Веридикт

Глава 13. Приём

Камеристка леди Марет помогла Меральде подогнать платье по размеру, заколов целую уйму булавок. Оно на самом деле было велико, и не только в груди. Природа обделила девушку женственными изгибами, что хорошо заметно в одежде с чужого плеча. Чтобы добавить образу хоть немного фактурности, служанка взбила её волосы в пушистое облако, освежила цвет лица и добавила несколько штрихов хозяйской косметикой. С обувью оказалось сложнее, ведь её не уменьшить подручными средствами. Тогда женщина в маске молча разулась и, не поднимая глаз, отступила в сторону. Таким образом она предлагала Меральде выбрать самой — станет ли невеста Алеса Роза представляться высокородной публике в поношенных тапочках прислуги или предпочтёт выйти босиком. Даже если бы платье не было достаточно длинным, чтобы прикрыть ступни, ученица с благодарностью приняла бы подарок. Но она чувствовала себя неловко, оставляя человека голопятым. Каждый сантиметр будуара устилали войлочные ковры, однако коридоры дворца блестели холодным мрамором.

— Давайте я оплачу их стоимость, — шёпотом сказала Меральда, настороженно оглядываясь на дверь, и протянула запястье. Камеристка замахала руками отказываясь. На ней не было браслета.

Туфельки пришлись почти впору и оказались весьма удобными, только мыски ощущались непривычно твёрдыми. Студентка постучала по ним костяшками пальцев — под сыромятной кожей звенел металл. Девушка вопросительно уставилась на служанку, а та принялась изображать, как что-то бьёт её по пальцам ног. Меральда хмурилась, пока не сообразила, что горничные таким образом складывают щётки.

В гостиной стояла тишина, и ученица, не ожидая подвоха, открыла дверь. Леди Марет, чувственно прикусив губу, держалась за спинку парчового дивана, а позади неё пыхтел взмыленный Алес Роз. Меральда ойкнула и, при попытке как можно скорее ретироваться, приложилась напудренным лбом о косяк.

— Ещё! Сильнее! — томным голосом потребовала хозяйка покоев, тем самым приглушая возню не вовремя вломившейся студентки.

— Да куда сильнее, у тебя сейчас рёбра треснут, — ворчание профессора было последним, что услышала студентка, прежде чем спрятаться в комнате. Придворная дама провожала её пристальным взглядом и победно улыбалась.

На улице стремительно темнело и сползающее окно наконец уставилось во двор. Служанка подправила девушке макияж и с её разрешения удалилась в свою каморку. Оставшись одна, гостья не придумала ничего лучше, чем наблюдать за огнями, которые вразнобой зажигал вечерний город. Тропинки-ручьи тоже неожиданно вспыхнули, засияли текучими переливами. Вместо того чтобы очароваться их необычайной красотой, Меральда сосредоточенно размышляла о технической стороне вопроса. Крашеные флюориты, укреплённое стекло и смола. Слой за слоем, чтобы одни казались глубже, а другие — объёмнее. Камни разных размеров и форм: осколки, крошево и пыль. Но как бы она ни концентрировалась, сквозь мысли пробивалась болезненная пульсация. С лицом и голосом, серьёзными, как у архангела. «Надеюсь, мне не нужно напоминать, как должны себя вести без пяти минут молодожёны?». Воспоминание прорастало в ней, распускаясь, словно цветок. Роза. И её ядовитые шипы царапали голову изнутри. Девушка и без того готовилась стать всеобщим посмешищем, но не ожидала, что Алес будет принимать в этом активное участие. С другой стороны, его неспособность удержать собственные штаны никак не влияла на ход дела, если Меральда продолжит прикидываться доверчивой простушкой. Она по уши влюблена в Алеса Роза и собирается выйти за него замуж — этого хватит, чтобы завести нужные знакомства при дворе и попасть на закрытое заседание. Позже, когда всё закончится, она прилюдно обвинит его в измене и разорвёт помолвку. А дальше пусть сам разбирается со своими женщинами.

Силуэты прибывающих гостей всё чаще мелькали в свете центральной дорожки. Церемония скоро начнётся, но профессор слишком занят, чтобы следить за временем. От моста светлым пятном двигалась делегация центрального комиссариата. В ровном строю их уставной шаг не казался таким идиотским и даже завораживал своей синхронностью, словно принадлежал единому организму. Азесин Бравиати плёлся в конце нелепым хвостовым отростком, не попадающим ни в ритм, ни в цвет. И как бы долго они ни пересекали двор, гарнизон не станет опаздывать на королевский приём, как и приходить раньше. Герцог наверняка рассчитал всё с точностью до минуты. Меральда неуверенно постучала в дверь и та практически сразу распахнулась.

— Ну, наконец-то! — возмущённо выдохнул «жених» и потащил девушку к выходу. Придворная дама устало откинулась на подушках, облизываясь, будто довольная кошка. На её губах почти не осталось помады.

— Благодарю вас, леди Марет. Мероприятие скоро начнётся, не задерживайтесь, — любезно напомнила Меральда.

— Спасибо, дорогая. Мне нужно лишь немного перевести дух, — отозвалась та, обмахиваясь рукой, точно веером.

Алес долго переводил подозрительный взгляд между женщинами, но в итоге сдался и рванул в коридор. Ученица и сама не понимала, откуда в ней взялось достаточно отваги, чтобы просто открыть рот. Любое слово с её стороны автоматически становилось дерзостью: рыжая потаскушка знала, что Меральда их видела. А тут — целое предложение, да ещё и настолько внятное, что кажется надменным. Совсем не то, чего ждут от застенчивой провинциалки. Тем не менее она с удивлением констатировала, что тоже умеет играть в эту неприятную игру.

Они не успели проскочить до того, как остальные фрейлины покинут свои комнаты. Потому приветствия и знакомства начались сразу за дверью, а дорога в аудиенц-зал сопровождалась перешёптываниями и ехидными смешками. Профессор как ни в чём не бывало придерживал спутницу за талию, а та с трудом подавляла желание отпрянуть. Вряд ли он помыл руки, а студентка и так чувствовала себя беспрецедентно грязной. Гости выстраивались вдоль стен; отсутствие скамеек позволяло надеяться, что церемония не затянется надолго. Королевская чета ещё не прибыла — два стула с массивными каркасами пустовали на возвышении в дальнем конце. Под лепными сводами стоял возбуждённый гул голосов. Меральда легко нашла красного лекаря на фоне архангельских мундиров. Центральный комиссариат занял место справа от помоста и напоминал ряд безыскусно выполненных статуй. Однако сейчас Азесин Бравиати выглядел даже более неживым, чем они. Капралы просто не двигались, не крутили своими скрипучими шеями, моргали редко и быстро, будто и на это в уставе гарнизона имелся чёткий норматив. Например, моргать не чаще одного раза в минуту и со скоростью экспресса, пролетающего над пядью идеально ровной земли. А лекарь был мёртвым, выжженным до основания, с кожей цвета пепла и пустыми провалами глазниц. Девушка разве что из платья не выпрыгивала, чтобы привлечь его внимание, но покойник оставался непоколебим. Зато её странное поведение заметил герцог Хари, необычайно сосредоточенный, готовый поймать на лету муху, нелегально пробравшуюся во дворец. Меральда и не рассчитывала увидеть в его скупой мимике признаки замешательства, поэтому изначально делала ставку на реакцию Азесина. Подсыпая человеку яд, как-то не предполагаешь встретить его снова, живым и здоровым. Комиссар смотрел на неё долгим, нечитаемым взглядом, пока не отвлёкся на взрыв хохота дальше по линии. Меральда тоже заинтересовалась источником неподобающе громкого смеха, но Алес настойчиво удержал её за локоть. Вскоре появилась леди Марет, высокие каблуки вызывающе раскачивали её округлые бёдра, а так и не покрытая нижняя юбка почти не оставляла места для фантазии. Она шла по центру зала, между шеренгами придворных, с таким жеманным видом, точно была королевой. Сомнительно, что она позволила бы себе столь эффектный выход в присутствии Грисель, но их величества задерживались и официально приём ещё не начался. Ученица покосилась на Роза, думая, что тот провожает любовницу похотливым взором, снова выставляя её, свою невесту, легковерной кретинкой. Он действительно откровенно пялился, но на саму Меральду. Склонил голову, словно только и ждал, когда та соизволит повернуться. Надо ли говорить, что неудавшееся подглядывание смутило девушку и до крайности позабавило профессора. Он нагнулся и мягко коснулся губами её щеки. Ошеломлённая студентка накрыла поцелованное место ладонью. Со стороны жест казался трогательным, но на самом деле ей хотелось срочно умыться или хотя бы оттереть невидимые следы пальцами. Возможно, кто-то в аудиенц-зале наблюдал за ними, поэтому ей пришлось и дальше изображать сконфуженность. Более того, она встала прямо перед женихом и взяла его руку так, чтобы их синки соприкасались. С тех пор как они приехали в столицу, Роз снимал браслет лишь дважды и оба раза исключительно по требованию гарнизона. Как ни странно, он сразу впустил её. Теперь они могли общаться прямыми трансляциями, не раскрывая рта.

«Необязательно слизывать с меня косметику. Держите свои фетиши при себе.»

Всё в ней кипело: злость, раздражение, брезгливость, обида. Хуже всего — она чувствовала себя преданной. Непонятно, как Алес вообще сумел устоять на ногах, пока его макали головой в этот эмоциональный коктейль.

«Здесь собралась весьма избалованная публика. И я буду делать всё, что посчитаю нужным, чтобы выглядеть убедительным.» — в доказательство мужчина положил свободную руку ей на живот и притянул к себе. В отличие от мыслей Меральды, его реплики не передавали настроения.

«Прекратите», — стараясь дышать ровно и не терять лица, подумала девушка. Вместо ответа профессор вдруг начал транслировать воспоминание, беспорядочное и скомканное, как обычно бывает во сне. Студентка видела себя сквозь призму его восприятия. Не тощая, а хрупкая, и волосы вовсе не мышиного цвета, скорее, чая с молоком, какой мама заваривала ему в детстве. Запястья настолько тонкие, что оба умещаются в одной пятерне. Её кожа ещё пахнет мылом после душа, а полубезумные глаза смотрят так, словно впервые заметили его, Алеса Роза. Но губы раздвигаются, и совершенно чужой мелодичный голос говорит: «Вы похожи на герцога Хари». Горечь повисает на кончике языка, Алес разочарован и злится на себя, за то, что посмел допустить мысль, будто его можно разглядеть за нагромождением лжи и безостановочного фарса. И делает то же, что и всегда — улыбается. «Я — не мой брат». Меральда оборвала связь раньше, чем ощутила вкус собственных губ.

— Слабачка, — насмешливо прошептал Роз, склонившись к её уху. А Меральда завопила «Идите на хрен!», саданула локтем ему в пах и под восторженные аплодисменты гордо покинула зал. По крайней мере, живо представила, отчего напряжение в мышцах заметно ослабилось.

Глашатай объявил прибытие его величества Галиарда Первого и королевы Грисель. Каждому персонально, но одновременно, воспользовавшись силой теллемита. Это не было насильственным вмешательством, что-то вроде просмотра картриджа, который на самом деле не попадал в поле зрения. Все жители Мистолии знали, как выглядит герольд. Всегда безупречный, в сине-голубом дублете с пуфами на рукавах и крупной пряжкой под горлом в виде свистка. Он транслировал себя, как картинку со звуком, умел говорить быстро, без ущерба дикции и сохраняя благожелательный настрой. А ещё передаваемые записи оставались в памяти браслета, позже их можно было удалить или перенести в архив.

Без всякой помпезности супруги торопливо пересекли помещение и заняли приготовленные стулья. Тут же из толпы вынырнул глашатай и, сверкая белоснежными шоссами, взбежал по ступенькам.

«Их величества рады приветствовать вас на еженедельном приёме и просят с пониманием отнестись к задержке начала церемонии. Сегодня в черте города были обезврежены несколько химер, их тела переданы в фармацию. Корона возместит убытки пострадавшим землевладельцам в установленные сроки. Выступить с хронологическим докладом приглашается комиссар Хиг».

Глава столичного гарнизона — низенький мужчина с отёкшим лицом — стоял рядом с Меральдой, и он не носил белое. Девушка задрала голову, послав многозначительный взгляд Алесу, который всё ещё обнимал её со спины. Он ухмыльнулся и подбородком толкнул её пушистую макушку, заставляя вернуть внимание к происходящему. Докладчик остановился на площадке между маршами лестницы и отвесил формальный поклон. Никто, кроме монархов и герольда, не стоял достаточно близко, чтобы слышать рапорт в оригинале. Трансляция была лишь дубляжем из уст глашатая.

Как и предполагал профессор Роз, он оказался единственным действительно «пострадавшим землевладельцем». Однако под конюшней не нашли никаких туннелей, зато в стойлах обнаружили мёртвых лошадей. Некоторых из них хищники не тронули, а смертельные раны, по заверениям лекарей, были нанесены лезвием. Фармация ещё работала над заключением, но предварительное мнение уже составила: спонтанный химеризм первого поколения, разнополые особи одного возраста с боковым кровным родством. На этом отрезке доклада профессор сильно сжал руку невесты, а всё его тело словно превратилось в камень. Меральда хотела бы уточнить причину его волнения, но теллемиты имели свойство забивать канал связи, а говорить вслух казалось неуместным. Мало ли кто ещё находился рядом, в толпе, навострив свои любопытные уши. Она и так поняла, что картина складывалась неутешительная. Преступник устроил потоп, повредив накопительную цистерну конденсатора, пробрался на конюшню и перерезал глотки запертому внутри скоту. Но чем объяснить остальное? Разве можно спокойно провести через весь город целый выводок взрослых химер и рассадить их по загонам, словно послушных щенят? Впрочем, они и не были послушными. Иначе довольствовались бы заготовленным для них мясом, пока кто-нибудь из рабочих не сунется, чтобы выгнать лошадок на выпас. Или эта участь предназначалась лично Алесу? Было ли в его привычке самостоятельно заниматься упряжкой? С седланием он точно справлялся. В ночь перед первым допросом Меральда наблюдала из окна Каструм-Мара, как чёрная фигура ведёт под уздцы рысака. Как сказала бы Иона Флетчберг: если это был архангел в тренировочном костюме, то она — лемминг. Роз уехал из Миража поздним вечером и по скромным прикидкам должен был добраться до Хэндская глубокой ночью. Спешиться с платформы, из нелюбви к столичным пробкам, и, как делал не раз, пересесть на наземный транспорт. Даже с остановкой в Мареграде, схема могла сработать, но они существенно задержались в здравнице, спустившись на ферму уже после полудня. Кто-то серьёзно заморочился, пытаясь убрать профессора криминалистики. К чему такой сложный и совсем ненадёжный план? Химеры не только не уничтожили улики, но и добавили новых. Не стали есть мертвечину, не захотели или не смогли разбить фундамент, выломали ворота вместо того, чтобы смирно дожидаться, когда их приглашающе распахнут. Шесть тварей разорвали семнадцать человек и лишь одной прислужнице удалось выжить. Она даже не видела, что происходит снаружи, поскольку спряталась в сундуке, едва заслышав крики. Естественно, эту девушку посчитали причастной, ведь правосудию срочно необходим крайний. На синках двоих погибших имелись записи трагедии, но показывать их присутствующим было бы неэтично. Трансляции в полной мере передавали ужас и боль, последние в жизни этих людей.

Королева сохраняла выражение вежливой заинтересованности, но, в сравнении с мужем, буквально поглощённым докладом, выглядела скучающей. Годы пощадили её холодную красоту: резко очерченный овал лица, строгие линии бледно-розового рта, острые уголки глаз. На ней было аквамариновое платье с драпировками из шифона, едва прикрывающими хрупкую тонкость ключиц. Быть фаворитом её величества — вовсе не тяжкая повинность, это награда, желанный подарок судьбы. Многим приходится заслуживать расположение Грисель иными, менее приятными способами, тогда как Алесу Розу его выдали, вместе с привлекательной женщиной, иногда согревающей его постель. Так почему же он решил отказаться от столь выгодного расклада, да ещё и таким подлым образом? Неужели не понимает, что рискует не только лишиться поддержки, но и впасть в немилость? Меральда всё ждала, когда правительница заметит своего официального любовника в отнюдь не дружеских объятиях с незнакомкой, но та, глядя на подданных, демонстрировала лишь спокойную отрешённость. Впрочем, показывать всему двору приступ болезненной ревности едва ли достойно королевы.

Комиссар Хиг излагал сухие факты, выводы напрашивались сами собой. Внешний вид химер идеально вписывался в антураж сельскохозяйственных угодий и, даже если бы жители платформ регулярно смотрели вниз, чего они обычно не делали, скачущие в полях лошади уж точно не вызвали бы подозрений. Собственно, студентка не отличила хищника и с более близкого расстояния. Настолько катастрофического, что не будь с ней охотника, она бы уже не смогла размышлять о своём паршивом уровне наблюдательности. Может, на это и был расчёт? Шанс по-настоящему забить тревогу имелся разве что у населения колец, а задержав любую из химер на окраине города, уже нельзя достоверно определить, откуда всё началось. План казался таким рискованным и дырявым, что в него сложно поверить. Слишком много допущений, но иного объяснения Меральда не находила.

Следующим на импровизированную сцену пригласили герцога Хари, с докладом о вопиющем хищении реликвии из книгохранилища. Он поднялся с присущей архангелам скоростью, не торопясь, а затем припал на одно колено, низко опустив голову. Так приветствовали сюзеренов лет триста назад. Меральда приняла бы это за глубокую степень почтения к родному отцу, но комиссар не посмел выпрямиться, пока не закончил доклад. А глашатай повторял словосочетание «мой король» настолько часто, что, даже не слыша исходных интонаций, легко различить раболепие. «Братцу только дай повод выслужиться перед королём», — напомнил фантом Алеса из выплывшего на поверхность воспоминания. Девушке пришлось мотнуть головой, чтобы вернуть сознание к просмотру прямой трансляции. В лаконичности Хиг опережал Тобиэла Хари, но только потому, что не отвлекался на пресмыкательство. Похититель задержан, опрошен, доказательная база не оставляет сомнений, собранные материалы переданы правозащитникам, заседание назначено на следующее утро. Теперь настала очередь Меральды сжимать кулаки. Несправедливо, что у обвинения есть уйма времени и средств, тогда как сторона защиты довольствуется лишь тем, что ей принесут на блюдечке, всего за сутки до вынесения приговора. Галиард Первый выказал неудовольствие по поводу работы гарнизона, потому как главная проблема до сих пор не решена — украденные книги не возвращены в архив. А когда герцог предложил закрыть библиотеку для посетителей, казалось бы, безучастная королева вдруг подала голос:

«Архив Забытых Слов — достояние народа, комиссар Хари. Чем мы будем отличаться от воров, если отнимем его у мистолийцев? Найдите другое решение».

Единственная фраза, но её величество словно потратила на неё всю энергию, эмоциональную и физическую. Поправила складки на платье, плавным движением сложила руки на коленях и снова выпала из беседы, выключилась, будто разряженный флюорит. Король вынужденно поддержал супругу. Дубляж мешал целостному восприятию диалога, приходилось искать крупицы ощущений непосредственно в словах. И Меральда не была уверена, что расценивает их правильно. Кроме того, в конце доклада образовалась пауза, совсем маленький перерыв, когда визуально монарх ещё продолжал говорить, а герольд уже исчез из мыслей присутствующих.

Дальше выступил казначей со скучным финансовым отчётом. Выпуск в оборот дополнительных мистов напрямую связывался с производством синков и по сути представлял собой отложенное пособие для новых граждан королевства. Сумма вкладывалась в нейроинтерфейс и вливалась в общий денежный поток после процедуры идентификации. В результате новоиспечённые родители старались как можно раньше окольцевать запястье ребёнка, а потом танцевали перед ничего не соображающей двухлеткой, объясняя, как перевести денежки маме с папой. Обратной стороной экономической системы Мистолии была смерть. Фиксированная плата за кремацию выводилась из обращения. Вместе с прахом фармация отдавала родственникам картридж, подтверждающий гибель человека. С этой записью можно было обратиться в академическую лабораторию, чтобы инженеры сняли блокировку с браслета покойного. Теперь Меральда знала, что из синков просто вынимали идентификатор и веридикт, превращая прожитую жизнь в кусок металла, набитый воспоминаниями и деньгами. Интересно, встречались ли среди инженеров жулики, ворующие мисты у мертвецов? Например, в Мираже такой вид мошенничества точно процветал бы, учитывая халатность центрального комиссариата. В целом, доклад казначея заключался в подсчёте новорождённых и умерших. Не самая пыльная работёнка, даже при том, что население королевства давно перевалило за девять миллионов. Нужно только запросить цифры у генетиков. Все крупные производства руководствовались второй частью Кодекса, хотя розничные цены, особенно в отдалённых уголках королевства, могли варьироваться от незначительной наценки до бесконечности. Налоги тоже целиком ложились на плечи предприятий, с них кормились профессора, стипендиаты и королевский двор. Ученица Каллепс не зря получала свои студенческие пособия — она не забыла ни одного слова из пройденных лекций.

К концу приёма у Меральды уже отваливались ноги. Ей пришлось выслушать все проблемы мажордома, узнать меню на следующую неделю от дотошного повара, ознакомиться с расписанием мероприятий, составленным придворным церемониймейстером, и стать свидетелем очередного оживления королевы, когда она выбирала себе компаньонок из числа фрейлин. Леди Марет в список приближённых не попала, и Меральда с упоением представляла, как та на протяжении семи дней сидит в своей комнате в компании молчаливой камеристки. Но воображение решило сыграть злую шутку, приправив картинку пыхтящим Алесом Розом.

«Кто-нибудь ещё хочет высказаться? Прошу подойти к сцене».

У девушки внезапно задрожали колени. Одно дело просто стоять в многоликой массе, и совсем другое — выйти в центр аудиенц-зала под прицелами сотен взглядов. Булавки вдруг стали заметными, выпирающими и колючими, баретки начали жать, а причёска показалась удручающе дурацкой. Профессор не спешил, шёл как раз в том темпе, какой она сейчас могла осилить, не запутавшись в собственных конечностях. Они были почти у лестницы, когда из рядов вынырнул пожилой мужчина в строгом костюме и элегантном пенсне. Весьма проворно для своего возраста взобрался на помост и поклонился. Глашатай запустил трансляцию и парочке ничего не оставалось, кроме как вернуться в шеренгу, протиснувшись между столичным гарнизоном и стайкой придворных дам.

«Ваши величества. Руководитель геологической службы Востока, Релай Дани. Фармация сообщила нам о сегодняшнем нападении химер на жителей Хэндская. Поскольку мы впервые можем определить эпицентр всплеска, достаточно крупный, чтобы задуматься о его причинах, геологи хотели бы испросить вашего разрешения на полевые исследования».

— Хрена-с-два кто-то будет копать мою землю раньше, чем я соберу урожай, — зло чертыхнулся Алес, рванув к ступенькам. Меральда безвольно болталась на его руке, словно собачка на коротком поводке. Вежливый геолог поклонился и ему.

— Алес, тебе следует дождаться своей очереди, — мягко пожурил воспитанника король.

— Ваше величество, это зерно нужно Миражу. Оно и так закрывает только две трети потребностей. К тому времени, как я найду альтернативу, их запасы кончатся.

— Говоришь так, будто это твоя забота. Герцог Хари сам способен позаботиться о своём городе. А теперь прояви уважение к королю и покинь сцену. Я выслушаю тебя следующим.

Грисель окинула девушку равнодушным взглядом, по которому можно было определить лишь то, что королева безоговорочно признаёт её существование. Меральда ожидала какой-то пылкости если не от любви, то из чувства собственности. В конце концов, явившись на церемонию рука об руку, они прилюдно втаптывали достоинство правительницы в грязь. Возможно, жизнь при дворе взрастила в ней колоссальную выдержку, хотя долгие годы потакательства должны бы наоборот, вылепить из любой женщины капризную истеричку. Был и ещё вариант — при близком рассмотрении королева больше не казалась томящейся от скуки, она выглядела больной. С бледной, прозрачной кожей и впалыми щеками, её величество маялась, тщась расслабиться на стуле, когда ей следовало лежать в постели.

Роз скрипнул зубами, но не решился спорить с влиятельным опекуном. Как только они сошли со ступенек, трансляция возобновилась. Меральда надеялась, что глашатаю хватило тактичности не обнародовать практически семейный конфликт. Они снова заняли место возле фрейлин, чтобы после выступления геолога Дани уж точно подняться первыми. Тем не менее студентка хотела уйти с передовой, спрятаться от жгучих, оценивающих взоров, в том числе от внимания Тобиэла Хари, который теперь стоял почти напротив. Изворачиваясь, как маленькая змейка, чтобы никого не задеть, она остановилась у стены. Теперь её могли видеть всего несколько человек, причём половина из них вытянулась в железной стойке и боялась даже почесать носы.

«Служба взяла на себя смелость проконсультироваться с инженерами. Они смогут сдвинуть платформы, не повредив строения, но придётся закрыть проезды между кварталами по четвёртой и пятой линиям. Академия установит оградительные элементы, чтобы обезопасить транспорт от случайного падения. Пешие маршруты несущественно усложнятся, горожанам придётся искать пути обхода по сдвоенным платформам — мосты соседних кварталов останутся нетронутыми. По предварительным оценкам, разработка займёт не больше трёх лун и ещё две уйдут на восстановление точного рельефа.»

Галиард сдержанно поблагодарил докладчика, но всё же изъявил желание сначала ознакомиться с итоговым заключением фармации и только потом подумать о рациональности раскопок. Двигать многотонные блоки с гигантскими высотками на них — рискованная затея, под каким углом ни посмотри. Там, где с лёгкостью проскакивает манёвренный экспресс, вылитые по форме склона платформы неизбежно покачнутся, а небоскрёбы способны сложиться и от меньшего воздействия.

Ученица покосилась в сторону придворных дам. Они шептались и сдавленно хихикали, роскошные красавицы в дорогих нарядах, с безупречным макияжем, делающим их лица похожими на раскрашенный фарфор. И вдруг заметила на этом ярком празднике жизни постороннюю, во всех смыслах, женщину. Она, как и Меральда, скрывалась за спинами толпы. Облачённая в траурные одежды, с чёрным платком на голове, она медленно повернулась и будто само небо Миража, мрачное и плаксивое, смотрело её глазами. Студентка громко втянула воздух, не позволяя волнению стальным обручем стиснуть грудь. Она уже видела этот вздёрнутый носик и исполненный скорби взгляд. А ещё вспомнила, как леди Марет предлагала профессору позаимствовать платье у вдовы Бравиати. Тогда девушка решила, что речь идёт о матери красного лекаря, но для этой роли женщина казалась слишком молодой. Жена погибшего брата? Впрочем, детали не так важны. Эта дама определённо была в библиотеке в день кражи — ехала на соседнем сиденье, расплёскивая свою печаль как горькое молоко. Не будь у Меральды сверхчеловеческой памяти, она бы засомневалась. Но картинка вспыхивала так ясно, что затмевала собой образ герольда, приглашающего Алеса Роза к выступлению. Грубый рывок вытряхнул девушку из салона экспресса. Настолько реального, что от жары у неё потекла тушь.

— Ваше величество, я, конечно, не биолог и не генетик, но просто попробуйте представить, как выглядит кобыла, вынашивающая одновременно шестерых жеребят. Аномально, верно? Вряд ли она способна хотя бы встать. На ферме работали полторы дюжины человек — зная об опасностях химеризма, разве они не забили бы тревогу? Кроме того, у меня есть результаты экспертизы агрохимического состава почвы. Если там и есть что-то, могущее заинтересовать геологов, оно лежит на поверхности, принесённое тем, кто продырявил цистерну и перерезал глотки лошадям. Пусть начнут с конюшни, снесут стены, выбьют фундамент и разроют хоть до туманной скважины. Необязательно сразу выкорчёвывать тридцать гектаров почти зрелой пшеницы. Дайте мне два полнолуния…

— Корона выплатит тебе компенсацию. Перестань делать из этого трагедию и закупи зерно у любого поставщика, — оборвал его король, нахмурив седые брови. — Каждый должен делать свою работу и твой нос ещё не дорос ни до одной из них. Можешь продолжать играть в профессора, охотиться, когда тебе вздумается, и даже делить ложе с моей супругой. Но не мни себя принцем, думая, будто у тебя есть право голоса.

— Я уже слышал это. Как раз перед тем, как назвал имя убийцы вашей дочери, — с холодным вызовом ответил Алес. Королева содрогнулась и широко распахнула глаза, обеими руками хватаясь за живот, словно кто-то всадил туда нож.

— Не дерзи мне, мальчик, — правитель покачал головой, обратив внимание, как слова Роза взбудоражили королеву-консорта.

— Простите, ваше величество. Я уверен, что комиссар Хиг разберётся в этом деле и лишь прошу вас дождаться результатов расследования, — с обманчивым смирением отозвался Алес, опуская подбородок.

— Я подумаю, — медленно кивнул Галиард Первый, демонстрируя глубокие чёрные переливы в алых камнях короны. — Герольд Ингран, включите трансляцию. Полагаю, Алес Роз готов представить нам свою избранницу.