Ведьмино Везение (СИ)

Глава 36. Колдун

Вересковый месяц, Верасень по Старому Календарю.

Сорок восьмой год эры Нового Бога.

Они оставили мертвого Исидора и стали снова спускаться вниз по винтовой лестнице. Доминик шел впереди, Веста послушно следовала за ним. Колдун двигался мягко, почти бесшумно, а от шагов ведьмы наоборот раздавалось в коридорах храма гулкое эхо. Им никто не встретился по дороге. Да и вел её отец иным путем — по узким коридорам с голыми серыми стенами и каменным полом.

«Домой, Веста. Домой».

Для Весты эти слова ничего не значили. Своего дома у ведьмы не было. А то, куда ведет её Доминик… Вряд ли это место можно будет назвать гостеприимным.

Снаружи их уже ждали. Веста замерла, с сомнением глядя на стоящий у дороги кэб. Возница кивнул колдуну, и тот забрался внутрь экипажа.

— Садись, Веста, — услышала она голос Доминика. — Если ты, конечно, не хочешь, чтобы тебя обвинили и в убийстве Исидора.

Веста опустилась на место напротив Доминика и вздрогнула, когда дверца захлопнулась сама по себе. Спустя несколько мгновений кэб тронулся с места. Застучали по брусчатке колеса.

Доминик откинулся на спинку дивана, и тени поглотили его лицо. Веста же наоборот придвинулась поближе к узенькой полоске лунного света, проникающей через окошко. Она смотрела на пролывающие мимо улицы. Дождь кончился, и серебряный свет отражался смазанными пятнами на мокрой мостовой.

— Зачем вы убили Исидора?

— Он перестал быть нужным.

— Быть нужным вам или ему?

Мрак не позволял ей разглядеть лицо, но она была уверена, что колдун улыбнулся.

— Обоим.

На этом беседа и закончилась. Веста отвернулась к окну, Доминик же молчал. Жил колдун на другом конце Тимара, и днем дорога по запруженным улицам отняла бы много времени. Но сейчас… Сейчас столица была пустая, темная и тихая. Даже слишком. Весте не нравился этот город всё больше и больше.

Экипаж остановился. Веста выглянула из окошка и увидела большой светлый особняк. До нее донеслись голоса слуг, открывающих ворота, и вскоре кэб въехал внутрь.

— Веста.

Она все еще сидела внутри, не двигаясь, и Доминик стоял неподалеку, не сводя глаз со своей дочери. Говорил он спокойно, не повышая голоса, но всё равно ведьма слышала эти острые опасные нотки. Нотки Зазеркалья.

Веста выбралась наружу, и Доминик повел её в дом. Давно, когда она была совсем маленькой, ей нравилось представлять, что её отец на самом деле не пропал на охоте. Наслушавшись историй, расказанных Даной перед сном, девочка воображала себя дочерью какого‑нибудь богатого графа, который рано или поздно отыщет её и отвезет домой. Сейчас же глядя на спину Доминика, Веста подумала, что некоторым детским мечтам лучше оставаться мечтами. Реальность их порой может исказить до неузнаваемости.

Дом был большой, просторный, но какой‑то неуютный. Стоило ей переступить порог, как ведьма почувствовала царившую здесь тяжелую и мрачную атмосферу. Веста с огромным удовольствием не задерживалась бы в гостях у Доминика.

Навстречу Доминику сразу же вышел дворецкий. Невысокий сутулый мужчина.

— Проводи нашу гостью наверх, в приготовленную комнату, — бросил ему Доминик, снимая перчатки. — И ужинать сегодня мы, — он особой интонацией выделил это слово, — будем в столовой.

Сам колдун ушел. Веста же направилась наверх, следом за дворецким, который порой с интересом поглядывал на гостью, бросая быстрые и короткие взгляды через плечо.

Ей отвели просторную и светлую комнату, выходящую окнами на берег Свиты. Веста глянула из окна на темную гладь воды и повернулась к дворецкому, услышав его голос.

— Что? — переспросила она рассеянно.

Мужчина повторил свои слова.

— Ванна для вас готова, — он указал на дверь, расположенную рядом со шкафом; за ней Веста нашла небольшую ванную комнату. — Одежда тоже. Ваши вещи можете отдать горничной. Она их постирает и починит. Ужин будет через час. Граф просил привести вас лично. Я вам еще нужен?

— Нет, — мотнула головой Веста. — Спасибо.

Он ушел, и девушка осталась одна.

Сидя в горячей воде, Веста обдумывала сложившуюся ситуацию. Отнюдь не радужную, к слову.

Исидор мертв. Он стоял за всем этим. Именно он начал эту игру. Это ему была необходима сила Зазеркалья. Ему служил колдун. Выходит со смертью жреца ставится точка в этой истории. Теперь ей, Весте, больше ничего и никто не угрожает… Неужели весь тот кошмар, через который ей пришлось пройти, наконец‑то закончился? Уже конец?

Но ведь остается еще Доминик. Темный силуэт из её кошмаров, слуга Исидора, который, не раздумывая отправил жреца на тот свет…

Чего от него ждать теперь?

На этот вопрос Веста не знала ответа.

В столовой стоял головокружительный аромат жаркого. Когда Веста вошла, Доминика еще не было. Дверь за спиной ведьмы с тихим скрипом закрылась. Она сделала несколько шагов вперед и замерла, рассматривая небольшую комнату.

В центре стоял накрытый к ужину стол. Из квадратного окна открывался вид на ночной город. В резном камине негромко потрескивало пламя. Но внимание Весты привлекли картины, точнее два портрета над каминной полкой. На одном был изображен молодой Доминик, а на втором девушка с золотисто — рыжими волосами и зелеными глазами. Весте было знакомо её лицо. Она уже видела его однажды, во сне.

— Ты на нее похожа.

Веста вздрогнула и обернулась — Доминик стоял возле стола. Ведьма была готова покляться, что не слышала, как тот вошел. Колдун налил себе вина и сел во главе. Указал Весте на противоположное место.

— Что с ней произошло?

— Она умерла. Давно, — а потом добавил. — Это случилось при эпидемии южного пота.

— Жаль, — тихо ответила Веста.

Доминик к еде не притронулся, а вот у ведьмы проснулся поистине волчий аппетит. Она ведь ничего не ела с самого своего прибытия в столицу.

— Я так и подумал, что ты проголодаешься, — мягко произнес Доминик, когда девушка положила приборы на пустую тарелку. — День выдался не из легких…

Веста шумно выдохнула и для храбрости сделала большой глоток вина. Переодеваясь к ужину, она прокручивала этот разговор в голове тысячи раз. Но от одного присутствие Доминика начинало неприятно сосать под ложечкой…

— Раз Исидор мертв, значит теперь всё закончилось?

Доминик чуть поддался вперед, с интересом глядя на дочь.

— Всё?

Под его внимательным взглядом и чуть насмешливой интонацией Веста стушевалась.

— Да. Жрец нанял вас, чтобы вы открыли ему силу Зазеркалья. Теперь Исидор мертв… Получается, всё кончено. Вам некому больше служить. Вы свободны, и я тоже.

Странная улыбка тронула его губы. Доминик чуть склонил голову набок, раздумывая над её словами, а затем произнес:

— Интересная мысль… Знаешь, Исидор тоже так думал. Думал, что я принесу ему силу Ира и он будет править миром, — хмыкнул. — Но видишь ли, Веста, со смертью жреца всё только начинается. Я искал тебя почти двадцать лет не для того, чтобы отпустить на волю, птенчик. Не будь такой наивной.

Правда, прямо, как яд, медленно, но верно доходила до Весты. Она сидела, уставившись на отца, и понимала… Ей нет спасения. Не Исидор стоял за всем этим, а Доминик. Чёрный силуэт из кошмаров все‑таки достал её.

— Я думала… — тихо проговорила она, но колдун её резко перебил, поднимаясь из‑за стола.

— Ты думала, что, раз жрец мертв, то я дам тебе уйти, разве нет? Это был бы достойный поступок. Поступок любящего отца. Только я служу Зазеркалью, Веста. И в моих интересах довести начатое до конца.

От его слов её бросило в дрожь. Веста посмотрела на отца — тот стоял в шаге от нее.

— Зачем? — голос девушки дрогнул. — Зачем ты это делаешь? У тебя же есть всё, что только можно пожелать. Власть, деньги, слава… Что еще тебе может дать Ир?

Доминик поднял глаза на портрет покойной жены, и для Весты этот жест послужил ответом.

— Ир вернет мне то, что я потерял, Веста. И всё станет, как прежде, — он замолчал ненадолго. — Ритуал будет проведен через три дня. В день Красного Солнца. В тот же день, когда Ир был заточен в Зазеркалье. В день появления на свет первого наследника Дара. Спустя столько лет пленник наконец‑то обретет свободу…

Как и тогда, на суде, под тяжестью накатившегося отчаяния Веста ощутила злобу. Ведь всё могло сложиться иначе. Она могла жить в этом доме, у нее могла быть бы семья, она бы никогда не знала этой бродяжной жизни и терпкого вкуса страха…

Ведьма сглотнула и постаралась говорить так, чтобы её голос звучал ровно.

— Неужели ты думаешь, что Ир выполнит своё обещание? Думаешь, он вернет тебе жену? Ты ошибаешься. Он убьет тебя, как только окажется на свободе! Поступит с тобой также, как ты поступил с Исидором! И ради этого стоило всё рушить?! — звонкие слова отразились от стен и неохотно затихли.

— У меня будет сила, и я всё исправлю. Я всё начну сначала.

Веста сделала глубокий вдох, заталкивая горячие слезы поглубже. Неужели она была настолько наивной, чтобы поверить, что всё кончилось? Что её отец поможет ей? Нет. Эта история имеет только один конец. Тот самый, где должна пролиться кровь.

Наконец‑то Веста подала голос. Звучал он подавленно, устало, словно бы чужой.

— Я поняла… Мама боялась тебя. Этой одержимости. Но все равно вернулась потому, что верила, что сумеет тебя изменить. Не южный пот её убил, Доминик, а разочарование в человеке, которого она любила.

Он ничего не ответил. Отвернулся к огню и протянул руки к пламени — то сразу же потянулось алыми лепестками к ладоням колдуна.

— Ты не знаешь о чем говоришь, Веста. Твоя кровь даст силу. Шанс на новую жизнь. Разве одна смерть этого не стоит? У всего в мире есть определенная роль, дочка. И свою ты уже знаешь.

Он повернулся к дверям, когда одна из них открылась и в столовую вошел Ру. Он приблизился к Доминику и что‑то шепнул ему на ухо. Тот кивнул, выслушав, и обратился к Весте.

— Ужин окончен. Ру, проводи её в комнату, а потом зайди в кабинет. У меня будет к тебе и твоим ребятам несколько поручений, — и оставил их наедине.

— Пойдем, — Ру потянул Весту за собой — та с неохотой проследовала за наемником.

Ру тихо закрыл за ней двери. Повернул несколько раз ключ, запирая ведьму и ушел. Только тогда, когда его шаги окончательно стихли и в комнате воцарилась хрупкая тишина, Веста медленно сползла по стенке на пол и дала волю горьким слезам.

Сперва она боялась этой темноты, но вскоре к ней привыкла. Кира знала, что у её камеры четыре шага от одной стенки до другой, и три с половиной до двери. Охранник приносит ей еду два раза в день. Утром и вечером. Кира посчитала, что в темнице она вот уже четыре дня.

Ру забрал её из монастыря. Как оказалось, они искали и её тоже. Колдуну не нужны были в живых свидетели. И вот теперь она, Кира, оказалась здесь, в вязкой темноте и холодных каменных стенах.

Свой путь сюда Кира помнила смутно. Лишь то, как её ведут в какой‑то особоняк с белыми стенами, как они спускаются вниз по винтовой узкой лестнице, как Ру толкает её внутрь, и как за спиной со скрипом закрывается тяжелая дверь, оставляя ее одну в страхе и ожидании…

— Единый, отец всего мира, в своей молитве я к тебе обращаюсь. Помилуй, слугу свою. Защити. Дай ей шанс выбраться из этого ужасного места…

Кира старалась не думать, как легко и просто её продали Черным Псам. Во второй раз. Вряд ли настоятельницу мучили угрызения совести. Возможно, она даже испытала облегчение. Её семья тоже испытала облегчение, когда Киру у них забрали. Она видела это по глазам отца и матери. Лучше одного, чем всех. Тем более, девка. Её не жалко.

Вряд ли она когда‑нибудь забудет тот момент, когда отец продолжал держать её за руку, стоя перед Черными Псами, а мать собирала немногочисленные вещи дочери. Сумку потом наемники выбросили, забрав то ценное, на что расщедрилась её семья. А сама Кира стала просто еще одной. Той, что подошла под описание.

Она молилась каждый день, но Единый оставался глух к её просьбам. Толстые стены заглушали святые слова. Не позволяли им вознестись в небо. А может Единому просто не было дела до её проблем.

Ничего не менялось до этого дня…

Кира стояла на коленях, прислонившись лбом к прохладным камням стены. Сложив руки и стискивая крепко — крепко серебряное перо на шнурке, она произносила молитву. Отчетливо и громко, как учил однажды отец.

— Зря ты молишься, девочка, — неожиданно услышала Кира голос по ту сторону стены. Голос тихий, но отчетливый. — Твой бог давно оставил это проклятое место.

Кира подскочила от испуга, подумав, что с нею из кокона темноты говорит сам Отверженный. Но оглядевшись по сторонам, тотчас взяла себя в руки. «Веста бы не испугалась», — эта мысль придала ей храбрости.

Кира шагнула к стене и прижалась к гладкому холодню камню ухом. Набравшись храбрости, спросила:

— Кто ты?

Только сейчас, когда испуг прошел, она поняла: голос ей смутно знаком. Кира точно слышала его раньше.

— Такой же пленник колдуна, как и ты. И от твоих бесконечных молитв у меня раскалывается голова.

Ответ на вопрос пришел также внезапно, как и раздался этот голос. Кира вдруг вспомнила человека, которому он принадлежал.

— Ты Сет, да? Ты помог Весте сбежать от Черных Псов и твой ворон вел нас к Сумеречному Острову?

— Нас? — недоуменно переспросили с той стороны.

— Я путешествовала вместе с Вестой. Ты выпустил нас всех из клетки, и я спряталась на кладбище. Там встретила Весту и отправилась с ней на Сумеречный остров.

Несколько секунд молчания, следом за ними нетерпеливое:

— Расскажи мне. Расскажи мне всё.

И Кира рассказала ему о том, что с ними произошло, начиная от путешествия по Дороге Узников и заканчивая тем, как она оказалась в темнице. Сет слушал её молча, внимательно, не перебивая.

— Я думаю, что Веста уже нашла Круг Семи, — сказала Кира под конец своего рассказа. — Она такая, всегда идет до конца. Тем более, с ней Вигго. Колдуну до нее уже не добраться.

— Надеюсь.

Помолчав, Кира задала другой вопрос, который волновал её с самого первого дня пребывания в темнице.

— Что же будет с нами?

— А ты как думаешь, девочка? — последовал угрюмый ответ. — На твоем месте я бы вспоминал молитвы за упокой. От них так точно проку будет больше.