Веридикт

Глава 6. Безумец

Обнаруженная способность напугала Меральду до безумия, даже несмотря на то, что пришлась как никогда кстати. Но ещё больше её пугала перспектива спать с Алесом Розом в одной комнате. Поэтому она не спала, а настороженно следила за тёмным пятном на соседней кровати, которое и не думало шевелиться. Девушка больше не предпринимала попыток заглянуть себе под кожу. Отчасти из-за того, что брат герцога закончил перевязку какими-то немыслимыми узлами — с виду их можно было разве что разрубить. Потом последовал ужин, как оказалось, именно за ним и отлучался профессор. Меральда жевала, не ощущая вкуса, и иногда прикусывала ложку. Вилку и нож ей попросту не доверили. Во время этого механического приёма пищи она пришла к выводу, что если в ней и есть нечто инородное, то оно спрятано в голове. А размозжить себе череп всё-таки не то же самое, что расковырять пару мелких болячек.

Алес спал, одеяло мерно вздымалось, насколько могли рассмотреть привыкшие к темноте глаза. И как он собирался следить за ней во сне? Тем не менее Меральда старалась дышать тише и как можно дольше оставаться неподвижной. А если он проснётся и опять попробует что-нибудь учудить, она не растеряется и влепит ему пощёчину. В промежутках между бдениями и мысленной постановкой удара студентка возвращалась к трансляции. Добавляла ускользнувшие кусочки, словно собирала огромный пазл. В момент, когда в здание ворвались архангелы, все лица утратили очертания, смазались, как если бы запись велась с разогнавшейся карусели. Она раз за разом погружалась в это воспоминание, чувствуя липкие объятия страха, панический ужас, заволакивающий глаза мутной дымкой. Меральда слышала слова, но не могла разобрать, будто их произносили на неизвестном языке. Бросив искажённый памятью кусок, она двинулась дальше. Записала короткую стычку с архивариусом, как преисполненная стыдом оставила покалеченного незнакомца лежать под окном, как карабкалась через забор и без оглядки бежала по сырым джунглям. Старалась сохранять эмоции и даже мысли, посещавшие её во время этого безумного спринта, чтобы ценз уж точно не наложил клеймо, словно бы вопя «Выдумка, обман!». Поэтому целиком обличила своё сознание, вывернулась наизнанку, обнажилась. В точности воспроизвела еретические идеи о существовании жизни в тумане, выложила размышления о самоубийстве, рассказала, каким чудовищем считала герцога Хари, хотя теперь её мнение изменилось. Он был странным и грубым, мог манипулировать чувствами людей, но исключительно в интересах следствия. Не жестоким по сути, а лишь безукоризненно выточенным камнем, призванным крутиться в жерновах правосудия.

Меральда опять сидела в зарослях тростника и наблюдала, как мимо пробирается человек с капельками свежей крови на ботинках. Похожую пару из коричневой кожи она видела в проходе экспресса, но не обратила внимания на владельца. Что, если этот загадочный беглец вырубил Хотиса, чтобы подбросить ему ту самую неоспоримую улику, о которой говорил комиссар? Например, вырванную страницу, скомканной она запросто поместится в карман. Если бы запись имела материальную основу, она измочалила бы её до дыр. Без конца прокручивала эти несколько секунд, оценивая комплекцию и походку потенциального вора, прислушиваясь и ища детали, как настоящий следователь. Ещё больше раздражал тот факт, что рядом спал специалист по криминалистике, но будить его было страшно, всё равно что добровольно лезть в пасть химере.

Под утро Меральду всё-таки сморило. Сон был таким чутким, что она села на кровати раньше, чем проснулась, и буквально за мгновение до того, как скрипнула дверь.

— Прибыл гарнизон Центрального комиссариата Мистолии, снимите ваш синк и назовите себя, — глухим деревянным голосом потребовал вошедший. На безупречно белой форме отчётливо виднелись мокрые отметины, оставленные неперестающим дождём. Студентка повыше натянула одеяло, положив браслет на краешек постели. Внутри всё ликовало. За ночь она успела смонтировать воспоминания в непрерывную трансляцию, а ценз смолчал. Теперь запись непременно попадёт в архив гарнизона.

— Ученица Меральда Каллепс из Хаза, — почти радостно выдала заспанная девушка. — Мне нужно проследовать с вами?

— Прошу передать ваш синк.

Прикрываясь падающим одеялом, она заторопилась к двери, будто архангел в любой момент мог раствориться в воздухе. И едва не свалилась, пытаясь вытянуть руку с зажатым в кулаке браслетом дальше, чем позволяло равновесие. Бесстрастно пощёлкав пальцами, он убрал добычу в специальный мешочек.

— Можете одеться. Затем следуйте за мной, — запоздалым эхом отозвался мужчина. Он не вышел из комнаты и даже не отвернулся, поэтому Меральде пришлось натягивать тунику прямо при нём. Благо на девушке была широченная камиза, щуплое тельце болталось в ней словно билó в колоколе.

Проходя через маленькую прихожую, она прихватила свои туфли. Босиком сбежала по ступенькам, радушно приветствуя мастера Клифона, и без всякого приглашения забралась в крытую линейку.

— Так и знал, — коротко прокомментировал её появление Алес Роз и перебросил через перегородку знакомую шляпу и пальто. По обеим сторонам от его светлой макушки высились серебристые шлемы архангелов. Рядом с Меральдой сел только один, тот самый, что разбудил её и забрал синк. К хорошему настроению примешалась неприятная горчинка.

— Профессор, что-то случилось? — не оборачиваясь, спросила она.

— Просто решили подбросить меня на лекцию. Правда, парни? — он звонко хлопнул стражников по плечам, умудрившись не задеть заряженные трезубцы. Меральда не стала продолжать расспросы, чтобы не усугублять ситуацию. И молчала всю дорогу, разглядывая свисающие с крыши короткие драпировки. Двуконка спокойно проехала по мосту и остановилась во дворе Каструм-Мара. Только тогда ученица заметила, что на козлах, кроме кучера, ехал ещё один архангел. Запряжённый экипаж так и остался стоять на въезде, когда всех троих повели в крепость. В атриуме, будто никуда и не уезжали, ровно на тех же местах скучали артист Мот и инженер Флетчберг.

В этот раз Меральду не стали запирать в отдельной комнате. Её и возничего рассадили в разных концах помещения, напоминающего станцию экспресса, с ровными рядами скамеечек, низеньких, узких и страшно неудобных. Зато их легко было перешагнуть при необходимости. Весело насвистывающий Роз отправился дальше по коридору в сопровождении гарнизона. Спустя целую вечность настала очередь Меральды, к тому времени она уже догадывалась, по какому поводу снова оказалась в комиссариате. При столь узком круге свидетелей произошло лишь одно странное событие.

— Я не согласна на запись, — сообщила девушка, усаживаясь на стул в допросной. От такого нахальства герцог Хари прозрел и, кажется, даже узнал собеседницу. На самом деле, Меральда не собиралась грубить, просто очень волновалась. — Комиссар, вы просмотрели мою последнюю трансляцию? Я видела настоящего вора, на нём были коричневые ботинки. Он ударил Хотиса Вертигальда и подбросил…

Хари остановил поток откровений ленивым жестом.

— Следуйте протоколу.

— Ученица Меральда Каллепс из Хаза, — быстро протараторила она. — Я шла по мосту с профессором Алесом Розом из Хэндская. По пути мы никого не встретили, но нагнали сломанную повозку и сопроводили до выезда. В последний раз я видела архивариуса в холле Каструм-Мара перед отбытием.

— Весьма… кхм… исчерпывающе, — студентке почудилось, будто герцог совсем по-человечески спрятал улыбку в кулаке. Но уже через секунду с непроницаемым выражением лица уточнил: — Профессор Роз всё время находился у вас на виду?

— Я держала его за руку, — нетерпеливо выпалила девушка. Комиссар помолчал, рассматривая её с каким-то небывалым интересом.

— Что делал историк Брид Хемпел из Солазура, когда вы видели его в последний раз?

— Если так звали старшего библиотекаря Архива Забытых Слов, то он приводил себя в порядок — намывал монокль и чистил костюм.

— Как по-вашему, именно этим занимаются самоубийцы перед смертью? — спросил всё так же бесстрастно, но Меральду будто прошили выстрелом в живот. Она нашла в себе силы разогнуться и посмотреть в немигающие глаза дознавателя.

— Не думаю, что вопрос соответствует протоколу, — хотела ответить в тон, но, как обычно, промямлила, внутренне ругая свой строптивый язык.

— Это охотничьи ботинки, — неожиданно произнёс он поднимаясь. — В джунглях ваш друг сделал снимок, держа украденный экспонат в руках. Позвольте дать вам личный совет — в будущем постарайтесь внимательнее выбирать друзей, Меральда Каллепс, — тройной стук в дверь вывел студентку из кататонии.

— Но ведь это глупо! Герцог Хари, прошу вас! Зачем ему было оставлять прямые улики? — она выбежала следом и собиралась — король всемогущий! — схватить комиссара за белоснежный рукав. Это могло стать роковой ошибкой, но между ними, как по волшебству, появился Алес и на лету поймал непутёвую конечность.

— О, ты как раз вовремя! Пойдём, орешек, я слишком разнервничался, чтобы вести сегодня занятия, — и поволок девушку в противоположную сторону.

— Почему вы опять как ни в чём не бывало разгуливаете по крепости? Он что, подозревал вас в убийстве и даже не запер? — Меральда вырвалась, заставляя мужчину остановиться. Роз опёрся ногой о каменную стену и сложил руки на груди.

— А смысл? — насмешливо изрёк он. Развернул подбородок к спинам медленно удаляющейся процессии и излишне громко добавил, почти крикнул: — Тебе не стоило переживать за меня, мы ничего плохого не сделали!

— Как же вы меня бесите! — в сердцах прошипела ученица. — Что случилось с архивариусом?

— Воу, полегче! Почём мне знать? Может, у него голова закружилась, оступился, всякое бывает. Пора бы уже сделать нормальные перила, лорд Хари! Если кто-нибудь возьмёт в жёны почтенную госпожу Флетчберг, у города, наконец, появится настоящий инженер!

Герцог со свитой скрылся за поворотом, так и не отреагировав на замечания брата. Меральда устала смотреть, как паясничает профессор, и двинулась к лестнице. Разве такой шут может ей чем-нибудь помочь? Идеальная версия случившегося рассыпалась, словно песочный замок. Просто какой-то охотник выслеживал в окрестностях химер. Просто Вертигальд взял у кого-то книгу, отснял, а затем его оглушили ударом по голове и забрали экспонат, отбросив подальше синк с записью. Хотис, конечно, та ещё бестолочь, но уж точно не идиот.

— Передумала спасать своего дружка? — нагнал её Алес.

— Я не понимаю, профессор, может, вы мне объясните — в чём смысл следствия, если книги всё равно не нашли?

— Найдут. Им нужно лишь дождаться, когда заказчик проколется.

— А почему вы считаете, что кражи — заказные? — заинтересовалась Меральда.

— Элементарно, — пожал плечами Роз, — Если книг при них нет, значит, они нужны кому-то другому. К тому же твой парень записал книгу, сидя в кустах. Выходит, он либо кретин, либо умный малый, планирующий показать заказчику трансляцию, получить оплату и только потом передать краденное.

— Вы знали, что у гарнизона есть эти снимки? Тогда зачем морочили голову! Мне нечего противопоставить такой улике, — студентка села на ступеньку и беспомощно закрыла лицо руками.

— Странно это произносить, но ты кое-что забыла. Обвиняемый не входил в здание, что подтверждают многочисленные свидетели. Осталось доказать его абсолютную непричастность. Например, так: гулял по лесу, нашёл брошенную рукопись, заснял из любопытства и хотел вернуть в библиотеку, но тут тюк, свет померк и память отказала. Будь он чуточку умнее, сам додумался бы до этой версии. Или заранее позаботился о себе и сделал полноценную трансляцию вместо визуальной. Снова начинаю склоняться к мысли, что он кретин.

Мимо них прошаркал мастер Клифон. Меральда вскочила и, утираясь на ходу, поспешила вниз.

— Подбросите до города? — девушка решила не искушать судьбу. В следующий раз на счётчике может не хватить ещё одной цифры, если за свидетелями на самом деле кто-то охотится. Или Алес опять начнёт исполнять непристойности в её адрес. Кучер устало кивнул.

— Только Бесстрашного не берите! — крикнул им вслед профессор.

— Больно надо. Я на мёртвой кобыле скорее доеду, — проворчал мастер себе под нос.

Меральда устроилась возле камина, дожидаясь, пока возничий подготовит экипаж. Из-за лестницы выплыла экономка и, замахиваясь полотенцем на вальяжно спускающегося Роза, выругалась:

— Чего раскричался, негодный мальчишка! Король ведает, на кухне все кастрюли попрятались!

— Няня, ты что, сменила чепчик? С этими рюшами ты выглядишь лет на тридцать моложе. Я почти влюбился.

Старушка всё-таки хлестнула льстивого воспитанника полотенцем, а тот в ответ крепко обнял её, для удобства слегка оторвав от пола.

— Женился бы уже, — вдруг запричитала женщина. — Оба вы у меня неприкаянные, как два левых сапога.

Тут Меральду осенило. Братья были родом из Хэндская и росли при дворе под присмотром няни Роуз. Точнее, няни Роз. А значит, до получения герцогства Тобиэл Хари носил ту же фамилию. Интересно, что стало с их матерью? Была ли она обычной фрейлиной или принадлежала к знатному роду, канувшему в истории, как и род опального маркиза Калмани?

Мастер решил не рисковать и забрал четверых гостей на пассажирском дилижансе. Под чутким руководством Ионы рассадил их по салону, равномерно распределяя нагрузку, чтобы повозка не опрокинулась, если лошадей вдруг понесёт. Коренастые тяжеловозы в пушистых фризовых носочках медленно, но уверенно переправили их к первому посту, а затем доставили на центральную площадь. Как оказалось, там и находилась единственная в Мираже таверна. Не самый прибыльный бизнес для города, в котором почти не бывает туристов. А тех, что бывают, расхватывают как горячие пирожки. Даже толстяк Том скрылся за дверью уже в компании весьма привлекательной дамы.

— Не выходи, — предупредил девушку Алес. Дождавшись, когда отчаянно ругающаяся Флетчберг со стайкой кавалеров освободят мостовую, накинул капюшон и, словно тень, метнулся к месту возничего. О чём они говорили, Меральда не слышала — у таверны собралась шумная толпа горожан, с надеждой вглядывающаяся в тёмные окна дилижанса, большого и оттого очень многообещающего. Студентка надвинула шляпу на глаза, чтобы её, упаси туман, не разглядели. С намерением вернуться в кузов, профессору пришлось растолкать особенно любопытных граждан и наглых кромушников, почуявших флёр лёгкой наживы с другого конца площади. Экипаж дал круг почёта и нырнул в одну из восьми арок, настолько похожих, что совершенно непонятно, каким образом они тут ориентировались. Меральда не стала спрашивать, куда их везут, вместо этого она требовательно протянула свой синк профессору — он наконец-то сел рядом, а ей не терпелось показать записанные воспоминания настоящему профессионалу. Алес деловито защёлкнул тоненькую полоску из металлических звеньев и, выполнив причудливый жест фокусника, положил ладошку поверх её руки. На самом деле, прямой контакт был необязателен, достаточно поближе поднести браслет. Видимо, просто не смог упустить шанс лишний раз поддразнить студентку, щёки которой розовели даже от вполне целомудренных взглядов. То, над чем девушка корпела целую ночь, он просмотрел за минуту.

— Вырежь центральный кусок и продавай малышне под видом поездки на аттракционе. Что за муть? Аж голова закружилась, — Роз демонстративно потёр виски, затем снял синк и спрятал куда-то под плащ.

— Не знаю. Перенервничала, наверное, — ученица потупилась. Сквозь типичную насмешку она отчётливо уловила нотки разочарования. С другой стороны, ей больше нравилось быть расколотым орешком, чем идеальным нейроинтерфейсом.

— Не годится. Во-первых, суд не примет, если, конечно, не найдутся свидетели того, как ты кубарем каталась по библиотеке. А во-вторых, в записи нет ничего существенного.

— А ботинки? — неуверенно возразила Меральда. Не то чтобы она не доверяла герцогу, просто эти треклятые ботинки не давали ей покоя. Было что-то зловещее в том, как одинокий охотник крался по тёмным джунглям в окровавленной обуви. Но Алес поднял её на смех, потому как для охотников не существовало и ничего более естественного.

— Не унывай, орешек, — профессор закинул руки за голову и сладко потянулся. — Я знаю, с чего начать. Главное, чтобы достопочтенный лекарь Бравиати нашёл свободную минутку для старого друга. Что не так-то просто — знаешь, какие у него там очереди на аборты? — девушка в ответ только ахнула, совсем по-рыбьи выпучив глаза. А Роз в притворном сожалении стукнул себя по губам и скучающе протянул, — Ой, кажется, проболтался.

— Он что, работает на фармацию? — шёпотом спросила Меральда, когда к ней вернулся дар речи. Безусловно, деятельность генетиков приносила обществу неоценимую пользу, но их методы далеко не всегда отличались гуманностью. А сейчас студентка боялась фармации как никогда раньше: эйдетическая память легко пополнит список их интересов, стоит им только узнать о ней.

— Скорее наоборот, против них. Именно поэтому у нашего добросердечного лекаря столь плотный график и такое усталое лицо. Не знаю, спит ли он вообще?

— Но ведь это незаконно. Все эмбрионы принадлежат фармации, как и дети с критическим нарушением генома, — девушка старалась говорить тихо, сознание самостоятельно подкрутило звук, когда речь зашла о преступлениях.

— Формально — да, — согласился Алес, всё так же непринуждённо развалившись на сиденье. — Но кто на него настучит? Может быть, ты?

— Да кто угодно! — воскликнула Меральда, проигнорировав обидное предположение, — В конце концов, он проворачивает это прямо под носом у гарнизона.

— Как удачно, что гарнизон не видит дальше собственного носа, не правда ли? А горожане не переломят свою единственную соломинку. Я уже говорил о популярности инцестов в Мираже — увы и ах — но потрахаться с кузеном не так зазорно, как отдать нерождённое дитя на опыты. Другой уровень греха.

Место, куда они приехали, выглядело оазисом среди однотипных построек. Небольшой, но буйный сад, пестрел соцветиями гортензий и пушистыми колосьями астильбы — Меральда стала забывать, как выглядит мир за пределами этого монохромного города, а когда его наконец-то раскрасили, испытала восторг. Вездесущий мох облепил скамейки и камни, спрятал стволы низкорослых деревьев и причудливо украсил стены. Снаружи здание было покрыто светло-зелёной краской, частично вымытой из-за обилия дождей, но внутри цвет сохранился куда лучше — плотный, насыщенный и действительно умиротворяющий.

— Моё почтение, лекарка Мольгрин, — профессор обладал тем видом обаяния и манерами, от которых у большинства женщин кружилась голова. Не то чтобы они принимали его поведение за чистую монету, просто не могли устоять. Меральда же считала, что Алес Роз носит маску, пусть и не такую мрачную, как его брат, а какой-то клоунский грим. Вот и сейчас она наблюдала, как расцветает безбровое лицо чуть полноватой дамы в бархатной мантии, как бескровные щёки вдруг начинают алеть, а синюшного оттенка губы складываются в неожиданно очаровательную улыбку. Не сказать, что теперь женщина выглядела писаной красавицей, но уж точно не лишённой привлекательности, как показалось сначала.

— Профессор, очень рада видеть. Надеюсь, вы пребываете в добром здравии и зашли исключительно ради чашечки имбирного чая, — глубоким, томным голосом отозвалась Мольгрин.

— Уверяю, ради вашего чая я готов отправиться прямиком в туман, но сомневаюсь, что даже такая отчаянная мера освободит меня от обязанностей, — печально выдал Роз, а лекарка в ответ скривилась и сочувственно покивала. — Это моя подруга. Из Хаза, — выдержал многозначительную паузу, — Не могли бы вы подлатать ужасную рану на её руке? Комиссарские псы едва не разорвали бедняжку пополам.

Мольгрин нехотя перевела взгляд на девушку, неприятный, оценивающий, так присматриваются к вещам в торговой лавочке. И никакая обещанная изумрудом безмятежность не могла сгладить возникшую неприязнь. Лекарка отбуксировала непрошенную пациентку в ближайший кабинет и закрыла дверь. Вряд ли Алес остался ждать условную подругу в приёмной, скорее побежал расталкивать очередь к самопровозглашённому акушеру. Меральда чувствовала себя косточкой, которую бросили разъярённой цепной собаке, чтобы отвлечь. Однако Мольгрин отнеслась к ней с должным профессиональным вниманием, хоть и не проронила ни слова. Оно и к лучшему — подсохший укус, даже будучи распаханным, и близко не походил на описанную профессором ужасную рану и уж тем более на неудачную попытку оторвать руку. Как и Бравиати, она сначала продезинфицировала увечье порошком сантеграна, а затем провела по изуродованной коже костяшками пальцев, точно погладила. Ранки покрылись тонкой коричневатой корочкой, через мгновение загрубели, а в конце и вовсе отвалились, оставив свежие шрамы. Синяк тоже рассосался, пройдя все стадии заживления прямо на глазах. Перевязка не понадобилась. На лекарке красовалось кольцо с огранённым сальватором, размером не больше спичечной головки. Крохотный и ничем не примечательный белый камень творил чудеса.

— Спасибо, — Меральда встала с кушетки и исполнила неуклюжий реверанс. Утром, собираясь под пристальным наблюдением архангела, она забыла надеть пояс. Без него огромная мужская туника напоминала наряд кромушницы, несмотря на явно дорогую ткань. Женщина только брезгливо поджала губы. — Скажите, к вам уже поступил профессор Ван Орисо из Копей? Я хотела бы его навестить.

— А что, одного профессора тебе мало? — процедила дама, злобно прищурившись.

— Вы неправильно поняли, — начала оправдываться ученица, но её настойчиво выпроводили в приёмную. Как и предполагалось, совершенно пустую.

— Оплатите услуги здравницы. Три сорок пять по прайсу, — Мольгрин постучала толстым ногтем по картриджу. Девушка не стала просматривать трансляцию и молча перевела названную сумму. По правде сказать, колоссальную для обычной студентки, благо накануне гарнизон перечислил ей хорошую компенсацию.

Она так и сидела в малахитовой комнате, прячась от косых взглядов лекарки за нерасчёсанными после сна волосами, когда Алес вернулся. Определить результаты миссии по его физиономии не представлялось возможным — к ней намертво прикипела рафинированная вежливость. Меральда не хотела жаловаться, но желание встретиться с профессором экологической истории перевесило.

— Вы не могли бы договориться о визите к профессору Орисо? — слабым голосом попросила она, стараясь не отводить взор от повеселевших глаз спутника, чтобы сохранить за собой хоть каплю достоинства.

Пронырливый фаворит королевы остался смаковать чай в компании довольной грымзы, а Меральда, преодолев несколько пролётов зигзагообразной лестницы, поднялась в стационар. Там радушная прислужница в оливковом чепчике выдала девушке накидку и проводила к нужной палате, без умолку треща о непрактичности столичной моды в дождливых городках вроде Миража. Студентка не стала объяснять ей, насколько далеко расположен Хаз от Хэндская, да и вряд ли смогла бы найти куда вставить хоть слово, не перебив собеседницу.

— Господин немного не в себе, но совершенно неопасен. Если что-то пойдёт не так, просто покиньте палату, — напутствовала прислужница, растворяя дверь.

Видеть профессора в пижаме было непривычно и даже как будто неправильно. Меральда пересилила себя и ступила за порог. Он сидел на полу, вжавшись в угол между спинкой кровати и стеной и опустив голову на подобранные колени. Если бы не методичные движения пальцев, она бы приняла его за спящего.

— Профессор, — тихо позвала девушка, подбираясь к обезличенному комку, как к страшному зверю, которого только что уронила навзничь охотничья стрела. Ван Орисо вынырнул из своего кокона и долго осматривал комнату, близоруко щурясь, пока безошибочно не нашёл в ней девичий силуэт.

— Ученица Каллепс, — он попытался улыбнуться, но губы не слушались. Лицевые мышцы подрагивали вразнобой, словно мужчина перебирал их по очереди, вспоминая, какой именно следует воспользоваться.

— Вы в порядке? — вопрос был глупый, но идеально подходил в качестве дежурной фразы, способной наконец прервать эти жуткие судороги.

— Всё хорошо, — расслабленно кивнул тот. — Извини, если напугал. Мне дают какие-то отвары, из-за них бывает сложно сосредоточиться. Рад, что гарнизон вас отпустил. Как приедете в Солазур, сообщите обо мне в Университет. Не уверен, что когда-нибудь смогу вернуться к преподаванию.

— Отпустили только меня, — Меральда неосознанно уставилась на кончики своих грязных туфель. Кажется, её начинала преследовать вина уцелевшего. Умом она понимала, что Хотис ещё жив, а нафантазированная казнь не является чем-то таким же предопределённым и неотвратимым, как, например, восход солнца. Однако сейчас, в представлении девушки, было проще закатить раскалённый шар обратно за горизонт, чем вырвать друга из загребущих лап правосудия за каких-то полтора дня. — Вертигальда обвиняют в краже и собираются судить. Саму книгу не нашли, но у него сохранились снимки.

— Это невозможно! — профессор ожил, весь вскинулся и энергично зашагал по комнате, шаркая тапочками по полу.

— Потому что он не входил в архив? — подсказала Меральда, устав следить за странной траекторией.

— Нет. Понятия не имею, входил ли он, — отмахнулся Орисо, затем замер, будто только сейчас заметил стоящую девушку. — Я готовился ко второму симпозиуму по вопросу предотвращения химеризма среди животных. Чтобы правильно подойти к проблеме, сначала следует разобраться в причинах их появления. Знаю, генетики считают это естественной эволюцией в условиях замкнутой экосистемы, но у меня иное мнение. Население растёт и человечество расползается по суше, как надоедливые муравьи. Что, если именно люди вынудили животных гибридизироваться, согнав их с привычных мест обитания? Свет, шум, многочисленные корректировки ландшафта, выбросы отходов, интенсивное сельское хозяйство, изменения климата. Мы осушили почти всю центральную часть Мистолии. Впрочем, я не об этом, — он растерянно провёл ладонью по влажной лысине, собираясь с мыслями. — Ознакомившись с последним поколением книг, этих, с аудиовизуальными чипами… Речь в них не всегда понятна, переполнена архаизмами и историзмами, но картинка в целом ясна. Пришлось перелопатить всю секцию, библиотекари далеки от идеалов ценза и часто путают художественную литературу с научными трудами. В общем, ознакомившись с ними, я перешёл к полимерной печати. Там полностью сохранён визуал, а текст выбит и, видимо, должен восприниматься на ощупь. Я сохранял записи и работал над ними каждую поездку. И знаешь, что заметил? Буквы меняются. Совсем чуть-чуть, лишняя точка, закорючка, линия. Наверное, ты тоже сочтёшь меня сумасшедшим, но и мои трансляции переписывались, сохраняя поверх оставленные заметки. Думал, что сам ошибаюсь, присваивая разные значения одному и тому же символу, возвращался и раз за разом исправлял. Тогда я перестал доверять полимерным изданиям и вышел на древнейшие рукописи из укреплённой бумаги. Уже не пытался расшифровать, просто запоминал сколько мог.

Возникла пауза. Меральда слушала затаив дыхание. Глаза собеседника горели огнём, каким-то ненормальным блеском, и будто бы отбрасывали тень в виде отвисших мешков усталости под ними.

— Буквы менялись, — повторил профессор с излишней строгостью. Нахмурился, словно ученица с ним спорила, и одними свистящими продолжил, — А потом задумался — для чего ворам красть книги? Что им это даёт?

— Что? — заворожённая студентка подалась вперёд.

— Нет никаких книг, — просто сказал Ван Орисо. Обвисшие руки потянули за собой плечи, мужчина сгорбился и прошлёпал в излюбленный угол. Привалился спиной к стене и сполз, как если бы из его туловища резко выдернули позвоночник. — Нет библиотеки, нет никаких химер и нет тумана. Мы окружены открытыми трансляциями. В тот день я снял браслет. Похоже, эти картриджи работают напрямую с мозгом и не нуждаются в синках.