Веридикт

Глава 5. Нейроинтерфейс

На самом мосту всё было не так плохо, по крайней мере, путники видели обломки парапета по обе стороны и не менее десяти шагов перед собой. Алес всё так же сжимал ладошку Меральды, хотя она больше не упиралась, наоборот, старательно семенила ножками, чтобы попасть в темп. На мокрой дороге её неприспособленные туфли иногда проскальзывали, поэтому ходьба вдруг стала делом, требующим предельной концентрации и ловкости.

— А они не свернут мост, пока мы ещё на нём? — заговорила девушка, немного приноровившись. На длинной дистанции туман серьёзно ограничивал видимость. Профессор резко остановился, вскинув перед ней их сцепленные руки, будто преграду, на которую та по инерции налетела.

— Вот, — указывая ей под ноги, изрёк Роз, — на тёмном не очень хорошо видно, но если присмотреться, можно разглядеть пятно. Это Долгауль Стремительный. Точнее, то место, откуда его отскребали. Весьма неприятное зрелище, честно говоря. Но не переживай, из тебя точно выйдет лепёшка посимпатичнее.

Стоило ему договорить, как со стороны города донёсся какой-то приглушённый шум. Меральда инстинктивно кинулась обратно к крепости.

— Да брось, я пошутил. О, небо, ты мне сейчас сустав выломаешь! — мужская ладонь по-прежнему крепко держала её пальцы, поэтому девушке пришлось вернуться и задействовать все конечности, чтобы утянуть спутника за собой. При этом она взволнованно вглядывалась в туман позади него. Алес поддался, сделав шаг вперёд, и поймал студентку, прежде чем её центр тяжести коснулся мостовой. По-медвежьи обхватил, сдвинув подбородком острый конец шляпы, из-под которой тут же посыпались волнистые русые пряди. — Ну нельзя же быть такой доверчивой, — мягко пожурил он девушку. Обездвиженная Меральда до боли прикусила губу, чтобы не расплакаться от обиды. Её опять провели, будто пятилетнего ребёнка.

— На первом и втором посту есть синхронизированные счётчики. Всех входящих и выходящих считают по головам, как цыплят. Кстати, у тебя сердце колотится быстрее, чем у цыплёнка, — на последней фразе голос Алеса стал тихим и хриплым, а кольцо рук стиснулось, прижимая Меральду ещё крепче. От него пахло кожей, мускусом и горьким дымом. Холодные капельки, щедро рассыпанные по поверхности плаща, теперь облюбовали нос девушки, размазались по её примятой щеке и согрелись.

— Профессор…

— Давай постоим так ещё немного, — неожиданно попросил он, не дав ученице договорить. И начал легонько покачиваться, как если бы баюкал дитя или бездарно вёл партнёршу в танце. — Можно представить, будто мы застряли на маленьком клочке земли, закутанном в туман. И должны решить — остаться здесь навсегда или попробовать найти выход. От выбранного направления будет зависеть, разобьёмся ли мы о скалы или выйдем к другому, такому же крошечному обрывку.

— Как с игрой в дедал? — заинтересованно предположила Меральда, с трудом отнимая голову от мужского торса, чтобы заглянуть собеседнику в глаза. Шляпа окончательно съехала за спину, кое-как держась за шею затянутым бантиком. Алес отстранённо смотрел куда-то в самую суть мертвенной мглы, словно без труда мог разглядеть высокие башни Каструм-Мара. Почувствовав движение, привлёк заложницу плотнее, заставляя спрятать лицо на его груди.

— Да, очень похоже, — неопределённо хмыкнул тот. Взял Меральду за плечи, отодвигая, словно большую куклу, и, чуть склонившись, с прежней напускной беззаботностью спросил: — Ну что, пойдём поиграем?

Остаток пути девушка не могла отделаться от мысли, что Алес Роз в чём-то прав. Непроглядная пелена, как трусливый враг, всякий раз отступала ровно на один шаг, но откусывала часть моста позади. Если бы не остатки каменных балюстрад, пунктиром размечающих края дороги, они могли бы потерять правильный курс. Вряд ли свалиться в пропасть, но вернуться в комиссариат — запросто. Так почему же не вернулось ни одно из изобретений Академии? У смертников не было выбора, а скорее всего — и малейшего шанса, ведь их маршрут всегда начинался с бессменной точки эшафота. А инженеры? За прошедшие столетия они могли изучить каждый миллиметр границы и на отдельных участках продвинуться вглубь хоть на чуть-чуть. Может, ландшафт туманных земель испещрён ущельями вроде этого? Или полноводными реками, высохшие русла которых до сих пор очерчивают Хэндскай? Для постройки катушечного моста нужны две опоры, но эхокристалл перестаёт подавать сигнал, окунувшись в призрачную хмарь, а звук мгновенно тонет, не успевая как следует побарахтаться на рубеже. Металлические канаты рвутся, как тонкие ниточки, подкопы упираются в клубы такой же тёмно-серой пустоты. По периметру бесперебойно трудятся конденсаторы, высасывая влагу из мрачной завесы, но, кажется, она становится только плотнее и гуще. Даже самый умный шарик ни за что не выберется из лабиринта, если его заведомо поместить на закрытую доску, а сверху надёжно придавить детали стеклянной рамкой.

Уже у выхода Меральда и Алес с удивлением нагнали экипаж, въехавший на мост незадолго до них. Студентка попробовала незаметно высвободить вспотевшую ладонь, чтобы не разгуливать за ручку с фаворитом королевы при свидетелях. Профессор сильнее скомкал её пальцы, попутно одарив нахальной ухмылкой из глубины капюшона. Сбоку от повозки тяжко следовал необъятный Том Мот и сигнализировал своим ярким шарфом, точно флагом. Серебристая шапка волос часто выглядывала с козлов, в такие моменты её хозяйка вступала в невербальное общение с толстяком. Лошади перебирали медленным аллюром, поэтому поравняться со старенькой каретой не составило труда. Тогда Меральда заметила, что на заднем колесе, возле которого и шёл артист, лопнули несколько спиц. Путники не стали обгонять экипаж, а молча присоединились к шествию. Девушка лишь кивнула уставшему великану, который не стесняясь утирал залитый лоб кончиком шарфа. Как только возничий вырулил за столбы и съехал с дороги, обод колеса с треском проломился, а повозка накренилась. Меральда почувствовала облегчение, ступив на пыльную обочину, и не только потому, что ей, наконец, вернули руку, но и от схлынувшего привкуса опасности. Всё это время её рот наполняли горечь холодного металла и жгучая пряность перца, от которых сводило скулы.

— Что, мастер Клифон, не угадали с машинкой? — Роз лениво подошёл к карете и без особого интереса похлопал по сломанной детали.

— Хорошая была повозка, добротная, ещё столько же отъездила бы, — проворчал кучер, снимая упряжь, — Да только не рассчитано, чтобы два центнера беспокойства на одном колесе ёрзали!

— Не два! — возмутился здоровяк Том, но уточнять не стал, понуро опустив голову. Туман понемногу рассеивался, оставляя над землёй слоистую дымку, похожую на грязные разводы на стекле. К Миражу вела прямая дорога, распахавшая суходольный луг уродливой чёрной бороздой. Распинывая волглую траву, Меральда зашагала к первому посту гарнизона, напоминавшему деревянный коробок с плоской крышей. По дороге параллельно ей двигалась Иона. Улыбнулась, как старой знакомой, и поманила к себе.

— Осторожнее с этим красавчиком. Без обид, но овечкам вроде тебя не место в компании хищников.

Меральда не обиделась. Глядя на гибкую, эффектную Иону Флетчберг, на которой даже рабочий комбинезон сидел лучше, чем на Меральде любимое платье, ей нечего было возразить. Она нервно подоткнула вывалившиеся из-под шляпы волосы, втайне радуясь, что пальто Алеса полностью скрывает её мальчишескую фигуру.

— А что с ним не так? — пролепетала студентка. Разделённые полосой обочины, они медленно направились к посту.

— Никогда не слышала? Ты же историк! — по-своему удивилась инженер. — Хотя да, всё время забываю, что Хэндскай как отдельное королевство. С его лёгкой руки половина дворянства пала в немилость. Многих по надуманной необходимости выслали на рубежи, кого-то позорно лишили титулов и имущества, а лично маркиз Калмани отправился в вонючую пасть фармации. Досталось даже гарнизону, дворцовые посты в полном составе передали на растерзание геологам. Наверняка с тех пор они ни разу не выползали из шахт, а солнце видят лишь в трансляциях, и то по праздникам. Впрочем, местных архангелов тоже не особо балуют, — Иона задрала голову, подставляя лицо мороси.

— И как сводный брат герцога, фактически не имеющий никакой власти, смог такое провернуть? — Меральда действительно уже три с половиной года изучала историю, но о подобных современных репрессиях ничего не знала. А после того, как защёлкнула на запястье свой синк, могла отдать ногу на съедение, если хоть в одной записи университетской программы упоминался род маркизов Калмани.

— Тщательно подделал доказательства и обвинил в измене всех, кто подвернулся. Расчищал себе дорожку, грязный прощелыга, но дворянство так и не получил. Королевская подстилка — вот его красная цена в базарный день, — инженер методично рассовывала по карманам ссыпанную архангелами кучку. Мультитул, рулетку, фонарик, перчатки, ключи, лупу, кусочки мела и гарнизон знает что ещё. Меральда же неуклюже пристегнула сумку, незаметно переложив в неё скомканную коллекцию платков, и теперь ждала, когда Иона закончит распределять в закромах бесконечную уйму мелочей. На секунду представив, как мужчина в белом мундире изымал всё это добро, дюйм за дюймом ощупывая рельефы комбинезона, она стремительно покраснела.

— Не смущайся, это всего лишь я, — бросил профессор Алес Роз из Хэндская, протиснувшись между девушками. Он был вынужден назвать своё имя полностью, чтобы постовой сверился с архивом. Меральда не видела жеста, с помощью которого тот управлял синком — из-за громоздкой стойки высовывались только шлем, часть горжета и кончики серебристых крыльев. Даже глаз было не рассмотреть, их надёжно скрывал тёмный визор. Но на долю секунды архангел застыл, изучая лицо напротив, которое по такому случаю высвободили из капюшона. Фасад металлической стойки со скрипом выплюнул ещё один ящик, больше похожий на выдвижной поднос с высокими бортиками. Внутри одиноко лежал браслет, совершенно обычный, точно такой же, какой носили миллионы жителей Мистолии. Меральда думала, что у профессора Школы гарнизона должен быть встроенный синк, широкий, как наручи. Ведь преподаватели, прежде чем получить доступ к архивам Коллегии профессоров, сначала заканчивают профильное обучение. Выходит, Алес не учился в Каструм-Маре? Однако с языка студентки сорвался другой вопрос:

— А как вы ведёте занятия без синка? — Роз убрал вновь обретённый браслет куда-то в недра плаща, но совершенно точно не надел. Выпростав руку, настойчивым жестом предложил девушке ухватить его под локоть. Когда они выходили из постовой коробки, вслед донеслось неодобрительное и одновременно восхищённое «Какая бесстрашная овечка!». Меральда только поглубже надвинула шляпу. Она была готова рискнуть своей шкурой, если этот хищник действительно подделывал доказательства так качественно, как рассказывают в столице.

— В лекторской есть ещё один синк, специально для занятий. Так даже удобнее, не смешиваю личную жизнь и работу. Я удовлетворил твоё любопытство? — мурлыкнул Алес Роз. Он тоже предпочитал идти по дороге, а так как Меральда за него держалась, то вынуждена была тащиться по скользким камням.

— Не хотела бы я у вас учиться, — скептически выдала девушка и тут же устыдилась своей бестактности.

— А тебя бы и не взяли, — по-мальчишески поддразнил её Алес. И серьёзно добавил: — Архангелов нельзя подкупить, запугать или разжалобить. Школа гарнизона штампует идеальные винтики правосудия.

— Только ходят эти винтики едва ли быстрее черепахи, — опять не удержалась Меральда. У открытых ворот моста неподвижно стояли караульные, вымокшие до нитки. На повороте с центральной дороги, держась за бок, пытался отдышаться артист Том Мот из Вельхи, который едва ли успел отойти от поваленной кареты.

— Обычный уставной шаг, — пожал плечами собеседник. — Считай это проявлением благосклонности. У задерживаемых всегда есть шанс остановиться и хорошенько подумать.

Кучер уже снял оголовья с лошадей и те безмятежно пощипывали травку. Сам возница, прячась от дождя, наполовину забрался в кузов. Уселся на край, выставив на ступеньку ноги в полинявших брюках.

— Мастер Клифон! — крикнула Меральда, оторвалась от спутника и пошла напрямик по муравчатой земле. Кони испуганно подняли головы, встрепенув ушами. — Мастер Клифон, а где третий пассажир? — уже тише спросила девушка, подойдя к карете. Сначала она полагала, что архивариус едет внутри, а теперь надеялась, что мужчина ушёл вперёд, не желая сопровождать сломанную повозку, или по какой-то причине остался в крепости. Но ворота были открыты, а мост до сих пор развёрнут, и это её тревожило.

— Горластая какая, — безобидно буркнул мастер, потирая колено. — Так назад пошёл, говорит уважаемых граждан должны возить в чести и почёте. Да только один я тут машинист остался, без меня ни один уважаемый гражданин не уедет, — по-доброму усмехнулся, отчего на плохо выбритых щеках собрались колючие гармошки.

— Но мы шли за вами и никого не видели, — Меральду бросило в жар. Она подбежала к воротам, но мост был настолько длинным, что вряд ли просматривался до конца даже в хорошую погоду.

— Чего ты тут панику наводишь? — поинтересовался Алес Роз, встал рядом и принялся тоже внимательно вглядываться в переправу.

— Мужчина, с моноклем, усы у него такие и костюм, — она сопровождала объяснение глупыми, беспорядочными телодвижениями, не отрывая взгляда от смазанной ленты дороги над ущельем.

— Наверное, не дошёл ещё, — хмыкнул профессор. — Пойдём, скоро стемнеет.

Он развернулся и, что-то насвистывая, зашагал прочь. Меральда догнала его, но без конца оглядывалась, всё ждала, что ворота вот-вот закроют.

— Он возвращался в крепость, мы должны были его встретить, — рассеянно сообщила девушка, в очередной раз обернувшись.

— Может, прокрался мимо, пока мы секретничали?

— Тогда почему не сворачивают мост? — не унималась Меральда, не замечая его воркующий тон.

Она перестала различать людей, лошадей и карету на фоне стены, похожей на гигантскую спящую змею. А вскоре ученицу и вовсе обступили невзрачные домики пригорода, с покатыми черепичными крышами, широкими желобами и воронками. Над окнами нависали дополнительные козырьки, но стёкла всё равно были мутными и грязными настолько, что снаружи невозможно понять, горит ли за ними свет. Высокие крылечки, пороги, иногда свайные ножки — всё говорило о том, что дождь здесь далеко не всегда такой безобидный. Сквозь булыжники мостовой робко выглядывали зелёные травинки. Парочка вынырнула на широкую улицу, достаточно оживлённую, чтобы поймать карету. Пока Алес договаривался с извозчиком, Меральда наблюдала за миниатюрной старушкой в тяжёлом брезентовом фартуке, занимающейся обрезкой папоротника. Заметив, с каким интересом её оглядывают, женщина улыбнулась и приветливо помахала, да так усердно, что огромная садовая перчатка слетела с руки. Студентка подошла, чтобы помочь даме достать пропажу из кустов.

— Какая хорошая девочка! — совершенно искренне умилилась женщина. — Оставайся на ужин, я как раз приготовила медовую курочку.

Выпрямившись, Меральда едва успела кинуть старушке перчатку, потому как брат герцога уже тащил её к повозке, прямо так, спиной вперёд, и хранил при этом суровое молчание. Забросив девушку на сиденье, сам устроился напротив и задёрнул шторы.

— Она что, съела бы меня? — Меральда хотела спросить с упрёком, но голос почему-то прозвучал испуганно.

— Не говори ерунды, — зло отмахнулся блондин. — Просто у нас осталось два дня, чтобы придумать способ попасть на суд.

Девушка вскочила, намереваясь сделать что-то полезное прямо сейчас. Перед глазами снова стояла встрёпанная шевелюра Хотиса, только теперь кровь на затылке была свежей и обильно раскрашивала белую ткань на лопатках. Карету качнуло, и горе-деятельница плюхнулась назад, на сиденье, стукнувшись головой о прохудившуюся обивку. Удар был несильным — его сгладили поля конусной шляпы — но помог избавиться от неприятного видения.

— Всего два дня? — не веря, прошептала побледневшая студентка.

— Тебя разве не предупредили? Экспресс высадит свидетелей в Мареграде и поедет дальше на юг, к Хэндскаю. У комиссариата только одна платформа, развозить всех по очереди глупо.

— А если свидетелей не останется, то вообще не нужно будет никого развозить, — вдруг выдала Меральда, как-то холодно и жёстко, на самом деле ни к кому не обращаясь. Вся подобралась, в напряжении щупая подушечки пальцев. На её потоке не было ни одного жителя Миража. Никто никогда не рассказывал и тем более не показывал, как прогуливался по мрачным улицам скального городка, о широкой извилистой эстакаде, подвешенной на острых камнях, словно кусочек серпантина, об огромной статуе покойного короля, своим величием разгоняющую мглу над центральной площадью. И о длинном мосте, растянутом над туманной пропастью, откуда так и не вышел старший библиотекарь Архива Забытых Слов.

— Что за вожжа тебе под хвост попала? — смягчился Алес. Аккуратно стянул чёрный конус с её головы, скользнув завязками по узкому подбородку, рассеянно повертел добычу в руках, а потом положил на сиденье рядом с собой. — Всех желающих отвезут в Мареград. Ты же не думаешь, что гарнизон будет насильно удерживать ту безрассудно храбрую инженерку? Никому не нужны проблемы с Академией, тем более из-за этой псовки.

Меральда поймала себя на том, что рассматривает нитяные ромбики обшивки на противоположной стене. Наверняка её взгляд казался Розу таким же безжизненным и пустым, как у его брата. Она заставила себя сфокусироваться на лице спутника, внимательном и настороженном.

— Не могу понять, почему не встречала родившихся в Мираже или хотя бы просто бывавших здесь, — девушка вздохнула и устало потёрла переносицу. Двух дней слишком мало, чтобы найти доказательства невиновности Хотиса, а если ей ещё и придётся прорываться через кордон или, хуже того, усиленно охранять свою жизнь, то она просто не успеет на заседание.

— Ты загоняешься. Город и вправду не самый туристический. Смотреть здесь особо не на что, погода паршивая, добираться далеко и по дикой местности. Единственное, ради чего сюда стоит ехать, так это чтобы жениться. Как бы прискорбно ни звучало, но Мираж — столица одиноких сердец. И беззакония, — профессор усмехнулся, глядя, как Меральда заливается краской. — Увы, но человеческую природу не победить. Так что, если однажды влюбишься в своего кузена, приезжай сюда, здесь никто не осудит. Официально вас, конечно, не зарегистрируют и потомство в случае чего изымут…

— А почему они сами не едут в другие города? — настойчиво перебила девушка, не в силах больше слушать о своём гипотетическом романе с односельчанином.

— И как ты себе это представляешь? Верхом — химеры загрызут, потоковый транспорт не ходит, разве что у счастливых женихов платформы перекупить или с торгашами договориться. Но ярмарки тоже нечасто проводят, хорошо, если раз в квартал. Да, собственно, и не рвётся никто. А если и уезжают, потом возвращаются вместе с супругами. Считай, что у местных выросли жабры и им просто некомфортно жить в нашем климате, — развёл руками Алес.

Экипаж замедлился и, наконец, встал. Фаворит королевы сунул подмышку одолженную Меральде шляпу, спрыгнул на дорогу и галантно подал руку. Взбираясь к дому по скрипучим ступенькам, она думала о предложении Азесина Бравиати остановиться у него. В свете полученной информации оно перестало казаться неуместным и оформилось во что-то, похожее на любезность. Остановись девушка в таверне, неизвестно сколько раз её попытались бы сосватать. Назойливые женихи, пожалуй, последнее, что ей сейчас было нужно.

Узкой прихожей как раз хватало, чтобы открыть следующую дверь, но если закрыть входную и посторониться. Пока Меральда раскатывала толстые пончики рукавов, чтобы снять дурацкое пальто, хозяин дома развесил шляпу и плащ на кованых крючках изящной, но разлапистой вешалки. Потоптался на месте, ожидая, когда девушка расправится с коварными манжетами, но в итоге сдался, буркнув «Подожду внутри». Студентка обратила внимание на светлый ковёр, устлавший гостиную, и решила разуться. Она уже обещала Розу постирать испачканное ею покрывало, и чистить вдобавок все ковры в этом доме как-то не хотелось.

— Вина? — Алес продемонстрировал даме пустой бокал, вынутый с верхних полок буфета. Она отрицательно мотнула головой, опускаясь в бархатное кресло с выгнутыми ножками. Мужчина плеснул что-то из тёмной бутылки и, не оборачиваясь, залпом выпил.

— Есть хочу, — призналась Меральда, прислушиваясь к урчащему животу.

— Сейчас что-нибудь соображу, — неуверенно протянул блондин. Распахнул верхнюю зимку криокамеры, застыл, в задумчивости почёсывая макушку, решительно закрыл дверцу и потянулся к следующей. Опустившись до самого низа, он, наконец, выпрямился, но только для того, чтобы зайти на второй круг.

— Профессор, где я могу умыться? — девушка подошла, надеясь прервать его увлекательные поиски. Открытая камера изрыгала полупрозрачные клубки пара, а между заиндевевших стенок лежали пустые формочки для льда. Не прерывая созерцания, он неопределённо махнул рукой. К гостиной примыкал коридор с несколькими дверями и узкой лестницей, ведущей на верхний этаж. Босые ноги липли к дорогому ореховому паркету, оставляя на тёмной поверхности смазанные следы. Разглядывая их, гостья потихоньку привыкала к мысли, что ей, вероятно, придётся вымыть полы. Алес Роз наполовину высунулся в проём и тыкнул в дальнюю дверь:

— Там. Можешь пока принять душ.

Меральда на цыпочках пробралась к указанному помещению, едва не свалив вазу с длинной тонконогой консоли. Она хотела просто умыться и собрать волосы, на большее сил не было. Но увидев себя в зеркале, студентка неохотно взялась разбираться с заслонками, чтобы отрегулировать температуру воды. Покончив с душем, она выудила из сумки деревянный гребень. Долго расчёсывала непослушную гриву, а результат перехватила тонким ремешком. Ещё какое-то время маялась в попытке приладить повязку обратно, на место укуса, но так и не справилась. Она почему-то была уверена, что застанет профессора за тем же занятием — с надеждой рассматривающим пустые зимки криокамеры, — но в гостиной его не оказалось. Природная застенчивость не позволяла ей слоняться по чужому дому, поэтому она забралась в кресло и сосредоточилась на воспоминаниях.

Экспресс прибывает на станцию Университета. С ней садятся двое одногруппников и ещё восемь знакомых студентов с других курсов, светлокожая девочка с россыпью веснушек на носу, упитанный паренёк с факультета генетики и влюблённая парочка будущих кротов. Друмайя Арлейн из Пинктона поднимается последней, высматривая опаздывающего Хотиса. Меральда заходит в середине вагона, слева уже сидит артист Том Мот, увлечённо рассказывающий что-то своему соседу — мрачному мужчине в синем цилиндре. По проходу, заливаясь смехом, проносятся дети, мальчик и девочка, за ними, растопырив руки на всю ширину, невозмутимо следует короткостриженая леди в цветастом платье. В конце сидит компания авантюристов, на них снаряжение, беговая обувь и предвкушающие улыбки.

После череды краж в библиотеку потянулась настоящие паломники. Одни жаждали экстрима, другие внезапно заинтересовались содержимым книг, третьи хотели побывать в гуще событий, а то и вовсе поймать вора за руку. А раньше ученики Солазурского Университета врывались в пустой вагон и насмерть дрались за свободные места. От такой человеческой арифметики на душе стало тоскливо. Меральда встряхнула головой и погрузилась глубже, ощутив целую мозаику ароматов. Пахло цветами, разгорячённым на солнце металлом, мясными пирожками, замшей и потом. Она проходит вперёд, споткнувшись о чей-то ботинок, торопливо извиняется и садится в следующий ряд. Впереди видны только затылки и спинки сидений. Она отворачивается от окна лишь раз, когда на Площади времён к ней подсаживается курносая дама, чьи волосы повязаны чёрным платком. Шагая от конечной станции до здания архива, она видит ещё десятки людей, слышит обрывки разговоров, возгласы и хохот. Даже склонившись над книгой, печатной, со множеством картинок, она подсознательно продолжает записывать звуковую дорожку — глухую возню и неразборчивый шёпот.

Придя в себя, студентка несколько раз моргнула. Всё это время она смотрела на горящие под потолком флюориты. Казалось, что вместо глаз у неё теперь такие же хрустальные подвески, как и на этой вычурной люстре — мерцающие, переливающиеся на свету, но совершенно бесполезные. Когда цветные мушки прошли, Меральда закатала рукав и с недоверием уставилась на прокушенное предплечье. От прикосновений синяк отдавал резкой болью где-то внутри. Она сковырнула корочки с каждой из четырёх ран, пытаясь рассмотреть, что там, под кожей. Вытирала кровь и мучительно растягивала края пальцами, как будто вместо плоти в них должен был обнаружиться сложный механизм из руд и драгоценных камней. Потому что подобной сверхчеловеческой памятью мог обладать только нейроинтерфейс.

— Какого тумана ты творишь?! — чертыхнулся Алес, прикрывая за собой дверь. Но даже это не привело девушку в чувство. Стиснув зубы, она медленно, но упорно потрошила свою руку, запустив палец в ранку почти на полногтя. Ей казалось, что ещё немного и липкая бутафорская жидкость перестанет течь, а фальшивая болезненность исчезнет сама собой, стоит ей копнуть чуть-чуть глубже, лишь слегка царапнуть кончиком бесчувственный камень. Мужчина грубым движением сгрёб её запястья, опускаясь на корточки. — Совсем умом тронулась?

Меральда смотрела на него и искренне не понимала, почему тот злится. Сдвинутые брови и прилизанные дождём волосы делали его почти идеальной копией герцога Хари. О чём она ему ровным голосом и сообщила. Профессор как-то нехорошо улыбнулся, как обычно транслируют злодеев в кино, когда у героев во время решающей битвы заканчиваются стрелы. И чётко, по слогам, изрёк:

— Я — не мой брат.

Его лицо стремительно приблизилось, теперь она видела только переносицу и двоящуюся линию глаз. Кожу обожгло горячим выдохом, и что-то влажное проскользнуло в рот, заставляя беспомощно раскрыть губы навстречу. Мягкие прикосновения сменились жадными и бесстыдно глубокими. В комнате вдруг стало жарко, настолько жарко, что Меральде показалось, будто она сейчас сгорит. Дыхания катастрофически не хватало. Она вжалась в спинку кресла, в надежде слиться в единое целое с бархатной обивкой. Но тут же почувствовала, что её руки больше никто не держит, и те безвольно рухнули на колени. Большие тёплые ладошки крепко обхватили её лицо, вынуждая запрокинуть голову. Пальцы зарылись в волосы, открывая шею неумолимому движению огня.

— Скажи, чтобы я остановился, — прерывистыми, хриплыми полустонами попросил Алес.

— Остановитесь, — пискнула исполнительная ученица и жалобно добавила: — Пожалуйста.

Тело её не слушалось, обмякло, как во время затяжной простуды. Роз отстранился так, будто отжимался от пола. Или отрывал девушку от себя. С безопасного расстояния его губы выглядели налитыми тёмным вином.

— Давай займёмся твоей рукой, — как ни в чём не бывало предложил он, выдержав её осуждающий взгляд. Меральда перевела взор на истерзанное предплечье и кивнула. Разводы на коже подозрительно напоминали ссохшуюся краску. Ковёр был безнадёжно испачкан, а креслу повезло немного больше. Лекарь Бравиати оказался прав — на красном действительно не так хорошо заметна кровь.