Веридикт

Глава 4. Память

— Мне срочно нужна ваша помощь, лекарь Бравиати, — деланно взмолился Алес Роз, — У меня как-то странно щиплет в носу, а на глаза наворачивается подозрительная жидкость.

— Могу одолжить платок, — вежливо оскалился Азесин. Тепла в его глазах заметно поубавилось. Взглянув на поскучневшего Алеса, Меральда наконец сообразила, что тот просто паясничает. А ещё она поняла, что совершенно не хочет лишаться памяти в его присутствии. Кто знает, сколько обидных шуток он придумает к концу этой малоприятной процедуры, а затем беззастенчиво вольёт прямо в её опустевшую голову. Если ей не смешно сейчас, то вряд ли станет смешнее потом.

— Ладно, моя очередь, — брат герцога демонстративно отодвинул лекаря. Кончик его пальца упёрся в подбородок Меральды, заставляя ту вскинуть голову. — Слушай, орешек, я так понял, ты даже не подозреваемая, а свидетель? Подумай хорошенько, действительно ли чья-то жизнь стоит дороже твоей?

— Комиссар, — негромко позвала девушка. Роз всё ещё удерживал её лицо, поэтому она видела только его легкомысленную улыбку и удивительно серьёзный, почти сердитый взгляд. — Я хочу, чтобы он ушёл.

Алес вдруг обнял её, неудобно склонившись и зарывшись носом в густые волосы. И горячо прошептал, почти касаясь губами мочки уха:

— Не ввязывайся в авантюру моего братца.

Но Меральда не слушала и вместо этого предпринимала отчаянные попытки вырваться. Что он вообще себе позволяет? В памяти вспыхнула одна из лекций по законодательству, с личной трансляцией королевского глашатая.

— Восьмой пункт двадцать седьмого указа пятой части Кодекса, на дознании присутствуют только ответственные лица. Пусть он уйдёт!

— Что бы он тебе ни сказал, именно такого решения он и добивался. Запомни, орешек: Хари — превосходные манипуляторы, — тут глава гарнизона наконец прервал их неприлично близкий контакт, одёрнув брата за плечо. Он мог позвать архангелов, застывших точно за дверью, как сторожевые псы, но вмешался сам.

— Я очень ответственный, — повернувшись лицом, сердечно заверил его Алес. Комиссар молчал, холодно взирая в неведомое никуда. А Меральду трясло, от избытка нарушений её личных границ и от осознания тихих, но вполне разборчивых слов, сказанных только ей. Бравиати сунул девушке носовой платок, так что теперь у неё намечалась полномасштабная коллекция.

Герцог медленно оттеснял Роза к выходу, не касаясь того и пальцем.

— Смею напомнить, что я официальный фаворит королевы, — продолжал выкручиваться Алес, но всё равно отступал, когда Хари делал очередной шаг.

— С ним просто невозможно разговаривать, — пожаловался он, весело выглядывая из-за спины комиссара.

— Права фаворита заканчиваются там, где начинаются права другого гражданина, — сухо высказался герцог и постучал по двери.

— Брат, — ладонь Алеса опасно упёрлась в белоснежный камзол, — У девочки прекрасная память. Эй, орешек, что мне светит за нападение на главного комиссара?

— Пункт пятнадцать, первый указ пятой части, высшая мера наказания, — послушно выдала Меральда и сама удивилась своим знаниям. Пока на запястье красовался браслет, она совсем не осознавала этих возможностей. Но даже если Хари и вправду манипулировал её чувствами, рассчитывая получить согласие на подключение к идеографу, оставался мизерный шанс, что Хотису грозит казнь. Картинка возможного будущего слишком ярко отпечаталась в её воображении: худая долговязая фигура в светлой холще и последний взмах растрёпанных медных прядей, тонущих в клубах тумана. Поэтому она собиралась пойти на что угодно, лишь бы перспектива не превратилась в реальное воспоминание.

— Раз она заинтересована в даче показаний, верни ей синк. Позволь записать все те части автобиографии, что тебя интересуют. Дай шанс, прежде чем засунуть в бесконтрольную пишущую машинку, — последнее Алес практически выплюнул, как какое-нибудь ругательство, и кивнул в сторону зарешеченной ниши. Хари сделал последний шаг, окончательно вытеснив брата в коридор. Сбоку мелькнуло три фигурных острия, и Меральда прикрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть. — Я сам, — послышалось из проёма. Герцог вернулся в допросную, с такой силой захлопнув за собой дверь, что та снова затрещала. Сфокусировал взгляд на девушке, будто всё это время смотрел в огромное окно и только сейчас заметил на стекле крохотную окалину.

— Ученица, озвучьте ваше окончательное решение.

Меральда встала, сжимая в каждом кулаке по платку, отчего выглядела не просто уверенной, а воинственной, готовой драться за свои слова. Теперь она поняла, что стала уникальным свидетелем, который не только хочет, но и может помочь следствию.

— Комиссар Хари, можно мне попробовать записать необходимые воспоминания? Я действительно помню все детали и согласна передать трансляцию в архив гарнизона. Если по результатам вы снимете обвинения с Хотиса Вертигальда. Он не входил в здание, не слышал сигнала и даже не убегал от архангелов. Убегала я, а он просто искал меня.

Неподвижный, словно вырезанный из цельного куска гранита, герцог Тобиэл Хари, опустил глаза в пол и широко усмехнулся. Усмешка вышла какой-то горькой.

— Меральда Каллепс, не советую выдвигать мне условия. У следствия уже есть неопровержимые доказательства вины задержанного. Боюсь, ваши показания ничего не изменят.

— Тогда я отказываюсь давать показания! — зло выкрикнула она.

— Похоже, некоторые лекции вы всё-таки пропустили, — теперь его неспешный, тихий тон раздражал студентку даже больше, чем ехидные нотки в голосе Алеса Роза. — Можно выбрать способ свидетельства, можно не давать согласия на запись. Непосредственно отказ от дачи показаний всегда равен соучастию. К счастью, вы уже ответили на все интересующие меня вопросы, а потому можете быть свободны, — и демонстративно отступил с прохода. Меральда с безжалостностью носорога протопала к двери и попыталась эффектно растворить её плечом. Несколько раз, но та не поддавалась.

— Вы поранитесь. Позвольте мне, — учтиво предложил Азесин Бравиати из Хэндская, но не стал ждать, пока Меральда угомонится. Видимо, догадывался, что ей на самом деле уже не так важно открыть дурацкую дверь. Она просто не хотела, чтобы комиссар снова увидел её предательски мокрые щёки.

Архангелы проводили девушку в полупустой атриум, и сейчас он показался ей очень уютным. В камине трещали доски, щедро расплёскивая тепло, а оранжевые блики пламени причудливо танцевали на полу. Скамейку у очага уже занял архивариус, заметно подрастерявший свой лоск — усы распушились в забавные кисточки и теперь выглядели ненастоящими, приклеенными, точно как и его парик. Он усердно, почти рассерженно, протирал монокль, то и дело проверяя чистоту линзы на просвет. Напротив, на соседних лавках, ждали отправления в город дородный мужчина в объёмном шарфе и леди из Академии инженеров. Меральда тоже собиралась занять отдельную скамью, потому как старший библиотекарь ей не нравился, рядом с толстяком оставалось не так уж много места, а девушка вообще лежала, свесив одну ногу, и что-то лениво вычерчивала мыском. Однако, завидев Меральду, толстяк подвинулся и дружелюбно постучал ладонью по освободившейся поверхности. Отказываться было неловко, а делать вид, что не заметила приглашения, уже поздно, поэтому она присела. На самый краешек.

— Артист Том Мот из Вельхи, — важно кивнул толстяк, перекидывая длинный шарф ещё на один оборот. Не давая собеседнице раскрыть рта, он быстро затараторил, — Понимаю ваше замешательство, мало кто готов вот так сразу осознать столь внезапную встречу. И да, согласен, очень жаль, что при вас нет синка. На самом деле, меня тоже удручает его отсутствие. Хотелось бы записать ваш романтичный образ — именно такой типаж я искал для главной героини своего нового фильма. Только представьте — тайный орден, противники каменной эпохи, жаждущие захватить власть, и общество инженеров, которым крайне важно хранить секреты старых технологий. Одни крадут книги, чтобы расшифровать их, вторые — чтобы спрятать. Шпион из ордена и девушка из Академии нацелились на одну и ту же рукопись и вынуждены любыми путями отнимать её друг у друга, пока за ними неустанно следует гарнизон…

— Он тебя до смерти заболтает, — предостерегла девушку инженер, продолжая меланхолично рисовать на полу воображаемые схемы. Меральда хотела ответить, но не успела — артист снова перетянул внимание на себя, продолжив драматичную речь:

— Конфликт главных героев на фоне постоянного бега от королевских архангелов сначала перерастает во взаимопомощь, а затем в нежные чувства. Но их любовь омрачает ожидание неизбежного. Кто бы ни принёс рукопись, второй будет наказан за неудачу своим руководством, а если они решат сдаться, то лишь навлекут на себя гнев короля. Чувствуете, какой накал страстей? Сопереживаете героям?

Уловив вопросительную интонацию, Меральда кивнула, её взгляд нервно забегал по атриуму, ища спасения. Библиотекарь закончил начищать монокль и теперь, зажав оправу глазницей, выщипывал что-то невидимое на ткани своего костюма. У входной двери в идеальной стойке застыли два архангела. Визоры закрывали верхнюю часть лица, поэтому Меральде нравилось думать, будто охранники просто спят. Стоя, совсем как лошади. Том снизил громкость до шёпота и заговорщически спросил:

— Хотите узнать, чем всё закончится?

Девушка снова кивнула, несколько рассеяно, потому как теперь наблюдала за плавными движениями стройной ноги, затянутой в узкие штанины комбинезона. Определённо этой леди стоило стать художницей, танцовщицей или актрисой. Линия артистки была предначертана ей самой судьбой, подарившей столь очаровательную внешность и грацию кошки.

— Они сожгут библиотеку.

— Что? — испуганно подскочила Меральда.

— Сожгут все книги, — свистящим, неразборчивым голосом повторил Том Мот. При этом он смотрел совсем в другую сторону, словно опасался, что за ними следят.

— Вы уверены? Зачем же тогда красть книги? — девушка едва сдержалась, чтобы не вцепиться в оранжевый шарф и не заставить собеседника повернуться. Впрочем, он повернулся сам и уставился на неё с недоверием и толикой разочарования.

— Конечно, в фильме я покажу всё более конкретно. Логика такова, что уничтожив предмет бесконечных споров, они смогут…

— Смогут пойти в туман, вместе с твоими гениальными идеями, — флегматично протянула инженер, принимая сидячее положение. Она многозначительно посмотрела на Меральду и одним изящным движением съехала на дальний конец лавки. Артист обиженно поджал губы, окатив грубиянку презрительным взглядом. С высоты его роста это выглядело как сход снежной лавины. А Меральда опять уменьшилась в размерах, втянув голову и подобрав плечи. Удивительно, что не сгорела на месте от стыда, уши жгло почти нестерпимо. Том тарахтел с такой скоростью, что она вообще не вникла в контекст.

— Простите, — пробормотала она и шмыгнула на соседнюю скамейку. Инженер оторвалась от чистки своих ногтей и небрежно подала хрупкую ладошку.

— Инженер Иона Флетчберг из Сонграда. И не смотри на меня так. Этот бездарный вареник просто ищет свободные уши.

Завершив рукопожатие, Меральда тоже назвалась, стараясь не замечать, как гневно пыхтит за её спиной непризнанный мэтр киноиндустрии. По крайней мере, теперь ей было понятно, чем занимался толстяк в здании архива — черпал вдохновение и снимал образы для своего будущего фильма. А если кто-то продумывает способы хищения книг и последующий поджог музея, храня все свои идеи на синке, то этот кто-то неизбежно заинтересует гарнизон.

— Хаз? Так мы практически соседи. На кого учишься? — завела непринуждённую беседу Иона Флетчберг и подмяла под себя ногу, чтобы сесть лицом к новой знакомой.

— Факультет истории, — призналась Меральда, надеясь, что собеседница не станет над ней насмехаться. Уязвлённая профессиональная гордость превращала тихую и покладистую студентку в настоящую фурию.

— Не самое популярное направление, — сухо заметила инженер. И была права. Настолько, что Меральде нечего было возразить. А ещё на её языке крутился вопрос, слишком прямолинейный, чтобы задать вот так. Придумать, как аккуратно подвести разговор к причинам задержания, ей не хватило времени. По ступенькам стремительно спускался лекарь Азесин Бравиати. Его правая рука сжимала ручку медицинского чемоданчика, такого же алого, как его сюртук. У подножия лестницы он на мгновение замер, словно выстрелами фиксируя положение всех в атриуме, а потом решительно направился к Меральде.

— Сейчас вас отвезут в город. Я редко бываю дома, и там есть свободные спальни. Вы могли бы разместиться у меня, если не хотите ночевать в таверне, — он говорил чётко, без капли смущения, а едва сомкнул губы, усталость очертила резкий треугольник вокруг его рта.

— А предложение действительно для всех присутствующих? — вмешалась скучающая Иона, поправляя платиновый, почти белый бублик волос.

— Вам будет комфортно в таверне, — заверил её Азесин, удостоив коротким взглядом. И вроде не сказал ничего оскорбительного, но прозвучало это как «там тебе самое место». Инженер нахмурила хорошенькие бровки и слегка повернула голову, чтобы критически осмотреть лекаря с другого ракурса. Прежде чем она разразилась ответной колкостью, Меральда встала и попросила переговорить тет-а-тет. Она остановилась сбоку от лестницы, убедившись, что по-прежнему находится в поле зрения архангелов. В лопатках свербил призрак обжигающего дыхания Бравиати, поэтому о полном уединении и тем более о том, чтобы временно расположиться в его доме, не могло быть и речи. Несмотря на истинное призвание лекаря и его подчёркнутую добропорядочность, было в нём что-то ещё, очень неправильное, даже более неправильное, чем в мёртвой маске Тобиэла Хари, которую тот носил вместо лица.

— Скажите, лекарь, я верно понимаю, что отпустят только нас четверых? — и поспешно добавила, заметив, как углубляется складка на его переносице: — Я не прошу разглашать тайны следствия или нарушать служебную этику. Просто… — она замялась, одёргивая рваные края платья на ключицах. — Я могу попросить вас присмотреть за Иши Алратом? Ему очень страшно. И это нечестно, он всего лишь ребёнок, — Меральда невольно шмыгнула носом. За неимением ещё одного платка, а может, искренне пожалев девушку, Азесин сдался:

— Насколько я знаю, ни мальчику, ни профессору не выдвигают никаких обвинений. Проблема в том, что несовершеннолетних следует передавать в руки опекунов, поэтому он будет находиться здесь, под присмотром прислужницы, до самого отправления в Мареград. Гарнизон свяжется с его родными, вам не о чем переживать.

— А почему с нами не едет профессор Орисо? Он точно достиг совершеннолетия, причём задолго до моего рождения, — попыталась пошутить Меральда. Но мужчина не засмеялся, снова до неприличия жадно всматриваясь куда-то вглубь девичьих глаз. Передёрнув плечами, как если бы увидел в них что-то пугающе жуткое, он, наконец, заговорил:

— Не знал, что вы знакомы. Не замечали за ним странностей в поведении? Похоже, у профессора нервное расстройство, его отвезут в городскую здравницу. И всё же, мы собирались обсудить другой вопрос. Меральда Каллепс, вы станете моей… — пауза, глубокий вдох, — гостьей? Я хотел бы понаблюдать за вашей раной.

Девушка перевела взгляд на чистую повязку, которую наложили тем же утром взамен старой, побуревшей от крови. Под ней скрывались четыре одинаковые точки, затянувшиеся уродливыми корочками, и один огромный, сине-жёлтый синяк, перекрывающий весь периметр между ними.

— Спасибо за предложение, но не думаю, что в этом есть необходимость, — вежливо поблагодарила Меральда и, так и не посмотрев на собеседника, заторопилась к своему месту. Не успела она сесть, как Азесин промчался мимо, быстрыми большими шагами, не поворачивая головы. Через распахнутые двери в атриум заглянуло хмурое небо и посыпались капли дождя. Лекарь прикрыл макушку чемоданом и сбежал с крыльца, окончательно скрываясь из виду среди нитей косохлёста.

— Странный тип, — резюмировала Иона Флетчберг, глядя в том же направлении. Меральда промолчала. Это был как раз тот случай, когда молчание равно согласию. Тем не менее ей совсем не хотелось снова пересекать мост в экипаже, запряжённом неуправляемой шестёркой лошадей. Наверное, даже больше, чем оставаться наедине с лекарем Бравиати. — Если и этот красавчик сейчас предложит тебе разделить кров, я умру от зависти, — вразрез сказанному, голос инженера звучал равнодушно, не выражая ни сарказма, ни досады. Меральда обернулась, чтобы увидеть, как к ним вразвалочку приближается Алес Роз. Вздёрнутые уголки губ размазали по его лицу самодовольную улыбку.

— Хотела уйти не попрощавшись? — незамедлительно обличил он знакомую девушку, а незнакомой представился, по своему обыкновению неполно, и облобызал её тонкие пальчики. — Впервые встречаю столь очаровательную леди с таким отвратительным чувством стиля.

— Впервые встречаю королевскую подстилку с напрочь отсутствующим чувством самосохранения, — не осталась в долгу Флетчберг, но руку не отняла. Похоже, в столице его знала каждая собака.

— В отличие от вас, у королевы прекрасный вкус, — с опасной вежливостью подчеркнул брат герцога и, наконец, отпустил её ладонь. А потом вернул внимание к Меральде и уже совершенно другим тоном добавил: — Люблю дерзких. Учись, орешек.

По-свойски обхватив её незабинтованное предплечье, он потащил девушку к выходу. Уже на ходу вспомнил про манеры и бросил через плечо:

— Рад был познакомиться, инженер Иона Флетчберг из Сонграда. Надеюсь на скорую встречу.

— Не взаимно, — донеслось в ответ, настолько пренебрежительно, что даже Меральда почувствовала себя пустым местом. Теперь это пустое место терзала смутная тревога за Иону. Она так и не назвала Алесу своего имени, поэтому его прощальная фраза прозвучала как угроза. И только потом Меральда подумала о себе.

— Куда вы меня тащите?! — вырвавшись, нарочито громко спросила она. Однако стражники не шелохнулись. Зато архивариус отвлёкся от своей персоны и неодобрительно на них посмотрел, видимо, забыв, что находится не на рабочем месте.

— Тише ты, — шикнул на неё блондин. Сунул руки в карманы плаща и абсолютно обыденно продолжил: — Думал, ты хочешь помочь своему другу. Ну, нет так нет.

Меральда вопросительно на него уставилась, пока что-то больно скреблось в груди. Наверное, только что родившаяся надежда требовала её освободить. Девушке вышло бы дешевле задушить этот крохотный огонёк до того, как он выберется наружу и разгорится. Потому что когда умирает большая, самостоятельная надежда, становится не просто больно дышать, а невыносимо позволять себе это делать.

— Не здесь, — вдруг посерьёзнел Алес и, не вынимая руки из карманов, зашагал к неподвижным архангелам. Меральда поплелась следом. Роз обронил короткое «Она со мной» и пинком открыл арочную дверь, протискиваясь на высокое крыльцо. Студентке пришлось придержать полотно, чтобы не стукнуться.

Ливнёвки, нарушающие кладку двора своими дырявыми крышками, откровенно не справлялись с потоком, и у крыльца собралась внушительная лужа. Грязная вода достала до щиколотки, когда девушка через неё перебиралась, целиком скрыв короткие туфельки, и теперь в них неприятно хлюпало. Пропитанный дождём подол платья облепил ноги, а к спине прикипели холодные сосульки волос. Но Меральда не жаловалась, изо всех сил стараясь поспеть за мужчиной в чёрном капюшоне. Он дошёл до ворот и что-то сказал часовым, которых тоже можно было выжимать. Выйдя во внешний двор, Алес двинулся вдоль казарм. Он остановился, чтобы подождать спутницу, только оказавшись под козырьком нужной входной группы. К тому времени Меральда представляла себя холодной, мокрой лягушкой, надеясь, что при качественном самовнушении её тело перестанет так сильно колотить.

— Замёрзла что ли? — притворно удивился Алес Роз и мягко придержал её за талию, увлекая в проход. Меральда хотела возмутиться, но у неё зуб на зуб не попадал. Протягивая за собой непрерывную мокрую дорожку, они поднялись на третий этаж. Строгие коридоры казармы смутно напоминали пролёты университетского общежития. Мужчина достал связку ключей и отпер ближайшую дверь, жестом приглашая гостью войти. Продрогшая ученица сразу заприметила современный обогреватель на термалите и пристроилась возле него, усевшись прямо на пушистый, светлый ковёр. Алес снял плащ, покрытый влажными бусинками дождя, и по-хозяйски бросил на стул.

— У меня нет женской одежды, — предупредил он девушку, прежде чем распахнуть шкаф. Выудил чёрную камизу и критически осмотрел, будто решал, стоит ли жертвовать таким хорошим бельём, следом достал короткую тунику и кожаное пальто. Сложив всё это добро на кровать, он покопался ещё немного в поисках простого льняного пояса и смешной конусообразной шляпы с завязками. — Сними туфли, быстрее высохнут, — посоветовал он, опускаясь на пол рядом с Меральдой. Она послушно разулась и приставила обувь к решётке обогревателя.

— Умница, что не согласилась на идеограф, — без тени насмешки похвалил её Алес. — Помнишь первую воровку, ученицу Аделари Алрат из Нитей? Хотя чего я спрашиваю, конечно помнишь. Я видел трансляцию с судебного заседания, и у меня есть все основания полагать, что часть её воспоминаний вырезана. Загадка в том, что здесь, в Каструм-Маре, она не давала согласия. Улавливаешь?

— Хотите сказать, её подключили незаконно? — нахмурилась Меральда. Перед внутренним взором снова всплыло раскрасневшееся от слёз лицо. Глаза, до краёв наполненные болью и отчаянием, искали кого-то в толпе. Неужели она даже не помнила событий, за которые её казнили? Меральда представила себя на месте девушки и содрогнулась от невыразимого ужаса. Роз заметил это и попытался успокоить:

— Ей наверняка дали просмотреть запись. Увы, для остальных данные из чудо-аппарата засекречены, даже для меня. Как и все последующие судебные процессы по аналогичным делам.

Меральда просто смотрела на него, долго и пристально, ища хоть какой-нибудь признак лжи. На резко очерченные скулы и ямочку на подбородке, на открытый лоб и мягкий треугольник носа, на сомкнутые губы, обычно перекошенные до неузнаваемости. Заглянуть в глаза побоялась, потому что иначе ей пришлось бы признать, что Хотиса могут стереть и выкинуть, как сломанную игрушку.

— А кто вы, собственно, такой? Расхаживаете по крепости как у себя дома, имеете свою комнату в казарме, суёте нос в дела гарнизона. И не говорите, что вы просто брат герцога Хари. Он вас на дух не переносит, как и все адекватные люди.

— Король всемогущий, ты мне нахамила! — возмутился Алес, прикрывая рот ладошкой, а когда отнял руку от лица, стало понятно, что его это крайне забавляет. — Вообще-то, я профессор.

— Опять шутите, — устало вздохнула девушка. Зябко поёжилась, растирая плечи, и придвинулась поближе к обогревателю.

— Никаких шуток, орешек, — ловко поднялся и стянул покрывало с неряшливо заправленной кровати, ухитрившись оставить лежавшую поверх одежду почти в исходной точке. Накинул свою добычу на собеседницу, укрыв вместе с головой, и снова примостился рядом. — Я преподаю общую теорию криминалистики в Школе гарнизона.

Ученица приглушённо охнула, всё ещё пытаясь выбраться из-под тонкого одеяла. А когда всё же одолела его, закутавшись точно крыльями, искренне поблагодарила хозяина спальни.

— Не стоит благодарности, потом постираешь. А что? — без стеснения развёл тот руками, видя, как яростно заискрились её медовые глаза, — Няня говорит, я уже большой мальчик, должен сам справляться. А пачкал-то не я.

Меральду впервые охватило непреодолимое желание стукнуть живое существо, но для этого нужно было раскрыть свой тёплый и уютный одеяльный кокон, чего делать категорически не хотелось.

— Хорошо, профессор Роз, — процедила она, бездарно имитируя холодность Ионы Флетчберг. — Но я всё ещё не понимаю, каким образом ваши догадки могут помочь Хотису.

— Это была преамбула, дорогуша. Сам я не уполномочен присутствовать на закрытом заседании, но ты могла бы. В качестве свидетеля, если убедишь правозащитников в важности своих показаний, — Алес откинулся, оперевшись на обе руки, и теперь смотрел на Меральду с интересом юного натуралиста. Девушка прекрасно понимала, что вмешавшись во время суда, а не до него, возможно, уже не застанет друга прежним. Но схватиться за протянутую соломинку было лучшим вариантом, чем не делать вообще ничего. Она неловко ощупала запястье, спрятанное под покрывалом. Не хватало синка, чтобы хоть как-то систематизировать увиденное в день кражи.

— Я попробую записать свои воспоминания. Если получится, вы поможете их проанализировать?

Профессор ухмыльнулся, взял её туфельку и со знанием дела прощупал внутренности.

— Сойдёт, всё равно опять намокнут, — встал в полный рост и вертушкой запустил баретку на ковёр. — Переодевайся и выходи, подожду в коридоре.

Прихватив со стула плащ, он покинул комнату. Меральда нехотя вылезла из одеяла, насквозь пропитавшегося теплом, через голову стянула многострадальное платье и принялась тем же путём снимать нижнюю сорочку. Бретельки намертво застряли в спутанных, ещё влажных волосах. Попробовала аккуратно расцепить пальцами, но тут ей послышался скрип дверных петель, и она одним рывком сдёрнула хлопковую комбинацию, закрывавшую обзор почти так же надёжно, как надетая на голову труба. Машинально прижав бельё к груди, она с недоверием оглядела пустую спальню и остановила взор на плотно закрытой двери. Ещё никогда в жизни она не одевалась так быстро. И ей было плевать, что одежда мужская, на несколько размеров больше и глубокого траурного оттенка, главное — она была сухой. Край туники заканчивался немногим ниже коленей, на грани приличия, но девушка не стала снимать пояс в угоду длине. Не потому что без пояса она была похожа на безумицу в пододеяльнике, просто ей нужно будет куда-то крепить сумку, когда её вернут. Хуже всего село пальто. Меральде пришлось закатать рукава, и теперь начало кистей знаменовали два толстых бублика, при том, что плечевые швы сползли почти до самого локтя. В последний момент ученица вспомнила о двух платках, грязных и мокрых, и спрятала их в карман.

Алес Роз честно сдерживал рвущийся наружу хохот, пока леди с обречённым видом стояла в проходе, но всё-таки прыснул, стоило ей нахлобучить шляпу. Отсмеявшись, он приподнял конус и намотал её волосы на кулак, а затем придавил получившуюся загогулину шляпой.

— Спасибо, так гораздо лучше, — мрачно отозвалась Меральда, пока тот завязывал подбородочные ремни. По крайней мере, теперь она хоть что-то видела.

Дождь смягчился, накрапывая едва различимой пылью. Профессор накрыл голову капюшоном, прежде чем нырнуть в мокрую взвесь. На плацу ученики архангельской школы довольно резво крутили палками. Удары дерева напоминали ритмичную музыку, и Меральда сама не заметила, как зашагала в такт. Катушку стерегли караульные, их белые мундиры отчётливо выделялись на фоне потемневшей от влаги стены.

— Отворяй ворота! — гаркнул на них Алес, стараясь перекричать шум тренировки.

— Уже, — коротко ответил один из архангелов не шелохнувшись. Девушке показалось, что даже не шевеля губами. Центральная часть крепостной стены была затянута плотным сизым туманом, за которым никак не удавалось разглядеть начало моста.

— Да не бойся ты, сто раз так ходил, — сердито проворчал Алес Роз, хватая студентку за руку. Но ей всё равно было страшно. Не столько за себя, сколько за тех, кто сейчас трясся в экипаже впереди.