Владеющий словом

12

Шныряя по городу, торопился собрать всё необходимое, продумать путь, запастись вещами. Как так? Что за спешка, когда у тебя больше недели на всё про всё? Да вот так господа, половину дня занимает никому не нужная учёба, потом минимум час помощи семье. Мама требует рецепты, сестра фасоны для одежды, слава богу отец в Сэди остались в стороне, общего напора мне не выдержать.

Оставшееся время я под удивлённые взгляды тройки шабини, носился по городу как полоумный. Заказывал ботинки, договаривался в торговом доме о сопровождении груза, собирал список продуктов в дорогу и пересчитывал деньги, знакомясь с валютой в целом. Тратил денег мало, поэтому даже не представлял, сколько может стоить банально еда. Ударил себя по лицу и пошёл на первый этаж таверны.

Комплексный обед тут придуман не был, какой к чертям маркетинг, когда люди, итак, будут покупать? Вот так и думали все, включая моего отца. Слава богу блюда не делились на мясные и постные, как бывает на Земле. В бытность студентом, постоянно натыкался в столовых и недорогих кафе на такое разделение. Всё понятно, столовым надо до копейки высчитывать стоимость, чтобы получать доход. Помниться, когда в кафетерии за меня платила Фили, я говорил себе, что разберусь с ценами.

Чашка супа стоила пару крижек, каша и хороший ломоть жареного мяса ещё столько же. Литр кислого красного вина пять крижек, чай одну крижку, к нему подадут ещё и пирожок или ватрушку. В одном серебряном арке — пять десятков крижке, в золотой кроне — пятьдесят арков.

Пако продавал книги по кроне за штуку, мне перепадала половина. Когда я пришёл за выручкой в последний день, то получил семь крон, родительские билеты на дилижанс до столицы ушли за пять, итого на руках у меня было чуть больше десятка золотых кругляшей. Непозволительно мало, чтобы думать о путешествии на цепеллине. За сопровождение груза до Вестбрука, нам причиталось по две кроны на воина за каждый день, плюс вся добыча с убитых при нападении, ну и бесплатная еда из общего котла.

Контракт на сопровождение мог взять любой желающий. Стоило только Кирку ухмыльнуться, клерк в торговом доме тут же выбежал из-за стойки и лично мне в руки отдал сопроводительный лист.

Собрание назначили на выходе из города.

Мои воины были верхом на здоровенных конях, только такие и могли держать их туши. Себе я коня не покупал, поэтому шёл пешком.

Когда я с шабини прибыл на место, там уже собралась приличная толпа. Посреди всего, на высокой телеге стоял молодой парнишка, выставив деревянную табличку, на которой было написано «Вестбрук». Телеги перепроверяли, мужики в простой одёжке ходили между рядами, заглядывая под днища и рассматривая копыта коней. Я настроился на долгое ожидание и не прогадал. Размышляя о своём, устроился на краю превратной площади.

Настрой был боевой. В свою земную бытность, я прочитал парочку фэнтезийных романов, мне советовали их коллеги по перу, чтобы воспользоваться моим весомым мнением в рекламной компании.

Честно прочитал эти вещи, не до конца понял, но было забавно. Сейчас забава приняла реальный образ, мне предстояло несколько дней путешествовать по чужому магическому миру.

Как самый настоящие герой, приготовился к лишениям и трудностям дороги. Погода стояла тёплая, в ста метрах от городских ворот начинались постройки, большинство из них были тавернами и постоялыми дворами, возле дверей расслабившись лежали собаки, нежась в весеннем солнышке.

Люди на маршрут Вестбрук всё прибывали и прибывали, ручеёк тёк небольшой, но стабильный. Вот появилась парочка карет, запряжённых бодрыми лошадками. Сзади старомодных конструкций крепился небольшой рюкзачок, будто багажник, который, к слову, был, но многочисленные тюки пассажиров не вмешались в него.

Одна из карет была забронирована мною. Нет, я не занял всё пространство, но место у меня было. Удивительно, но внутри оказалось пусто, мои попутчики либо не успели к прибытию, либо не предполагались вовсе. Это не помешало мне с комфортом устроится на продолговатой мягкой скамье. Да-а-а-а, уровень удобства, троллейбусная остановка в Челябинске, но это лучше, чем пилить на своих двоих.

Раздался негромкий гудок, колонна выстроилась и стала выливаться за ворота.

Наше путешествие началось.

С самого старта я уставился в небольшое окошко. Хотелось смотреть на пейзажи, пока этот мир не надоест до тошноты. Наверное, поэтому, я услышал гул голосов рядом ехавших людей.

— Магиня!

— У девки посох, смотрите…

— Сильна чертовка! Коса какая ты глянь! Я б её за эту косу…

— Что ты её? Может скажешь?

Карета остановилась. Дверь с моим окошком, к которому я питал такую слабость, неожиданно открылась. Первым по ступенькам запрыгнул паренёк лет двадцати. Упав на лавку прямо передо мною, он с интересом на меня посмотрел.

Карета качнулась ещё раз, следом вошла девица с высоким больше полутора метров посохом, венчал его камень размером с мой кулак. Солидно! У меня такой всего один был, остальные значительно меньше. Посох будто вырос уже таким и мягко обвил кристалл, светящийся мягким зелёным светом. А вот и волшебница! Вечер перестаёт быть томным.

Парочка уместилась на скамейку напротив.

Девушка была в лёгком плаще, капюшон закрывал лицо, видна только толстая коса до пояса, свисающая по объёмной груди и всё. Одежда дорожного характера, перевита кожаными ремешками и небольшими кармашками, видно, что-то в них есть.

Паренёк молод, породист, внушительный подбородок, но массивные надбровные дуги и маленькие глубоко посаженные глаза. Я бы не сказал, что это отторгает, нет напротив, широкий рот, полноватые губы и ямочки на щеках, создают диссонанс. Волосы каштановые, как у меня, сильно вьются.

Уже через несколько секунд изучения, парень протянул руку.

— Джей. — коротко.

— Марк. — не знаю, что толкнуло меня назваться другим именем. — Приятно познакомится.

— Какая интересная фраза, «приятно познакомится», — Джей улыбнулся во всю ширь, обнажая белозубую улыбку. — А вот эту волшебницу зовут Лана. Она молчаливая, но очень добрая. Если задумаешь к ней приставать…

— Будешь всю оставшуюся жизнь щипать траву и думать, что так и должно быть.

— Говорил же, — ничуть не обидевшись на перебившую его девушку Джей. — Сама доброта.

— Очень мило, куда держите путь?

— До Вестбрука, как и все здесь. — парень снова улыбнулся, от чего в карете стало светлее, пристально посмотрел на меня, в его глазах что-то проскользнуло.

— Ито, верно, — согласился я и постарался перевести тему. — А скажите Лана, все маги ходят с посохами?

— Нет, — с неохотой протянула девушка, они с Джеем переглянулись и она со вздохом продолжила. — Только сильные.

— Позвольте спросить, почему? — я продолжал создавать образ любопытного провинциального юноши.

— Размер камня, — видя явное нежелание спутницы говорить, ответил Джей. — Большой камень, много граней, много силы, неудобно держать в наруче или браслете, тем более в кольце.

— Наруч, браслет?

— Сила мага его камень, слабые маги могут пользоваться маленькими камнями, которые помещаются в перстень, средние делают браслеты с камнями на подобии вашего Вестника, — Джей кивнул на моё запястье. — Сильным удобнее носить камни таким образом.

— Интересно. — только и смог выдать я.

— А давай на ты? — предложил Джей, чем тут же вызвал укоризненный взгляд из-под капюшона. Как я определил, под капюшоном то? По движению тела, обзора у девушки было мало, ей приходилось либо вертеть головой, либо поворачивать корпус. Почему укоризненный? Видно, что она охраняет паренька, а значит хорошо знает раз они вдвоём, поэтому не понимает, чего тот разговорился с деревенщиной.

— С удовольствием! — даже обрадовался я.

Хотелось задать ещё тысячу вопросов, но я удержался.

Ехать ещё долго, наговорится успеем. Посмотрел на проплывающий мимо ландшафт, ничего необычного, приближался лес, кончалась обыкновенная степь, каких много на Земле. Воспользовавшись тем, что я еду напротив совершенно один, скинул сапоги и умостился поперёк лавки, подложив сумку с вещами под голову. Карета была не очень широкой, но некий комфорт в моей позиции, несомненно, имелся.

Из-под капюшона магички раздалось презрительное хмыканье. Джей весело ухмыльнулся, подмигнув мне.

В ночь перед отправлением, я не смог выспаться, решил вздремнуть пару часиков сейчас. Трясло немилосердно, ни о каких амортизаторах в карете речи и не шло.

По всему маршруту мы будем ночевать в поле, только один день пройдёт под крышей достаточно крупной деревни. Дело в том, что люди вблизи границы издревле не селились в деревнях, предпочитали города покрупнее и стены повыше. Нападения великанов, сметающие деревни, все помнили, хоть уже и не боялись.

В деревни жить шли не от хорошей жизни. Кто-то рисковал, чтобы выращивать овощи или зерно, кто-то просто не мог потянуть жизнь в городе. Людей в деревнях хватало, отец говорил, что чем ближе к столице, тем больше деревней, обстановка там благоприятнее, множество мануфактур и бизнесов для обслуживания которых нужны простолюдины и не граждане. Справедливо, ведь откуда-то в городах берется зерно, дерево, фрукты и овощи, мясо.

Были в мире Орна и землевладельцы. Если городские жители мерили влияние счётом в банке и пользой городу. За пределами стен жизнь шла по другому сценарию. Тут ещё не умерли благородные сословия. Чёткого деления не было, например баронов, графов, герцогов — вместо них были владельцы феодов, по-простому — феодалы.

Феоды делились на две категории, прибыльный феод и не прибыльный. Многие городские спонсоры размещали на своих или чужих феодах производства, таким образом обеспечивая рабочие места для крестьян, но в большинстве случаем крестьянин обеспечивал себя сам.

Феодалы подчинялись Императору или его представителям, приносили присягу, в зависимости от масштабов угодий выставляли экипированных и обученных воинов и платили налог. Насколько я понял из разговоров в таверне, сейчас не многие решаются содержать феод. Многих влечёт такая простая и беззаботная жизнь в городе. Феодалы бросают свои поместья практически на произвол, крадущий в промышленном объёме управляющий не в счёт, а сами живут в городе на дивиденды. Тупиковый путь, как по мне.

Карета мерно покачивалась, унося меня всё дальше и дальше, от… дома!? Да, пожалуй — это место действительно стало для меня вторым домом. Мысли всё разбегались и разбегались, отправляя меня в мир сна и покоя.

Мне снилась Даша. Она почему-то стояла среди одетых во всё чёрное люде. Смутно знакомые лица, картинка будто бы стала чёрно белой, лишь изредка, как молния на грозовом небе, её пересекали вспышки фотокамер.

Рядом стояла Ася. Девушки были расстроены, по их щекам струились редкие слёзы, размывая неброский макияж. Интуитивно я понимал, что происходит. Меня хоронят, я окончательно умер на Земле.

Две такие родные моему сердцу женщины провожали меня. Кольнула себялюбивая иголка, они плачут, льют воду по мне, им не всё равно.

Настроение во сне менялось со скоростью света. Мне стало невыносимо грустно смотреть на всё это. Я осознал себя. Попытался оглядеть своё тело, на секунду мне это удалось, нет не тело, скорее духовный остов, как лёгкая утренняя дымка, вот из чего я состоял.

Представшую картину пронизывали уже знакомые мне светящиеся линии кровеносной системы. Только теперь я понял, что это может напоминать и нервную систему в равной степени. В груди поселился пожар, в районе сердца пульсировала ослепительно белая субстанция, энергетически она ощущалось как кристалл души, но вот выглядела, раз в двести насыщенней.

В голове поселилась лёгкость.

Я захотел остановить слёзы девочек. Тут же в представшей мне картинке поднялся ласковый тёплый ветерок, мигом высушивший влажные дорожки на щеках. Даша встрепенулась, оглядываясь по сторонам. Я смог двинутся, чтобы провести пальцами по её волосам, таким послушным и знакомым. Мучительно хотелось сказать, «Вот он я! Я живой! Не переживай!» — но удалось лишь усилить ветерок, сбивший шляпы со всех присутствующих.

Что-то повлекло меня назад, стало затягивать, медленно и неотвратимо. Картинка пошла рябью, попыталась расползтись, как старое лоскутное одеяло. Это продолжалось минуту, может две, лишь тогда я осознал, что вцепился в образ, удерживая всё в куче, лишь бы понаблюдать ещё пару секунд.

Но сила, что позволила мне заглянуть за грань, влекла назад.

Собрав в кулак волю, протолкнулся вперёд, теряя по дороге туманные части своего тела, их будто сносило в вытяжку. Остался только костяк системы, с ярко пылающей плазмой, бывшей когда-то моим сердцем.

Подлетев к дочери, я остановился.

Ещё одно волевое усилие, ветер усиливается, кидая земляную морось на собравшихся, лишь островок двух девушек остается спокойным, рассекая пылевую стену словно горячий нож масло. Вспомнив свой образ воссоздаю изображение. Восьмым чувством понимаю, что не могу проявится в другой реальности. От натуги скрипит само мироздание, отпускаю все линии, сдаваясь…

Даша и Ася, Москва, похороны Марка Вольского

Даша по обыкновению ложилась достаточно поздно, и этот раз не стал из ряда вон выходящим. Девушка сидела на балконе, устроившись в своём любим кресле. Последние деньки такого яркого и затянувшегося лета.

Звонок в комнате отчима и матери разбудил рано отошедших ко сну супругов. Даша не придала этому никакого значение, мало ли кто мог позвонить, время ещё не позднее, только-только темнеет.

Сейчас, когда девочка проматывала в сознании этот момент, ей хотелось его остановить. Те несколько минут, которые мама выслушивала голос врача, затем собиралась с мыслями, а после шла к дочери.

Мать вышла на балкон, закутавшись в халат. Даша отвлеклась только тогда, когда услышала чирк зажигалки, а в воздухе тут же повис тяжёлый сигаретный дым. Открытое окно вытягивало дым, но приносило кучу посторонних шумов. Диана бросила курить пять лет назад, но сейчас удивлённая дочь снова видела, как пальцы привычно сжимают сигарету.

Сбивчивое объяснение, авария, реанимация, скончался.

Даша не смогла уснуть той ночью, никто не мог, включая отчима, который поддерживал их.

Ася приехала следующим утром, Даша сидела и смотрела в стену, помешивая чай. Она рассказывала подруге о своих чувствах, какого это, потерять отца, только-только найдя его. Когда Даша повернулась, глаза подруги предательски блестели.

Похороны, девушки стоят перед погружающимся в землю гробом. Вокруг тишина, лишь вспышки камер вездесущих журналистов, коим нужна новость. Чьи-то фальшивые слова об отце.

Поднимается слабый ветерок, вмиг высушив всю влагу на лице, неприятно стянув кожу. «На улице стоит ясная погода, откуда ветер?» Мысли обыкновенно проносящиеся в голове Даши со скоростью звука, сейчас ползут дряхлой черепахой.

А тем временем поток воздуха всё крепчает, тугими струями стегая рядом стоящих людей, срывая с них модные шляпки. Чудесным образом возле подруг устанавливается тишина, будто ветер разбивается о невидимую преграду. Девушки переглядываются, в груди зарождается какая-то тревога, которая становится только сильнее, когда ветер начинает кидать пыль и мелкий песок. Возле ямы скопилась приличная куча земли, верхний слой которой пестрел практически чистой каменной крошкой.

В голове раздался такой знакомый голос отца.

— Вот он я! Я живой! Не переживай! — звучало это как-то отчаянно, будто Марк не ждал ответа.

Ветер усилился, поднимая целую завесу песка и пыли, которая тут же образовала вокруг сжавшихся от испуга девушек круг. Секунда… И сквозь завесу пыли и каменного крошева проступает человеческий силуэт, что-то препятствует ему, лицо искажено от усилий, открытый рот замер в немом крике. В месте наибольшего прорыва возникла маленькая точка, под порывами ветра превращающаяся в пожар, как расцветающая роза. Вот человек последний раз потянулся к ним, а затем всё резко стихло, на землю посыпался мусор, звон разбитого стекла, а затем установилась тишина, люди перешёптывались и приходить в себя.

Ася сделала шаг вперёд, поднимая выкатившуюся на чистое пространство стекляшку. Находка представляла собой запёкшееся мутное стекло с вкраплениями земли и разного мусора, словно человеческая маска.

Огонь вылепил из мусора до боли знакомое девушкам лицо.

Ася быстро убрала предмет за пазуху своего чёрного пальто, обняла за плечи дрожащую Дашу. Девушки пошли прочь, разрезая ничего не понимающую толпу, им здесь больше нечего делать.

Похороны закончились.

Пора отпраздновать день рождения.

"Авторская ремарка"

Никто:

Абсолютно никто:

Ты: Наверное, автор старается, поддержу его! (Ставит Лайк)