Ведьмино Везение (СИ)

Глава 6. Другой Доминик

Снежный Месяц, «Снежник» по старому календарю.

Двадцатый год от эры Нового Бога.

А зима пожаловала в столицу рано. Еще в середине месяца Падающих Листьев выпал снег. Укрыл землю густым белым ковром и не спешил таять, не смотря на тусклые лучи осеннего солнца. Давно прошли последние дожди, и осень постепенно сдавала свои позиции подступающей с севера зиме. Спустившиеся с гор ветра привели за компанию снегопад и утренние морозы. В свои права вступал Снежник.

Доминик протянул руку и коснулся инистого узора на стекле. Лед под его прикосновениями растаял и капелькой сполз по пальцам.

Зиму он не любил. Эта пора нагоняла на него тоску. Честное слово, еще хуже своей плаксивой сестры осени!

— Доминик! — раздалось раздраженное — Алевтин заметил, что его ученик снова отвлекся. — Опять ты витаешь в облаках!

— Простите, дядя… — рассеянно отозвался Доминик и вернулся к учебнику. Алевтин заново занялся принялся ему объяснять задание.

Алгебра. Этот предмет всегда вызывал у Доминика скуку. Цифры, цифры, бесконечные цифры и формулы… Вот, история совсем другое дело. Когда учитель Алевтин рассказывал о событиях прошлого, Доминик слушал с огромным удовольствием. Особенно, ему нравились истории про великих королей. Завоевателей и храбрецов, истинных правителях, о которых сложены баллады и поэмы, дошедшие до них сквозь толщу веков. Любил Доминик и легенды о великих героях седых эпох, мифы об уходящих богах… Но больше всего его манила то, что Алевтин называл магией. Запрещенное Единым искусство. Древнее. Могущественное в тех руках, которые умеют с ним обращаться.

Доминик был уверен, что эта наука далась бы ему легко. Он бы с ней справился. Без сомнений.

Алевтин зашелся в очередном приступе кашля. В последнее время старик стал совсем плох. Днем кое‑как занимался с Домиником, а ночью корпел над своими книгами, спеша в отчаянном порыве отыскать последние кусочки мозаики.

— Вам принести горячего вина, дядя?

— Нет… — он неуклюже взмахнул рукой и чуть не задел открытую чернильницу на столе. — Нет… Не надо. Сейчас пройдет.

Его «дядя» сильно похудел. Лицо осунулось, щеки впали в тех местах, где выпали зубы. Он стал похож на столетнего старца, а никак на пятидесятилетнего мужчину. Доминик поймал себя на мысли, что год назад Алевтин выглядел намного лучше. Что‑то словно иссушило его, выпило все соки… «Уж не эта ли тайна, так дорого ему обошлась?».

— Дядя, я могу задать вопрос.

— Смотря какой.

— Почему у нас дома так много зеркал?

Зеркало было вещью недешевой. Раньше Доминик об этом не задумывался, но после посещения Другого во сне заметил странную страсть своего учителя.

Алевтин задумался, покусывая нижнюю губу.

— Они зрительно увеличивают комнату, Доминик. Все так делают… Это сейчас модно.

Доминик огляделся. Не сказать, чтобы зеркало делало его комнату просторней. Даже наоборот. Высокое, в полный рост, в широкой тяжелой раме оно скорее занимало больше места.

Юноша основательно подготовился к расспросу Алевтина. Знал, что если задавать вопросы сразу, то тот насторожится. Но если постепенно, по одному, то Алевтин всё расскажет.

Занятие продолжилось. И только решив очередную задачу, Доминик спросил с напускным равнодушием.

— А как вы думаете, что скрывается за зеркалами?

— Не знаю, Доминик. Не знаю… Один известный ученый писал про то, как отражения забирают душу. Другой про Зазеркальный мир. Третий про то, как можно построить ловушку из зеркал и поймать злого духа. Но никто не разу не высказал мысль, что зеркало это просто зеркало. Сложно ведь сказать про них такое, не правда ли?

— Да, сложно, — согласился с ним Доминик, думая про того Другого в зеркале и про свой сон.

Порез зажил через несколько дней и исчез без следа. Алевтину Доминик сказал, что разбил чашку и случайно поранился, собирая осколки. Другой больше не приходил к нему во снах, но Доминик хорошо запомнил слова о том, что это их не последняя встреча. Следующего появления незнакомца он ждал с нетерпением и в тоже время страхом.

За это время Доминик перечитал все книги в доме, посвященные зеркалам и отражениям, но полученные знания ничего не дали. В основном, истории создания, обряды северных шаманов или южных колдунов, которые могли по зеркалам предугадать судьбу человека… Но ни слова о том, кто бы мог существовать в отражениях.

Алевтину стало хуже, у него поднялась температура, и Доминик отвел учителя на второй этаж, в его спальню. Толкнул дверь и пораженный замер на пороге, не узнавая комнату. Алевтин заперся у себя на неделю, выставляя в коридор подносы с грязной посудой и ночной горшок. Доминик понятия не имел, чем занимается его учитель. Книжные стеллажи, кресло, стол, вещи, книги — всё было сдвинуто в угол, освобождая место для зеркала. Пол вокруг и зеркальная поверхность исписаны витиеватыми, непонятными для Доминика символами. Рядом с зеркалом стояли свеча в тонконогом серебряном подсвечнике и чаша с белым порошком.

— Помоги мне, пожалуйста, — попросил Алевтин, и Доминик подвел его к кровати. — Спасибо.

— Вам принести что‑нибудь? — беспокойно поинтересовался ученик, наблюдая за тем, как Алевтин прижимает пальцы к вискам, пытаясь справиться с головокружением.

Старик выглядел бледным, он тяжело дышал, на лбу выступили крупные капли пота.

— Нет, не надо. Это скоро пройдет. Оставь меня, пожалуйста…

— Но я могу…

— Доминик, не нужно, — Алевтин вымученно улыбнулся. — Всё будет хорошо. Мне надо немного полежать. А ты иди к себе и займись домашней работой. Я завтра проверю.

Доминик кивнул и вышел из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь.

Но беспокойство все равно поднималось щекочущей волной. Мальчишка не мог сидеть на месте. Решая задачи, он настороженно прислушивался к каждому шороху, вскакивал, если слышал кашель Алевтина, ожидая, что тот позовет его к себе… Но нет, приступ проходил, и дом снова погружался в напряженную звенящую тишину.

Доминик принялся мерить свою комнату широкими нервными шагами. Он и сам не знал, почему так волновался. Алевтин поправится, конечно. Даже и сомневаться в этом не стоит. Какая‑то простуда! Разве кашель и насморк могут убить человека? Просто смешно!

Он замер перед зеркалом, положил ладони на холодную поверхность и тихо проговорил:

— Ты сказал, что мы еще встретимся. Так где же ты? Где? Неужели это был всего лишь сон? — и не сдержал тяжелого вздоха.

Доминик и не ожидал появления Другого. Тот пришел к нему во сне. Да и то один раз… Глупо и наивно верить, что он появится сейчас.

Поверхность зеркала затуманилась, свет в комнате потемнел — пригнули свои яркие головы лепестки пламени, танцующие на тонких свечах, вытянулись угрожающе тени… Доминик смотрел в глаза своему собственному отражению и понимал, что оно ему больше не принадлежит.

Всё происходило взаправду.

Страх холодной змеей свернулся в желудке.

Он вызвал его! Вызвал Другого! Значит, он существует! Действительно существует!

— Ты пришел… — Доминик невольно улыбнулся — Другой тоже растянул свои губы в кривой улыбки.

«Ты же сам позвал меня, мой нетерпеливый друг…»

— Кто ты?

Отражение покачало головой.

«Всему своё время, Доминик, всему своё время…», — потом задумалось, прикрыв глаза. — «Пойдем, я хочу кое‑что показать тебе…» — поманил его за собой и развернулся, чтобы уйти.

Доминик прижался к твердой поверхности зеркала. Другой же, обернувшись, наблюдал за его бесплотными попытками пройти в отражения.

«Так ты никогда не попадешь по ту сторону зеркала, Доминик. Закрой глаза… Не бойся, закрой. Ничего страшного не случится».

Юноша послушался мягкого голоса. Прикрыл веки, и едва не закричал, почувствовав ледяное прикосновение. Холодные пальцы сомкнулись на его руке, стискивая запястья, затем Другой что есть мочи дернул Доминика к себе. Тот ничего толком не почувствовал, кроме странной легкости, охватившей тело.

«Можешь открыть глаза».

Доминик обернулся и оторопел — он находился по другую сторону зеркала, в той самой темной комнате, в которой однажды побывал во сне. Из зеркала Доминик видел собственную спальню: не заправленную постель, стол с раскрытыми учебниками и тетрадью, и… себя самого, лежащего перед зеркалом без сознания.

Доминик повернулся к Другому — тот стоял рядом.

— Что ты хотел мне показать?

Другой поманил его за собой.

«Пойдем. Тебе будет интересно на это взглянуть».

Вокруг клубился уютный полумрак, перекатываясь неспешными и ленивыми волнами. Ученик Алевтина поймал себя на мысли, что ему уже не так страшно… Любопытство победило страх.

Другой шел впереди, молчаливый и задумчивый. Темнота отступала перед ним и его гостем, смыкалась снова за их спинами. Заметив, какие обеспокоенные взгляд бросает через плечо Доминик, он усмехнулся.

«Не бойся», — юноша снова услышал его голос, хоть Другой не размыкал губ. — «Путешествовать по отражением не так страшно, как кажется… Ты научишься. Надеюсь».

Доминик и не заметил, откуда взялось это небольшое окошко. Прямоугольник приглушенного света в темноте. Раз, и появился.

Другой подвел его к окошку, в котором Доминик разглядел кабинет Алевтина и своего учителя, склонившегося над книгами. Юноша нахмурился — тот обещал, что отдохнет, а вместо этого снова принялся за свои тайны… Нельзя ведь так.

Всё случилось слишком быстро.

Алевтин закашлялся, и перо выпало у него из рук, оставив на белой бумаге жирную кляксу. Приступ усилился — Алевтин уже задыхался, прижимая руку к губам. Его худое бледное лицо пошло багровыми пятнами. Только сейчас Доминик разглядел на пальцах учителя кровь. Прошло может быть несколько секунд, и мужчина упал на пол.

Доминик испуганно вскрикнул и рванулся было вперед, но Другой положил тяжелую ладонь ему на плечо.

— Так нельзя покидать Зазеркалье, Доминик, — он говорил вслух, и его голос потревожил хрупкую тишину. — Он умрет, и ты ничего не изменишь. Ему уже не помочь.

Другой был прав. И Доминик остался наблюдать за тем, как умирал Алевтин. А корчился старик долго, в отчаянной попытке доползти до выхода из комнаты и позвать ученика на помощь.

Так и умер — дернулся в последний раз и затих.

Опустилась гнетущая тишина. Доминик, не веря глазам, смотрел на мертвого Алевтина. Неужели он действительно умер? Или это очередной кошмар, который ему снится? Неужели на этом всё? Он ведь даже не успел попрощаться…

— Жаль, — отстраненно проговорил Другой. — Он почти добрался до разгадки. Не хватило совсем чуть — чуть.

— О чем ты?

Другой повернулся к нему.

— Послушай меня, Доминик. Это очень важно. Алевтин почти добрался до ключа… Почти. Но его интересовали знания, ничего более. Ты же можешь пойти дальше. Намного дальше, чем твой учитель. Именно поэтому я предлагаю тебе сделку. Ты помогаешь мне выбраться из ловушки, — при этих словах Другой коснулся зеркала рукой, — а я исполняю любые твои желания. Расскажи мне, Доминик, чего ты хочешь? Богатства, славы, могущества, древних знаний? А может бессмертия? Ты всё это получишь. Даю честное слово.

— Почему именно я?

— Ты особенный, Доминик. Невероятно умный и талантливый юноша. К сожалению, ты попал в руки Алевтина. Он не мог полностью раскрыть твой потенциал. Но я смогу, — Другой заглянул в голубые глаза Доминика. — Я научу тебя древней, давно забытой магии. Я дам тебе знания, которыми не обладает ни один человек. Я научу тебя скользить по отражениям, научу ходить в чужие сны и заглядывать в мысли людей. Научу, как приручить Зазеркалье и как заставить зеркала говорить правду. Они известные лгуны. Я расскажу правду об этом мире и о его богах. Поверь, я знаю намного больше, чем все книги, которые читал ты и твой учитель, и еще предстоит прочесть, — Другой говорил, а его мягкий и приятный голос обволакивал Доминика, рисуя в воображении картины блестящего и светлого будущего.

От таких слов у юноши дыхание перехватило. Гость Зазеркалья тотчас позабыл об Алевтине. Неужели его мечты сбудутся? Он станет великим ученым! А может быть даже могущественным магом, сравнимым только с известными колдунами прошлого! Именно об этом он всегда и мечтал: о славе, признании, власти, чтобы все его боялись и уважали, чтобы каждый в Тимаре (да и не только) знал его имя…

— И что ты хочешь, чтобы я сделал? Как мне помочь тебе выбраться?

Другой улыбнулся. Он и не сомневался, что мальчишка клюнет на эту удочку. Тщеславие Доминика сыграло на руку. Еще один кусочек в мозаике, которая скоро будет собрана до конца.

— Пока никак. Надо ждать… Запасись терпением, Доминик. Эта история только начинается, и тебе в ней отведена главная роль. А теперь самое время вернуться обратно. Живые не могут долго находиться в Зазеркалье.

И с этими словами он резко толкнул Доминика в спину — тот неуклюже вывалился в зеркальное окошко. Зажмурился, ожидая удара, но его не последовало…

Доминик разлепил тяжелые веки и обнаружил себя лежащим на полу в собственной комнате. Глухой болью отдавался ушибленный локоть. Растирая его, Доминик поднялся на ноги и осмотрелся — ничего не изменилось. Всё было именно так, как он и оставил, уходя…

«А что если это тебе все привиделось?» — мелькнула беспокойная мысль, и мальчишка сорвался с места. Если то, что он видел действительно правда, то…

— Алевтин! Дядя! Алевтин!

Толкнул тяжелую дверь и споткнулся на пороге, натолкнувшись на остекленевший взгляд своего учителя. Алевтин был мертв. Лежал на полу, скорчившись — таким, каким его Доминик видел в отражениях.

Доминик невольно сделал шаг назад.

Выходит, его видение было правдой… Всё было правдой! А значит, с этого момента он и Другой связаны узами крепче каната — сделкой.