Антибарин. Вилы надежды

Глава 4

Да уж. Дилемма. По словам девушки выходило, что мы стали наследниками великого сокровища. И она же предупреждала, что нам им владеть законы не позволяют. Но кое-что требовалось прояснить.

— Вилане… это кто?

— Как кто… мы с тобой!

— Ага. А почему мы вилане?

— Почему-почему. Потому что простые люди, без дара, — Рани с беспокойством посмотрела на мой лоб, — крепко же тебя Гундар приложил.

— Что такое дар?

— Видел, как Гундар аркан кидает? Это его родовой дар. Понятно?

Ну более или менее до меня начало доходить. Вилане это нормальные ребята. Поля пашут, скотину разводят. А гриммары это местные кровопийцы, которые народ эксплуатируют. Зато волшебство имеют. Все остальное запутанно, но расхлебывать эту кашу лучше где-нибудь в надежном убежище.

— Понятно. Где мы пересидим?

— Что сделаем?

— Нам надо найти место…

— Дед! Нам надо его выручать! — оборвав разговор, девушка развернулась и побежала вдоль речки.

Я мог крикнуть ей вслед, что возвращаться в лесную хижину опасно. Или пойти в другую сторону. Но я привык доводить начатое до конца и за девушку и ее деда нес кое-какую ответственность.

— Погоди! — я перебросил вилы в левую руку и побежал за девушкой.

Удивительно, но обратная дорога по ощущениям у нас заняла больше времени. Видимо сказывалось гнетущее предчувствие — а что там, в лесной избе? Гундар был еще тем типчиком и старика мог в гневе прибить на месте.

— Если он деда хоть пальцем тронул — я его… я его…

Я не стал напоминать Рани, что Гундар и так получил по заслугам со сторицей. Пусть она пар выпускает.

Дверь в избушку была настежь открыта. Сердце у меня екнуло, когда Рани присела возле нее и завыла. Тихо, но страшно. Я заглянул внутрь — посреди комнаты лежал лицом вниз дед Микаль. Его руки были широко раскинуты.

— Деда, — позвала его девушка.

И дед слегка шелохнулся. Мы ринулись к нему, я перевернул старика, Рани вскрикнула. От лба до челюсти через глаз его лицо пересекал полосой ожог. Старик застонал.

— Чего ждешь? Лечи — быстро! — крикнул я, чтобы вывести девушку из ступора.

Я поднял деда с пола и перенес на стол — я был в курсе, где в этом доме проводятся операции. Девушка вывалила на стол кучу склянок, горшков и корзинок. Чистой тряпкой, смоченной в отваре, она протерла ожог. Потом нанесла на него толстый слой голубоватой мази.

— Деда, глаз не спасти…

— Ну и гвен с ним, все равно ничего не видел, — простонал старик.

— Так у тебя и второй глаз не очень видит.

— Значит ничего не поменялось. Как не видел, так и не вижу. Вы зачем вернулись⁈

— За тобой, деда…

— Вам бежать надо! За вами Гундар…

— Нет больше Гундара, — попробовал я успокоить мечущегося на столе старика.

— Как нет⁈ Куды делся?

— Убили мы его… — ответила старику девушка.

— Как убили⁈ — подскочил со стола дед, — зачем убили⁈ Вы чего вообще наделали⁈

— Так получилось, дед. Либо мы его, либо он нас. Мы выбрали первый вариант.

— Ох-хо-хо, — закачался дед, обхватив голову, — горе, горе всем нам! Они были тут, Гундар в усадьбу гонца послал.

— Зачем⁈

— Он очень осерчал, когда я отказался вас выдать. Сказал, что это мятеж…

— Мятеж⁈ — девушка аж захлебнулась.

— Мятеж. Он решил, что мы с вами злобные мятежники. Старый доллен…

— Это кто? — я решил, что хватит с меня недомолвок. Чем больше я буду знать об этом мире, тем быстрее я в нем освоюсь.

— Доллен — глава дола, — попробовала объяснить Рани.

— Все равно ни черта не понятно. Дол — это земельный надел? И управляет им доллен?

— Откуда ты на наши головы свалился? — продолжил горевать дед Микаль, — как дитя малое… да какое там — и малое дитя знает, что доллен владеет долом. Четыре дола образуют квал. Главу квала кличут кваленном. Вот он и отправит к нам войска, если узнает, что у нас мятеж!

Голова шла кругом, но я понял, что у них тут замшелая феодальная система в ходу. Доллен — это что-то типа барона. А кваллен, наверное, целый граф.

— Если ква… ква… — попытался я выговорить незнакомое слово, — кваллен пришлет войска, что будет?

— Плохо будет всей деревне, бунтовщиков будут искать.

— Ну значит гонец не дойдет до усадьбы, — спася девушку из лап Гундара я запустил целую цепочку событий, которая могла привести к большим неприятностям для всего поселения. Как говорится — взялся за гуж, тяни лямку до конца, — Рани, ставь на ноги деда, как я вернусь — уходим.

— Куда уходим-то?

— А это вы думайте, я не местный. После… после Гундара нам здесь оставаться нельзя. Да и дружина местного квала нам ни к чему. Так что думайте, родные, думайте. Куда мы пойдем и кого в дороге изображать будем. У вас бродячие артисты есть?

У меня уже был такой опыт, когда я пробирался между отрядами махновцев. Акробата из себя изображал в кочующем цирке.

— Есть, но им кваллен выдает разрешение на прохождение по своей земле. Без разрешения путешествовать нельзя.

— Бродячим артистам нельзя? — уточнил я.

— Никому из вилан нельзя. У вас как-то по-другому?

— Я потом расскажу, как у нас, — ответил я девушке, — все, собирайтесь и ждите меня.

— Пропали мы, совсем пропали, — расклеился дед.

— Не дрефь и не из таких передряг выбирались, — похлопал я его по плечу.

Я пошел к двери и подхватил дожидавшиеся меня там вилы. Лучше бы, конечно, трехлинейкой разжиться. И десятью обоймами. Но имеем, что имеем.

— Это что? Стой, покажи! — дед зря на слепоту жаловался, вилы он-таки смог разглядеть. И разглядеть детально.

— Что показать?

— Вилы! Не строй из себя дурачка! Дай сюда! — потребовал дед Микаль.

Как бы я не торопился, но пришлось вернуться и показать деду обнову, которую я случайно нашел на дне реки.

— Где… где… где ты их взял⁈ — челюсть у деда ходуном ходила.

— Из речки вытащил, случайно. А что?

— Лучше бы ты в этой речки и утоп, поганец! Ну как так, а? Ну как так? Ты вообще кто такой? Зачем ты нам на голову свалился⁈

— Деда, ты не волнуйся… — Рани попробовала его обнять за плечи, но дед Михаль из успокоительных объятий вырвался.

— Я не волнуюсь, я уже жисть прожил. Но что с тобой будет, когда гриммары узнают, что вы вилы Уроша Проклятого нашли! Выкиньте их! Закопайте поглубже и место это забудьте!

— А кто такой Урош? — спросила Рани. Видимо у деда от нее были свои секреты.

— Не твоего бабьего ума, кто такой Урош. И имя это забудь! — топнул ногой Михаль.

— У нас еще вот что есть, — Рани показала деду пряжку Гундара.

Дед налился красным, словно спелый помидор. Еще немного и его удар хватил бы.

— Дорогая штука, да? Подумай, может подкупить кого сможем, — озадачил я деда на прощание.

Озадачил я его неплохо, но и сам, выйдя из избы толком не знал, что делать.

— Помочь? — за мной вышла и Рани, — дед сам соберется, вещей у нас немного.

Отказываться от помощи было глупо. Путь от усадьбы до избушки у меня в памяти отложился неважно, большую часть пути я прошел в беспамятстве.

— Проводи меня и все. Потом назад, домой, к деду.

— Хорошо, — девушку несло вперед как пушинку. Двигалась она быстро и тихо, лучше проводника и не сыскать.

— Не перехватим мы его, — у девушки дыхание даже не сбилось, хотя носится со мной целый день как угорелая.

— Не перехватим, — фора у гонца ого-го какая была. Пока мы с Гундаром разбирались, пока дед Михаль нам истории рассказывал — гонец уже давным-давно до усадьбы добрался. А дальше… дальше, как повезет. Успели ли к кваллену делегацию отправить или нет — вопрос. От этого вопроса зависит наша жизнь. Я думал, что старый барин перед тем, как переполох поднимать, обязательно должен будет молодого дождаться.

— А куда мы бежим? — продолжила удовлетворять свое любопытство Рани.

— На кудыкину гору, — я не собирался девчонке свои планы рассказывать. Иначе она, как и дед в горестные думы впадать начнет. Я их по своим родным селянам понимаю, для них помещик бог и дьявол в одном лице, существо высшего порядка. И то, что я этим существом собирался сотворить, смутило бы ум бедной крестьянки. Или виланки, так, кажется, правильно Рани надо называть?

Территорию усадьбы окружала живая изгородь. К которой меня Рани и вывела.

— Здесь есть лаз, — указала она на прореху в сросшимся кустарнике, — вроде бы ты должен через него протиснуться.

— Хороший вариант, но воспользуемся другим.

— Каким же?

— Самым обычным, — я подбросил вилы, а Рани их ловко поймала, — мы войдем через главный вход.

— Чего⁈ Как⁈ Ты с ума сошел⁈

— Почему? Люди всегда заходят через ворота, дверь или калитку. Это же нормально.

— Да, но не в нашем случае, — не сдавалась девушка, — тебя же ищут!

— В этом все дело!

Пока мы шли до центральных ворот я кратенько проинструктировал девушку. От моего плана она была не в восторге, но я ей просто не дал выбора. Я тянул и тянул ее за собой.

Ворота были чисто номинальными, два столба держащих балку с вывеской. За которыми располагалась будка. Нападения на имение никто не ожидал, поэтому в сторожевой будке дремал какой-то чумазый мужик. Сам по себе он бы и ребенка не напугал, но рядом с ним висел колокол, стукни он по нему молоточком и в усадьбе людишки забеспокоятся.

Он и сам напрягся, когда мы прошли под балкой.

— Эй! Вы куда? — окрикнул он нас.

Я только лишь поднял руки, а шедшая позади меня Рани слегка ткнула меня в бок вилами:

— Шагай давай! — она повернулась к мужичку сторожу, — доброго утречка! Вот — беглого поймала, вокруг двора ходил, смотрел чего бы стянуть.

— Беглого⁈ — мужик прищурившись меня разглядывал, — с чего ты решила что он беглый?

— Так он от доллена и сбежал! Его Лука выпорол вчерась, потом он сбег…

— Так, это этот беглый⁈ — мужик сделал попытку вылезти из будки, — давай я его отведу.

Рани развернулась и направила вилы уже на него.

— Ишь ты! А награду ты тоже за него сам получишь?

— А за него и награда обещана?

— Конечно, Лука выплатить грозился. Он там?

— Да-да, там, — закивал мужичок.

— Вот сразу и расплатится. Шагай давай! — Рани опять ткнула меня вилами в бок.

— Ай! — я попросил девушку вести себя натурально. Она и вела. И даже вилами орудовала натурально. Ткнула так ткнула! Они пролежали на дне черт его знает сколько времени, но их зубья были острые, как будто их наточили только вчера.

Сторож смотрел нам в след с сожалением. Упустил он возможность если не награду получить, то хотя бы выслужиться.

— Красота-то какая! — девушка залюбовалась окружающими нас видами.

Усадьба и правда была на загляденье. Но меня оно не зачаровывала.

— Ты здесь раньше бывала?

— Нет, в парк вилан не пускают. Мы не проходим дальше ворот.

— А вся эта красота сделана руками вилан! — мы шли по центральной алее одни, поэтому я смело рассказывал девушке принципы классовой борьбы, — считай, что тот фонтанчик десять лет строили твои дядя и тетя. А этот газон подстригали твои папа и мама… кстати, где твои родители?

— Долгая история, — буркнула девушка.

— Так нам и идти неблизко, — я разговорами девушку отвлекал специально. Когда человек выговаривался, он переставал нервничать и успокаивался. Да и нам действительно идти до барского дома было далековато.

— Сослали их, — Рани явно не хотела развивать эту тему.

— Сослали? За что? — из девушки информацию приходилось вытягивать.

— За голод! Доллен…

— Гундар? — я предположил, что во всех бедах девушки виноват убитый мной барчук.

— Нет, Гундар тут ни причем. Это старый доллен увеличил побор на три меры зерна. А год и так неурожайный был. Папа сказал, что кормить семью ему будет нечем. Начал спорить с господином. А ночью за отцом пришли… мама вступилась… обоих арестовали и отправили в Налым…

— Налым это что?

— Налым находится на севере острова. Туда всех недовольных вилан отправляют.

— Даже уж, голод не тетка, хочешь — не хочешь, а роптать начнешь.

— Ты откуда знаешь⁈ — психанула Рани.

Ну что же, настал и мой черед призраками прошлого делиться.

— У нас тоже неурожайные года случаются. А в один из таких еще и отец на войне был, — я сам не заметил, как начал погружаться в воспоминания, — я, мать и брат голодали сильно. Иной раз по три-четыре дня ничего не ели. Я подлатал старую мордушку и пошел на речку, чтобы хоть ершей наловить. Навара с них мало, мелковаты, но мы и им были рады. Только мордушку по глупости утопил. Веришь-нет, сел на берегу и заплакал от безысходности. Глядь, а там барин местный, ну доллен, по-вашему, со своими знакомыми гуляет. Шатер там поставил, стол с белой скатертью. Они уже поели к тому моменту, сидели в сторонке на гитарках бренчали, музицировали. Я через речку перебрался, тихо метнулся к столу и спер половину каравая. Но — попался. Барин приказал сначала меня розгами сечь… до Луки местным упырям, конечно, далеко, но кожу мне таки попортили. А потом постригли меня в солдаты на и на войну угнали.

— А мать? А братишка?

— С войны вернулся — дом пустой, две стены сгнили, крыша завалилась. Не нашел я, ни маму, ни брата.

— У вас тоже жить страшно.

— Как сказать, мы потихоньку порядок наводим. Барчуков наших поганой метлой погнали.

— Наших не прогонишь! — с горечью произнесла Рани.

— Поглядим, — уклончиво ответил я.

Местные кровососы ничуть не лучше наших были. Следовательно, и поступать с ними стоило как с бешеными собаками.

На лестнице, ведущей в трехэтажный особняк, суетилась челядь. Горшки с похожими на пальмы растениями выносили, дорожку ковровую начищали. Стоило нам подойти к ее подножию, как суета сама собою стихла. Дворовые смотрели на смелую девушку, ведущую опасного преступника, с открытыми ртами.

Кто-то из уже сбегал внутрь и предупредил о нашем появлении, поэтому встречать нас вышел никто иной, как главный надсмотрщик Лука. Он остановился наверху, нетерпеливо похлопывая себя кнутом по голенищу сапога. И сделал жест, приказывая нам подняться.

— Господин Лука, я привела к вам этого…

— Откуда ты знаешь, что я его ищу? — Луку было сложнее обмануть. Это тебе не сторож у ворот.

— К нам заезжал Гундар…

— Где он сейчас? — продолжил допрос Лука.

— Не знаю. Господин доллен отправился искать этого, — Рани кивнула на меня, — а он сам к нам пришел.

— Ты привела его и что ты хочешь взамен?

— Ну не знаю. Награду, — пожала плечами девушка, — зерно… или золото?

— Золото, — повторил за ней надсмотрщик, — золото.

Он начал медленно спускаться к нам навстречу.

— Ты же внучка Микаля-знахаря?

— Да, господин Лука.

— Тогда объясни мне вот какой момент — к нам прибежал гонец и сказал, что Микаль прячет беглого где-то в лесу. И где прячет — говорить не хочет. Скажи мне, кто врет? Гонец? Или… ты?

Лука упивался своей властью. Считал себя умным, жестоким и внушающим ужас. Отчасти оно так и было — Рина остолбенела, вилы опустила и глядела на Луку, как кролик на удава. Он же заметил ее растерянность. И продолжил давить.

— Я знаю, как мы поступим. Я тебя выпорю. И между третьим и четвертым ударом, ты мне расскажешь правду, — он двинул рукой, кнут размотался по ступеням лестницы.

Меня тоже когда-то пугал вид плетки. Лет в десять, а может и в двенадцать. Но с тех пор прошло много времени. Я развернулся и выхватил вилы из рук оторопевшей девушки.

— Ты можешь только женщин бить⁈

Если Лука и испугался, то вида он не подал.

— Почему же, тебя я лупил только вчера, — хищно улыбнулся Лука.

— Вчера я был связан, — в ответ улыбнулся я.

Кнут оружие дистанционное, чтобы ему эффективно противостоять, мне требовалось быстро сблизиться. Что я и сделал, шустро перебирая ногами по ступеням. Щелчок кнута, плечо обожгло болью. А Лука не только языком умел молоть, он был быстр и чертовски опасен! Двигался надсмотрщик как кот, пригибаясь и ловко шагая. Молниеносное движение рукой, и он снова попал почти в ту же точку! Левая рука онемела, этот гаденыш пытался меня обезвредить прежде, чем я до него доберусь.

— Щекотно, — оскалился я, — твоей плеткой только детей наказывать. Настоящая боль бывает от пули…

— Пули… о чем ты говоришь⁈

Мне удалось его чуть-чуть отвлечь, его следующий удар я поймал на зубья вил. Он было отдернул кнут, но не успел. Прокрутив древко, я намотал гибкий кожаный шнур на зубья, остальное за меня сделала заточка, порезавшая шнур на небольшие ремешки.