Веридикт

Глава 16. Исповедь. Часть 2

— Вор, — обжигая яростным взглядом, прошипела девушка. Глаза, казалось, иссушенные до предела, вновь начали заполняться едкой влагой. Она повернулась лицом к Азесину. — Что вам передал капрал?

— Чтобы я не беспокоился, — отозвался лекарь, застенчиво скривив уголок рта. — И оставался в Мираже.

— А мне наоборот, посоветовал свалить оттуда и больше не отсвечивать в столице, — в конце фразы профессор недовольно цокнул языком.

— Так прислушайтесь! Весьма полезный совет для мошенника и убийцы, — язвительно заметила Меральда, всплеснув руками.

— Орешек, — осуждающим тоном протянул Алес, нисколько не смутившись. — Похоже, пришло время поговорить. Идём.

Роз попытался толкнуть её в сторону занятой ими спальни, но девушка увернулась, раздражённо поведя плечом.

— Что, снова будете угрожать насилием? — прищурилась студентка.

— Небо с тобой, милая! Разве тебе не понравилось?

Меральда залилась краской и ожидаемо рассердилась ещё сильнее. Подонок крал книги, подставляя гибельному правосудию других.

Он убил архивариуса Хемпела и использовал её саму, чтобы свести счёты с братом. Девушку неимоверно злило, что её тело откликалось на ласки кого-то столь подлого и гнусного. Азесин с интересом наблюдал за их перепалкой и даже не стал оттаскивать ученицу, когда та с кулаками накинулась на жениха.

— Если начну кричать, вызывай подкрепление, — шутливо бросил Роз, сгрёб нападавшую в охапку и поволок в комнату. Она пиналась, до хруста молотила маленькими кулачками, а в какой-то момент изловчилась и пропорола зубами шёлковый рукав.

— Надо же, какая страсть, — хмыкнул обидчик, меланхолично разглядывая порванную рубашку. — Выслушай меня или уже забей до смерти. Только возьми что-нибудь покрепче. Поранишься, — Алес кивнул в угол, где стояла тонкая металлическая трость для зашторивания.

Это немного отрезвило девушку. Мышцы разом ослабли, хнычущая Меральда сползла по телу профессора и бухнулась на колени. Он не стал её подхватывать. Опустился рядом, привалившись спиной к двери, и удобно вытянул ноги, сдвигая брошенный на полу матрас грязными подошвами. Некоторое время наблюдал, как ученица давится щенячьим воем, переходящим в скулёж, как широко раздувает ноздри, пытаясь нормально вдохнуть, и с каким-то остервенением утирает припухшее, раскрасневшееся лицо.

— Всё пошло не так с самого начала. Придурок Вертигальд мчался за тобой, словно долбаная гончая! Архивариус должен был задержать тебя ровно на столько, чтобы остальные беглецы удрали вперёд и не путались под ногами. Представляешь, как бы я облажался, провернув этот финт с человеком, обладающим идеальной памятью? Даже не уверен, что волшебный камушек сработал бы. Ведь тебя не берёт то, что спрятано в библиотеке. Ну, за исключением моментов, когда ты дезориентирована и напугана. Я говорю о той беспорядочной карусельке, испортившей запись сразу после свистка, — мужчина поясняюще покрутил указательным пальцем и вымученно усмехнулся, качая головой. — Так и будешь молчать? Я тут, вообще-то, душу изливаю. Открыто признаюсь, что планировал пустить под суд тебя, ходячий нейроинтерфейс, пишущий каждую, на хрен, секунду своей жизни.

Сосредоточенно сжимая дрожащие губы, студентка смотрела прямо на него. Слёзы искажали зрительную часть воспоминания, а она хотела зафиксировать признание во всех подробностях. Девушка перестала доверять браслету с тех пор, как поняла разницу между удалением и обнулением. Особенно сейчас, когда профессор нарочно приплетал её умения в свой откровенный монолог. Но он сам научил Меральду пользоваться нехваткой контекста, и будь она проклята, если окажется не в состоянии отделить нужные реплики. Мерзавцу придётся или прикончить её — прямо тут, в одном из помещений столичного комиссариата, — или отпустить. В обоих случаях ему не удастся избежать наказания. Тобиэл Хари, так кичившийся своей неподкупностью, больше не сможет покрывать брата: отворачиваться в нужный момент, делать вид, что Алес для него пустое место, и сознательно не подвергать анализу его поступки. Роз распространял трансляции с казней вовсе не потому, что ненавидел герцога — ему нужна была суматоха. И удирающие в джунгли студенты, желательно с исторического факультета. Куда поскачет Бесстрашный, если надеть на него шоры? «Я на мёртвой кобыле скорее доеду» — ворчал мастер Клифон, а сам профессор переводил коня через мост под уздцы. Однако Меральда не могла винить комиссара в привязанности к брату. Она бы тоже защищала сестёр до последнего вздоха, независимо от того, что они натворили. Возможно, герцог даже пытался избавиться от своей слабости с помощью идеографа, но бездушная машина упорно не желала выскребать необходимое. Зато принимала активное участие в сокрытии правды, на полпути обнуляя непроизвольно напрашивающиеся выводы. Пересматривал ли Тобиэл стёртые из головы воспоминания? И насколько ему принципиально сохранять преданность закону? Может, всё дело в коллективном архиве и он боялся случайно выдать Алеса подчинённым? Зачем рисовать чёткую границу между беззаконием и правопорядком? Ложью и истиной? Добром и злом? Почему это так важно, что Хари готов пожертвовать собственной рукой? Или даже жизнью, расхаживая по парапету дворцовой крыши в надежде оступиться? И всё ради брата, который только и мечтает перетереть его в пыль.

— Предполагалось, что библиотекарь обнаружит пропавший экспонат в одной из клумб под окнами через несколько дней. Мне нужно было время, чтобы переписать книгу. Но его замели вместе с беглецами. Ума не приложу, как так вышло, на него вообще ничего не указывало. Однако я радовался, что идиот Тоби отпустил его, так и не сумев сложить два и два. А потом Хемпел сиганул с моста. Ты в курсе, что туман ослабляет магию камней? Волны теллемита не дотягиваются в Мираж вот уже несколько лет. Однажды город исчезнет с лица земли, и вряд ли большой светящийся памятник поможет жителям найти дорогу домой.

Алес замолчал, надеясь, что девушка, наконец, подаст голос. Не дождался. Слегка приложился затылком о деревянное полотно и выгнул губы в печальной полуусмешке.

— Не вышло из меня первоклассного провидца. Какое-то глупое стечение обстоятельств. Особо пасмурный денёк, треснувшее колесо и дурной характер Хемпела свели нас слишком близко к туману. Ты ведь была там, держала меня за руку. Скажи, разве я кого-нибудь толкал?

Меральда представляла себя каменной глыбой, пишущим механизмом, для которого слова ничего не значили. Наверное, что-то такое и проворачивал глава гарнизона, всякий раз ведя дознание, с тем отличием, что его выдержки хватало на постановку вопросов. А она чувствовала, что разобьётся от звука собственного голоса, как фарфоровая статуэтка.

— Ты меня слышишь вообще? Я сказал, что рано или поздно Мираж захлебнётся в тумане. Сгинут все поселения рубежей, и так одно за другим, пока Мистолия не превратится в кромешную мглу. А библиотечные тексты никто и никогда не расшифрует, потому что их коверкают, уродуют, изменяют, с практически непрерывным эффектом репликации. Но твоя память настолько сильна, что игнорирует очевидное. Скажу больше, тебе влезли в голову и перемешали воспоминания, словно чайной ложкой, но стоило выйти из архива, и практически всё встало на свои места. Помнишь тот картридж, куда ты записала снимки нескольких страниц? Я не нашёл ни единого совпадения с начерченным на лоскутах. Не скрою, у тебя ужасный почерк, только причина, к сожалению, не в этом. Аделари Алрат, та самая воровка из Нитей, просто заметила, как нечто инородное вмешивается в работу её синка. Она и думать забыла, что в детстве запечатлела красивую картинку с каким-то водоёмом, прихватив парочку ненужных символов. И решила разобраться, как, в общем-то, любой уважающий себя криптограф. А позднее — как ребёнок, чья мать внезапно пропала среди бела дня. Восемь лет назад швея Кариса Алрат встала из-за станка и покинула мануфактуру, игнорируя вопросы коллег.

Аделари было шестнадцать, она успешно закончила первый курс Академии и приехала погостить в Нити на время каникул. Со слов девочки, мама пришла домой, обняла детей и пообещала вскоре вернуться. Просила во что бы то не стало дождаться её. Затем села на ближайший экспресс до Барета, там арендовала платформу, и больше её никто не видел. Как думаешь, куда могла исчезнуть женщина, вылетев из городка, так близко расположенного к рубежу? Маленький Иши, конечно же, ничего не запомнил, но уверен, половинка его разорванного нутра до сих пор находится там и упрямо ждёт, что мама за ним вернётся.

Профессор устремил взгляд к окну. Его левая скула неуловимо подрагивала, заострившись холодным лезвием бритвы. Меральда тоже стиснула зубы, ощущая, как нижняя часть лба наливается чем-то тяжёлым и жгучим. Он всё ещё говорит об Иши или уже о другом, таком же брошенном мальчике? Фиола Роз, собираясь тем утром на занятия, обещала шестилетнему Алесу, что скоро возвратится домой? Стоило утратить бдительность всего на секунду, как подлые слёзы снова смазали действительность в обманчиво радужное пятно. Студентке срочно требовалось попасть в Хаз, убедиться, что солнце по-прежнему ярко освещает родные улицы, а мама всё так же печёт хлеб на рассвете и не планирует уходить куда-то дальше их скромного хозяйства.

— Я навещал ученицу Алрат перед казнью. Думал, она слетела с катушек, как твой профессор Орисо, и не может нести ответственность за свои поступки. Путанные мотивы, импульсивность, выраженный алогизм. Мы были почти ровесниками, только меня впереди ждала жизнь, а её… нет, — Роз пожал плечами, продолжая бессмысленно любоваться окном. — Она сказала, где спрятала книгу. Заставила поклясться, что сначала я проверю всё сам. Последним желанием Аделари завещала мне свой браслет. Я честно намеревался передать его родственникам и даже записал для них трансляцию, как она уходила. Но хитрая паршивка перенастроила синк. В отличие от меня, архангелы не смогли этого заметить, поскольку и так без проблем подключались к любому устройству, — Алес покосился на замершую студентку, и, морщась, словно от боли, хрипло выругался: — Туман побери, Меральда, она оказалась права. И без всякого сомнения погибла за эту траханую, никому не нужную правду. Именно так у меня появилась книга, лишний браслет и миссия, о которой я, на хрен, не просил. Разве я похож на историка? Или на инженера? Может, просто выгляжу, как хороший парень? Посмотри, вдруг кто-то прицепил вывеску мне на спину, а я хожу, как дурак, и не знаю.

— А Сильдер Лауби и Клевин Вольс тоже считали вас хорошим парнем? — осипшим голосом поинтересовалась девушка. — Те двое, кого обвинили в кражах и казнили вместо вас?

— Рад снова слышать тебя, орешек, — профессор чмокнул воздух, а затем хищно осклабился. — Нет, только лишь тем, кто хорошо платит за проделанную работу. Как-то неправильно осуждать за их выбор меня, не находишь?

Меральда не ответила. Он всеми силами провоцировал её на диалог, раскачивал эмоциональный фон, пока сам не испытывал и капельки раскаяния. Будто разбивать людям головы и в беспамятстве управлять их волей, было нормальным явлением. Алесу Розу не удастся её обмануть, больше нет. Вынимая из затылка Бравиати прощальный подарок фармации, он рассёк лекарю висок. Роз уже тогда знал, что пустит добытый камушек в дело, а жертвы его низкосортных интрижек попадут в Каструм-Мар. Азесин догадался бы, откуда растут корни, но уродливый шрам, оставленный на видном месте, не давал ему прийти к верным выводам.

— В этот раз я не смог найти исполнителя. Гарнизон серьёзно усилил охрану, а записи с казней расползлись далеко за пределы Университета и теперь пугают не только заполошных, резво бегающих студентов. Мне удалось усвоить логику построения текста — Алрат стянула детскую книжицу, простенький сборник сказок для малышни. Но было бы глупо полагать, что на протяжении тысячелетий письменность никак не менялась. Подбираться к рукописям первого столетия следовало плавно, в хронологическом порядке и, желательно, с толком. Слепой вор продолжил бы тащить ненужную макулатуру. Я рассчитывал, что главный архивариус разбирается в книгах лучше меня. Однако он, как и все прочие, видел символы через призму тумана и, честно говоря, не слишком-то ими интересовался. Отморозка больше занимали юные девицы и то, что у них под юбкой. Я довольно долго наблюдал его глазами и поверь, ты не захочешь знать, что он мечтал с тобой сделать, — Алес прикрыл веки и глубоко вдохнул. Костяшки пальцев побелели, прежде чем мужчина сумел разжать кулаки. — Отдавать Хемпела вместе с камнем было рискованно. Старый добрый шантаж обещал сделать из него куда более полезного пособника. Но этот идиот и здесь умудрился меня обскакать. Я носил лакейскую маску, общаясь через браслет Аделари, и не снимал капюшон, а библиотекарь с ходу разглядел во мне черты королевского ублюдка. Кинулся помогать, как рьяная шлюшка, сманившись посулами богатства и знатности, которые сам себе и придумал. Хемпела вдохновлял на подвиги один только вид герцога, стоящего в его заплёванной гостиной. Я всё ломал голову: каким образом архангелы так точно определяют момент кражи? Вот тут мне и пригодился опыт сообщника — после выходки ученицы Алрат, каждый экземпляр пометили особым фиксажем. Взаимодействуя с контрвеществом, нанесённым на все проёмы в здании, он подавал сигнал на пост гарнизона. В условиях библиотеки вытравить состав не получилось бы, а разбирать кладку стены — занятие долгое и почти бесполезное. Патруль давно превратился в круглосуточную охрану, а инженеры проверяют несущие конструкции каждую луну. Я пошёл от обратного — пронёс одну из украденных книг, тем самым включив сигнализацию. У меня было около минуты, чтобы подняться на второй этаж и незаметно убрать экспонат под плащ. Оставалось лишь дождаться свистка и в числе первых выпрыгнуть в окно, которое, кстати, заранее приоткрыл архивариус. Денёк и вправду выдался жарким. В конечном счёте никто бы не пострадал. Откуда мне было знать, что туман заставит Брида Хемпела вспомнить, как ему подсаживали камень? Разве я мог предсказать, что он узнает фигуру, словно бы поджидающую его во мгле на узком мосту, чтобы повторить? И уж точно не предполагал, что трусливый хорёк предпочтёт сдохнуть, чем снова пустить кого-то в своё не отягощённое интеллектом сознание.

Профессор склонил голову набок и вновь принял максимально скучающий вид. Казалось, он готов подпирать собой дверь целую вечность. Впрочем, а что ещё ему оставалось делать?

— Зачем вы всё это рассказали? — промямлила Меральда. Онемевший язык не слушался хозяйку, а взгляд почему-то прилип к той палке в углу.

— А что мне терять? — развёл руками Роз. — Если ты ещё не поняла, за мной охотится не просто кучка бывших царедворцев. У этих неудачников не хватит ни ума, ни фантазии, ни возможностей. — Алес проследил за настороженным взором девушки и невесело фыркнул. — Хотя у тебя есть все шансы опередить фармацию. Могу сымитировать нападение, чтобы суд без проблем принял версию с самообороной. Уверен, когда меня не взяли в Лицей, Мистолия лишилась великого артиста.

Мужчина поднялся и стал пробираться к трости, довольно крепкой на вид, с тупым крюком на конце. Студентка бросилась к выходу, но тот с охотничьим проворством подскочил сзади и повалил её на матрас.

— Ну-ну, дорогуша, не торопись. А как же последний поцелуй приговорённого к смерти?

Меральда сама прижалась губами к нагло растянутой ухмылке. Опешивший профессор даже не сразу ответил, на мгновение застыв нефритовым изваянием. Этим судорожным касанием девушка хотела доказать, что они оба ещё живы. Может, у них нет никакого завтра — фармация выпустит в столицу крылатых химер, зачарованная одежда сплющит хрупкие человеческие тела или кипучий яд изорвёт вены в кровавые клочья. Она не станет загадывать. Не будет строить планы дальше, чем на минуту. Если Алес Роз и впрямь сдаётся, вот так запросто умывает руки, откуда ей набраться смелости, чтобы рассчитывать на что-то большее? Что ещё она может успеть сделать за оставшуюся минуту? Наверное, Алес почувствовал, что ей руководит вовсе не страсть, а болезненное отчаяние, терзающее губы подобно битому стеклу. Отстранился, всё ещё бережно удерживая в ладони её бледное лицо, и нахмурился.

— Покажи, чем занималась в ночь, когда я уехал. Я не слишком аккуратничаю с инструментами и вполне мог заляпать что-нибудь скверной. Думаю, тебе нечего бояться.

Ученица смежила веки и послушно впустила его в поток своей памяти. Похоже, Санви Хиг не поделился с ним трансляцией смертоносного платья, иначе профессор не стал бы сомневаться. Самой Меральде уже было всё равно, чьи щупальца дотянутся до неё раньше. Ей не выстоять в одиночку.

— Ну вот, можешь расслабиться. Грисель прислала несколько бутылок имерийского в прошлое полнолуние. Вкус действительно потрясающий, — Алес пригладил волну русых волос, затем очертил пальцем ещё влажную линию рта. — Без её вмешательства Галиард уже давно закрыл бы библиотеку. Но твои способности всё меняли, я больше не нуждался в поддержке королевы. Видимо, эта связь тяготила не только меня, однако должен признать, её величество выбрала весьма кардинальный способ завершить отношения.

Девушка села одним рывком — собеседник едва успел уклониться, чтобы не стукнуться лбами. Судорожным движением отняла руку, завершая контакт, и уставилась в стену пустым взглядом. Мысли понеслись вскачь, словно кто-то тасовал карты рубашками вниз.

«Я бы решила, что они двойняшки, но в одном течёт королевская кровь, а в другом — кровь сапожника», — изрекает невозмутимая Иона Флетчберг.

«Меня не взяли, я завалил тестирование. В каждом, на хрен, учебном заведении Мистолии, по всем долбаным специализациям я получил отказы», — ревёт клокочущий голос Алеса в её голове.

«Как раз в тот промежуток времени корона направила в Школу профессора Роза…» — мягко повествует лекарь Бравиати, — «Династия Хари, а может, и вся эпоха королей, подходит к концу.»

Спокойный облик Азесина внезапно сменяется сердитым лицом короля:

«Каждый должен делать свою работу и твой нос ещё не дорос ни до одной из них. Можешь продолжать играть в профессора, охотиться, когда тебе вздумается, и даже делить ложе с моей супругой. Но не мни себя принцем, думая, будто у тебя есть право голоса.»

«У хорошего архангела не бывает иных привязанностей, кроме любви к закону», — произносит Тобиэл Хари тем тоном, от которого всё внутри покрывается инеем.

Её величество с диким ужасом хватается за живот. Восковая бледность идеально гармонирует с аквамариновым нарядом, а слои драпировок успешно скрывают фигуру.

«Я пришлю к вашему празднику вагон лучшего вина!» — объявляет она, счастливо улыбаясь.

«К тому времени, как они отловят меня для забора образца, им придётся признать малыша здоровым», — небрежно бросает профессор Роз в одном из мрачных переулков Миража.

«Хари — превосходные манипуляторы», — шепчущее эхо замыкает круг. Цикл повторяется на бесконечном репите, ускоряется до сверхсветовых значений, пока не взрывает мозг девушки ослепительной вспышкой.

Принц Алес с тревогой вглядывался в заледеневшие черты, а потом нерешительно коснулся её плеча:

— Ты в порядке?

— Да, наверное, — Меральда стряхнула оцепенелость.

— Ну так что, сдашь меня гарнизону или дождёмся очередного феерического шоу от генетиков? Второй вариант предпочтительнее, потратим остаток времени с пользой, — томным, урчащим бархатом пропел мужчина у самого уха. Вдруг отпрянул, хрипло прочищая горло, и наигранно воскликнул: — Кстати, нашёл на твоём синке одну любопытную страницу. Послушай: север королевства — это горы, доходящие до берегов. Жители острова, будучи искусными пловцами, пересекали воду, завоёвывали новые земли и занимались там научными исследованиями…

— Я помогу вам с текстами, — холодно выдала студентка, изо всех сил прижимая колени к груди. Красный лекарь ошибался, думая, что Алес испытывает к ней нежные чувства. Меральда была лишь инструментом, который требовалось заполучить любой ценой. Даже если для этого придётся переломать её моральный хребет и растоптать отзывчивое сердце. — Но у меня есть условие. Вы должны вытащить Тобиэла Хари из лап трибунала.

— Это ещё зачем? Выродок заложил родную мать, только бы выстелиться перед королём. Держу пари, Галиард не даст в обиду своего цыплёночка.

— Затем, что он ваш брат, — сухо отрезала Меральда.

Она не собиралась объяснять, кто из них на самом деле был любимым сыном его величества. Тот, кого официально лишили права на престол и сослали на рубежи, припаяв к руке кусок металла, или тот, чьё существование скрывали, попутно пытаясь всеми средствами удержать при дворе и уберечь от необдуманных поступков. Стоило Розу податься в охотники, как его тут же приняли в Коллегию профессоров. А чтобы хоть иногда выдёргивать паршивца в столицу, король пустил его в койку к своей жене. Алес думает, что добился всего сам, благодаря собственному уму и находчивости, пока Тобиэлу всё подносили на красивом блюдечке. И глубоко заблуждается, поскольку это он — тепличный цветочек, капризное дитя, без конца сбегающее от нянек. Но теперь настала его очередь хлебать из горшка. Грисель беременна, и её будущему ребёнку не нужны соперники.

Меральда так и не поняла, который из братьев оказался бракованным. Одно она знала точно: если, по мнению правителя, единственным достоинством комиссара было слепое следование закону, Галиард Первый не станет его щадить. По праву королевской причастности людей казнили и за меньшее. Например, за кражу яблок с дворцовой кухни.

Девушка перевела взгляд на задумчивое лицо принца. Она почти видела, как в его голове активизируются нейронные связи, разряды вспыхивают и гаснут, оседая мутными отблесками в глубине серых глаз. Меральда ничего не скажет. Теперь она тоже игрок, ведь ей достался самый лучший учитель. Студентка украдкой поправила булавку, отстегнувшуюся во время заседания, и стала ждать, когда перестанет так сильно саднить. Отказывалась понимать, что на самом деле болит её разорванная душа. Половина высохла и завяла от бессильной любви, так и не получившей живительной взаимности. Другую выкосили, выкорчевали цветущие недотроги и распахали мясом наружу, чтобы посеять семена чёрных, колючих роз.

Больше книг на сайте — Knigoed.net