Веридикт

Глава 2. Мираж

Поздним утром Меральда уже сидела в военном экспрессе и бесцельно глядела в окно. Несмотря на сонливость, она боялась даже моргать. Ведь вполне возможно, что, открыв глаза в следующий раз, вместо привычного пейзажа она увидит горизонт, безжалостно изломанный грядой тёмных скал, и развешанные над ним, точно грязное бельё, тучи. Сейчас же экспресс скользил прямо над прозрачными крышами аэропонных садов. Между ровными стеклянными кубиками теплиц высились чёрные башни, унизанные драгоценными камнями похлеще придворных барышень, — атмосферные конденсаторы бесперебойно собирали воду для орошения продовольственных культур. Вся эта геометрия проносилась так быстро, что если бы девушка действительно пыталась рассмотреть снующие фигурки людей, у неё непременно закружилась бы голова.

Рядом со студенткой сломанной пополам куклой восседал архангел. Визор был поднят, его глаза прожигали спинку сиденья впереди. Но стоило Меральде почесать нос, как она тут же становилась объектом пристального внимания. Ей даже слышался металлический скрежет, с которым тот поворачивал голову. Наверное, всё дело в горжете, наглухо закрывающем его шею до самого подбородка. А ещё ей казалось, что вложенный за спину трезубец, должно быть, мешает мужчине сидеть. Три сияющих острия гордо выглядывали из-за его плеча и, как бы невзначай, блокировали проход.

Девушка не знала в каком качестве поднялась на борт военного экспресса — подозреваемой или только свидетеля, но то, что она была одной из семи гражданских, перевозимых прямо сейчас в Каструм-Мар, заставляло задуматься. На её синке хранились тысячи записей, в разное время сделанных в библиотеке. Пожалуй, достойный повод, чтобы привлечь внимание гарнизона и познакомиться со столь увлечённой персоной поближе. От этого «поближе» у неё леденел затылок, а в районе лопаток, едва ли прикрытых разорванным платьем, пробегал лёгкий статический разряд.

Если с ней всё было более или менее понятно, то почему задержали Хотиса Вертигальда, оставалось загадкой. Юноша подтвердил, что сделал несколько снимков на фоне здания. Подстраховался на случай вполне справедливого обвинения в прогуле. Может, он, сам того не ведая, зафиксировал какие-нибудь важные улики? Меральда закусила губу, всё так же невидяще взирая на стекло, а справа снова донёсся характерный лязг. Когда Хотис признался, что просто увязался за ней — между прочим, бросив свою девушку посреди свидания! — ученица самым глупым образом начала икать. От дикой смеси удивления, надежды, стресса и переохлаждения. Не в силах выдавить ни одного слова, поддающегося идентификации со стороны собеседника, она пониже опустила голову, надеясь, что в сумерках тот не заметит её горящих, пунцовых щёк. Впрочем, он и не заметил, а продолжил шептать: «Ты ведь могла ушибиться. Да и вообще, ты не раз спасала меня на основах коммуникации, давала списывать статистику, разжёвывала экологическую историю как самому тупому человеку в Мистолии. Так подумать, вряд ли я закончил бы первый курс без твоей помощи. Сейчас прозябал бы на переработке отходов или натирал стаканы в наливайке Бакена. Можешь представить меня с тряпкой?» — и наглядно показал, как с важным видом вытирает гипотетический стакан. Меральда неуверенно хихикнула, чувствуя, как в груди всё опустилось, а вместе с тем ушла и дурацкая икота. Из них двоих действительно получились хорошие друзья.

Девушка украдкой посмотрела назад, слегка развернув корпус. Сразу за ней сидел профессор Орисо — преподаватель экологической истории. Он явно нервничал, весь ссутулился и поник, вытирая платком градинки пота с проклюнувшейся лысины. За ночь воротник его рубашки заметно осалился, закатанные рукава измялись, а ткань на груди несколько раз взмокла и высохла, теперь вздыбившись неровными контурами жёлтой соли. Меральде было грустно и немного стыдно видеть учителя таким. Стыдно за себя, будто она намеренно подглядывала в замочную скважину. Поэтому она постаралась перевести взор дальше, приподнявшись совсем чуть-чуть. Там, упёршись ухом в крыло архангела, спал Хотис. По-детски умиротворённое лицо резко контрастировало с невозмутимым ликом античной статуи, монолитом высившейся рядом. Она невольно залюбовалась не столько их полярностью, сколько заразительным спокойствием расслабленных век и губ. Разлохмаченная чёлка торчала в разные стороны, а отдельные пряди совсем немного не доставали до носа конвоира. Эта картина позволяла девушке надеяться, что их везут на честное следствие, а не на убой.

Она встала почти во весь рост, чтобы рассмотреть хвост экспресса, как на плечо опустилась тяжёлая рука надзирателя и мягко, но настойчиво, вернула девушку на сиденье. Впрочем, Меральда и так видела всех задержанных при посадке. Заносчивую девицу с собранными в пучок серебристыми волосами, судя по комбинезону с поражающим количеством карманов — будущего или действующего инженера. Весьма габаритного мужчину в странной подпоясанной тунике и в шарфе. Его до сих пор мучила одышка после подъёма на платформу. Мальчика-подростка, оборванного и грязного, но с упрямым лицом и недоверчивыми глазами, глядящими на мир исподлобья. И того самого архивариуса, с идиотскими тоненькими усиками и пронзительным голосом, которому Меральда при побеге оставила оторванный воротник. По её мнению, последний идеально подходил на роль если не преступника, то сообщника для всех четырёх краж. Она и сама надеялась однажды стать работником Архива Забытых Слов, до права на исполнение мечты оставалось ещё два с половиной года обучения на историческом факультете. Вряд ли по окончании ей доверили бы столь почётную должность, но она могла бы работать с каталогами, заниматься реставрацией или просто расставлять книги по своим местам после закрытия. Так вот, нынешний архивариус как минимум лично присутствовал при каждом хищении, а как максимум — знал, что именно нужно взять и каким путём безопасно уйти. Теперь странным казалось и то, что обычно молчаливый старший библиотекарь так громко привлекал к ней внимание стражи. Только знать бы ещё, какой у гарнизона был повод познакомить его с комиссаром.

Экспресс двигался на северо-запад, сначала над садами, затем над небольшими местными фермами, обогнул два посёлка-близнеца и озеро между ними, похожее на огромную лужу. Дальше они сбавили скорость и полетели над дорогой, проложенной в мелкосопочнике. На холмах, плотно укрытых разнотравьем, паслись стада домашнего скота, но чем дальше экспресс удалялся от человеческих поселений, тем больше проявляла себя дикая природа. Мирно кочевали буйволы, в высохшем кустарнике прятался сервал, ястреб кружил в небе, зорко высматривая добычу, а семейство слонов устало взбиралась на сопку в поисках воды. С естественными источниками воды в Мистолии действительно было неважно. Пока люди пользовались конденсаторами, вся остальная биосфера выживала от дождя к дождю.

Сколько бы Меральда ни занимала себя раздумьями, чтобы не провалиться в сон и тем самым не превратить долгую поездку в одно мгновение, вскоре впереди выступил неровный каменистый край, едва различимый из-за тёмного нависшего неба. Так выглядит нижняя челюсть огромного и очень старого зверя, местами с обломанными и стёртыми зубами. И этот зверь жрал небо, оставляя за собой только туман. Город Мираж стоял прямо в его пасти, в вечной зябкости, мгле и измороси.

Всё ещё пытаясь отвлечься от мрачных мыслей, девушка начала гадать, каким образом их доставят наверх. На парошарах? Или придётся подниматься пешком? Даже если потребуется скакать верхом на горных козах, ей безоговорочно нравились все варианты. Каждый из них займёт много времени, а значит, она ещё дольше сможет принадлежать себе. Экспрессы при всех своих возможностях не могли подниматься так высоко. Встроенные кристаллы селестинита создавали магнитную подушку между землёй и платформой. Если бы им пришлось лететь прямо над холмами, в лучшем случае пассажиров бы сильно укачало, а о худшем и думать не хочется. Но на скалах эффект антигравитации вовсе не работал. Парошары же легко взлетали и ещё легче набирали высоту, благодаря сложной комбинации паровых камней и охлаждающей руды. Вапорит генерировал пар в камере сгорания и приводил в действие турбины, а обработанный криомантит поглощал избыточное тепло. Регулируя количество тех и других, можно было контролировать мощность тяги и стабилизировать полёт, управлять скоростью и направлением машины. Но подготовка рейсового парошара занимала значительное время, так как сначала необходимо рассчитать высоту, дальность, оптимальную скорость, подъёмный вес, оценить погодные условия и вплести их в расчёт, а затем добиться идеального баланса между вапоритом и криомантитом.

Когда скалы перестали быть далёкой зубастой пастью мифического чудовища и превратились в длинную шеренгу безмолвных великанов, Меральду настигло разочарование. На фоне тёмных камней отчётливо виднелась извилистая ленточка эстакады. Вертигальд покинул борт последним, с помятым лицом, но в изумительно хорошем расположении духа. «Выспался, мерзавец!» — ласково подумала девушка. Мерзавец же с хрустом потянулся и обезоруживающе ей улыбнулся. Подступы к эстакаде охранял патруль в белых мундирах, но они просто переглянулись с сопровождением и сразу освободили путь. За воротами пленников уже ждал обычный колёсный дилижанс, запряжённый шестёркой лошадей. Мальчик тут же попытался улизнуть. Сама идея была хорошей, учитывая обычную скорость передвижения архангелов, но ребёнок не обладал критическим мышлением взрослых, покорно занимающих пассажирские места. У эстакады только два конца — Мираж и ворота. И то и другое под охраной гарнизона. Тем временем упрямец ловко забрался на ограждение да так и замер. Даже в подгорье сама земля будто щерилась огромными, острыми зубьями, а гигантские валуны часто перемежались с ущельями. Ни одной травинки, только холодный, безжизненный гранит. Три архангела зашагали к нему, чеканя так, что дорога под сапогами затрещала. Опустили визоры и на ходу обнажили трезубцы. На секунду Меральде показалось, что мальчишку столкнут, как ту кухарку с эшафота, и она в отчаянии затарабанила ладошкой по стеклу.

— Не трогайте его! — и уже ребёнку, тем же тоном, каким часто ругала своих младших сестричек, — Немедленно спускайся и садись в повозку!

Подросток обернулся и хмуро посмотрел на девушку, которая, не переставая, стучала в окно. Конвоир перехватил деятельную руку Меральды, затем, уже занесённую, вторую, совсем рядом с подсохшими ранами от укуса гончей. И она, распятая, просто уставилась умоляющим взглядом в чумазую мордашку мальчика. Но он снова отвернулся. Потрескивающие трезубцы приближались под глухой бой архангельских ступней. Девушка попробовала вырваться, но хватка была крепкой. Тогда она подняла глаза на удерживающего её архангела и тихо, срываясь почти на каждом слоге, проскулила:

— Пожалуйста, я прошу вас, дайте мне с ним поговорить!

Первым сдался капрал. Тогда Меральда заметила, что служащие в гарнизоне не просто переглядываются, а жестикулируют. Едва уловимо изобразил пальцами кружок и разомкнул его, как если бы выбросил что-то невидимое, зажатое между самыми кончиками. Как только рядовой перестал стискивать её запястья, подчинившись приказу, она юркнула в проход, обежала дилижанс и даже обогнала вооружённых стражников, загородив мальчишку своей почти обнажённой спиной.

— Спускайся. Они ничего тебе не сделают, обещаю, — откуда в ней взялась эта уверенность, она и сама не знала. Зато знала, что если парню повезёт прорваться через оцепление, от ближайшего посёлка его будет отделять пересушенный кряж и стаи диких зверей. А может, и химер. Подросток насупился, вперив волчий взгляд в лицо незнакомки. Меральда тоже буравила его глазами, вскинув голову и авторитетно сложив руки на груди. Он покрепче перехватил перила и спрыгнул. Стоптанные ботинки грохнулись о дорогу рядом с девушкой. Меральда протянула ему ладошку, а когда тот неловко вцепился, протащила мимо застывших архангелов и втолкнула на борт.

— Можно, он сядет со мной? — непослушный язык опять разбух во рту, позволяя лишь лепетать. От былой твёрдости не осталось и следа. Капрал, к которому она обратилась уже напрямую, и бровью не повёл.

— Он сядет с ней, — решительно отпихнув Меральду в сторону сиденья, где расположился мальчик, Хотис навис над шлемом капрала. Из-за роста ему пришлось ссутулиться.

— Да что ты себе позволяешь, нахальный щенок! — завизжал уже знакомый фальцет из-за спины офицера.

Дверь закрылась и, судя по стуку, не уместившиеся в салоне стражи принялись взбираться наверх, на империал. Кони тронулись, пассажиров одновременно качнуло, и это синхронное движение развеяло тревожную сцену. Студент боком скользнул на свободное место, а по соседству устроился сам капрал. Теперь Меральде были хорошо видны струпья в спутанных и присохших к затылку волосах.

— Ты в порядке? Как тебя зовут? — шёпотом обратилась она к юному возмутителю спокойствия. На вид тому было около тринадцати, худые ноги с трудом доставали до пола. Смуглая кожа, выгоревшие на солнце кудри и жилистые руки выдавали в нём сельского жителя, из тех, что вели хозяйство самостоятельно. Он угрюмо покосился на девушку из-под курчавой чёлки и буркнул:

— Иши.

— Ученица Меральда Каллепс из Хаза, — студентка развела руки в шутливом реверансе и с улыбкой кивнула.

— Из инженерного? — вдруг встрепенулся мальчишка и подался к ней, упёршись ладошкой в скамью. — Ты знала Аделари Алрат из Нитей?

Меральда отрицательно покачала головой, но имя показалось знакомым. Академия Инженеров располагалась в столице, далеко от Солазура, где училась Меральда, и ещё дальше от Хаза. Там не просто готовили будущих инженеров, фактически студенты навсегда оставались под крылом Академии. Вели разработки и проводили испытания коллективно, по общему согласованию. Меральда считала такой подход правильным. Бесконтрольные изобретения могут запросто обратиться во вред.

— Я знала, — громко хмыкнули позади. Архангелы заскрипели шеями, обращая свои пронзительные взоры на говорившую. Меральда поёжилась, будто на неё вылили ушат холодной воды, хотя её задело только по касательной. Зато самой девице было абсолютно плевать. В ней не чувствовался вызов или наглость, лишь непробиваемое равнодушие. Она поправляла растрепавшийся пучок.

— Подводка осыпалась, — вполголоса заметила Меральда.

— Спасибо, — девушка в комбинезоне принялась усердно стирать со скул серебристую пыль.

Меральда отвернулась и даже немного сползла с сиденья, чтобы покинуть траекторию всеобщих взглядов. От них у неё по спине снова расползлись колючие мурашки. Удивительно, но Иши почти сразу последовал её примеру.

— Я ей не доверяю, — не дожидаясь вопроса, пробормотал мальчик. Меральда протянула руку и в задумчивости убрала пряди с его лба. Иши нахмурился, но студентка настойчиво потянула его за подбородок, подставляя лицо к свету. Затем пальцем разгладила морщинку между бровей и наконец выдала:

— Иши Алрат из Нитей, вы с сестрой очень похожи, — и с грустью добавила, — Мне жаль. Мы не были знакомы, но я видела трансляцию с её казни.

Мальчишка вырвался и, пряча слёзы, отвернулся к окну. Аделари Алрат была первой обвиняемой в ещё неоформленной череде краж. Книгу не нашли, следственные действия держатся в тайне, а вот запись с исполнения приговора отпечаталась в памяти Меральды до мелочей, как если бы она прокручивала её с синка. Белая рубаха контрастирует на фоне бронзовой кожи и длинных тёмных локонов, мокрое, припухшее лицо искажает гримаса девятикратной боли от прикосновения трезубцев, и смертница падает спиной в неизвестность. Клубки тумана хищно взвиваются в стороны и словно сползают по невидимой стене. Герцог Хари с подчёркнутым безразличием убирает осиротевший браслет в мешочек, но первоисточник замечает, как от ярости пульсирует жилка на его виске и чуть подрагивают желваки.

Меральда напряглась. Ей следовало немедленно всё забыть, а не вызывать новую волну воспоминаний. Но хуже всего то, что она разделяла транслируемые эмоции. Она ненавидела комиссара каждой клеточкой своей души.

Копыта лошадей мерно отстукивали спокойный аллюр по городской мостовой. Приземистые домишки с грязными окнами плотно жались друг другу, лишь изредка оставляя узкие улочки между мшистыми стенами. Моросил дождь и в ливнёвках вдоль дороги медленно скапливалась вода. Редкие прохожие, зябко кутаясь в шарфы и пальто, быстрым шагом пересекали улицу и скрывались в переулках. Лишь некоторые поднимали голову и замирали, провожая дилижанс внимательным взглядом из-под низко опущенных полей шляпы. При этом сложно было что-то рассмотреть дальше дюжины метров, бусенец густо кропил окрестности. Низкое небо сливалось с туманом, создавая ощущение замкнутого пространства. Всё выглядело так, будто вездесущая магия инженеров с их минералами и камнями сюда не добралась. Скальный город остался в стороне от технического прогресса, совсем нетронутым и каким-то архаичным.

Они пересекли круглую площадь, больше похожую на центр лабиринта. Восемь величественных арок сводили улицы в распутье, сердцем которого была сияющая, как вечный маяк, статуя покойного короля Имберта Третьего. Меральда заворожённо провожала взглядом лучистый памятник, не замечая оживлённости вокруг. Сновали повозки, мелькали шляпы, лихачи прикрикивали на уставших жеребцов, тут же вымокшие под ситным дождём кромушники просили милостыню, жалобно вытягивая свои запястья каждому встречному, из кабака доносились ругань и звон стекла, синковщик прикручивал открытую трансляцию на неприметную дверь своей мастерской, довольно потирая руки, а на ступеньках горестно завывал котёнок. И всю эту сутолоку сквозь завесу дождя заливало мягким, желтоватым светом гигантского изваяния. Словно усопший король безмолвно одобрял бурлящую вокруг него жизнь.

Когда экипаж нырнул в арку, видимость снова упала почти до нуля, строения слиплись в одну бесконечную стену, а гомон стих. Иши с неохотой оторвался от окна и понуро уставился на кончики своих ботинок.

— Не бойся. Просто говори правду, и тогда тебя обязательно вернут домой, — Меральда пригладила его упрямые кудри в попытке утешить.

— Я хочу знать, почему они убили мою сестру, — твёрдо, совсем по-взрослому, прошептал подросток, сжав худые кулачки. — Не думаю, что такая правда им понравится.

Девушка поджала губы. Она долго смотрела на хрупкую фигурку мальчика и изо всех сил сдерживала слёзы. Потому что не знала, есть ли в мире хоть какая-то правда, которая позволит им вернуться домой. Мираж лежал на краю света, как отрезанный ломоть, забытый и оттого тёмный и заплесневелый. Все трансляции из этого города, какие ей довелось увидеть, были казнями. Всё остальное — устные пересказы, о застенках страшной крепости, о зубастых скалах и о вечном дожде. А выбрался ли кто-то на самом деле? Иначе зачем караулить единственный путь в город? Меральда наскребла остатки мужества и снова потрепала мальчишку по голове. Под этой лаской он немного расслабился, будто невидимая пружина, растянутая вдоль его позвоночника, наконец сдала позиции.

Дилижанс притормозил, а через несколько минут тишины впереди что-то глухо стукнуло. Земля вздрогнула, кони испуганно заржали. Кучер щёлкнул упряжью и лихо выругался. Экипаж тронулся быстрее обычного. Возница сначала спокойно, а потом криком, чередовал команды «тпру», «тише» и «стой». Кузов раскачивало, а вместе с ним и пассажиров. Меральда склонилась к окну через плечо соседа и попыталась рассмотреть окрестности. Их обступил глухой туман. Иши привлёк внимание девушки, тыча пальцем куда-то вниз. Под колёсами прыгала мощёная дорога, но буквально в метре обрывалась во мглу. Меральда в ужасе отпрянула и обеими руками вцепилась в сиденье, совсем не замечая боли в повреждённой конечности. Служащие гарнизона по-прежнему держались невозмутимо. Зато старший библиотекарь в панике попробовал перелезть через конвойного и ожидаемо получил разряд в лицо, без всякой посторонней помощи ткнувшись носом в трезубец, пристёгнутый к спине архангела. Архивариуса это отрезвило, он упал на скамью и принялся судорожно ощупывать усы, от которых шёл лёгкий дымок. Лошади, наконец, вняли призывам командира и замедлились, а затем и вовсе остановились.

— Приехали, — мрачно констатировал Иши и протёр стекло рукавом. Периметр тускло освещался невысокими фонарями, но в достаточной мере, чтобы разглядеть тренирующихся на плацу архангелов в непривычной чёрной одежде. Отсюда же виднелся край здания с аккуратными, словно вырезанными на бумаге окнами, а над плоской крышей вверх тянулась отвесная стена.

Покинув салон, Меральда съёжилась под студёным крапом и в первую очередь посмотрела назад, туда, откуда их привезли. Узкий мост с обломленными балюстрадами тонул в мареве, видимая часть едва заметно подрагивала, а из глубины тумана нарастал приглушённый треск. По обе стороны высились каменные ограждения и, когда мост свернулся валиком, как ковровая дорожка, единственный просвет оказался заблокирован. Девушка поняла, что поспешила с выводами — кое-какие современные архитектурные решения всё-таки добрались до этого консервативного городишки.

— Что за безрукий кустарь это спроектировал? — задала резонный вопрос леди с серебристыми волосами, изящно изогнув бровь. И тогда Меральда заметила, что не она одна наблюдает за тем, как их в очередной раз отрезают от остального мира.

— А я давно говорю, что пора заняться перилами, да разве ж кто-то слушает старого машиниста? Вот провалимся в бездну, тогда и попомнят старика, — беззлобно проворчал извозчик и успокаивающе похлопал встревоженную лошадь по загривку. Как только последний архангел сошёл с империала, кучер забрался на козлы и пустил шестёрку в обход учебного плаца.

Пока арестантов ранжировали в цепочку, строго по росту, Меральда сообразила, что строения, расположенные вдоль крепостных стен, были казармами. Архангелы окружили сформированный строй со всех сторон и повели через ворота во внутренний двор. Меральда завела здоровую руку за спину, чтобы мальчик мог ухватиться за неё, если вдруг станет страшно. Но он храбрился, развлекаясь тем, что ступал шаг в шаг за спутницей. Девушка вообще не смотрела под ноги, наоборот, шла с высоко поднятой головой, стараясь увидеть рыжий затылок Хотиса, от которого её отделяли пышный пучок, подпаленный чёрный парик, вспотевшая лысина и куцый седой хвостик, лежавший поверх яркого шарфа. Ко всеобщему удивлению, для них отворили парадные двери, а не отправили в обход цитадели к какому-нибудь мрачному подземелью. На пороге стояла пожилая экономка, в круглых очочках на круглом же лице в обрамлении кружев объёмного чепчика, и торопливо вытирала руки о накрахмаленный передник.

— Да что ж это такое, черепахи быстрее ползают! — деланно возмущалась женщина, сторонясь с прохода.

В атриуме царил полумрак, разреженный флюоритовыми светильниками и тлеющими в большом камине углями. Убранство отличалось скромностью, если не бедностью. Никаких украшений, не считая функциональных камней флюорита в оправах из линз и резных колонн галерей на втором ярусе. Из мебели имелись только грубо вытесанные скамьи с высокими спинками. Единственное окно было едва ли светлее серых стен и располагалось над вторым пролётом центральной лестницы.

— Семеро. Надо подготовить комнаты и предупредить поваров, — проговаривала вслух экономка, скорее для себя, чтобы не забыть. — Нагреть воды, принести чистую одежду. Да уж, на такого здоровяка разве что простыню пустить. Король всемогущий, что это за страшные раны, деточка? — старушка склонилась над предплечьем Меральды, придерживая очки указательным пальцем. Но почти сразу выпрямилась, судорожно хватаясь за сердце. Пронзительный звук свистка, совсем как в библиотеке, неожиданно взорвал воздух. Иши испуганно вцепился в ладошку ученицы, а та подпрыгнула и принялась хаотично крутить головой. Профессор Орисо стоял, не шелохнувшись, и смотрел в пол, только мизинец всё ещё подрагивал, хотя синка на нём не было. Толстяк завалился на пол, как падают опоссумы при малейшей опасности.

— Вы точно хотите, чтобы мы дожили до допроса? — скривился Вертигальд, демонстративно прочищая ухо. Старший офицер невозмутимо спрятал свисток в нагрудном кармане и обратился к лестнице.

Меральда, совершенно сбитая с толку, продолжала вертеться заведённой куклой, ей хотелось убежать, спрятаться, но мальчишка только сильнее сжимал её пальцы. Слева, за балюстрадой второго этажа, мелькнуло светлое пятно, и она, наконец, остановилась. Из-под чёрного капюшона за ними наблюдал герцог Хари и довольно ухмылялся. Заметив пристальный взгляд девушки, он коротко помахал ей, натянул капюшон поглубже и отступил во мрак. Теперь Иши держался так крепко, что кисть онемела. И причиной тому был мужчина, медленно спускавшийся по лестнице деревянной походкой. Одетый во всё белое, как и архангелы, только на рукавах глухо застёгнутого камзола поблескивали золотые ободки. Его лицо, хищно вытянутое и с острыми скулами, покрытыми лёгкой щетиной, не выражало вообще ничего. Светлые волосы зачёсаны назад и подобраны в тугой хвост, руки сцеплены за спиной. Кроме скрипа его подошвы и своего дыхания, Меральда ничего не слышала. Преодолев последнюю ступеньку, мужчина застыл. Брови, напоминавшие размах орлиных крыльев, сомкнулись, а из-под них на уже беспорядочный строй прибывших глядела леденящая пустота. В этих глазах не было и намёка на душу, словно их отлили из голубого стекла и зачем-то вставили в пустующие глазницы мертвеца. Архивариус упал на колени и стремительно пополз к его ногам. Завидев впереди скрещённые трезубцы, он благоразумно замер и, не поднимая головы, с уже наполовину отлепившимся париком, залебезил:

— Герцог Хари, я так рад встрече с вами. Позвольте выразить…

— Изолировать, — тихим, бесцветным голосом приказал комиссар.

— Тоби, твои кровожадные псы искусали бедную девочку и совсем изорвали платье. Её обязательно нужно показать лекарю и переодеть, — возмутилась пожилая экономка, становясь у плеча Меральды в полной готовности отвоевать её хоть у гарнизона, хоть у целого прайда химер. Девушка неосознанно потянулась к разорванному шву, пытаясь прикрыть ключицу. Получалось не очень, так как на другой руке почти повис маленький Иши Алрат. Герцог механическим движением повернул голову и вперился в лицо старушки долгим, немигающим взглядом. Женщина стоически его выдержала и даже упрямо вздёрнула сморщенный подбородок.

— Няня, — угрожающе отчеканил Тобиэл Хари, немного подавшись вперёд.

— Прости, милый, совсем из ума вышла, — и торжественно добавила, чуть присев в реверансе, — Герцог Хари.

Комиссар едва заметно кивнул, а потом заговорил, чётко и отрывисто, будто составлял список:

— Изолировать. Привести лекаря. Накормить. Переодеть. Утром доставить на дознание.