Владеющий словом

2

На заре своей карьеры, я присылал свой роман в десятки издательств, постоянно правя его и пересылая. Результат был один, везде следовал отказ.

Будучи студентом третьего курса на тот момент, я свято полагал, что устроюсь в жизни, зарабатывая любимым делом. Как оказалось — это не так. В те времена мы встречались с матерью Даши, жаркой красоткой, уроженкой Марокко, её имя было сложно произносимым, поэтому в России она стала Дианой.

Богиня охоты, моя первая и последняя любовь.

Не понять, что привлекло первую красотку универа, может моя сутулость, дизайнерская оправа очков, вечная улыбка и снисходительное выражение лица. Да, именно таким я был, со стороны, сейчас можно было заметить много из того, что я не замечал раньше.

Мои родители были рядовой парой, он управляющий небольшой сетью винных магазинов, она бухгалтер в той же сети. Мой брат шёл по стопам отца, учился на курсе бизнес администрирования, постоянно хвалясь своими успехами, я — книжный червь, перерабатывающий на досуге горы макулатуры.

Долгое время не мог найти свой путь, запрыгнул в уходящий вагон вслед за братом, так же стал изучать бизнес и его устройство. Познакомился с интересным пареньком по имени Олег, ставшим потом моим лучшим другом.

Семья Олега владела тремя шиномонтажками, генерировала отличный доход, мать сидела дома, поддерживая быт, а папа занимался бизнесом. Отец Олега построил дело интуитивно, прокачав личную предприимчивость в пору, когда рушился союз, и страна расползалась, как лоскутное одеяло. Его мечтой было дать сыну образование, чтобы он не допускал таких ошибок в бизнесе, какие делал сам Пётр Николаевич.

Олег был золотым ребёнком, в нашем универе по крайней мере, среди нищего сословия бюджетников и среднего — коммерции. Отец выкупил БМВ последнего поколения, под восстановление, машина была шикарна, ключи от неё достались Олегу в его восемнадцатилетие, в то время как я, передвигался на трамвае.

Друг мог позволить себе всё, чего не мог я. Не сказать, что мы жили бедно, совокупной зарплаты отца и матери хватало на закрытие всех потребностей с головой. Но вот когда рядом такой пример… будешь ли ты думать только о базовых потребностях?

Брат быстро сошёлся с Олегом, преследуя меркантильный интерес, они часто зависали вместе, кутили и тратили заработанное отцом Олега. Я смотрел на это снисходительно, тонкие побеги зависти пока не оплели меня, моё будущее было беззаботным и радостным, я стану писателем. У меня была способность облекать слова в предложения, предложения во фразы, мой текст был продолжением человеческой души. Имея самую красивую девушку в университете и горящий огонь мечты в сердце, не стоит расстраиваться и фокусироваться на такой мелочи, как деньги.

Всё закончилось, не успев толком начаться.

В последующие годы, я перенёс кучу скандалов с семьёй, от которых я бежал в предоставленное универом общежитие, там всё началось, но с отсрочкой, Диана стала раздражительной и нервной, мы много спорили, а затем мирились долгими зимними ночами, сплетаясь телами. Родители хотели втянуть в работу, Диана хотела, чтобы я занялся учёбой. Я отбивался на двух фронтах, разрываясь между огнями.

Итогом трёх напряжённых лет, стал мой первый роман «Форма искупления», он рассказывал о погрязшем во тьме человеке, который искал способ искупить содеянное. Гордый своим детищем, я совал рукопись под нос недоверчиво хмыкающему отцу, Диане, брату. Посылая экземпляр в самое крупное Российское издательство, я был уверен, успех близок.

Ответ от издателя пришёл быстро.

Раскрывая тугой конверт, ярко жёлтого цвета, я замер, словно жук в банке, долго гипнотизируя бумагу, как не трудно догадаться, там был отказ.

Наверняка, не случись в тот момент чуда, я мог навсегда бросить свою мечту, захламив своими эмоциями лестницу ведущую в небеса. К тексту прилагалась коротка рецензия, стандартный ответ, что я сделал не так и что надо исправить, и возможно когда-нибудь, меня примут к печати. Всё это было настолько не настоящим и казалось происходило не со мной, что я стёк по стенке отделения Почты, прямо там, где стоял.

Когда пришёл в себя, вокруг столпились люди, все спрашивали, что случилось лишь один старичок поднял письмо, пробежав взглядом по открытом тексту, грустно улыбнулся и отдал мне.

Я забрал конверт, принёс домой и кинул в стол, туда же ушли все рукописи, а затем и ноутбук. Стол был закрыт на ключ.

Я всегда работал над книгой в определённое время, вечером. В такие моменты Диана не могла меня никуда вытащить, это становилось одной из тем нашей ссоры. В этот вечер я был разбит, садится за работу больше не хотелось, я накинул куртку, взял телефон и вышел из комнаты. Путь мой вёл в торговый центр, пробежавшись по заголовкам киноновинок выбрал самую красочную и вошёл в слабо освещённый зал с мягкими красными сидениями.

В зале я был одним из первых, сел в конце, откинулся на спинку и уставился в потолок. По доносившимся звукам было понятно, что зал наполняется людьми. Кто-то был один, кто-то в компании, а кто-то, как и я, по ошибке. Стало невыносимо тошно, я решил уйти. Меня остановил знакомый смех, я мог узнать его из сотни, смеялась Диана.

Взгляд забегал по рядам, я тщетно пытался найти знакомую макушку, смех раздавался снова и снова, будто дразня меня. Я привстал, Дианы нигде не было, показалось, что я схожу с ума, пока из коридора ведущего из зала не вышла знакомая пара силуэтов, Олег с Дианой.

Она весело смеялась, опираясь на его локоть, он галантно пропустил её вперёд к месту, они сели, а этот урод положил руку на сидения, как бы невзначай обнимая её. Я ждал момента, когда она громко скажет ему, чтобы он убирал свою граблю, что у неё есть парень, что это ошибка. Готовый сорваться с места, я так и не сел, рассматривая происходящее ниже. Но это не Дисней, это реальность.

Диана прильнула к нему, так ласково и по кошачьи, он поцеловал её, снова раздался хрустальный смех, только теперь это был бьющийся хрусталь моей души. Я не обращал внимания на фильм, я смотрел на свою девушку, смотрел больше двух часов, что-то решая для себя, там внутри. Было больно, я ходил по обломках хрусталя босиком, ходил кругами.

Наверное, если бы не прочитанные книги, написанное за годы, я бы кинулся к ним, набил лицо Олегу, обозвал Диану, но этого не случилось. Мои эмоции атрофировались, в груди повеяло холодом. Фильм не досмотрел, выше на двадцати минут раньше, аккуратно, стараясь не поворачиваться к ним лицом.

Я никогда не пил, старался обходить тему алкоголя, не омрачать свою жизнь этой зависимостью. Теперь всё перевернулось с ног на голову, мир в котором я жил больше не станет прежним, бутылка водки отправилась в корзину, закуска нашлась недалеко, пачка колбасного ассорти, пачка сигарет, во все тяжкие.

На кассе у меня не прошла оплата, не хватало денег на карте. Легко отложил закуску, протягивая продавщице лишь бутылку и пачку сигарет, терминал выплёвывает чек, иду домой.

Стоит говорить, что я не пошёл на учёбу на следующий день?

Я пребывал в смятении, слава господу, что в комнате кроме меня никого не было. Заселение должно было быть только следующей осенью, а так как я решил заселится в середине учебного года, всё было занято, администрация расконсервировала ещё одну комнату, я оказался в ней один. Это здорово помогало, когда я писал «Форму искупления», но сейчас пустота комнаты давила на сознание.

Я просидел в комнате чуть больше недели, сказав коменданту, что заболел, справка была плёвым делом. Диана приходила два раза, в первый день, робко скреблась под дверью не понимая, что произошло, затем меня изредка беспокоили сообщения в социальных сетях, которые я не стал читать.

Оказалось, что я ещё умею плакать. Алкоголь выжимал из глаз влагу, унося в страну каруселей, первые пару дней я заливал свою печаль, пока не заметил, что результата нет, меня только вырубало от выпитого, на следующий день чувствовал всё то же самое, а значит ничего не менялось.

Я говорил, что не произойди в тот момент чуда, я бы навсегда бросил писать.

Так же я говорил, что это не Дисней, чудес не бывает.

В тот момент я опускался на дно, медленно и необратимо, замкнутый в себе, но вот я почувствовал твердь дна ногами, и оттолкнулся.

Мне неожиданно очень сильно захотелось написать о том, что я чувствую, слова мелькали в голове, складывались в предложения, я дремал с ними, видел образы. А ещё я научился курить, достижение не из самых лучших, но это мне помогало. После первой затяжки в теле поселилась пустота, а затем переросло в привычку.

Ключ от ящика с листами и ноутбуком потерялся, пришлось сломать ящик и вытащить на свет причину всех моих бед. Обвинять себя было проще простого, когда ты действительно виноват. Вдруг стали понятны все оговорки Дианы, все эти красноречивые взгляды между ней и Олегом, на которые я не обращал внимания. Сходив до магазина, я снова напился, засыпая в пьяном бреду поймал себя на мысли, что так не может больше продолжаться.

На утро третьего дня, я скинул со стола всё лишнее, поставил стакан воды, блистер таблеток, ноутбук, стопку бумаги А4 и ответил на пропущенные от родителей.

Мать внутренним чутьём поняла, что произошло, вечером пришёл денежный перевод от отца, я был уже в порядке, на мониторе ровными рядами шли строки, строки моего романа. В кружке рядом сгрудилась рота сигаретных окурков, хотелось невыносимо есть, на часах было десять, заказал еды на дом.

Каждый день я с самого раннего утра садился за компьютер, набивая строку за строкой, главу за главой. Текст, витавший внутри меня, вдруг нашёл выход. Героев не пришлось придумывать, душевная боль накрыла меня плотным одеялом, из темноты сознания один за другим выходили персонажи, они представлялись, рассказывали о себе, а затем уходили.

Трансляция боли на бумагу, стала моей отдушиной. Печаль становилась слабее, я выплёскивал её концентрат на бумагу, очищая своё сердце заразы. На десятый день моя работа закончилась, когда я снова проснулся, то не сел за стол, просто оделся и пошёл гулять. Ещё вчера я поставил последнюю точку.

Так родилась моя первая повесть, которая носила название «Танец снежинок», она рассказывала о людях, о том, что все мы снежинки и что все мы растаем, нам остается только ценить тот миг, что образован природой, между небом и землёй. Не надо бояться падать, надо превратить падение в завораживающий танец, отдаться ему.

Первое, что я вынес из неё, падение неизбежно, а второе — падение повторится.

Я встретил Диану возле ректората, кто-то передал ей, что я приду забирать документы, наверно брат, накануне слышавший наш спор с родителями. Стоя в конце коридора, я услышал топот ног, повернувшись на звук увидел в конце рукотворного тоннеля её, она была растрёпана и громко дышала, даже с такого расстояния было слышно. Щёки зарумянились, девушка раскраснелась, сердце неожиданно кто-то сжал когтистой лапой. Хотелось обнять свою первую женщину, ту с которой был так близок, делил кров, постель, еду, мысли. Было желание простить ей всё, только чтобы остановить мгновение.

Но я знал, что это невозможно, нам предстоит упасть, чтобы потом подняться.

Ведь мы всего лишь снежинки.

Не знаю, что она увидела в моих глазах, но улыбка её потухла, а горячие слёзы под гнётом притяжения, прочертили две дорожки. Помню, как грустно улыбался и слушал её плачь, даже обнимал, затем купил ей стакан кофе и вручив его, поднял воротник уходя. Больше в университет я не возвращался, да и в родной город тоже.

Выбросив все контакты, я пустился в путешествие.

Я ходил на рыболовном траулере в Беренцевом море, затем совершил путешествие через океан, танцевал на Гавайских пляжах с местными красотками, купался в тихих фьордах Норвегии, видел тысячелетние ледники, курил вместе с хиппи в Канаде, искал женской ласки в Амстердаме. Завтракал на крыше здания в центре Парижа, веселился на слэмах самых крутых европейских диджеев.

Любил десятки женщин, растворяясь в них. Дрался в пабах, участвовал в сходках футбольных фанатов, пробовал тяжёлые наркотики.

Единственное, что объединяло все эти приключения, я о них писал.

Писал много, писал везде, учился в пути, перепрыгивал через препятствия.

Отправленная в издательство повесть «Танец снежинок» опубликовали, сначала небольшим тиражом, а затем посыпались допы, постоянно увеличиваясь. К моменту, когда я вернулся в родной дом, снежинки были переведены на пятнадцать языков, активно продавались за рубежом, так же меня дожидалась премия за лучший дебют в прозе.

В издательстве горело много работы, им надо было меня увидеть, работа больше не могла двигаться дистанционно, требовалось личное присутствие. К издателям я отправился сразу по прилёту, выглядел к тому моменту, как сущий бродяга. Не брит, загорел, с огромным рюкзаком позади меня, в рваных шортах и футболке.

Прошло как никак три года.

Россия встретила снегом, выходя из такси направился в фойе бизнес центра, где случился весьма забавный инцидент. Меня по просу не пропустили, даже попытались выставить на улицу, два широченных амбала из охраны с улыбками Деда Мороза. Пришлось набрать Екатерине, моему куратору, чтобы та вышла и встретила меня.

За прошедшее время я набрал массы, моя осанка выправилась, теперь я больше походил на позера качка с пляжа, чем на того неуверенного очкарика-студента, что с дрожью в ногах взошёл на палубу рыболовного траулера и ушёл на неё, растворившись в солёном море.

Мы достаточно быстро решили все проблемы, я подписал разрешения, сфотографировался, а также отдал Екатерине на рассмотрение металлическую флешку с всем тем, что я написал за всё время вне дома. Там насчитывалось около трёх романов, пяти повестей и нескончаемого числа рассказов. Екатерина приняла цифровой носитель со скепсисом, но уже на следующий вечер записывала нескончаемый поток голосовых сообщение, срывая голос от волнения, это была бомба, текста выстроились в линейку очереди, ожидая печати, отодвинув множество современных литературных мастеров.

Домой я вошёл только поздним вечером, решив дела с издателями. Мама при виде меня заплакала, отец нахмурился. За ужином все немного оттаяли, но было видно, что предстоит серьёзный разговор.

Перед сном отец зашёл ко мне в комнату, мы поговорили о жизни, он намекнул на то, что его место управляющего освободилось, а он сам становится региональным директором, на что я только улыбнулся. Сумма денег на моём счету уже сейчас ясно говорила, что жизнь моя предопределена. Я не винил отца за недоверие. Он тянет лямку, как умеет, это не его вина, что его так научили.

На утро я поздно встал, позавтракал, посмотрел на улицу, а затем поехал на работу к отцу. Не знаю, что сыграло во мне, наверное, тот комплекс и тонны недоверия, что на меня выплёскивали все годы, наверное, все моря и океаны, которые я прошёл меньше по объёму. Я застал отца в работе, предложил ему прогуляться, благо его должность могла такое позволить.

Сначала он не понимал, что я задумал. Весело хмыкал в свою бородищу, но послушно завёл свой старенький нисан. Мы приехали в автосалон мерседес, где нас тут же приняли в оборот. Папа долго хлопал глазами, когда я предложил ему выбрать любую из представленных тут машин. Недоверчиво, шутливо, с опаской, он выбрал громадный Джи Эль 63, а затем я просто заплатил, максим

Ни одни деньги не стоят того взгляда, который я получил от отца.

Только спустя двенадцать лет, ко мне пришла Даша, сказала, что она моя дочь, и я поверил. Позже разговаривая с Дианой, стало понятно, как у меня появился ребёнок. Оказалось, что Диана была беременна, когда мы расстались. Аборт сделать было нельзя, был большой риск навсегда лишится возможности завести детей. Она пыталась достучаться до меня, она была испугана. Девочка не знала, какое будущее даст ей творческий неопределившийся юнец. Повернулся вариант с Олегом, обеспеченным молодым человеком, который сможет её поддерживать. Сроки беременности были небольшими, Диана форсировала ситуацию, изменила мне с Олегом, а затем вышла замуж, заявив, что ребёнок от него.

Много позже сработала поговорка стерпится слюбится. Они действительно стали хорошей парой, построив свою личную жизнь на пепле моей. Своим долгом Диана посчитала рассказать дочери о настоящем отце, это то малое, что она могла для меня сделать.

Моя маленькая запутавшаяся девочка. Богиня охоты. Единственная по настоящему любимая женщина.

— Марк. Марк… Марк!

Меня потянули за руку. Я словил настолько глубокий флешбек, что вышел за пределы реальности на короткий миг. Даша смотрела на меня настороженно, Ася заинтересованно.

Подошедшая Екатерина тут же нашла гида по издательству, а сама отправилась со мной, решать вопросы по последней книге, оказывается, поступил запрос на экранизацию, мне только оставалось потереть ладони.

С девочками я провёл ещё не один час, до самого вечера мы гуляли по набережной, пиши кофе, болтали. Никогда не проводил столько времени с родной дочерью. Девочка видела перед собой уставшего человека, которому нужна помощь, поэтому так носилась со мной.

Когда мать рассказала ей о том, кто её настоящий отец, Даша прочитала все мои книги. Бедное дитя, как бы я хотел, чтобы она этого не видела.

Диана годилась мною, две мои самые любимые женщины долго разговаривали. Даша многое узнала, про предательство Дианы, про её чувства тогда, про мою глупость. А затем прочитав все книги, моя девочка стала мне сочувствовать, ведь все мои творения пронизывал тот трепещущий лейтмотив грусти о потерянной любви.

Так одним утром в моей жизни появился ангел хранитель, чудо по имени Дарья. С чертами лица матери, с её безумной энергетикой и любовью. Спустя столько лет, я снова с ней встретился, в новой ипостаси, с другой стороны, я всё-такие получил любовь, чистую и безграничную, только теперь никто меня не предаст.

Во время прогулки Ася часто касалась моей руки, в моменты, когда Даша отворачивалась. Если я скажу, что эта игра мне не нравилась, скорее всего совру. За ужином в одном небольшом ресторанчике на Ниве, в момент, когда мы продолжали предаваться веселью, она сняла ботинок и дотянулась своей ножкой до меня.

От неожиданности, я чуть не подавился. Девичья ножка поднималась с самого низа, пока не достигла ширинки. Всё это время я настороженно смотрел на Дашу, только бы она ничего не заметила, но я зря боялся, девочки сидели достаточно далеко друг от друга, поэтому она ничего не заметила.

— Сейчас вернусь, — бросила Даша. —Не скучайте.

— Не будем. — в унисон ответили мы с Асей.

Как только дочь удалилась, я тут же отодвинул ногу Аси.

— Какого чёрта ты творишь? — вопрос прозвучал крайне резко и громко, я осмотрелся по сторонам.

— Ещё скажи, что тебе не понравилось.

— Дело не в том, нравится ли это мне. Тебе шестнадцать!

— Да брось, — Ася фырнула, прямо как кошка. — Я же не собираюсь с тобой судится, просто хочу немного ласки…

— Ничем не могу тебе помочь.

— Прррравда? — она сделала голос мурчащим. — А вчера ты был не против.

— Вчера я не знал, что тебе шестнадцать!

— Это бы тебя остановило? — Ася насмешливо посмотрела на меня, её нога снова скользнула ко мне на колени, девчонка упёрлась в стол руками, выгнула спину, прикрыла глаза, из её чувственного ротика вылетел стон. — Ахххх…

Ася тихонечко постанывала, елозя своей ножкой у меня межу ног, ритм её стонов ускорялся, а я ничего не мог сделать, она прикусила губу и ускорилась. Спасибо всем богам, что столик был в углу, а тонкая занавеска на манер кроватного балдахина скрывала нас от общего зала, рассмотреть что-то было не реально.

Спасла меня Даша. Сквозь фоновую музыку послышались шаги, а затем дочь вошла в наше пространство, как ни в чём не бывало, продолжая прерванную уборной беседу. Ася сделала невинный вид и пока Даша устраивалась за столом, показала мне язык. Дальнейший вечер прошёл без напряжения, мы здорово повеселились, на улице уже стояла темнота, когда мы поехали домой.

— Тебе вызвать такси? — попытался я задать вопрос Асе.

— Ты разве нас не завезешь? — состроила умилительную рожицу Даша.

— Как я могу отказать своему ребёнку.

По дороге мы слушали музыку, девчонки подпевали, а внутри меня натягивалась гитарная струна, с каждой минутой увеличиваясь в напряжении. Так получилось, что первой завезли Дашу. Она поблагодарила меня, чмокнула в щёку и убежала. Я остался наедине с Асей, которая пряталась в темноте салона, но стоило только нам развернутся, как чертовка кувырком пролезла на переднее сиденье, только упругая попка промелькнула перед глазами и вот Ася уже в непосредственной близости от меня.

Я резко ударил по тормозам, скорость небольшая, но нас тряхнуло, копна волос Аси закрыла лицо.

— Нам надо поговорить!

— А может займёмся чем поинтереснее?

— Послушай девочка, — я стал серьёзен. — Мне очень понравилось с тобой, ты молода, ты прекрасна, я чувствую жизнь, ты безумно меня заводишь, но это надо прекратить.

— Пока ты назвал одни плюсы, так зачем нам прекращать?

— Тебе шестнадцать Ася! — меня прорвало. — Ты совсем ребёнок, так нельзя.

— Это не помешало тебе меня трахнуть буквально вчера, — она отвернулась, посмотрела в окно. — Что-то ты не сопротивлялся, когда распял меня на столе, я не права?

— Ты права. — вынужденно согласился я.

— Так в чём дело Марк? Разве возраст хоть что-то меняет?

Я не знал, что ей ответить. Она была права во всём. Шикарно выглядящая девушка в возрасте согласия, пышущая страстью и нежностью как доменная печь…

Не давая мне додумать мысль, Ася склонилась ко мне, приблизив своё лицо. Жаркий поцелуй ожёг губы, я не стал отталкивать ей. Водительское кресло бесшумно отъехало назад, давая место для простора. Девушка понятливо скользнула ко мне, усаживаясь верхом. Моё естество вздрогнуло, я полностью растворился в ней.

Машина тихо качалась, были видны ладони девушки, она упиралась ими в стёкла, машина еле глушила стоны прелестницы.

Хотя кому какое дело, все мы просто снежинки.

Возвращаясь домой, я немного задумался на светофоре, как только загорелся красный привычно стартанул.

Затяжной звук автомобильного клаксона заставил посмотреть на лево. Последнее, что промелькнуло передо мною, это оранжевый мусоровоз, несущийся на большой скорости.

Моя снежинка достигла земли.

Будут лайки - будет много продолжений.