Ведьмак из Большой Москвы

Гензель и Гретель Мценского уезда 2

*** *** ***

Открыть крышку люка в подпол оказалось труднее, чем Геральт предполагал, но ведьмак все же справился. Снизу можно было даже запереться, чего удравшие дети, к счастью, не сделали. Интересно, кстати, почему. Может, просто не знали или не поняли, что можно?

Высоты в подполе живому комплекции Геральта определенно недоставало: приходилось горбиться и приседать, дабы не чиркать лысиной по потолку. По площади помещение внизу было куда меньше, чем верхняя комната - просто затхлая каморка четыре метра на три, куда приводили два узких лаза, оба со стороны комбината. Один лаз, правый, был пошире; Геральт вполне мог туда забраться и даже передвигаться на четвереньках, а не ползком. Во второй банально не влез бы - слишком узок. Однако, судя по следам в пыли, дети удрали именно в него. Около первого лаза, равно как и внутри него, слой пыли оставался нетронутым. К стене под люком была прислонена добротная деревянная конструкция с удобными широкими ступенями и дополнительным упором - эдакая неожиданная помесь стремянки и табурета. Ступеней насчитывалось четыре, если считать и верхнюю площадку, которая была заметно шире трех нижних - отсюда и сходство с табуретом. В ближнем к конструкции углу пол был застелен небольшим ковриком и даже некий валик-подушка вдоль стеночки просматривался - вполне себе спальное место.

Геральт подсветил телефоном и присмотрелся внимательнее.

Большой лаз более всего походил на дренажную трубу или технологический тоннель для коммуникаций - жгут проводов, несомненно ведущий к пульту в помещении наверху, спускался в этот тоннель через гофрированную кишку в метре от входа, загибался и тянулся вдаль, насколько хватало света фонарика. Да не просто понизу, а по вмонтированным в правую стену специальным скобам. К каждой третьей скобе жгут еще и был прихвачен пластиковой стяжкой.

Именно поэтому в памяти Геральта и всплыло нужное название - "технологический тоннель", а не просто нора с проводами внутри.

Второй лаз, узкий, во-первых врос в другую стену, левую, а не лицевую, а во-вторых был иначе подведен - не торцом трубы, а отверстием в боковой стенке, над которым располагалось замысловатое металлическое устройство с торчащей вбок рукояткой, отчего все вместе живо напоминало сильно увеличенный винтовочный затвор. В целом увиденное наводило на мысли о стартовой станции пневмопочты, с той лишь разницей, что труба настоящей пневмопочты толщиной максимум в человеческую руку, а эта заметно шире. Когда-то давным-давно, еще во время обучения в Арзамасе-16, будущие ведьмаки Эскель и Ламберт, а с ними и совсем еще шкет Геральт, доподлинно установили, что вертикальная банка тушенки в затвор пневмопочты помещается идеально, и ее даже можно отправить вместо почтовой капсулы, а вот плоскую банку туда не запихнешь ни в какую - она диаметром больше трубы.

В местный затвор легко удалось бы запихнуть стандартную десятилитровую баклагу воды из любого продуктового склада. А вот с отправкой случились бы проблемы: ни баллонов со сжатым воздухом, ни вентилей, ни пульта управления - ничего, что полагалось работоспособной пневмопочте, в подполе не наблюдалось. И непохоже, чтобы все это было разграблено и выдрано из стены механоидами или живыми. Всего этого попросту никогда не существовало. Не выросло оно. А значит, никакая это не пневмопочта. Что, впрочем, не мешает детям использовать узкий лаз в качестве удобного и сравнительно безопасного пути из сторожки на отшибе комбината куда-то вглубь его территории.

И, кстати, те механические крабораки, которых отлавливали шагающие твари, не с той ли целью роют воронки на пустыре, чтоб докопаться до этих труб-тоннелей?

Пришедшую мысль следовало обмозговать.

Геральт вернулся к большому лазу.

"Разведать, что ли? - подумал он, с сомнением заглядывая во тьму. И секундой позже: - Нет, без контракта - оно мне надо?"

Больше в подполе исследовать было нечего, разве только пыль на полу. На всякий случай Геральт к ней присмотрелся. По углам слой пыли был толще, а от затворной щели малого лаза к ступенькам натопталось даже что-то вроде тропинки. Следы были детские, две разновидности. И более никаких. Скорее всего, подпол служил укрытием только Ване с Ритой и это почти наверняка означало, что к местному клану они отношения не имеют. Если клан тут действительно орочий, то и неудивительно. Зачем оркам человеческие дети, которые начнут стареть уже после сорока лет? Долгоживущие расы мыслят иными временными промежутками. Не десятками лет, а сотнями. А эльфы, бывает, и тысячами.

Вздохнув, Геральт огляделся в последний раз, ничего интересного более не обнаружил, и потому шагнул на нижнюю ступеньку табурета-стремянки.

"Наверх, - подумал он. - Ко свету. Шахнуш тодд, как же жрать хочется..."

О скормленных детям галетах Геральт не жалел ни капельки. К тому же, невзирая на голод, сегодня неприкосновенный запас он все равно не тронул бы. Через несколько часов желудок уймется, под ложечкой сосать почти перестанет, и в таком состоянии можно выдержать несколько дней без особых проблем. А вот дальше уже не стоит терпеть.

"Если к вечеру тип, с которым я говорил, не явится с контрактом - ухожу", - решил Геральт.

Он старался не думать о том, что если вернутся дети, вряд ли получится уйти просто так. Надо бы их куда-то пристроить, что ли... Чисто по-человечески. Не факт что они обязательно погибнут, если о них не позаботиться - беспризорные дети по части выживания зачастую могут дать солидную фору многим взрослым. Но Геральт знал: уйдет - непременно будет мучиться, и в конечном итоге наверняка вернется. Так что не стоит врать самому себе.

Правда, может оказаться, что Ваня с Ритой в помощи ведьмака вовсе не нуждаются. Вот тогда придется уйти с чистой совестью. Да и вообще: дабы в точности соответствовать расхожему образу ведьмака в глазах абстрактного жителя гигаполиса, Геральт и должен был уйти.

Должен.

Но не обязан.

Просто сидеть и бороться с голодом оказалось занятием до того муторным, что Геральт наплевал на опасность, взял пистолет и сунулся наружу, осмотреть ближайшую воронку. Исключительно из любопытства, светлого и незамутненного.

Для начала он постоял на пороге, вдыхая пропитанный индустриальными нотками воздух (ржавчина, примесь выхлопа, запах кабельной изоляции, что-то неопознанное, химически-кислое и богатая доля полуспекшегося шлака, сдобренного обычной уличной пылью). Ничего движущегося в поле зрения не наблюдалось, но Геральт хорошо помнил, как из-за угла ближайшего ангара бодро выскакивала резвая тварь на ходулях. Та самая, за укрощение которой он запросил сто тысяч рублей. И тут их шастает несколько, если заводчанин не врал - минимум четыре.

Потом Геральт оценил расстояние до ближайшей воронки и решил, что успеет в случае чего добежать до сторожки раньше, чем самая шустрая платформа до него самого. Если, конечно, исполненный любопытства ведьмак не станет считать ворон и не забудет все время поглядывать на упомянутый угол ангара. Тем более, что платформы, судя по ранее виденному, не стремятся приближаться к комбинатскому периметру.

Ну и последнее перед тем, как отправиться на осмотр. Ведьмак вернулся в домик, убедился, что наружная дверь открывается без помех, перенес рюкзачок из кресла на стол, расположив ручку так, чтобы ворвавшийся в комбинатскую дверь абстрактный живой легко мог его схватить и, не теряя темпа, выскочить прочь с территории.

Вот теперь, вроде бы, все. Путь к экстренному отступлению намечен, можно и прогуляться вместо законного обеда.

Наверное, перед вылазкой Геральт был излишне благодушно настроен и слишком скудно экипирован. Но это он осознал только потом.

Полста метров до воронки прямо напротив окон домика ведьмак прошел мягким пружинистым шагом застоявшегося в стойле горячего скакуна. После долгого лежания и сидения действительно хотелось напрячь мышцы, даже короткая экскурсия в подпол не перебила этот порыв. Вероятно, именно поэтому Геральт не остановился перед окаймляющим воронку валиком насыпанной земли, а зачем-то наступил на него. Левой ногой. И практически сразу перенес весь свой немаленький вес на эту ногу.

Нога поехала, словно ступил Геральт не на рыхлую землю, а на измазанный солидолом скользкий плиточный пол, вдобавок наклонный.

Тело все же среагировало, пусть и с опозданием: пресс напрягся, корпус до отказа откинулся назад, ноги изобразили нечто вроде футбольной бисиклеты - удара через себя в падении, только без мяча. Очень вовремя. В нескольких сантиметрах от левого ботинка, медленно (непростительно медленно) вздымающегося вверх, лязгнули и сомкнулись два зазубренных металлических лезвия, похожих на широкие серпы. Что-то подсказывало: если бы ботинок располагался чуть ниже, ближе к грунту, острия серпов несомненно вошли бы в него, пробив прочную кожу обувки, и проткнули бы ступню ведьмака с двух сторон, навстречу друг другу.

Геральт очень живо представил себе это, на краткий миг потеряв железные серпы из поля зрения, а в следующую секунду обрушился на рыхлый склон воронки даже не спиной, а плечами и затылком. Увы, склон тоже не был твердым, хотя дыхание все равно сбилось, ведьмак аж сдавленно хекнул. Склон был одновременно рыхлым, сыпучим и необъяснимо скользким в придачу. Геральт сразу же стал сползать к центру воронки, туда, где сидел обладатель железных серпов. Остановить это движение, по-видимому, не представлялось возможным.

И снова выручили рефлексы: в правой руке сам собой оказался пистолет, а левую Геральт с размаху вонзил в рыхлый склон. Ладонь сложил лодочкой - и вонзил, выпрямленными пальцами вперед. Рыхло-сыпучий слой, как он и предполагал, был не толще пяти-десяти сантиметров, глубже нашлась обыкновенная твердая земля. Как мог Геральт вцепился в нее пальцами и - о чудо! - неуклонное сползание к центру прекратилось. Большой палец другой руки уже справился с предохранителем. Из центра воронки лезло оно - хищное, железное, стремительное, растопырившее сорокасантиметровые жвалы-серпы.

Отшатнулось оно только после третьей пули, всаженной между жвал.

Не теряя времени Геральт подтянулся на левой руке и, сделав это, вонзил в землю пистолет, выше по склону и ближе к краю воронки. Как держал, стволом вперед. И стал подтягиваться уже на правой руке. Потом снова левую руку. Потом опять пистолет. Кажется, и ногами себе Геральт тоже помогал, взывая к небу о том, чтобы тварь не добралась все-таки до какого-нибудь из двух ботинок.

Сколько раз пришлось подтянуться, Геральт не запомнил. В конечном итоге он перебросил через валик воронки локоть, оперся на наконец-то твердую землю и каким-то чудом выдернул себя наверх, не щадя суставов и сухожилий. И даже достало сил на профилактический кувырок в сторону, прочь от воронки.

А потом ведьмак вскочил и на подгибающихся ногах побежал к спасительному домику-сторожке. В глазах плыло, прямоугольник открытой двери виделся размыто и нерезко, и вдобавок плясал и наклонялся в поле зрения. Плечо ныло. Левое. Саднили разбитые пальцы и, кажется, под ноготь одного вонзилось что-то острое.

Ведьмак не пытался оглядываться и почти не смотрел под ноги. К счастью, он не споткнулся и не упал. Добежал. Нырнул в дверной проем, захлопнул за собой дверь и только тут позволил себе рухнуть на пол.

Деревянная дверь, конечно, эфемерная защита. Но ведьмачье чутье подсказывало: вряд ли вооруженная серпами тварь готова покинуть свою воронку-ловушку. Она ведь целиком из земли так и не вылезла, только передней частью.

Минуты через две-три Геральта, наконец, перестало трясти. Плечо по прежнему ныло, а еще чем дальше тем сильнее начинала докучать застрявшая под ногтем заноза.

Он неловко сменил лежачее положение на сидячее, причем сил для этого потребовалось больше, чем можно было ожидать. Первым делом глянул на пистолет - на нем прибавилось свежих царапин, а ствол был безнадежно забит жирной, словно действительно сдобренной солидолом, землей.

Потом ведьмак взглянул на левую руку. Под ногтем безымянного пальца торчал обломок ржавой металлической стружки. Из-под него и еще из пары мест сочилась кровь. Рука дрожала, гораздо сильнее правой.

- Холера, - сипло произнес Геральт, уронил "Шульгу" на пол, а потом коротким движением выдернул из под ногтя стружку.

Струйка крови тотчас брызнула на пистолет.

*** *** ***

Ведьмаки не умеют долго трястись и рефлексировать. Геральт выудил из рюкзака аптечку, а из аптечки - влажную салфетку, пропитанную антисептиком. Привел в должный вид руки. Не так все оказалось и страшно, даже пластырь не понадобился, хотя под злополучным ногтем болело и после обработки.

Напоследок он очистил от земли и протер от крови свое единственное оружие, скомкал грязную салфетку и запустил ее через пол-комнаты в урну у стола.

Попал.

После этого сел там же, у окна, но чуть сбоку, чтобы его самого трудно было разглядеть снаружи, и наконец приступил к мысленному разбору полетов.

Да. Да. Все так и есть. Он расслабился. Размяк, потерял бдительность, за что немедленно поплатился. Ведьмаков не принято считать живыми в обычном смысле, но они тоже иногда ошибаются. Бывает, становятся непростительно беспечными. Иногда. Но не часто, потому что ведьмак, позволяющий себе терять бдительность часто, обречен. Род занятий такой, ничего не попишешь.

Геральт не привык врать самому себе: пару раз с ним уже происходило подобное сегодняшнему. Однако это было давно. Очень давно, когда он был моложе и самоувереннее. И тогда, и сейчас ему везло. Раньше все ограничивалось средней тяжести повреждениями; однажды дошло до увечья - руку потерял и долго потом восстанавливался и регенерировал. Сегодня, можно сказать, отделался царапинами. Это хорошо.

Но он все же снова ошибся, допустил расслабленность там, где этого допускать ни в коем случае нельзя. Это плохо.

Однако никто его фиаско не заметил - и это не просто хорошо, а очень хорошо, поскольку в противном случае репутации ведьмаков был бы нанесен непозволительный ущерб, а это куда хуже, чем полученные увечья.

Стало быть, придется учесть все, что произошло, впредь не забывать о самодисциплине, и тогда все будет нормально. Не отвлекаться. Не надеяться, что пронесет. Стелить соломку везде, где можно, и везде, где нельзя. Думать на шаг, на два, на пять вперед. Предвидеть. Принимать меры. Заранее, а не когда у ноги лязгают серповидные жвалы.

И главное - не лезть куда не следует, пока за это не заплачено. А еще - помнить, что везение всегда заканчивается в самый неподходящий момент.

Геральт вздохнул, добыл из рюкзачка патроны и принялся добивать пистолетную обойму до полной. Это умиротворяло.

Закончив, он прислушался к себе и с полным основанием заключил, что все плохое позади. Теперь нужно думать только о предстоящем контракте, буде таковой подпишется, и обязательно - обязательно! - помнить о сегодняшнем уроке.

У полученной встряски обнаружился и положительный эффект - чувство голода бесследно улетучилось, желудок перестал напоминать о себе, но забывать о пропитании все равно не следует. Если утренний гость до темноты не явится, пожалуй, не стоит сразу уходить наутро. Надо будет пошарить в ближайшем цехе - наверняка там отыщется какая-нибудь подсобка, склад или вообще буфет. Хорошо бы еще что-либо ездящее найти, но если оно окажется четырехколесным - проку в том будет немного, потому что в двери сторожки оно не пролезет, а рушить комбинатский забор - так себе идея. Да и чем?

Впрочем, если подумать, надежд найти исправный мотоцикл или мотороллер очень мало - захворавший мопед не пережил первую же ночь, мигом распотрошили.

Уловив периферийным зрением неясное движение за окном, Геральт тотчас отвлекся от мечтаний о транспорте, вздернул голову и присмотрелся.

В сотне метров от домика-сторожки, аккурат на прямой линии между ним и ангаром, из-за которого обычно выскакивали шагающие платформы, пригибаясь, семенил живой. Сейчас он был заметно ближе к ангару, чем к сторожке; облачение состояло из длинного коричневого плаща и облегающего голову шлема с болтающимися застежками - наподобие летного. Обувь Геральт в подробностях не разглядел, все-таки было далековато, почти полное футбольное поле.

Быстро стало понятно, что приближаться к воронкам на пустыре живой опасается - и Геральт теперь вполне понимал почему. Но и к стене ангара тип в плаще и шлеме тоже не жался, хотя она вполне могла служить надежной защитой с одной стороны. Видимо, в ангаре мог крыться кто-нибудь небезопасный, кого живой опасался тоже.

Так он перебежечками, изредка приседая и озираясь, пересек пустырь, достиг соседнего с ангаром цеха и поднялся по уже знакомой лесенке к двери, за которой утром скрылся потенциальный работодатель ведьмака.

Очевидно, ключа у живого не было: он безрезультатно подергал за ручку, нерешительно потоптался на площадке с перильцами и вынужден был вновь спуститься на пустырь. Там он с минуту постоял, наверное, размышляя, а затем все теми же перебежками припустил в прежнем направлении и в конечном итоге исчез за дальним от Геральта углом цеха.

"Не такое уж пустынное тут место, оказывается, - отметил Геральт про себя. - Всего только полдень, а я уже повстречал детишек, живого, предположительно из клана, удирающего от шагающих платформ, механическую тварь из воронки и теперь этого вот персонажа в плаще и шлеме".

Как обычно: глушь она, конечно, глушь, вроде бы никого сначала не видно, но это вовсе не означает, что тут на самом деле никого нет. Стоит только понаблюдать...

Везде так.

*** *** ***

В два тридцать пополудни внезапно ожил пульт на столе. Геральт, дремавший в кресле у окна, встрепенулся.

Звучал зуммер вызова и мигала подсветка одной из кнопок.

"Ответить? - подумал Геральт с сомнением. - Или не стоит?"

Он подошел к столу и неуверенно протянул руку к пульту. Некоторое время он простоял с вытянутой рукой. Вызов не прекращался.

И тогда Геральт решился. Нажал на мигающую кнопку и снял трубку.

- Слушаю! - сказал он бодро.

- Ведьмак?

Говорил потенциальный заказчик. Геральт опознал это сразу и безошибочно.

- Он самый.

- У меня все готово, можем подписывать. Я недалеко от вас, в цеху. Подходите. Лестницу у лицевой стены видите? Идите туда, дверь наверху будет открыта. Только держитесь подальше от ям на пустыре.

- Спасибо, я знаю, - отозвался Геральт. - Скоро буду.

И вернул трубку на законное место.

Перед тем как покинуть сторожку он быстро наколотил и отправил Риму и диспетчерам дежурные извещения о предполагаемом найме. Как только деньги будут переведены - ему дадут знать и Геральт смело может приступать к работе.

Убрав телефон во внутренний карман, ведьмак нацепил рюкзак, выдохнул и вышел из сторожки на пустырь.

Букет характерных запахов комбината ничуть не изменился за время, проведенное в помещении.

Воронки он теперь обходил, стараясь держаться от насыпанных кольцами земляных валиков как можно дальше. Да и вообще ступал очень осторожно, словно шел по льду, не только скользкому, но еще и очень тонкому. И содержалась в происходящем некая скрытая, но несомненная символика.

Больше всего Геральт опасался, что по закону подлости именно сейчас из-за ангара выскочит парочка шагающих платформ и придется спешно отступать, однако все обошлось: то ли не интересовал местную машинерию крупного размерного класса одинокий ведьмак, то ли нашлись у них дела поважнее. Но так или иначе по довольно сложной кривой Геральт вполне благополучно дошагал до ближнего цеха. У самой лестницы он задержался, осматривая местность с новой точки.

Сторожка отсюда казалась маленькой, почти игрушечной. Может быть, именно поэтому ее использовали как укрытие только маленькие дети? Утренний визит местного чемпиона по бегу с барьерами представлялся достаточно случайным, да и никаких свидетельств частого присутствия других заводчан в сторожке не нашлось. Даже камеры над дверьми бутафорские. Хотя, с другой стороны, местная связь работает и ведьмаку позвонили вполне осознанно.

"Мутно тут у них, - подумал Геральт с легким раздражением. - Фиг поймешь с ходу что к чему и как..."

Впрочем, с заводскими кланами часто так. В любом гигаполисе, не только в Москве. Никто и ничто заводчанам не указ, свои нравы, свои законы...

Лестница была в меру ржавой и слегка скрипучей. Сваренные из арматурин ступеньки тем не менее выглядели крепкими и надежными. Геральт быстро поднялся на верхнюю площадку. Металлическая дверь действительно была приоткрыта.

Перед дверью Геральт снова замешкался, но теперь он прислушался не к тому, что происходит вокруг, а к тому, что поджидает внутри.

Зрело очередное предчувствие. Не сказать, чтобы катастрофичное, но в общем нехорошее.

Развернуться бы сейчас, и уйти... Совсем. Далеко-далеко. Хоть бы и пешком по дороге вдоль комбинатского забора. Но нельзя. Нельзя. Теперь уже нельзя.

Вздохнув, Геральт легонько толкнул приоткрытую дверь.

За нею обнаружился квадратный ярко освещенный тамбур, к которому примыкал узкий коридор; в этот коридор выходили двери внутренних помещений. Геральт какое-то время вертел головой, соображая куда свернуть - направо от тамбура или налево, пока заводчанин-легкоатлет не догадался выглянуть.

Нужно было направо.

- Сюда, сюда!

Заказчик призывно замахал рукой.

Геральт дошагал до нужной двери и вошел, на этот раз без всяких задержек.

Помещение оказалось тесноватым - небольшая комнатка с единственным столом и двумя шкафами. Пыли на горизонтальных поверхностях скопилось меньше, чем в сторожке, но в целом впечатления, что живые здесь появляются чаще раза в неделю, не возникало. На столе под аккуратно обрезанным прямоугольником оргстекла лежали какие-то блеклые чертежи и несколько выцветших от времени фотографий.

На большинстве из них были запечатлены орки - на фоне цеха снаружи, на фоне станков внутри, в этой самой комнатке-кабинетике на фоне шкафа и в каком-то еще другом помещении, явно имеющем отношение к общепиту - в столовой или буфете. И только на одной фотографии красовалась девушка-метиска в нарядном платье, смеющаяся и с виду очень счастливая.

- Ну, что, договора я подготовил, - заговорил абориген. - Осталось только вписать имена, сроки и реквизиты.

Он положил на оргстекло несколько листов бумаги, прикрыв чертежи и часть фоток. Геральт скосил глаза.

Логотип на бланках был неправильный. Похожий, но не такой, как в сети.

Это могло означать что угодно. От устаревших бланков (или, наоборот, не обновленной вовремя информации на сайте комбината) до начала какой-нибудь неприятной аферы.

Однако у ведьмака не стояла задача подписать контракт непременно с комбинатским кланом. Контракт он мог оформить с кем угодно, включая частных лиц (с ними чаще всего и оформлял), главное чтобы тот был корректно составлен и своевременно оплачен. Поэтому виду Геральт не подал. Просто взял тощую стопку листиков в руку и принялся читать.

На это ушло минут десять. Все это время заводчанин неподвижно, как изваяние, стоял по ту сторону стола, хотя вполне мог бы присесть в помещавшееся рядом дешевое офисное кресло. Но почему-то так и не присел.

- Два замечания, - сказал Геральт, закончив чтение. - Во-первых, сроки. За три дня могу и не управиться, понадобится подготовка и разведка. И, потом, вы даже не знаете сколько шагающих механизмов вам противостоит. Вдруг их так много, что за три дня при всем желании не успеть?

- Авансовый платеж мы собираемся произвести из расчета пяти штук. Если их окажется больше, заключим дополнительное соглашение. Вас устроит?

- В целом - да, - не стал возражать Геральт.

- А второе ваше замечание?

Геральт взял самый последний лист и критически воззрился на него. Точнее, на одну немаловажную деталь.

- Подпись тут какая-то... неразборчивая, - проворчал он. - Неужели у вождя клана Шака Тарума до такой степени неважно с... э-э-э... каллиграфией?

- Нормальная подпись, - ответил заказчик невозмутимо. - Как всегда.

Геральт внимательно поглядел на него, выдержал паузу и вздохнул:

- Ладно. Я вношу свои реквизиты и подписываю.

- Чудесно, - всплеснул руками заводчанин.

Рука ведьмака начала выводить вереницу цифр - номер банковского счета.

- Вас как зовут? - спросил он собеседника, не отрывая взгляда от бумаг.

- Меня? Юрмал.

Геральт уже слышал это имя раньше, но снова никак это не обозначил. Просто мысленно поставил еще одну галочку в череду предварительных умозаключений и выводов.

- Ну, что же... Готово. Как только деньги будут перечислены, я начну разбираться с этими... опасными механизмами. Понаблюдаю, правда, какое-то время, изучу повадки, степень угрозы и все такое. На это уйдет день, от силы два. Завтра к вечеру, самое позднее послезавтра с утра приступлю к решительным действиям. Это у вас еда?

Резкая смена темы Юрмала ничуть не смутила.

- Да, прошу вас, - заводчанин поднял стоящий у его ног пакет с рекламой торгового центра "Орловский коробейник" и поставил на край стола перед Геральтом. - Ружье, патроны и мотоцикл внизу, я проведу.

Свой экземпляр контракта Юрмал убрал в плоскую кожаную сумку и закинул ее за плечо.

Геральт сложил стопочку листов вчетверо и упрятал во внутренний карман куртки.

Пакет со снедью был довольно увесистый. Транспорт и ружье ведьмака тоже целиком устроили. Патронов насыпали в избытке. Геральт заглянул в бак мотоцикла - тот был полон. Все до такой степени блестяще, что не знаешь в честь чего бы покапризничать.

Когда все идет исключительно удачно - жди подвоха. Наверное, именно поэтому предчувствие, сидящее глубоко внутри, по-прежнему не сулило ничего хорошего.

Геральт выкатил мотоцикл за приоткрытые Юрмалом ворота цеха, повесил пакеты с припасами на руль, ружье пристегнул к боку, рванул кикстартер и легонько газанул. Мотоцикл с готовностью завелся. Движок работал ровно и уверенно.

Позади с лязгом закрылась высокая металлическая створка.

Сторожки ведьмак достиг очень быстро. Все-таки на колесах, не пешком. Мотоцикл он предусмотрительно завел внутрь, памятуя о судьбе несчастного мопеда. И подумал, что на ночь двери, пожалуй, надо будет запереть.

Сообщение от Рима пришло часа через три. Деньги капнули. Контракт вступил в силу.

Близился вечер, близились сумерки, очень по местным меркам веселое время. Геральт уже знал, что следует сделать в первую очередь: поближе и повнимательнее рассмотреть шагающие платформы. Осталось решить - как именно к ним подобраться.

Но это потом. После ужина, который заодно обед и завтрак.

Нарезав хлеба с колбаской и вскрыв сначала банку маринованных огурчиков, а затем бутылку газировки, Геральт уже было собрался вгрызться в первый бутерброд, но тут внизу, в подполе послышался тихий детский шепот. Не будь Геральт ведьмаком - скорее всего не услышал бы.

Он вернул бутерброд на клочок упаковочной бумаги, в данный момент заменявший скатерть (в него была завернута колбаса), встал, подошел к к люку в полу, наклонился и легонько постучал костяшками пальцев.

- Малышня! Есть хотите? Я тут один, вылезайте!

Дважды просить не пришлось. В люк снизу тут же толкнулись, приподняли и через пару секунд показалась сначала Рита, а потом и Ваня. Ваня был чумаз и пылен. Рита - напротив, сравнительно опрятна. Девочка все-таки!

- Привет! - поздоровался Ваня, не отрывая взгляда от разложенной на столе еды.

Геральт добыл из пакета влажную салфетку и передал Рите:

- Ну-ка, приведи брата в порядок! Да и сама руки протри. А я пока...

Дорезать колбасы, хлеба и выловить из банки еще несколько огурчиков не заняло много времени.

Дети лопали на заглядение, пожалуй, чуть быстрее, чем следовало бы, но в целом вполне пристойно. У Геральта неожиданно шевельнулось что-то внутри, какое-то незнакомое доселе чувство. Раньше ни один ребенок не вызывал у него особого внутреннего отклика - ну, живой, ну, маленький и глупенький. А сейчас возникла странная и необъяснимая потребность этим малышам помочь, накормить, защитить, если случится в том нужда. Покровительствовать им. Геральт доел свой бутерброд и дальше просто сидел и смотрел как они насыщаются, и смотреть на это почему-то было и приятно, и забавно, и весело, и трогательно.

"Что это со мной? - подумал Геральт, боясь спугнуть эти неожиданно нагрянувшие чувства. - Старею? Родительские инстинкты включились? Надо же, я думал фармацевтикой их из меня вышибли подчистую. Оказывается нет..."

Завершилось все, разумеется, газировкой. Пацан вскоре пару раз клюнул носом и заснул прямо в кресле. Девчонка держалась, и было понятно почему - она уже достаточно подросла, чтобы понимать: спать вне укрытия опасно. Даже в этом удобном домике. Потому они с братом до сих пор и живы.

"Порасспросить бы их, - подумал Геральт. - Как так случилось, что родителей потеряли? Кто тут устроил охоту на живых, понакопал ловчих ям и запустил туда механических тварей со жвалами? Пацан, конечно, много не расскажет, мал еще. А вот Рита вполне может поделиться чем-нибудь значимым, даже если сама это понимает не вполне. Но я-то услышу..."

Только расспрашивать явно следует не сейчас. Скажем, завтра, после того, как Геральт внимательно присмотрится к шагающим машинам. И увидит то, что ожидает увидеть.

Однако есть шанс, что не увидит.

- Прячьтесь и спите, - сказал Геральт, встал и взял сопящего Ваню на руки. - Я помогу, а ты спускайся. Завтра опять приходите, еда еще осталась. И газировка ваша любимая...

Ведьмак не стал проверять - устроились дети внизу или же Рита предпочла другое укрытие. Вряд ли второй вариант: после сытного ужина растолкать маленького брата - та еще задачка, а пол внизу дощатый, теплый, и даже какая-то дерюжка постелена в уголке. Ну и пусть спят. Геральт все равно не собирался уходить далеко и надолго. Но пару стимуляторов принял, включая все то же "ночное зрение".

В первую половину ночи посчастливилось даже вздремнуть.

То и дело проваливаясь в полудрему, ведьмак фиксировал далекие, негромкие и неопасные звуки - шуршание и скрежет неподалеку (несомненно результат деятельности банды мелких механоидов, убийц мопеда); еле слышные гудки маневрового локомотива; шипение и гулкие удары - то ли паровой молот работал где-то в глубине территории, то ли копр для забивки свай, тоже очень далекий; а еще выбивающиеся из привычного звукоряда вскрики какой-то ночной птицы.

Так он и дремал под акустическое попурри большого комбината пока за пару часов до рассвета не началось.

Сначала едва ощутимо дрогнул пол в сторожке.

Раз, другой. Третий.

Геральт мигом вскочил и перетек к окну. Выглянул.

Так и есть. Из-за угла ангара одна за другой показались сразу три шагающих платформы, выстроились в шеренгу с интервалом метров в пятнадцать и замерли, слово ожидали команды: "Марш!"

Снаряжение ведьмак подготовил загодя, осталось только навесить его.

Через минуту он уже стоял снаружи, у порога, оценивая сразу ли садиться на мотоцикл или сначала издалека понаблюдать. Еще через минуту платформы дружно (даже в ногу, отметил Геральт) двинулись вперед. Кроме того, Геральт вдруг осознал, что теперь почти не слышит посторонних звуков - и локомотив, и молот/копр замолчали, и даже вездесущие и бесцеремонные механоиды, железный гнус - и те утихли. Да и вообще комбинат словно затаил дыхание, одна лишь ночная птица продолжала орать как ни в чем не бывало.

А еще обостренный слух ведьмака зафиксировал странные звуки, которые улавливались не столько ушами, сколько всем телом сразу - через почву, подошвы ботинок и живую плоть.

Секундой позже Геральт сообразил: это сидящие в воронках механические твари принялись закапываться глубже. В надежде избежать атаки шагающих платформ, конечно. И он действительно слышит их телом, через слабые вибрации почвы, недоступные чувствам большинства живых.

Платформы продолжали шагать словно на параде, пока не достигли первой воронки на своем пути. У нее задержалась одна, средняя, остальные две продолжили шествие. И тогда Геральт, подчиняясь внезапному и необъяснимому порыву, сорвался с места и торопливо пошел наперерез ближней. Там, где пути ведьмака и платформы должны были пересечься, разверзлась одна из воронок, и рассчитал Геральт все так, чтобы подойти к валику одновременно с машиной, только с разных сторон.

А еще Геральт с удовлетворением отметил: шланги гидравлического привода ходуль прекрасно видны и он почти не сомневался, что сумеет их перебить даже из непристрелянного ружья.

Ружье он, конечно же, держал наготове.

Если платформы и заметили Геральта, он их ничем не заинтересовал. Средняя нависла над первой воронкой и запустила манипулятор в сыпучий слой. Ближняя дошагала до следующей и, похоже, приготовилась к тому же действу. Третья платформа, дальняя, продолжала шагать и на пути ее лежала та самая воронка, из которой накануне еле унес ноги Геральт.

Но сейчас Геральта интересовала исключительно ближняя платформа. Та, что совсем рядом.

Они замерли друг напротив друга - ведьмак и высоченный стальной монстр на ходулях, истекающий маслом и чадящий выхлопом. Разделяли их метров десять-двенадцать и почти все это пространство занимала коническая ловчая яма другого смертельно опасного механизма. А в кармане ведьмачьей куртки лежал подписанный и оплаченный контракт на уничтожение пяти шагающих монстров.

Геральт молча стоял и смотрел. Двигались только его глаза, взгляд шарил по тягам и балкам шагающей платформы в надежде рассмотреть то, что могло в корне изменить ситуацию.

И вскоре разглядел. Над верхней поперечной балкой, точно между выхлопных труб. Там торчал металлический гриб с плоской верхушкой, на которой располагался, во-первых, аварийный проблесковый маячок, сейчас не работающий.

А во-вторых - то что Геральт надеялся увидеть, потому что тогда складывающаяся в его сознании картина событий наконец становилась логичной и объяснимой.

С маячком соседствовала небольшая, кривая, как поросячий хвостик, антенна дистанционки.

Платформы не были дикими. Ими кто-то управлял на расстоянии. Кто-то из живых.