего удара. Сэди смотрел на меня настороженно, немного хмуро, с упрёком. Мама так и лучилась добром и заботой, примешивалось немного жалости, сестра была просто доброжелательна.

На столе высилась миска с клубнями чего-то овощного, стоял аромат кофе, открытая глиняная крынка со сметаной, такая же со сливками. Пучки лука, зелени, головки сыра, сама по себе начала скапливаться слюна, а живот раздражительно бурчал.

Приглашать по два раза меня не надо, я тут же устроился за столом. В кухоньку пробивался солнечный свет, через открытое окно доносились звуки деревни, лошади, крики, маты, а также прохлада, было утро, день только начал входить в свои права.

Клубни оказались похожи на картошку, что и следовало ожидать из их вида, разве что были плотнее и слаще. Прикусывать луком и сыром было просто изумительно, тут же на столе нашлись ломти нарезанного мяса, оно было холодным и приятно падало в желудок. Кофе со сливками так же провалился бесследно, когда я пришёл в себя после животного марафона, то подивился повисшей тишине.

Домочадцы, казалось, даже не притронулись к еде. Я откинулся на спинку стула и обвёл их непонимающим взглядом. Сестра открыла рот от удивления, мама застыла с кружкой, брат ухмылялся.

— Сынок, — осторожно начала Мель. — Ты снова кушаешь мясо?

— Да.

— Пьёшь каф? — сестра.

— Да.

— Ну ты горазд пожрать! — брат.

Безучастных не было, оставалось как можно быстрее ретироваться, чтобы не возникло новых вопросов. Вот когда они узнают, что их сынок ещё и ориентацию сменил, вот где будет настоящее веселье.

Я поднялся в комнату, что-то подсказывало мне, что браслет будильник может понадобится. Такой же был замечен на руке практически всех домочадцев.

Застёжки достаточно простые, устройство напоминает часы, разве что вместо циферблата расположен плоский мутный кристалл чёрного цвета. Стоило надеть браслет на руку, тут же пришло понимание, как этой штуковиной управлять. Если перевести на современный язык, это не совсем часы, скорее смарт браслет, только тут он работал от кристалла, который в свою очередь был заряжен эргами, единицами измерения магической энергии. Что такое эрги, как работают? Курт не знал, юноша уделял крайне мало внимания таким мелочам, как фундаментальные законы его родного мира.

Будильник назывался Вестник. Он исполнял роль телефона, можно было нашептать послание, а затем просто представить человека, которому ты хочешь его отправить. Весточка улетала с эффектом искры, пущенной с приличной скоростью. Также, Вестник мог принимать разнообразные формы в определённом радиусе от хозяина, конечно, чем мощнее накопитель в браслете, тем больше было расстояние. Курт слышал, что у некоторых из аристократов, Вестник мог принимать физический облик, на короткий мир, но этого вполне хватало, чтобы отбить атаку.

Думать о том, как и для чего я здесь оказался не было времени, прихватив сумку, болтающуюся на спинке стула, вышел из комнаты.

Когда вышли из дома, я поймал на себе взгляд сестры, вопросительно изогнув бровь.

— Что?

— Ты так собрался в Училище идти?

— Да, — я осмотрел себя, сестра в отличии от меня переоделась, теперь на ней было более аккуратное и дорогое по фасону платье уже бирюзового оттенка, на ногах короткие полусапожки. — А что-то не так?

— Я, конечно, уже перестал удивляться твоим вкусам, но вот сейчас, полная смена имиджа?

— Ну да, как-то надоело.

— Нет косметики, ярких нарядов, — Кэли загибала пальцы. — Снова ешь мясо, даже пьёшь каф! А вот это движение бровью, ты репетировал, признавайся? Выглядит эффектно.

— Всю ночью. — рассмеялся я.

— Лина будет в восторге. — непонятно выразилась сестра, но я был уже занят другим.

Мы вышли в город, который поразил меня своей насыщенностью, всё-таки это было для меня относительно ново. Узкие улочки были утоптаны до состояния асфальта, в некоторых местах виднелась старая галька, а бывало, попадалась и кладка. Домики были в основном из дерева, выше второго этажа никто не строил, только далеко впереди виднелись здания повыше, наверняка центр города, но не выше четвёртого, ато и третьего.

Повсюду сновали люди, торговцы таскали за собой двухколёсные телеги, они могли встать в любом месте и торговать чем пожелают. Тут были и тушки птиц, кроличьи шкурки, яблоки в карамели, орехи и специи. Но самое главное было в воздухе, тут движение было никак не меньше, чем снизу. Сотни Вестников разноцветными искрами двигались в разных направлениях.

Голова кружилась, но не от красочных впечатлений.

Каждый предмет тут же обрастал историей, желая рассказать о себе.

Проезжающие мимо повозки с различными гербами, вывески таверн и кузниц, лошади, люди, запахи нужников…. Кажется, последнее было слишком.

Который раз за последние сутки сознание мигнуло и приказало долго жить.

Последнее, что я успел сделать, опёрся на сестру, надеюсь она сможет меня оттащить подальше, а мне требовалось переварить увиденное.

Как же это называется, кажется, сенситивный шок…