Вавилон-5 (Новелизация)

спутниковому телевидению.

o Название Бюро 13 может быть ссылкой на играющую роль игру. Это

название подразделения в США , занимающегося расследованиями в

области паранормальных явлений в игре "Stalking the Night

Fantastic". (Конечно это может быть простым совпадением, другая

теория говорит о том, что это название имеет отношение к

телепатам уровня П13).

o Согласно информации компьютера корабль, который обстрелял Абеля

Хорна был крейсер Земных Вооруженных Сил "Пурнель".

o Шеридан заказывает "Солнечный блик", напиток о котором говорилось

в "Несущей смерть", где активную роль играли Талия и киборг.

Возможно просто совпадение.

o Согласно заявлению Исоги, прадед мисс Картер Джон был пилотом

корабля, перевозившего первых переселенцев на Марс. "Джон Картер

с Марса" - классический научно-фантастический рассказ, написанный

Эдгаром Райсом Барроу. Этот персонаж появляется и в других

произведениях Барроу, в частности в "Марсианской Принцессе".

o Анимация уничтожения корабля Абеля Хорна крейсером Вооруженных

Сил Земли около Фобоса довольно подробна. Когда по кораблю

наносится удар, то иллюминатор, через который смотрит Абель Хорн,

разбивается, а воздух вырывается из помещений, унося за собой

обломки и части общивки.

Перевод: Вячеслав Смирнов

Говорит Стражинский

* Я жил в Сан-Диего с 1974 по 1981, мне просто хотелось отдать дань

городу. Хотя бываю важные вещи, происходящие скрытно... но Сан-Диего

выбран для шутки.

* Сан-Диего был взорван террористами; но если копнуть эту историю

достаточно глубоко, можно выяснить много интересных деталей; и кто

знает, насколько все плохо в *действительности*.

* В: Насколько сильным был взрыв в Сан-Диего?

О: Достаточно большим, и достаточно грязным, чтобы сделать область

официально необитаемой в течение длительного времени.

* Да, руины Сан-Диего были макетом.

* Маленькая шутка: фамилия Эбби ... Нормально.

* Если вы телепат, то Корпус Пси - ваша семья. (Нет, это был не Эбби, он

слишком молод; это также не случай программирования / переделки

личности. БОЛЕЗНЬ ? это прикрытие, чтобы вытащить ее.)

* Вообще-то, вычислить возраст Эбби довольно просто ... Талия попала в

Корпус Пси маленьким ребенком; ее приписали к взрослому члену Корпуса,

который должен был помочь ей приспособиться. Так что Эбби где-то на

15-20 лет старше Талии. Возможно, еще старше.

* Нет, выход игры "Бюро 13" предшествуют сериалу; мы не знали о ней,

когда снимали.

* Мы не слышали об игре "Бюро 13", когда снимали серию, это название

просто хороши звучало. Позже мы выяснили, что есть игра таким же

названием. В этот момент я решил не использовать это название вновь; я

говорил некоторыми ребятами из компании-производителя об этом. Не было

никакой проблемы, я совершенно не хотел вторгаться на их территорию,

намеренно или нет. Вообще-то, любая секретная группа должна менять

свое название время от времени (им же не нужно появляться в разных

справочниках и информационных бюллетенях), так что изменение названия

естественно и неизбежно.

* Охранник не вызывал взрыва; он отметил энергетический всплеск на

сканере, когда сердце Норна остановилось.

* В основном, третье любимое занятие Гарибальди... доставлять

удовольствие противоположному полуї

Перевод: Алексей Попов

s_208

"Родственные души"

Гарибальди застает Вира в таможенной зоне; тот ждет прибытия трех жен Лондо. К ним подходит центаврианка и представляется как Тимов, жена Лондо.

В и р: Очень рад познакомиться. Очень рад познакомиться.

Тимов приказывает Виру проводить ее к Лондо. Они уходят. Появляется еще одна группа новоприбывших. Гарибальди наблюдает за перепалкой между двумя людьми, готовой вот-вот перейти в драку. Когда напряжение достигает высшей точки, один из них неожиданно отступает и уходит.

Гарибальди докладывает об инциденте Шеридану, добавив, что человека, который настоял на своем, зовут Стоунер, и что он ? нечто большее, чем обычный независимый пилот и торговец по совместительству.

Ш е р и д а н: Так в чем проблема? Г а р и б а л ь д и: Я не знаю. Как раз в этом и проблема.

Гарибальди говорит, что почувствовал неприязнь к Стоунеру "всем нутром", как только его увидел. Вошедшая Талия замечает, что Шеридан хорошо освоился в новой должности. Шеридан просит ее подтвердить слухи, которые они получили из сети Корпуса Пси. Он говорит Гарибальди, что о Стоунере они поговорят потом. Однако Талия узнает это имя. Они спрашивают, знает ли она его.

Т а л и я: Только в самом неприятном смысле. Я была за ним замужем.

Пока Лондо в большой компании веселится в баре, Тимов ждет в его апартаментах. Вир говорит ей, что Лондо скоро придет.

Т и м о в: Вир, что он скрывает? Скажи мне, Вир, я не укушу. В и р: При всем уважении к вам, мадам, я слышал другое. Т и м о в: Только один тот раз. В и р: Два раза.

Входит Дагайр, вторая жена Лондо. Вир извиняется перед ней, за то, что пропустил ее прибытие.

Т и м о в: Поверь мне, Вир, если бы ты знал ее так же хорошо, как я, ты не пожалел бы об этом ни на секунду. Д а г а й р: Ох, Тимов, Тимов... И почему ты все время стараешься втянуть меня в эти твои словесные дуэли? Т и м о в: Потому что у меня нет под рукой настоящей сабли.

На выставке, посвященной земной истории, Талия рассматривает какой-то экспонат, когда к ней подходит Шеридан. Он спрашивает, почему она так торопилась: она ушла из его офиса, едва сказав несколько слов. Она отвечает, что у нее не было настроения для разговоров. Шеридан интересуется, в настроении ли она теперь, на что она замечает, что как командира станции, его это не должно заботить. Он соглашается, но добавляет, что считаетт ее другом, или по крайней мере союзницей. Шеридан говорит, что будет рад поговорить с Талией, если она захочет.

Иванова звонит в дверь Деленн. Деленн из-за двери спрашивает, одна ли Иванова; она явно расстроена. Деленн впускает Иванову внутрь, и та с изумлением видит, что у Деленн серьезные проблемы с прической.

Д е л е н н: Поймите меня, командор, я приобрела черты землянки ради сближения наших народов. Чтобы это символизировало нашу общность. Это почетная и вдохновляющая задача и для человека, и для минбарца. Но не могли бы вы объяснить, почему это... эти... И в а н о в а: Волосы. Д е л е н н: ... отказываются сотрудничать?!!

Иванова замечает, что волосы Деленн ослаблены, и Деленн объясняет, что она мыла их тем же химическим составом, которым минбарцы один раз в день удаляет верхний слой кожи, что символизирует возрождение. Иванова советует попробовать вместо этого ванну, но Деленн просит ее помощи. Иванова протестует: она на службе. В конце концов она все же соглашается помочь. Она сообщает в рубку, что будет занята какое-то время.

Талия рассказывает Шеридану, что на первом курсе Академии Пси-Корпуса каждому телепату назначают более продвинутого шефа. Ее шефом был Мэттью Стоунер. Он нравился ей, он помогал ей осваивать сложные задачи, которые должны выполнять телепаты. Однако Корпус выяснил, что они совместимы генетически, и их дети будут обладать телепатическими возможностями, равными или даже лучшими, чем у них самих. Вскоре они поженились, но ненадолго: брак был аннулирован после того как Стоунер вышел из Корпуса. Шеридан спрашивает, как ему это удалось, но Талия понятия об этом не имеет.

Т а л и я: У него были связи. Было что-то... Никто из руководства не хотел об этом говорить.

Прогуливаясь с Шериданом, Г'Кар спрашивает, освоился ли он со своими обязанностями. Шеридан недоумевает, почему все спрашивают его об этом.

Ш е р и д а н: Извините. Наверное, я придаю этому слишком большое значение, но похоже, все намекают, что мне должно быть не по себе. Г ' К а р: А, ерунда. Не то чтобы все ждут, что однажды ночью вы э-э... исчезнете при загадочных обстоятельствах, а потом окажетесь на странной должности на Минбаре. Хотя на станции уже был прецедент...

Г'Кар говорит, что странные события вызывают у него головную боль, и в последние недели у него часто болела голова из-за происходящего на Вавилоне 5. Появляется Лондо, у него прекрасное настроение. Он спрашивает Шеридана, освоился ли он в своей новой должности, и Г'Кара, как он себя чувствует. Лондо говорит, что это "славный день", и после кое-каких комментариев насчет здоровья Г'Кара, уходит. Г'Кар удаляется, потирая голову.

Тимов и Дагайр ждут в апартаментах Лондо в компании Вира. Они ссорятся по поводу Лондо и своего значения в его жизни. Вскоре сам Лондо входит к себе и приветствует своих жен. Тимов спрашивает, где он был, и почему он вызвал ее на Вавилон 5. Лондо начинает было объяснять, но останавливается, заметив отсутствие третьей жены.

Т и м о в: Лондо, наш брак был удачен только по причине недостатка общения. Теперь ты подвергаешь опасности этот успех, и я бы хотела знать почему. Д а г а й р: Вот вздорная баба, а? Ну, порода всегда скажется! Т и м о в: Сука вроде тебя всегда все знает о породах.

Лондо сообщает, что на следующий день - тридцатая годовщина его Возвышения. Обе жены забыли об этом, но император не забыл, и пообещал по этому случаю выполнить любое желание Лондо. Лондо попросил о разводе, но император потребовал, чтобы он оставил одну жену, чтобы достойно выглядеть в государственных делах. Лондо говорит, что на следующий день он выберет ту из них, которую оставит своей женой. Две другие после развода лишатся состояния и привилегий, приобретенных ими за годы брака. Обе жены опять начинают перебранку, но тут появляется третья жена Лондо - Мэриэл.

Стоунер советуется с торговцем по поводу некоторых своих вещей. Торговец заявляет, что большинство из них стоит недорого, но одна ? странная центаврианская статуэтка ? очень интересна. Появляется Гарибальди.

С т о у н е р: А вы?.. Г а р и б а л ь д и: Гарибальди, начальник службы безопасности. С т о у н е р: А, ну если я почувствую опасность, в ваших объятьях мне сразу станет спокойнее.

Гарибальди спрашивает, где Стоунер взял статуэтку. Тот представляет документацию.

С т о у н е р: Свидетельство о моем участии в разрешенных археологических раскопках. А это список находок ? эта вещица там числится. Все законно, офицер. Если есть проблемы с длинными словами, так я помогу разобрать.

Тем не менее Гарибальди уводит его для разговора без свидетелей.

Тем временем Ленньер входит в апартаменты Деленн и с удивлением видит, что ее волосы накручены на бигуди; рядом стоит Иванова. Озадаченный этим зрелищем Ленньер сообщает Деленн, что они приглашены к Лондо на празднование его годовщины. Деленн приказывает ему принять приглашение. Перед уходом он спрашивает Деленн, не больно ли ей от бигудей, но она отвечает, что нет. Он уходит, недоумевая.

Гарибальди в своем офисе расспрашивает Стоунера о его деятельности за последнее время. Он интересуется, не скрывается ли Стоунер от кого-нибудь или чего-нибудь. Стоунер спрашивает, почему Гарибальди так в него вцепился, и тот отвечает, что они друзья с Талией. Стоунер делает вид, будто не знал, что она на станции, и спрашивает, рассказывала ли она Гарибальди о нем.

С т о у н е р: Хочешь, я тебе все про нее расскажу? Хочешь? Где она любит, чтобы ее трогали? Г а р и б а л ь д и: Лучше не касайся. С т о у н е р: Какие звуки она издает? Кричит или тихо вздыхает?

Наконец Гарибальди хватает Стоунера за грудки и приказывает помалкивать. Тот спрашивает, действительно ли Гарибальди хочет с ним поговорить. Подумав, Гарибальди отпускает его.

Г а р и б а л ь д и: Если Талия Винтерс скажет хоть слово, что ты ей докучаешь, ты вылетишь за борт птичкой, будто там и родился. Я буду за тобой присматривать. С т о у н е р: Смотри в оба. Глаза тебе понадобятся.

К Шеридану подходит Мэриэл, она отстала от Лондо во время экскурсии по станции. Она представляется, и он как раз собирается поцеловать ей руку, когда появляется Лондо с остальными женами. Пока дамы ругаются, Лондо отводит Шеридана в сторонку. Он предупреждает Шеридана, что Мэриэл тянет к мужчинам, обладающим властью, как мотылька на огонь, но сгорают в огне мужчины, а вовсе не она.

В кафе "Затмение" Талия пытается решить, что бы ей съесть, когда к ней подсаживается Стоунер. Она пытается уйти, но он не пускает. Он спрашивает, неужели ей нечего ему сказать, и она задает вопрос, зачем он прилетел на станцию. Стоунер говорит об их общем прошлом, но она больше не хочет быть с ним. Он напоминает ей о ее нежелании быть связанной с Пси-Корпусом и о том, что если однажды ты вступаешь туда, это уже на всю жизнь. Талия замечает, что он ? исключение, и он объясняет, что все, что для этого требуется ? это потерять телепатические способности. Стоунер утверждает, что это доступно всем, и Талии в том числе. Он может устроить то же самое и для нее; если она согласится, они смогут быть вместе. Талия уходит. У лифта ее перехватывает Гарибальди. Он пытается объяснить, что говорил со Стоунером, но она не хочет, чтобы он вмешивался в это дело. Он заявляет, что заботится о безопасности Талии, однако она требует, чтобы он забыл об этом.

В своих апартаментах Лондо отвечает на звонок в дверь. Это Мэриэл. Она говорит ему, что он должен оставить своей женой именно ее: ведь она так его любит! Появившаяся Дагайр возражает, что это будет решать Лондо. Однако Лондо хотел бы присутствия всех трех жен. Входит Тимов.

Т и м о в: Ты что, всерьез думаешь, что я буду участвовать в твоей сексуальной олимпиаде? Л о н д о: Они прсто выражают свои чувства ко мне. Т и м о в: Ну, а я могу вот так! (дает Лондо пощечину) Л о н д о: Ты не изменилась. Т и м о в: Зато ты изменился - ты деградировал.

Талия заходит к Гарибальди, чтобы извиниться. После того, как ее извинения приняты, она сообщает, что собирается покинуть Вавилон 5 вместе со Стоунером. Гарибальди спрашивает почему, и она объясняет, что еще когда они с Мэттом учились в Академии, Пси-Корпус начал эксперименты с телепатами с целью повысить их телепатические возможности. Мэтт вызвался добровольцем, но вместо усиления, его телепатический дар пропал совсем. Она говорит, что Стоунер предложил устроить то же самое для нее, и она сама этого хочет. Гарибальди пытается отговорить Талию, но она непреклонна.

Т а л и я: Я устала быть частью организации, которая до смерти меня пугает.

Мэриэл покупает странную центаврианскую статуэтку у торговца, с которым вел переговоры Стоунер. Тем временем Шеридан и Иванова обсуждают дела станции. Иванова сообщает, что вечеринка в честь годовщины Лондо состоится сегодня, и что все гости должны прийти босиком.

Вечером на церемонии, происходящей в просторном зале с большим портретом Лондо на заднем плане, Лондо подходит к Гкару. Жены Лондо замечают, что он пришел в полной форме, включая ботинки. Они спрашивают, известно ли Г'Кару, какое это оскорбление; ему это известно. Лондо, однако, не возражает.

Л о н д о: Нет ничего, что было бы слишком хорошо для моего досточтимого нарнского коллеги.

Бросив что-то Мэриэл, Г'Кар уходит с новой головной болью.

В другом конце комнаты к Гарибальди подходит Деленн, теперь ее волосы завиты и распущены. Он делает ей комплимент по поводу ее внешнего вида. Деленн замечает, что сам он выглядит расстроенным или "больным душой", как сказали бы минбарцы.

Г а р и б а л ь д и: Вообще-то это смешно. Я втретил женщину и сразу же к ней привязался. Потом я встретил парня, который ее обидел, и немедленно его возненавидел. Д е л е н н: Мы, минбарцы, как и некоторые земляне, верим, что души путешествуют вместе. В новой жизни их притягивает друг к другу, чтобы они могли возобновить хорошие отношения из прошлого и, если возможно, исправить плохие.

Гарибальди отвлекает голос Лондо; тот открывает подарки.

Л о н д о: Ага, колода карт! От моего дорогого друга Ленньера. Л е н н ь е р: Да, и я пометил их в точности как вы просили. Л о н д о: Тссс!..

Лондо открывает следующий подарок. Мэриэл говорит, что это от нее, но Дагайр возражает, что в определенном смысле, это от всех трех жен. Открыв подарок, Лондо обнаруживает внутри странную статуэтку. Несколько секунд он с восхищением ее рассматривает, но тут из глаз статуэтки вылетают два маленьких дротика. Они попадают Лондо в голову, и он падает на пол. Шеридан вызывает бригаду медиков.

Лондо лежит без сознания в Медотсеке. Франклин объясняет Шеридану, что создать противоядие будет очень трудно, так как у них нет центаврианской крови той же группы, что у Лондо, а синтезировать центавриаскую кровь еще никому не удавалось. Жены Лондо сидят у его постели. Мэриэл пытается объяснить остальным, что она понятия не имела о том, что статуэтка опасна. Дагайр советует ей помолчать, и та уходит. Дагайр замечает Тимов, что Лондо еще не оформил развод, и если он умрет, их жизнь будет обеспечена. Тимов трудно поверить в такую черствость, но Дагайр отвечает, что она заботится только о себе, как ее научила жизнь.

Гарибальди допрашивает Стоунера. Тот говорит, что много раз брал в руки этот артефакт безо всяких происшествий, и что, вероятно, он срабатывает только в руках у центаврианина. Вошедший Шеридан сообщает, что Лондо при смерти. Он спрашивает, знает ли Стоунер хоть что-то об артефакте, но все, что тот может сказать ? это то, что он нашел его на брошенной центаврианской планете. Шеридан объясняет, что это нарны вынудили центавриан оставить планету. Гарибальди добавляет, что нарны, вероятно, изготовили статуэтку как ловушку для центавриан. Он говорит Стоунеру, что не отпустит его, пока не переговорит о статуэтке с Г'Каром. Гарибальди предупреждает Стоунера, что найдет способ его посадить.

С т о у н е р: Слушай, а что если я на людях обзову тебя идиотом? Тогда ты сможешь меня посадить за разглашение государственной тайны.

Гарибальди и Шеридан уходят.

Лондо все еще без сознания. Тимов входит в Медотсек и обращается к Франклину. Она говорит, что у них с Лондо одна и та же группа крови, но до сих пор она не говорила об этом, потому что сама не была уверена, чего хочет. Она объясняет, что хотя, возможно, ей и хотелось бы видеть Лондо мертвым, у нее есть свои принципы, и она предпочла бы выиграть битву с Лондо другим способом и получить больше удовлетворения. Она предлагает дать свою кровь при условии, что Лондо никогда об этом не узнает. Франклин соглашается.

В офис Гарибальди входит Лу Велш, офицер безопасности; у него информация о Стоунере. Все совпадает с его рассказом. Гарибальди хочет поговорить со Стоунером еще раз, но Велш сообщает, что тот обедает. Гарибальди спрашивает, почему это он обедает так рано: обед должен быть на час позже.

В е л ш: Он... просто попросил. Не знаю, есть в нем что-то такое ? нравится он тебе, и все тут.

Лондо наконец приходит в себя; вокруг него все три жены и Франклин.

Ф р а н к л и н: Ну, как вы? Лондо, вы знаете, где находитесь? Л о н д о: Или в Медотсеке, или в аду. В любом случае интерьер оставляет желать лучшего.

Дагайр и Мэриэл распространяются, как они счастливы, а Тимов отмалчивается. Сославшись на усталость, она уходит к себе. Дагайр и Мэриэл следуют за ней. Лондо говорит Франклину, что все три его жены ? это кошмар, но Тимов хуже всех. Франклин спрашивает, может ли он высказать личное наблюдение, Лондо соглашается.

Ф р а н к л и н: Бросьте это!

Стоунер говорит Талии, что не понимает ее нежелание покинуть Пси-Корпус. Она отвечает, что она ? телепат, и никогда не смирится с потерей части себя. Стоунер пытается убедить ее, что желает ей счастья, он думал, что она согласится на лечение с радостью. Талия объясняет, что телепатический дар ? часть ее личности, и она никогда не сможет от него отказаться. Он говорит, что понимает, и заявляет, что Талия пойдет с ним. Неожиданно она соглашается. Вместе они выходят из комнаты, но тут Стоунера задерживает Гарибальди.

Г а р и б а л ь д и: Спасибо за помощь, Талия. Люблю, когда я прав.

В своих апартаментах Г'Кар разговаривает с Мэриэл.

Г ' К а р: Вы знаете, проблема с загадками в том, что мне приходится разгадывать их, чтобы избавиться от головной боли. Итак, мы столкнулись со сногсшибательной цепочкой совпадений. Похоже, центаврианский артефакт ? древняя ловушка ? объявился на Вавилоне 5 как раз вовремя, чтобы его купили в подарок Лондо. А дарительница, вместо того, чтобы отрицать или скрывать свою причастность, делает это темой разговора. Тем самым она изящно избегает любых обвинений: ведь обычно, если ты пытаешься кого-то убить, ты это скрываешь. Видите, и голова у меня больше не болит.

Мэриэл спрашивает, к кому он пойдет со своей теорией. Г'Кар отвечает, что не собирается ее обнародовать, но что Лондо в конце концов догадается об этом.

Г ' К а р: Я что, похож на сплетника? Предупреждаю вас, Мэриэл, не будьте слишком самоуверенны. Если бы я был замужем за Лондо Моллари, я был бы сейчас обеспокоен. М а р и э л ь: Г'Кар, если бы вы были замужем за Лондо Моллари, мы все были бы обеспокоены.

Она уходит.

Шеридан говорит Стоунеру, что хотя считалось, что он больще не имеет отношения к Пси-Корпусу, оттуда с ними связались и потребовали передать его Корпусу как можно скорее. Несмотря на уверения Стоунера, Шеридан не верит, что он больше не работает на Корпус. Он утверждает, что телепатические способности Стоунера не исчезли, а изменились - взамен он приобрел способность к эмпатии, что подтверждают последние события на станции. Гарибальди предполагает, что Стоунера отпустили, чтобы другие телепаты не узнали, что с ним произошло. Тот пытается все отрицать, но Гарибальди заявляет, что Стоунера послали на Вавилон 5 с целью убедить Талию, его совершенного генетического партнера, пройти через эту процедуру, так чтобы на свет могли появиться новые эмпаты. С помощью эмпатии Стоунер пытается заставить Гарибальди отпустить его, но Гарибальди предупреждает, что охранники снаружи наблюдают за происходящим в комнате, так что если он попытается сбежать, у него ничего не выйдет. Стоунер говорит Талии, что они были прекрасной парой, что он желал ей только добра и хотел загладить прошлые ошибки. Он заявляет, что действительно знает лечение, и просит ее заглянуть в его мысли. Она отказывается.

Г а р и б а л ь д и (вслед Стоунеру): Встретимся в другой жизни.

Жены Лондо готовятся к отъезду. Вир преподносит Тимов расписание Лондо, чтобы она знала, где должна присутствовать и куда сопровождать его. Дагайр и Мэриэл рассстроены его выбором, но Лондо отвечает, что они должны быть благодарны: в качестве прощального подарка он все же предоставил им крупные суммы денег. После их ухода Тимов спрашивает, почему Лондо выбрал ее, ведь она не любит его, и никогда не полюбит.

Л о н д о: Потому что с тобой я всегда буду знать, где я нахожусь.

Он целует ей руку, и они расстаются.

Деленн сталкивается с Ивановой в коридоре.

Д е л е н н: Командор... Сьюзен... Я хочу еще раз поблагодарить вас за терпение и понимание. И в а н о в а: Не стоит благодарности. Д е л е н н: Ведь обсудить человеческие особенности было полезно для нас обеих. И в а н о в а: Ну, если у вас есть еще какие-то проблемы, вообще вопросы, просто спросите. (Они входят в лифт) Д е л е н н: Раз вы сами сказали... Вы случайно не знаете, почему у меня вдруг начались эти странные... боли в животе?

Перевод: Ольга Васильева

* Центаврианская культура основана на семейственности и практически все

относящееся к положению личности в обществе и его влиянию зависит от

относительного положения родственников. Большую роль играют

родственные связи, а женитьбы являются основным способом укрепления

этих связей. Почти всегда женитьба организуется семьями для получения

выгоды этих семей независимо от желания, (если таковые имеются),

будущих молодоженов. Браки Лондо исключительно неудачны. Он сам

называет своих жен "Чума", "Голод" и "Смерть" и мелись некоторые

намеки на то, что он принял назначение на Вавилон 5 только потому, что

ему придется нанести множественные поражения ненавидимым нарнам,

просто потому, что он хотел убежать от всех трех сразу.

* Контроль, который Пси-корпус осуществляет над своими членами довольно

тщательно, проникая во все сферы их личной жизни. В лдном они очень

схожи с центаврианами - они организую браки своих членов. Таким

образом, в сочетании с тем, что все, кто показывает какие-либо

пси-способности вводятся в Пси-корпус или их лишают этих способностей

насильно, делает эту организацию очень закрытой структурой. Самое

важное то, что как только человек попадает в Пси-корпус, то он

остается там навсегда и он может сделать с ним все, что угодно.

Какие вопросы остались без ответов ?

* Откуда Г'Кар и Мэриэл знают друг друга?

* Что между ними было в прошлом?

* Почему Пси-корпус согласился на расторжение брака между Стонером и

Талией?

* Стонер представляет собой загадку. Уходил ли он вообще из Пси-корпуса?

Он - сильная, перспективная личность. Он также может быть достаточно

восприимчивым, - но так как он довольно пренебрежительно относится к

людям, то врядли он способен на это на самом делеїво всяком случае это

не доказано.

* Обладая своими способностями, он мог бы управлять действиями

окружающих его людей с самого начала их контакта до самого момента

расставания. Его заявление, что он потерял полностью свои способности

опровергается, и довольно быстро, группой начинающих. Ученых

Пси-корпуса слишком трудно провести. В целом, возможно, что Шеридан

прав и Стонер активно работал на Пси-корпус в течение всего времени.

* На первый взгляд можно задать вопрос: почему на Земле должен был

составиться заговор с целью убийства Лондо? Г'Кар замечает в разговоре

с Мэриэл, что случилось так, что Стонер привез на борт Вавилона 5

некий артифакт непосредственно перед годовщиной взлета Лондо, что

является, само по себе, слишком странным совпадением, если он был

заминирован с самого начала. Однако:

* Вдохновителем заговора убийства Лондо мог бы быть и сам Г'Кар. В

сцене, когда Мэриэл обращает внимание на его сапоги, непосредственно

перед своим уходом, Г'Кар сует ей какой-то небольшой предмет. Может

быть это всего лишь виноградина, которые он брал со стола. Или это

может быть несколько отравленных стрел, которыми можно было зарядить

статуэтку. Если это так, то Стонер еще боле невиновен, даже по

сравнению с тем, что он говорит Шеридану и Гарибальди: статуэтка

действительно была полностью безопасной, когда он привез ее на борт

статуи. Однако:

* Позднее Г'Кар говорит Мэриэл: "Тайны вызывают у меня приступы боли." И

единственным способом избавиться от боли, это разрешить загадку. После

этого он пускается в описания ситуации между Лондо и Мэриэл,

рассматривая ее в качестве загадки, требующей разрешения. Если это

так, ток он полностью невиновен в попытке покушения на Лондо, - из-за

чего снова ставится вопрос: а что он передал Мэриэл?

* Если Г'Кар принимал участие в этом, возможно Г'Кару известно, что

Лондо хочет получить что-то от Теней и принимает решение совершить на

него покушение, а может быть это просто проявление вражды между ними

двумя. А может быть все было идеей Мэриэл, и Г'Кар просто предоставил

ей средства для выполнения задуманного.

* Каким бы не был ответ на вопросы "кому, что и когда стало известно",

связи остаются. Г'Кар достаточно близко знает Мэриэл, чтобы иметь с

ней частную и неофициальную встречу для разговора, а также он мог

принимать участие в попытке покушения на жизнь Лондо. Стонер, (а также

сам Пси-корпус), может знать Мэриэл и также может быть замешанным в

подготовку покушения на Лондо - по крайней мере до тех пор, когда

Стонер привез средство, которе довело его почти до смерти.

* Отношения Талии с Пси-корпусом можно заключить в вопросительные знаки

с двух сторон. Прежде всего ясно, что она потеряла всякие иллюзии

относительно Пси-корпуса. Он говорит Гарибальди, что Пси-корпус пугает

ее. У нее появляется большое количество условий, но ее лояльность

сильнее их. С другой стороны уравнения, если Стонер действительно

является членом Корпуса, то его предложение, которое он сделал ей,

также является следствием команды Пси-корпуса. Обратят ли ее действия

в серии "Паук в паутине" на себя внимание Бюро 13? Если это так, то не

пытаются ли они просто убрать убрать ее из картины неофициальным

способом?

* Хотя, на первый взгляд, это все выглядит комично, но последняя жалоба

Деленн может стать самым важным откровением за весь эпизод. Оно

говорит о том, что ее трансформация обеспечила ее человеческими

средствами размножения. Возможно, именно это и было основной целью

трансформации; если трансформация имела целью сблизить минбарцев и

землян, то ребенок, родившийся от отца-землянина и матери-минбарки

может рассматриваться в качестве довольно сильной связи, своего рода.

* Конечно, сразу поднимает вопрос: кого она прочит в отцы? Хочет ли она

именно этого? Явным выбором мог бы стать Синклер, особенно в том

случае, что она рассматривает его в качестве реинкарнации великой

минбарской души (см. "Охотник за душами" помимо прочих).

* Похоже Пси-корпусу нравится назначать партнеров. Помимо Стонера Талии,

во время ее первого года обучения в центре обучения Пси-корпуса и

когда она была еще девушкой прочили офицера поддержки Эбби (см. Паук в

паутине").

* Примечания:

o Имя отца Тимов "Альгул" означает на арабском "Демон". Его можно

связать с персонажем из комической книги "Рас Аль-Гул" ("Голова

демона") из сериала о Бэтмане, самого опасного соперника Бэтмана.

Дочь Раса Талия была любовницей Бэтмана и матерью его ребенка. В

любом случае, Лондо остается женатым на дочери "Демона", что

вполне соответствует его последнему окружению.

Перевод: Вячеслав Смирнов

Говорит Питер Дэвид

* Знаете ... последние пять лет я писал сценарии для "Звездного пути", и

поклонники спрашивали: "Когда Вы собираетесь начать писать сценарии

для телеверсии "Пути"?". Начинается "Вавилон 5", я делаю серию ... и о

чем фаны продолжают спрашивать? Когда я собираюсь снова писать для B5.

Ррррррррррррррр!

* Я полагал, что кое-что медленно росло у нее в душе после встречи с

Айронхартом. Хотя она и утверждает, что была преданна, это... различие

между реальностью "Вавилона 5", и, встречающимися, иногда,

нереальностью "Поколений" состоит в том, что герои не всегда говорят

то, что думают (как и в реальном мире.) Как оказалось, мои собственные

мысли относительно Талии во многом совпали с будущим развитием ее

сюжетной линии.

* Даггар была Чумой, Тимов была Голодом, Мэриэл - Смертью. Первоначально

я собирался дать каждой имя, отражающее ее соответствующую

"инкарнацию", но решил, что это слишком заумно. Единственным

последствием этой идеи - имя Тимов - это, конечно, Рвота (vomit)

наоборот.

* Даггар - Чума, Тимов - Голод, Мэриэл - Смерть.

Сначала я хотел, чтобы их имена отражали титулы, которыми "наградил"

их Лондо, но решил, что это уж слишком. Единственное последствие этой

идеи - Тимов, чье имя означает "Рвота" (vomit), записанное в обратном

порядке. (Я никогда не забуду Джейн Керр, которая пришла ко мне на

пятый день съемок и сказала таким характерным голосом: "Питер... Вы

*знаете*, что имя моей героини - рвота, записанная наоборот? "

Ухххх,... ну, да ...)

Вы, конечно, понимаете, что Лондо, таким образом, Война [Дэвид

ссылается на "Откровение" Иоанна Богослова].

* В ответ на чье-то заявление, что JMS хотел вставить диалог.

Это полностью неверное истолкование моих слов, еще один пример того,

как информационная эра может быть эрой дезинформации. Неправильные

"факты" перемещаются со скоростью света, да так там и привлекают к

себе внимание.

Я *не* говорил, что Джо хотел вставить в сценарий определенный диалог.

Что я действительно *сказал* (отвечая на заданный недавно вопрос:

"Сколько JMS заставил Вас добавить в сценарий? Какие из событий были

навязаны?"), так что все, чем я владел, было общее *описание* сюжета

(подобно описаниям, публикуемым в TV Guide). Это описание было вроде

следующего: "Жены Лондо прибывают на "Вавилон-5" и, наблюдая, как

Лондо справляется с последовавшими затруднениями, мы узнаем кое-что

относительно того, что он за человек." Я объяснил это так подробно,

чтобы стало ясно, как много свободы предоставляет JMS авторам сериала,

в противоположность другим программам.

И это как-то превратилось в "У JMS был диалог, который он настоятельно

хотел вставить в сценарий."

* Забавно. Другие люди, кто категорически настаивал, что хорошо знает

Лондо, громко объявили (в Usenet) что он выберет Даггар. Возможно, он

слишком крепкий орешек, чтобы с легкостью его раскусить.

* Это легко было предположить из рекламы; актриса, играющая Тимов, "была

наиболее известной актрисой из всех."

О,я не знаю. Карьера Лу Неттлтон развивается лучше, чем карьера Джейн

Керр. Хотя Джейн и из Королевского Шекспировского Театра

(действительно, она работала с Патриком Стюартом. Она так довольна,

что даже сделала свою фотографию с лысиной.)

* *Я * не получал "нагоняй" от цензоров. Я просто поместил это в

сценарий.

(Что мне действительно нравится, так это поведение Даггар в этой

сцене. Единственный момент, когда она раскрылась, когда она выглядела

так, словно была готова свернуть Тимов шею.)

* Вторая сцена между Гарибальди и Стоунером была напряженной.

Между ними разве что искры не проскакивали, не так ли? Дубль был

сыгран настолько хорошо, что в конце режиссер вместо "Снято!" крикнул:

"Боже, это было великолепно!"

* Спасибо, что показали нам другую сторону Гарибальди.

О, мне кажется, эта сторона всегда существовала и была видима, с моей

точки зрения. Я размышлял над предыдущими сериями, где Гарибальди был

готов выкинуть серийного убийцу из шлюза. Когда он сталкивается с

неприятными ему людьми, или с теми , кто сделал гадости его друзьям,

он может быть очень жестоким.

* Как мы видим, Гарибальди переживает далеко не легкий период, чтобы

открыто демонстрировать свои чувства к женщине.

Говорит Стражинский

* В целом, серия получилась довольно чистой, сценарий - взвешенным, его

почти не пришлось править. Питер хорошо пишет диалоги, (что не

удивительно). Так что работы было немного; например ... Питер

придумал, "Или я нахожусь в аду, или в медицинском отсеке," к которому

я добавил, "... в любом случае, интерьер нуждается в доработке." Это

так здорово, допустить к сценарию человека со стороны; от него можно

узнать начало сюжетной линии, которая бы никогда не пришла бы вам в

голову, и, зная персонаж, Вы можете подтолкнуть его развитие.

* Вопрос Тимов "КТО - ЭТО?! " этим высоким голосом было бы здорово

записать для автоответчика.

* Что мне нравится больше всего, это время трансляции

[Североамериканской премьеры], "Родственные души" - это наш

Рождественский эпизод.

Я имею ввиду - мы извращенцы или как?..

* ..., когда Вы говорите "почему Гаррибальди не арестовал Мэриэл на

месте и не обыскал ее каюту" Вы опускаете и необходимую процедуру и

закон в целом.

Вы можете арестовать кого-либо только ПОСЛЕ ТОГО, как у Вас есть

приемлемая причина и необходимые доказательства его вины. Не нужно

доказательств, чтобы обвинять человека, а чтобы задержать его нужно

предъявить обвинение. Так что порядок обратный.

Во-вторых, какие доказательства *могло* быть там найдено, если бы он

все-таки обыскал ее апартаменты? Она ни покупала, не имела НИЧЕГО

инкриминирующего ее. Она купила статуэтку на базаре ..., и это все,

что за ней числилось, все, что она использовала. В ее апартаментах НЕ

БЫЛО никаких доказательств.

(Поверьте, я проработал 2 года над "Убийством, которое она написала",

и мы узнали очень много о том, как все это работает. Вы не можете

арестовывать всех подряд, должны существовать достаточными и

убедительными доказательства.)

* Питеру [Юрассику] нравится его жизнь. Ему нравится, что делает его

персонаж, он переживает весь диапазон его эмоций,.. я видел его

сегодня на съемочной площадке "Родственных душ," он просто млел от

удовольствия (в особенности потому, что он работает с Лу Неттлтон,

Джейн Керр и Блер Валк в качестве его трех жен).

Перевод: Алексей Попов

Питер Дэвид.

"Вавилон 5: В начале"

Пролог

Мечты. Мои великие мечты. Мои ушедшие мечты.

Я мечтал о власти, славе, и подданных. Я мечтал о том, чтобы защитить мою родную планету от мерзких захватчиков. Я грезил о возвращении былого могущества моей великой республики. Я мечтал о благородной смерти в бою, когда мои руки будут сжимать горло моего самого страшного врага. Я грезил о любви и искуплении своей вины.

Мечты. Такие мечты... И я достиг почти всего, о чем мечтал. Кто бы мог подумать, что такое возможно? И кто бы тогда мог подумать, что после исполнения всех этих желаний я останусь ни с чем? Ни с чем! Я хотел испить нектар славы и величия, но его вкус -- вкус пепла. Все -- пепел! И все бесполезно. Чьи-то жизни разрушены, чьи-то -- потеряны, все бесполезно, все ушло...

Учимся ли мы на самом деле? И чему мы учимся?

Этот вопрос больше всего беспокоит меня последнее время. Я уже давно хотел бы поговорить об этом. Видите ли, знания и умения могут появиться лишь при обучении. Но на обучение должно быть потрачено время -- учителем, который обладает знаниями и может их передать, и учеником, который может и хочет эти знания приобрести.

В настоящий момент, однако, нам очень недостает и тех, и других.

Поэтому, как мне кажется, я должен стать учителем. Но незнание того, чему суждено произойти, делает меня самого учеником. Ибо вы не сможете учить как следует, если не учитесь сами...

Я очень давно изучаю историю Людей. Это симпатичная вздорная небольшая раса. Когда мои соплеменники -- центавриане -- впервые встретились с ними, они показались нам настолько же полезными и ценными, как куча тухлых спу. Эти существа были предназначены для манипулирования ими; отчасти, чтобы отвлечь нас, отчасти, чтобы обогнать время... Нечто, по отношению к чему мы могли бы ощутить свое превосходство. Хоть ненадолго... Возможно, наше вмешательство помогло забыть жгучую боль от того, что мы, центавриане, стали лишь жалкой тенью прежней Империи.

О, мы могли рисоваться и гордиливо выхаживать, поражая Людей. Мы щеголяли в одеждах кричащих расцветок, длинных пурпурных и алых мундирах, сорочках с пышными жабо, высоких сапогах. В обществе людей многие из нас приобрели привычку держаться чванливо и самодовольно. Мы поднимали наши волосы в виде гребня: чем выше волосы, тем знатнее и влиятельнее тот, кто их носит. Это символично, а мы, центавриане, столь преданно поклоняемся нашим символам.

У Людей была своя собственная история, и признаю, что вначале я заинтересовался ею от скуки, и моя заинтересованность быстро прошла. В конце концов, мы являемся более древним обществом с более развитой культурой. Судьба Людей казалась более прозаичной. Даже название их планеты было поразительно банальным. Земля. Они назвали ее в честь грязи. Второе проявление неоригинальности -- обозначение единственной луны, которая вращается вокруг их планеты. Название: луна. Неужели мы могли хоть чему-то научиться у такой ограниченной и привязанной к собственной планете расы, как Люди?

Чему же мы и в самом деле могли научиться?

Ближе познакомившись с историей Земли, я увидел в ней параллели с возвышением и падением нашей Центаврианской Империи. Я нашел многочисленные параллели, и с годами их становилось все больше и больше. Воистину эти совпадения привели меня к мысли, что определенные события являются универсальными постоянными, подобно законам физики или математики. Точно так же, как планеты движутся по определенным законам, события на этих планетах, возможно, развиваются схожим образом. Я оставлю на рассмотрение философов, поэтов и тех, кто мудрее меня и лучше разбирается в жизни Вселенной, истинную причину подобного. Однако замечу следующую странность.

Мы узнаем многое, наблюдая за движением планет, развиваем математику и физику. Мы учимся предсказывать затмения, приливы и геологические катаклизмы. Мы узнаем какие-то элементарные вещи, например, что мы падаем, потому что гравитация тянет нас вниз.

Но мы можем сколь угодно долго изучать историю... но так и ничего не узнать. Не получить даже крупицы знаний.

Мы вновь и вновь совершаем те же самые ошибки, и единственный урок, который мы получаем от анализа ошибок предыдущих поколений, -- это некая несносная самонадеянность. Мы судим своих прародителей и искренне заявляем, что мы намного умнее и благоразумнее, чтобы попасть в те же самые ловушки. Нам кажется, что на этот раз все будет иначе. Но так не бывает. Так никогда не бывает..

Все это стало понятней мне во время моего многолетнего исследования истории Земли. У меня теперь много времени для чтения, понимаете? В эти дни нечем заняться. Почти нечем -кроме как ожидать, когда наконец произойдет неминуемое.

Прежде... прежде я смотрел на свой народ и все, что я мог увидеть -- то, как низко мы пали. Я глядел на огромный дворец: здесь, в столице Примы Центавра. Мерцающие стены пробуждали мысли о чудесах давно ушедшей эпохи. Такое чувство, что этот город построен нашими предками лишь для того, чтобы напоминать нам о давно утраченном величии -- в каждом завитке, во всех украшениях, в каждой фреске и статуе свидетельства времен, ушедших навсегда. Мне больно видеть, во что превратился мой народ.

Великий Создатель, взгляни на то, что случилось с нами.

Ночи на Центавре обычно холодные, но сегодняшняя -исключение. Этой ночью город у подножья моего дворца горит. Многие процветавшие прежде дома уже выгорели, превратившись лишь в скелеты, а другие еще объяты пламенем. Жар от пламени поднимается вверх, и воздух вокруг меня наполнен безрадостным теплом. Но внутри меня живет какой-то холодок. Он встречается с теплым воздухом, и я дрожу, пойманный в ловушку между ними. В ловушку, где я нахожусь уже столько долгих лет...

Однажды мне явилось видение: огромные инопланетные корабли, заполонившие небо Примы Центавра словно грозовая туча. Теперь я выглядываю в окно и вижу, как дым поднимается в небо моей планеты, и эта дымовая завеса подобна звездолетам инопланетян. А ведь было иное время... когда я стоял перед магом и он сказал мне, что увидел. Я никогда не забуду его слов: "Гигантская рука протянулась от звезд. Это твоя рука. И я слышу голоса -- звуки миллиардов голосов, выкрикивающих твое имя". И я спросил, говорит ли он о голосах моих последователей, он покачал головой и ответил с ледяной улыбкой: "Твоих жертв".

Это пророчество настигло меня, ибо, глядя на задыхающиеся небеса, мне кажется, что клубы дыма образуют гигантские руки с когтями. Мои руки. Мои руки привели нас к этому. Это сделано моими руками. Мои же руки стары, как и я сам. Но моя черная рука... какой же могущественной оказалась она!

Далеко внизу есть фонтан, у которого я играл в дни моей юности. Я смеялся и резвился с друзьями. Я вспоминаю Урзу... мой добрый друг, мой товарищ по дуэлям. Играя, мы дрались, как петухи, два юных центаврианина, и он столкнул меня прямо в фонтан. Я выскочил, отплевываясь и хохоча, я был взбешен и в то же самое время мне было смешно. Урза Джаддо, да. Да, я помню моего друга...

Я убил его. Многими годами позднее он погиб на Вавилоне-5, пронзенный моим клинком.

Вавилон-5. Как всегда, мои мысли возвращаются к этому... месту. Поворачивается, поворачивается к мраку, словно ось множества гигантских колес. Да, полагаю, я начинаю понимать. Жернова судьбы, тяжелые и невидимые, прошлое у одного конца станции и будущее у другого. И посредине: Вавилон-5, насквозь пронзаемый всеми произошедшими событиями ради создания этой... ужасной карикатуры будущего.

Я заблудился в своих воспоминаниях. И мой разум странствует. Старикам позволено говорить бессвязно. И императорам... фу! Императоры могут делать все, что им заблагорассудится. Так что мне позволено вдвойне...

До этого я говорил о земной истории.

Во время внимательного изучения ее я обнаружил, что меня притягивает Римская Империя. То были времена императоров, самых разных. Довольно любопытно, что больше всего вспоминаются императоры-безумцы, -- очевидно, они наиболее близки к тем, с которыми мне пришлось иметь дело. Наш сумасшедший император Картажье, к примеру, -- духовный брат безумца Калигулы. Никогда еще моя хитрость не проходила столь тяжкого испытания, никогда все мои чувства и инстинкты не были так обострены и мысли направлены к единой цели -- выжить, как в те времена, когда я был одним из придворных Картажье, и мне приходилось быть на два шага впереди его сумасшествия -- иначе я потерял бы свою голову. Я был рядом, когда его убили. Не моя рука поразила его, но это произошло не от недостатка усердия с моей стороны.

Мои исследования показывают, что если Картажье можно сравнить с Калигулой, то я подобен императору Тиберию Клавдию. Вначале его считали идиотом, как и меня. Но его глупость на славу послужила ему, ибо он выжил, несмотря на всевозможные заговоры и получил власть, хотя это и было совсем не то, к чему он стремился на самом деле. Он был одряхлевшим стариком и калекой, как и я. Я не могу даже вдохнуть, не ощутив боли, терзающей мою грудь, а после каждого пятого или шестого выдоха я задыхаюсь от кашля.

И он был историком. Он старался учить других. Он хотел, чтобы другие учились на ошибках его предшественников. И, полагаю, он мечтал, чтобы его вспоминали. Он возжелал бессмертия, что дарует после смерти слава, и которое не может получить тело во время жизни. Он разматывал запутанные клубки истории для каждого, кто пожелал бы прислушаться...

Я буду поступать также. Ибо, полагаю, я теперь стою на краю обрыва. Смрад от пылающих домов и обугливающейся плоти раздражает мои ноздри и разрывает легкие. Мое тело распадается на части, но у меня есть пленники, с которыми нужно разобраться, и жребий -- я столь долго избегал его и так давно жаждал -- которому наконец-то суждено исполниться.

Будет неправильно, если все закончится, а я даже не попытаюсь последовать традициям моего духовного родича. Я создам свою историю. Я расскажу обо всем, да, расскажу. Глядя на руины моего мира, моих грез, я познакомлю всех, кто придет после меня, со всем подробностями, которые только смогу вспомнить...

Ибо, несмотря на весь мой цинизм, я полностью раздавлен бременем ответственности, оно словно саван надо мной, как и это облако дыма, окутавшее наш великий прежде город, -- но я все хочу надеяться, что кто-нибудь сможет научиться на наших ошибках. Что я смогу научить тех, кто придет следом за мной.

Я сейчас сижу в моем внутреннем убежище, в своем личном кабинете. Здесь нет окон, хотя в этом отношении кабинет не слишком отличается от остальных помещений дворца. Да, там есть окна, но все они занавешены под предлогом безопасности и секретности. Хотя я не полностью уверен в этом, думаю, что, по мнению моих советников, если я смогу видеть разрушения из любого окна дворца, я очень скоро сойду с ума. В большинстве случаев я подчиняюсь их желаниям...

Но одно окно осталось. Одно окно в тронной зале -- оно занавешено, но время от времени я смотрю в него, наблюдая за реальным воплощением моих самых ужасных кошмаров. Я продолжаю надеяться, что повторяющиеся взрывы позволят мне обрести спасительную бесчувственность...

Я впервые вошел в эту тайную комнату по приглашению Картажье, он продемонстрировал мне ряд отрубленных голов, казалось, не замечая при этом, что они мертвы. Бывшие обладатели голов были казнены уже очень давно, но я ощутил, как их безжизненные взгляды впиваются в меня. Я не мог воспринять их взгляд иначе. В противном случае я не мог бы сохранить эту эмоциональную холодность, с какой я воспринимаю теперешнее состояние моего народа.

Я энаю, что последнее противоречит предшествующему. Противоречивость -- прерогатива женщин, идиотов и императоров.

Ну что ж, история. С чего начать? С чего же начать?

С Вавилона-5, полагаю. Именно там должен начаться мой рассказ. Поскольку это была станция, созданная людьми, я буду отсчитывать время, как это делают обитатели Земли. Двадцать один год тому назад -- по летоисчислению людей.

Рядом со мной на столе стоит большая бутыль. Я откупориваю ее и делаю глоток -- просачиваясь внутрь, жидкость необыкновенно приятно обжигает мое горло. Многие заявляют, что алкоголь притупляет восприятие. Несчастные глупцы. Единственное время, когда я способен ясно воспринимать происходящее -- те минуты, когда по моим жилам течет горячая жидкость. Чем больше алкоголя, тем яснее становится все вокруг.

Я начал понимать все происходящее с поразительной ясностью лишь недавно...

Я был там в самом начале Третьей эпохи в истории человечества. Она началась в 2257 году, когда в нейтральный сектор пространства была выведена последняя из станций серии "Вавилон". Станция стала местом встречи и домом для дипломатов, авантюристов, дельцов, путешественников из сотен миров. Порой там было небезопасно, но мы пошли на риск, ибо Вавилон-5 стал последней надеждой Галактики на прочный мир.

Когда я впервые прилетел на Вавилон-5, командиром станции был парень с выступающим подбородком по имени Джеффри Синклер. Но через некоторое время при загадочных обстоятельствах он улетел навстречу не менее загадочной судьбе. Его заменил капитан Джон Шеридан. Шеридан был последним командиром Вавилона-5, и под его руководством станция преобразилась. Станция стала воплощением мечты... мечты о Галактике без войн, где различные цивилизации сосуществуют во взаимном уважении, отринув зависть и вражду... Мечты, величайшей угрозой которой...

Что это за шум?

Смех.

Я откладываю все в сторону и внимательно прислушиваюсь. Кто может смеяться, когда все вокруг в руинах? Очевидно, это некто, не сожалеющий о жизненных утратах, кто привык к ужасам, происходящим в эти дни. Я заинтригован -- мне не терпится увидеть подобное существо. Нельзя сказать, что я не встречал подобных ему. Я помню день -- их было столько в небе, что они затмили солнце. Я встречался с их агентом, чью голову я приказал посадить на кол. Но ни у кого из них смех не был таким откровенно беспечным, таким беззаботным.

Дети. Ну, конечно же, дети. Их, по крайней мере, двое. Они бегут по залам дворца, а я слышу их быстрые шаги, их фырканье, полное веселья. Как же им удалось пробраться сюда? Нелепый вопрос. Кто мог остановить их? Все, кроме лишь самых преданных моих гвардейцев и слуг ушли, а размеры этого дворца поистине гигантские. Парочка маленьких существ, шатающихся поблизости без дела, легко могла проскользнуть внутрь. Более того, даже если бы они наткнулись на гвардейцев, то, вероятнее всего, встретили бы добродушные кивки и веселое подмигивание. В эти дни во дворце очень редко можно встретить что-нибудь забавное. Каждый находит развлечения там, где может.

И я слышу взрослый голос -- голос женщины. Она настойчиво зовет с поразительной настойчивостью: "Люк! Лисса! Где вы?" Ее голос -- музыкальный, с легким акцентом -- мне незнаком, но зато я знаю имена, которые она называет. Они настолько хорошо знакомы мне. Но откуда, откуда я знаю...

Я щелкаю пальцами, вспомнив. Конечно же. Люк и Лисса. Племянник и племянница Урзы Джаддо.

Нет, много лет тому не я убил Урзу, а он покончил жизнь самоубийством, бросившись на мой клинок. Урза мог быть публично опозорен, его род был в замешательстве. И вызвая меня на поединок, он знал, что погибнув от моей руки, обеспечит своей семье покровительство Рода Моллари на веки вечные. В более поздние годы Род Моллари стал Императорским родом, и покровительство, оказываемое семье Джаддо, стало еще более значимым. Вот мой ответ. Вот почему, даже если дети встретили бы гвардейцев или слуг, им бы позволили продолжить свой путь. Они находятся под моей защитой, так что никто не осмелится причинить им вред.

Однако я встречался с этими детьми лишь раз -- когда я присутствовал на официальной церемонии выбора имен. Я -довольно запоминающаяся личность. Но не думаю, что они узнали бы меня.

Я впитывал звучание их смеха, как человек, лишенный эмоций, чья душа столь же иссушена, как моя кожа. Я слышу топот их ног уже в соседней комнате -- в тронной зале, сосредоточении власти. Находясь под моей защитой, дети -- по необходимости -охраняются очень тщательно. Семья Урзы проживает в доме, специально построенном мною для нее неподалеку от дворца. Я пытался искупить этим свою вину. Будучи членами Рода Джаддо, они будут воспитаны в духе уважения традиций и знания протокола.

В более поздние дни семья переехала во дворец -- для гарантирования относительной безопасности. Лишь Великому Создателю ведомо, где ныне их родители.

Я могу слышать шаги женщины, которая, очевидно, является их нянькой или гувернанткой. Она только что вошла в тронную залу -- она слишком хорошо знает, что они находятся там, где им не следует быть. Я вижу ее лишь мельком. Она молода и очаровательна. Большинство центаврианок полностью бреют свои головы, но многие молодые женщины -- включая и эту -- оставляют длинную прядь, спускающуюся от затылка. Некоторые мужчины возмущаются и бреют им головы, но я считаю эту моду очень привлекательной.

Дети резвились в зале, но я слышал, как они замерли еще до того, как вошла няня. Несомненно, их внимание было поглощено зрелищем, открывавшимся из моего окна. У мальчика был проказливый и решительный вид, его волосы колыхались и даже растрепались. Девочка была спокойней и нежнее, она носила берет.

-- Нет,... нет, нет, вам не следует находиться здесь, -сказала няня.

Она говорила настолько тихо, что ее слова походили на шепот. Но для меня это не имело особого значения. Я приобрел особый талант в подслушивании любого разговора, который находил интересным. Мне удалось предотвратить благодаря этому умению, по крайней мере, два покушения на мою жизнь. Я порылся в памяти, чтобы узнать, смогу ли я вспомнить ее имя. Сента, не так ли? Нет, нет, Сенна. Теперь я вспомнил. Служанка, которая дольше всех работала в их доме. Жила в семье очень долгое время. Да, скорее всего, с детьми сейчас Сенна.

-- Вы не можете играть здесь, -- продолжила она.

Смех прекратился. Я сожалел о том, что его больше не слышно. Я услышал, как мальчик -- Люк -- заговорил с благоговейным ужасом:

-- Что случилось со зданиями?

Значит, я был прав -- они затихли, выглянув в окно.

Могу сказать, что Сенна пыталась найти наилучший способ ответить на этот прямой вопрос. Пока она старалась сформулировать его, я вышел из моего кабинета. Они стояли спинами к трону и потому не могли видеть, как я выскользнул из-за занавесей и скрылся в дружеской тени балдахина. Я позволил своим старческим пальцам скользнуть по холодному трону. Так долго я стремился узнать, каково занимать это кресло. Теперь... теперь я хотел бы знать, каково освободиться от него. Ну что ж, если судьба будет благосклонна, мне не придется ждать слишком долго, чтобы выяснить этого.

Сенна придумала объяснение, однако оно было самым неудовлетворительным даже для ребенка.

-- Они... падают, -- сказала она. -- Плохие разбойники делают так, чтобы они падали. Вот почему, -- она махнула рукой без всякой цели, -- все окна во дворце плотно занавешены, чтобы вы не могли видеть...

Я мог разглядеть, как она воспользовалась возможностью выглянуть в окно. Она содрогнулась от увиденного, и я не могу винить ее. Что до меня, много лет прошло с тех пор, как я перестал поддаваться дрожи. Я видел и сотворил сам слишком много ужасных вещей, чтобы потворствовать бессмысленному желанию продемонстрировать тревогу физическим образом.

Но у нее оставалось еще много причин для содрогнания -кажется, женщины обладают бездонным источником для слез и волнений. Она взглянула вновь -- ее лицо было таким, словно она пристально смотрит на разлагающийся труп. Это ужасающее зрелище, и вы знаете, что вам не стоит смотреть, но продолжаете смотреть, как зачарованный.

-- Если они узнают, что вы смотрели..., -- сказала она, ее голос упал. Кто знает, что за мерзкое наказание предусмотрено за ужасное преступление -- видеть то, что вам не следует?

Мальчик -- Люк -- пошевелился первым, он выглядел нетерпеливым. Дети не переносят дураков -- именно поэтому так мало детей-политиков.

-- Тогда почему же здесь есть окно, если нам не разрешено видеть?

-- Это окно императора, Люк, -- сказала Сенна, ее голос вновь понизился до шепота, но она не знала, что каждое ее слово достигает моих ушей. -- Он единственный, кто может смотреть на то, что происходит вне дворца. Вот почему мы не может остаться. Мы должны уйти до того, как...

Уйти. Они собираются уйти -- неожиданно бремя одиночества показалось мне настолько невыносимым, что я не выдержал.

-- Нет, -- сказал я резко, -- все в порядке.

И я вышел на свет.

Осознание случившегося произошло у Сенны в два этапа. Вначале, стоя ко мне спиной, она застыла, мой голос как громом поразил ее, пока она, должно быть, отчаянно пыталась убедить себя в том, что мои слова ей просто почудились. Она медленно повернулась, надеясь, без всяких сомнений, что она не увидит того, с кем, как она уже знала, должна встретиться взглядом. Она уставилась на меня, вся просто застыла. По иронии судьбы, это задело меня, я, должно быть, представлял собой более чем выразительную фигуру. Я был облачен белые одежды, согласно традиции. Белый цвет символизирует свет и добродетель. По правде говоря, ирония ситуации была довольно болезненной. Я ощутил в груди приступ надвигающегося кашля, но подавил его. Он не подходил для этого момента.

Да, эта Сенна -- очень привлекательная женщина. Не знатная -- она просто няня. Но одевается она очень хорошо. Будь я молод, я бы сделал ей кое-какое предложение. Конечно же, я мог бы сделать это же предложение в качестве императора, и мой самый слабый намек был бы немедленно интерпретирован как императорский указ. Она бы заскрежетала зубами и подчинилась с приклеенной к лицу улыбкой. Я ненавижу себя даже за подобное предположение, и ненавижу свое тело за то, во что оно превратилось. Но тело -- самая незначительная из всех моих проблем.

Она слегка поклонилась, ее тело закоченело.

-- Ваше величество... я... я виновата, -- пробормотала она.

Она махнула рукой в направлении детей, но так и не посмотрела на них. Ее взгляд был прикован ко мне, хотя теперь она не смотрела мне в глаза. Вероятно, она была слишком напугана. Вместо этого она, не отрываясь, смотрела на мерцающий золотой нагрудник -- символ императорской власти. Надеюсь, она нашла его глянцевую чистоту более привлекательной, нежели иссохший, умирающий труп на двух ногах, который носил на себе эту сверкающую вещь.

-- Они не хотели причинить вреда, они лишь дети...

Как мило с ее стороны сообщить мне об этом. Я подумал, что, возможно, они -- лишь разумные овощи. Я рассмеялся про себя от дикого веселья. Это не самая лучшая шутка, но она моя, и она очаровала меня -- на секунду или две.

-- Знаю, -- сказал я мягко.

Я сделал паузу, пытаясь припомнить последний случай, когда в тронной зале раздавались раскаты смеха. Полагаю, это произошло тогда, когда моя последняя жена Тимов нанесла мне визит. Она лишь взглянула на меня -- поддерживаемого троном, имперского фигляра, дурачившего всех, но не ее. Никогда. Она расхохоталась, не произнесла ни слова, повернулась и вышла, ее смех и ее жесты были полны презрения. Я так и не узнал, какова была цель ее визита. Возможно, именно это она и хотела сделать: увидеть меня, засмеяться и уйти. Очаровательная женщина. Мне следовало казнить ее, когда была возможность.

Воспоминания мгновенно улетучились.

-- Прошло много времени с тех пор, как я слышал смех в этой зале, -- продолжил я горестно. -- Очень много времени.

Дети спрятались за Сенной, на их лицах можно было увидеть ту странную смесь страха и вызова, на которую способны лишь дети. Я указал на них легким наклоном головы.

-- Дай-ка я взгляну на них.

Дрожь Сенны усилилась. Возможно, она полагала, что определенный вид наказания неминуем. Я сам внушил всем неверное представление о безопасности. Возможно, она думала, что я схвачу детей и проглочу их живьем. Кто знает, что за ужасные истории рассказывают обо мне?

Действительно, надо бы подумать об этом. Вир Котто, мой помощник во все времена и неминуемый наследник трона, продолжает информировать меня о происходящем. Не знаю, что расстраивает меня сильнее: сплетни, которые абсолютно лживы, или же рассказы о том, что является правдой.

Она начала подталкивать детей к двери. Она выглядывали из-за ее юбок, когда она говорила:

-- Нам в самом деле следует...

Самым спокойным голосом, на какой я только был способен, я сказал ей:

-- Все в порядке. Останьтесь.

Приятно знать, что я все еще способен успокоить чужие страхи, когда мне действительно захочется сделать это. Ее дрожь прекратилась, она перестала подталкивать детей к двери. Свои следующие слова я адресовал детям:

-- Дайте-ка я взгляну на вас.

Они медленно подошли ко мне. Девочка казалась угрюмой и рассерженной, мальчик пытался продемонстрировать свою храбрость. У него было чувство собственного достоинства, у этого мальчишки. Как и у его дяди. Пусть это чувство сослужит ему хорошую службу, и пусть ему не придется умереть, чтобы сохранить его. Конечно же, я знаю их имена. Я слышал, как Сенна называла их по именам. Но давайте посмотрим, как они поведут себя в беседе с самим императором Центаврианской республики.

-- И как вас зовут, хм?

Я не удивлен тем, что на мой вопрос ответил именно мальчик. Он выпрямился, расправил плечи...

-- Люкко Деради, -- произнес он очень тщательно, очень формально. Этого парнишку неплохо выдрессировали. Он взглянул на девочку и добавил. -- Это моя сестра, Лисса.

Деради. Да... да, это фамилия мужа младшей сестры Урзы. Я подождал немного, не скажет ли что-нибудь девочка, но она молчала. Первый испуг прошел, впрочем было не похоже, чтобы она особенно сильно испугалась. Но казалось, что она просто не собирается открывать рот.

-- Она не разговорчива, не так ли? -- спросил я Люкко.

Он покачал головой и, как показалось, немного погрустнел, словно я прикоснулся к болезненной теме.

-- Нет, она всегда молчалива. Его голос слегка понизился, словно он делился со мной конфиденциальной информацией, которую ей не следовало бы слышать. -- Мы думаем, что, возможно, с ней что-то не так.

Я сделал шаг вперед и схватил ее. Она даже не отвернулась. Да, она определенно не боялась меня. В моем распоряжении были целые планеты девочек, подобных ей.

-- Или что-то очень так, -- сказал я, обращаясь к мальчику, но смотря на девочку. -- Молчаливые изменяют вселенную, Люк Деради. Говорливые могут только трепаться.

Мне было приятно, что использование менее официального имени "Люк" вызвало у него улыбку радости. Я собирался заговорить вновь, но кашель вновь зародился в моей груди, и на этот раз мне не удалось подавить его. Он овладел моей грудью и вызвал столь глубокий и мучительный приступ, что мне казалось, он вырвет легкие из моего тела. Я протянул руку и коснулся трона. Каким-то образом случилось так, что он придал мне сил, -- по крайней мере, в этот момент. Лишь Великому Создателю ведомо, сколько сил высосала из меня эта дьявольская вещь за все эти долгие годы.

Медленно и очень болезненно приступ отступил, я увидел, что Люк смотрит на меня с откровенным скептицизмом.

-- А вы действительно император? -- спросил он.

Я не могу винить парнишку. Императору следует казаться величественным, производить впечатление, а не быть увядшим стариком.

-- Иногда я спрашиваю об этом самого себя, -- сказал я и увидел озадаченное выражение на лице мальчика.

Я должен сделать заметку на будущее: дети обычно не реагируют на иронические комментарии. Я кивнул и, отбрасывая все, что могло бы сойти в эти дни за привычную Моллари фривольность, заверил его:

-- Да... я император. Вот, видишь...? -- я стукнул по нагруднику. -- Это печать Центаврианской республики. Лишь император может носить ее. Так что либо я император, либо я в большой опасности... -- эти слова зазвенели в моих ушах, и я добавил, -- либо и то, и другое.

Как только глаза мальчика увидели нагрудник, он уже не мог оторвать взгляд от сверкающей пластины. Так что я снял ее, поманил Люка пальцем и сказал:

-- Иди сюда. Глаза Сенны расширились, когда я повесил нагрудник на шею Люка и подтянул его, чтобы он не слишком сильно болтался. -- На следующие пять минут ты -- император того, что прежде было обширнейшей Центаврианской республикой. Ты сможешь отдать один приказ. Любой, какой ты пожелаешь. Постарайся, чтобы он принес людям пользу. Что же ты хочешь?

Даже задавая этот вопрос, я продолжал ощущать всю иронию происходящего. Что вы хотите?

Годы тому назад, настолько много лет тому назад, что я не могу сосчитать, на Вавилон-5 прилетел незнакомец. Многие верят, что зло всегда выглядит злом, но истинное зло в действительности очень приятно и обходительно. Его звали Морден, и он был чрезвычайно обаятелен, -- похож на торговца, который знает, что владеет товаром, необходимым другому. И он спросил меня: "Что вы хотите?"

И я сказал ему.

Великий Создатель, я сказал ему и получил в точности то, о чем просил. И объятый пламенем мир за окном -- результат этого ответа.

Я подумал о моих словах, обращенных к Мордену, но быстро отбросил их. Вместо этого я сосредоточился на мальчике. Я не должен отвлекаться. У меня еще будет достаточно времени, чтобы остановиться на Мордене позднее. По крайней мере, я надеюсь, что времени хватит.

Люк отнесся к этому моменту с такой серьезностью, которую я считал невозможной для мальчика его возраста. О, если бы только я поразмыслил бы так над тем же самым вопросом десятилетия тому назад... А затем он сказал с полнейшей серьезностью:

-- Расскажите мне что-нибудь интересное, какую-нибудь историю.

Его требование оказалось для меня полнейшим сюрпризом. Не знаю, чего именно я ожидал в конце этой импульсивной маленькой игры: богатства, игрушек, славы. Дети ведь легкомысленны, что привлекает их? О чем они могут фантазировать? Но... историю?

Мне показалось, что эта простая просьба поведала мне обо всей жизни парнишки. Однообразная жизнь с постоянной нехваткой внимания со стороны родителей. Желание разделить свои выдумки с кем-то,... с любым... даже с увядшим стариком, который случайно оказался императором.

Сенна выглядела напуганной до смерти всем этим. Почувствовав, что все зашло слишком далеко, она жестом приказала мальчику замолчать.

-- Люк... -- начала она.

Но я махнул ей. Императорская привилегия, что вы хотите, -- хотя формально власть находилась в руках ребенка. Хотелось бы мне знать, что произошло бы, если бы вместо меня все это время правил ребенок.

-- Нет, нет, все в порядке, -- заверил я ее. -- Он значительно лучше справился с этим вопросом, нежели я сам. -- Я внимательно посмотрел на мальчика. -- А что за историю ты хотел бы услышать?

К моему изумлению -- точнее, я был просто потрясен, -девочка прошептала что-то ему на ухо. Она сделала это с удивительной серьезностью и настойчивостью, а парнишка, как мне показалось, был очень раздосадован тем, что она выбрала подобный момент для выражения своего желания. Он незаметно покачал головой, и сказал, хотя я не был до конца уверен, обращается ли он ко мне или к ней:

-- Я хочу историю о великих битвах, войнах и подвигах, героях и простолюдинах.

Я пришел к выводу, что он обращался ко мне, и серьезно кивнул.

-- Понятно. А что хочет твоя сестра?

С притворством, на которое способны лишь дети, он ответил:

-- Ничего.

Этим менее чем искренним ответом он заработал удар острым локотком. Его сестра, которая могла бы стать благословенно молчаливой женщиной (я почти уверен, что это свойство моментально испарится при достижении возраста, когда мужчины предпочитают более молчаливых), совершенно очевидно, не собиралась быть излишне скромной в вопросах, касающихся ее желаний. Мальчик раздраженно вздохнул.

-- Она сказала, что хочет услышать правдивую историю.

Я понял его досаду. Для него "правдивый" было равнозначно уроку истории, а вряд ли есть что-нибудь более скучное для ребенка, нежели история. Полеты фантазии значительно предпочтительнее для тех, кто не может порвать с реальностью.

Бедный, неопытный парнишка. У него еще не было возможности осознать, что правда может быть значительно более устрашающей, более волнующей и более трагичной, нежели все, что способны придумать самые изобретательные писатели-фантасты.

И затем я понял. Вот он -- путь историка -- открылся мне, указанный детьми. Возможно, сам Великий Создатель возжелал, чтобы я оставил для грядущих поколений свои повествования. Но сейчас я смотрел в лицо моей публике, моим слушателям, моим читателям. И я осознал всю глупость моих прежних планов. Я собирался начать свой рассказ с Вавилона-5. Но если я просто впихну детей в самый центр лабиринта политических козней, союзов, замыслов и планов, что сплелись воедино на обреченной космической станции, они никогда ничего не поймут. Это слишком сложно. Я сказал, что парнишка станет императором на пять минут. Пять минут? Чтобы рассказать обо всем, что случилось на Вавилоне-5, мне понадобилось бы пять лет.

Нет, нет. Если мне предназначено стать летописцем событий, которые привели к установлению мира в галактике, -предварительно чуть было не взорвав ее, -- начать мой рассказ можно только с одного места. И это место, конечно же, -- в начале...

-- Отлично, -- сказал я им. -- Я подарю вам то, что вы оба пожелали.

Это заявление обострило интерес обоих детей, которые, судя по выражению их лиц, были уверены, что подобное невозможно.

-- История о великих свершениях. Об армиях Света и солдатах Тьмы, о тех местах, где они жили, сражались, любили и умирали. О великих империях и ужасных ошибках. -- Я сделал паузу, продемонстрировав, что старый Лондо Моллари склонен к драматизированию. -- Правдивая история.

Во всяком случае, в этот момент я полностью завладел их вниманием. Даже Сенна выглядела заинтригованной, мгновенно позабыв о своей дрожи, как только ее естественное любопытство овладело ей. Женщина, внимающая каждому моему слову. Да, это тоже пробуждает милые сердцу воспоминания...

-- Видите ли, -- сказал я им, приближаясь к теме рассказа, -- я был там, в начале Третьей эпохи. Она началась с появления людей, как вы знаете. Они были самыми молчаливыми, и, как я упоминал раньше, они изменили вселенную. Но, сделав это, они заплатили ужасную цену. Это началось тридцать пять людских лет тому назад...

Вавилон-5.

Эпизод 209: Нашествие Теней

Описание

Пролог

На Приме Центавра император готовится к отлету с родной планеты. Его первый министр собирается лететь вместе с ним - в связи со слабым здоровьем императора, но Турхан запрещает ему делать это: ведь первый министр второе лицо в Республике, и должен остаться на случай возникновения кризиса.

И м п е р а т о р: То, что я должен сделать, нельзя больше

откладывать.

До отлета император рассказывает премьер-министру, как высоко он ценит сделанное им и как редко высказывал свою благодарность. Император покидает тронную залу в сопровождении четырех центаврианок, чьи лица закрыты вуалью.

Посол Г'Кар пытается убедить Шеридана, что приглашение центаврианского императора на Вавилон 5 неприемлемо для нарнов из-за того, что его род сделал по отношению к их родине. Шеридан объясняет Г'Кару, что этот император решил изменить политику по отношению к нарнам. Шеридан полагает, что Г'Кару следует воспользоваться возможностью начать диалог с императором, но нарн отказывается слушать капитана. Г'Кар уходит, но Шеридан просит его не делать то, о чем впоследствии он пожалеет.

Г' К а р: Уже слишком поздно, капитан. Слишком поздно.

Действие первое

Конвой центаврианских кораблей проходит через зону перехода, и тут на станцию прилетает гость, который часто наведывался на Вавилон 5 в течение последних месяцев. Сотрудник службы безопасности спрашивает, может ли он чем-нибудь помочь ему, но, увидев Гарибальди, человек отвечает, что он уже нашел все, что искал, и уходит.

Лондо встречается с Рифа, который подробно объясняет, что он должен сделать при встрече с императором Центавра, который даст аудиенцию Моллари. Лондо должен будет произнести тщательно обдуманную речь, в которой будет говориться о слабости центаврианского правительства и необходимости перемен. Выступление будет содержать предсказания в сфере экономики и армии, заранее подготовленные лордом Рифой. План Рифы был таков: заставить всех думать, что император слаб и близорук.

Лондо отдает себе отчет, что эта речь не поможет ему приобрести благосклонность императора и его советников, но Рифа объясняет, что здоровье императора очень слабое, он долго не проживет. Рифа убеждает Лондо, что если они не воспользуются представившейся сейчас возможностью, то в нужный момент они окажутся не в том положении. Рифа уходит, чтобы Лондо мог изучить свою речь.

Вир, который слышал разговор, очень обеспокоен ситуацией и говорит об этом Лондо.

Л о н д о: Ну что ж, впервые у нас есть что-то общее.

Корабль императора подлетает к станции и пришвартовывается. Все офицеры Вавилона 5 в парадной форме находятся в Доках, чтобы приветствовать главу Центаврианской республики. Император предлагает Шеридану обменяться рукопожатием в знак дружбы и сотрудничества.

После завершения вступительной церемонии, император говорит капитану, что он находится под впечатлением их решимости достичь мира во всей Галактике. Шеридан предлагает начать экскурсию по станции, но Турхан прерывает его и спрашивает доктора Франклина о после Коше, ибо он никогда не видел ворлонца. Ему было бы интересно познакомиться с ним, поскольку центавриане посылали много экспедиций к границам Ворлона, но ни одна из них не вернулась.

Г'Кар связывается с Кармоком, представителем правительства Нарна, который сообщает ему, что Кха'Ри одобрил план Г'Кара. Посол спрашивает, в какой момент лучше всего осуществить задуманное, и Кармок говорил, что это следует сделать во время торжественного приема. Кармок спрашивает, уверен ли Г'Кар в том, что хочет реализовать свой план, но Г'Кар настаивает.

Г' К а р: Странное чувство, Кармок, - внезапно узнать, что все решения

в твоей жизни лишь вели тебя к этому моменту. Больше нет ни сомнений,

ни неопределенности. Будущее теперь определяется лишь тремя

возможностями...

Он открывает ящичек, расположенный рядом с ним, и достает блестящий кинжал.

Г' К а р: В момент, когда я нанесу удар, мы оба - император и я

умрем. Либо он умрет и я проведу свою жизнь в тюрьме. Либо же я

потерплю неудачу и буду убит. Впервые в жизни мой путь ясен.

Действие второе

Шеридан присоединяется к императору в Наблюдательном куполе. Турхан спрашивает, почему Шеридан решил вступить в Вооруженные Силы Земли. Капитан отвечает, что он сделал это по собственному выбору, ибо пошел в армию еще до войны, когда не была объявлена мобилизация, - он хотел изменить свою жизнь. Шеридан спрашивает, почему это важно для Турхана. Император отвечает, что ни разу за всю свою жизнь не смог сделать выбор сам, поскольку все его действия были предопределены заранее, и он даже не думал, что может поступить иначе. Хотел бы он знать, что произошло бы, если бы он хоть раз поступил именно так. Шеридан предлагает ему свое видение этой проблемы:

Ш е р и д а н: Вот почему мой отец учил меня жить каждую секунду так,

словно это последний момент моей жизни. Если любишь, люби без оглядок.

Если сражаешься, сражайся без страха. Он считал, что так поступают

воины.

Шеридан признает, что у него было лишь несколько разочарований, а император говорит, что у него разочарований значительно больше, что он позабыл о большей части своей жизни.

Т у р х а н: Прошлое нас искушает, настоящее приводит в

замешательство, будущее пугает, и жизнь вытекает из нас, капля за

каплей, которые исчезают в этой бескрайней пустоте.

Однако у него все еще есть возможность совершить нечто, что изменит ситуацию, и он не даст ей ускользнуть.

Человек, прилетевший на Вавилон 5, стоит в коридоре, внимательно наблюдая, как Гарибальди знакомит своих офицеров с планами службы безопасности на приеме в честь императора.

Когда начинается торжественная церемония, Г'Кар находится в своих апартаментах, подготавливаясь к реализации своей задачи.

Г' К а р (диктуя компьютеру): Я решился на это, не получив разрешения

от своего правительства и даже не поставив его в известность. Как и

моего атташе, На'Тод, которую нельзя обвинить в соучастии.

Ответственность лежит лишь на мне. Я прошу, чтобы мои останки и личные

принадлежности были отосланы на Нарн и переданы моей семье. Моя личную

копию Книги Г'Квана я оставляю На'Тод: рано или поздно она познает

истину.

Во время приема Шеридан спрашивает у Ивановой о центаврианках под вуалями, которые сопровождают императора. Иванова объясняет, что они телепаты, приставленные к нему и постоянно поддерживающие с ним связь. Две постоянно путешествуют с ним, а две остаются дома. Поскольку все четыре телепата могут слышать и видеть все, что видят и слышат остальные, император оказывается осведомленным о происходящем дома, а придворные могут знать, что делает император. Иванова спрашивает Шеридана, знает ли он, чему будет посвящена речь императора. Шеридан говорит, что не знает, но очень хотел, чтобы Г'Кар пришел на прием. При этом он замечает, что посол Кош отсутствует. Но тут появляется Г'Кар, которого они не ожидали увидеть, и обещает Шеридану, что внимательно выслушает речь императора.

Примерно в это же время человек, следящий за Гарибальди, наконец-то схвачен. Гарибальди требует ответа, почему тот следил за ним. Незнакомец заявляет, что ему необходимо поговорить с Майклом, но, прежде чем он успевает объясниться, приходит несколько сотрудников службы безопасности. Несмотря на попытки заставить его заговорить, незнакомец продолжает молчать. Охранники уводят его.

Император и его свита идут на прием, и Г'Кар достает кинжал, который он принес с собой. Это видит Деленн и пытается подойти к Г'Кару, но он уходит в сторону.

В коридоре лицо императора неожиданно искажается, он хватается за грудь и падает на пол. Все центавриане, включая телепатов, в замешательстве. Доктор Франклин бежит на помощь.

На Приме Центавра двое оставшихся телепатов заходят в тронную залу и подходят к премьер-министру, который разговаривает с двумя минбарцами и землянином. Премьер-министр в смятении встает, словно он уже знает о случившемся на Вавилоне 5.

В Медотсеке Франклин разговаривает с императором, который лежит на постели. Турхан передает через него важное сообщение - это сообщение он не может доверить ни одному центаврианину.

Лондо и Вир вновь встречаются с лордом Рифой. Рифа сообщает Лондо, что их политические соперники готовятся захватить власть, как только умрет император. Но Рифа хочет предотвратить это. Он говорит Лондо, что им нужно нечто совершенно особенное, какое-то действие, доказывающее, что их сторона обладает реальной силой. Лондо вспоминает, как очень давно Морден сказал ему кое-что.

Л о н д о: Он сказал: "Лишь выберите цель"...

Рифа спрашивает, что Лондо имеет в виду, и тот отвечает.

Л о н д о: Я полагаю, на границах Центавра в квадранте 14 есть

нарнская колония.

Одно лишь упоминание о колонии вызывает сильное беспокойство у Вира, но Рифа и Лондо не обращают на это внимания. Рифа объясняет Лондо, что эта колония - наблюдательный пост, в течение многих лет использовавшийся нарнами для шпионажа, но планета должна перейти к центаврианам.

Л о н д о: Ну что ж, давайте заберем ее назад!

Рифа заявляет, что для этого потребуется серьезно подготовленная атака, будет много жертв, но Лондо говорит, что он позаботится об этом сам, и просит Рифу отправить несколько центаврианских военных кораблей в квадрант 14. Рифа не понимает, зачем, но Лондо говорит, что этого будет достаточно. Рифа, все еще не понимая, обещает выполнить его просьбу и уходит. Лондо поворачивается к Виру:

Л о н д о: Найди мистера Мордена. Приведи его сюда.

Вир умоляет Лондо передумать и прислушаться к тому, что он скажет. Если Лондо решит поступить именно так, он уже не сможет повернуть назад. Лондо заявляет, что у него нет выбора, и говорит Виру, что если тот не отправится на поиски Мордена, он найдет его сам.

В и р: Нет. Нет, я пойду. Я пойду и приведу его сюда. Но придет день,

и я напомню вам об этом разговоре. И возможно, тогда... тогда вы

поймете.

Л о н д о: Я и так понимаю... прекрасно понимаю. Но на этот раз завтра

начнется война с нарнами. Да простит меня Великий Создатель простит.

Действие третье

В своих апартаментах Г'Кар вновь разговаривает с Кармоком. Он рассказывает ему о своем разочаровании - ему так и не представилась возможность убить императора. Тут раздается звонок в дверь - это Франклин. Г'Кар радостно сообщает Кармоку, что, возможно, вскоре у него появится другая возможность, и быстро заканчивает разговор.

Он разрешает Франклину войти. Тот говорит послу, что беседовал с императором несколько минут тому назад. Г'Кар спрашивает, как самочувствие императора, и говорит, что собирался навестить его. Доктор говорит, что император передал сообщение для него. Вначале Г'Кар отказывается слушать, но изменяет свое решение, когда Франклин говорит:

Ф р а н к л и н: Он хотел извиниться.

Франклин продолжает:

Ф р а н к л и н: Он проделал этот путь, рискуя своим здоровьем и

подвергая опасности свою жизнь, чтобы на нейтральной территории

извиниться перед нарнами за все злодеяния, которые центавриане

совершили по отношению к вашему народу. За все, что сделала его семья.

Он сказал: "Мы были неправы, Ненависть между нашими народами никогда

не подойдет к концу, если кто-то не скажет по доброй воле "я виноват",

и не попытается найти способ наладить общение, способ искупить вину.

Он сказал, что это единственное решение, которое он принял сам за всю

свою жизнь, и теперь, как ему кажется, оно выскальзывает из его рук.

Эта новость поразила Г'Кара - он признается, что даже не мог предположить, что император прилетел на станцию с подобной целью.

Ф р а н к л и н: Уверен, что вы не предполагали. Возможно, это самая

большая трагедия во всей этой чертовой истории.

Лондо спит. Во сне он слышит свой собственный голос:

Л о н д о: Сохраните ее, Г'Кар, и очень скоро у вас не останется

планеты, которую надо защищать.

Он видит множество нарнских истребителей, уничтожающих станцию вблизи Рагеша 3.

Через пару секунд картина исчезает, и вместо нее...

Лондо видит большую пылающую звезду, из которой появляется гигантская

рука и тянется к чему-то... - Лондо видит с орбиты Приму Центавра

Лондо стоит в песчаной пустыне и видит, как несколько кораблей Теней

пролетают над его головой.

Лондо стоит, одетый очень торжественно, и склоняет голову. На него

надевают корону.

Много позднее Лондо сидит на троне в белых императорских одеждах. Он

стар и болен. Зала пуста и в ней почти нет украшений. Рядом стоит

старый нарн, он весь в черном. Это Г'Кар.

Лондо снова видит руку, которая вытягивается все дальше и дальше,

пытаясь ухватить что-то...

Затем он видит Г'Кара, также постаревшего на двадцать лет, его левый

глаз закрывает черная повязка. Лондо и Г'Кар борются, стараясь

задушить друг друга. Лондо уступает, он начинает падать назад,

словно...

Лондо просыпается. Он не понимает, что происходит и где он находится. Он берет часы, чтобы проверить время.

Л о н д о: Началось...

На нарнской колонии в квадранте 14 все спокойно, а несколько кораблей патрулируют пространство вокруг нее. Неожиданно, без всякого предупреждения, три корабля Теней появляются вблизи планеты и открывают огонь по нарнским кораблям. Нарны отчаянно сражаются, однако им, судя по всему, не удается даже зацепить врагов. Корабли Теней приближаются к планете, уничтожая всех и все на своем пути. Небольшие звездолеты нарнов напрасно пытаются защитить колонию. Когда три корабля Теней подлетают к планете, появляется четвертый, чтобы помочь им напасть на колонию и станцию, вращающуюся вокруг планеты. Когда сражение окончено, четыре черных звездолета исчезают - как обычно, просто растворяясь в пространстве.

Рифа и Лондо гуляют по станции. Лондо говорит Рифе, что достаточно скоро нарны узнают о случившемся, так что центаврианские корабли могут начать войти в квадрант. Рифа заявляет, что он должен действовать быстро, есть кое-что, о чем он должен позаботиться дома. Он говорит, что есть одно препятствие, которое необходимо убрать, но не уточняет, о чем идет речь, несмотря на вопросы Лондо. Рифа уходит.

Тут же появляется Г'Кар и обращается к Лондо угрожающим тоном. Лондо пытается объясниться, но не успевает - нарн перестает притворяться и уводит его к бару, где покупает для него выпивку.

Г' К а р: Я услышал кое-что, что заставляет меня думать, что после

всего случившегося для нас еще жива надежда. Я полагал, что ваш народ

способен лишь на убийства и боль. Но, по-видимому, в ваш генетический

код заложена искра благородства и порядочности. Это шаткое основание,

но я даю вам кредит, и это лишь начало!

Бармен приносит напитки, Г'Кар поднимает бокал.

Г' К а р: Никогда не думал, что скажу это, Моллари, но... за здоровье

вашего императора! И, возможно, за ваше здоровье!

Лондо болезненно реагирует на тост и благодарит нарна, - он не может скрыть своего смущения.

Л о н д о: За императора? Спа... спасибо.

Оба пьют.

Несколько крупных центаврианских линкоров создают точку перехода вблизи разрушенной колонии в тот момент, как к планете подлетают небольшие нарнские корабли и видят, что произошло с колонией. Они не знают в точности, как это случилось, но замечают центаврианские боевые линкоры. Нарны связываются со своим правительством и готовятся к нападению на центавриан. Начинается сражение, несколько нарнских кораблей уничтожено.

Премьер-министр стоит у трона и размышляет. Наконец он поворачивается, собираясь уйти. Однако его останавливают четверо центавриан. Они ничего не говорят. Премьер-министр пытается позвать гвардейцев, но не успевает - один из напавших вонзает в него кинжал, и министр падает на пол. Он мертв.

Гарибальди сидит в своем кабинете, он очень устал. В кабинет заходит сотрудник и сообщает, что задержанный хочет поговорить с ним. Вначале Гарибальди отказывается, но офицер говорит, что, по словам пленника, это очень важно. Гарибальди приказывает привести его. Когда незнакомец входит в кабинет, Майкл предупреждает, что у него есть только пять минут.

Н е з н а к о м е ц: Меня послали найти вас. У меня есть для вас

послание.

Он кладет на стол Майкла инфокристалл.

Н е з н а к о м е ц: Полагаю, это все объяснит.

Вначале Гарибальди не хочет смотреть запись, но, наконец, вставляет кристалл в проигрывающее устройство. На экране возникает лицо посла Джеффри Синклера.

С и н к л е р: Здравствуй, старый друг. Давно мы не виделись.

Действие четвертое

С и н к л е р: Я доверил это послание своему товарищу, который

поклялся доставить его тебе любой ценой - включая его собственную

жизнь. Моя деятельность на Минбаре подразумевает нечто большее, чем

просто представлять Землю. Президент пока не знает об этом, и...

думаю, что не стоит рассказывать ему. Приближается великая тьма,

Майкл. Многие минбарцы ожидали ее прихода очень давно.

В командной рубке Иванова сообщает Шеридану, что они перехватили незакодированное сообщение, посланное с Нарна Г'Кару, в котором говорится о нападении на нарнскую колонию в квадранте 14. Эта новость расстроила и разозлила Шеридана.

С и н к л е р: Тот, кто передаст тебе это послание, - один из моих

рейджеров. Среди них есть минбарцы. Но большинство - люди. Их

доставили сюда для того, чтобы научить совместным действиям и

подготовить к борьбе, что впереди.

Гарибальди останавливает запись, и рейнджер объясняет, что они находятся на Вавилоне 5 уже почти два месяца. Он говорит, что рейнджеры - это настоящая армия, которая постепенно растет. Гарибальди спрашивает, не их ли оружие переправляют через станцию, тот заявляет, это не их оружие, однако у рейнджеров есть друзья, о которых он не будет говорить. Гарибальди вновь включает запись:

С и н к л е р: Пока их задача - патрулировать границы, слушать,

наблюдать и вернуться с докладами, которые слишком важны, чтобы

доверить их обычным каналам. Они - мои глаза и уши. Видя их, ты видишь

и меня.

Кармок сообщает Г'Кару, что корабли, посланные Нарном, заметили нападающие центаврианские линкоры. Г'Кар спрашивает, что произошло с обитателями колонии. Кармок говорит, что большинство погибло в первые минуты нападения, а если кто-то и остался в живых, то был неминуемо захвачен центаврианами, чтобы навеки превратиться в их рабов, поскольку теперь планета полностью под их контролем. Кармок недоумевает, как центаврианам удалось настолько легко уничтожить нарнскую оборону, и разрывает связь. Г'Кар медленно отворачивается от монитора, в гневе тряся кулаком.

Г' К а р: Я протянул ему руку, а он предал меня. Он знал! И он предал

меня! Он бьет кулаком по стоящему рядом столу и швыряет его крышку на

пол.

С и н к л е р: Во имя наше дружбы я прошу, чтобы ты помогал им во

всем. Как бы мне хотелось рассказать тебе больше... предупредить тебя.

Но другие не считают, что время пришло. Держись поближе к ворлонцу и

следи за тенями. Они шевелятся, когда за ними не наблюдают.

Сообщение заканчивается. Гарибальди поворачивается к рейнджеру, но тут его вызывают по переговорному устройству - его помощь необходима в посольском крыле. Связь неожиданно резко обрывается.

Г'Кар врывается в залу, его глаза налились кровью. Он швыряет на пол каждого, кто попадается ему на пути. Его голос полон гнева:

Г' К а р: Моллари! Моллари!

Шеридан и несколько сотрудников службы безопасности встают у него на пути. Капитан говорит, что если Г'Кар вернется в свои апартаменты, ему не будет предъявлено обвинений. Но нарн непреклонен.

Г' К а р: Они сделали это с нами вновь. Уйдите, капитан! Я не допущу

этого. Нет!

Шеридан предлагает ему свою помощь, но предупреждает, что если нарн попытается напасть на Лондо, его либо убьют, либо вышлют со станции, и в любом случае он не сможет помочь нарнам. Г'Кар кричит, что центавриане убьют всех, если он ничего не предпримет. Капитан предлагает ему решить, что важнее: отомстить Лондо или же спасти жизни многих нарнов. Принимая решение, Г'Кар собирает все свои силы для последнего решающего удара. Сотрудники службы безопасности готовятся открыть огонь в случае необходимости, но Г'Кар бросается на стену и падает у нее. Шеридан и охранники уходят, оставляя нарна одного.

В Медотсеке император пытается заговорить с Франклином, но тот просит его успокоиться и беречь силы. Доктор спрашивает, может ли он чем-нибудь помочь, и Турхан объясняет, что очень сильно хочет встретиться с ворлонцем. Франклин улыбается и отходит в сторону. Император поворачивает голову, и через мгновение на его лицо надвигается тень, - у его постели стоит посол Кош.

И м п е р а т о р: Как все это закончится?

К о ш: В огне.

Гарибальди сообщает Шеридану и Ивановой о том, что он узнал, но не раскрывает источник этих сведений. Иванова спрашивает, почему он полагает, что может доверять тому, кто рассказал это, а Гарибальди лишь отвечает, что источник продемонстрировал "высочайшие рекомендации". Шеридан спрашивает Майкла, почему тот не говорит обо всем до конца, и Гарибальди отвечает, что дал слово. Шеридан не доверяет этой информации и угрожает Майклу приказать ему раскрыть источник. Но Гарибальди отказывается: если он ответит, Шеридан не сможет верить ему, поскольку есть старшие по званию офицеры, которые тоже могут приказать ему говорить. Шеридан принимает это объяснение, и Гарибальди продолжает.

Г а р и б а л ь д и: С самого Нового года до нас доходят слухи о

мародерстве еще одной могущественной расы. Мой источник сообщает, что

эти слухи правдивы, и, возможно, существует определенная связь между

этой расой и центаврианским правительством. Я не знаю, кто или что

осуществляет эту связь, но они определенно получают поддержку.

И в а н о в а: Так ты думаешь, что эта раса стоит за нападением на

квадрант 14?

Г а р и б а л ь д и: Это возможно.

Шеридан считает, что если это правда, их враг не захочет, чтобы о нем узнали. По мнению Ивановой, все, чем они обладают, - лишь предположения, но Шеридан полагает, что неплохо заставить противника думать, что мы знаем больше, чем на самом деле.

Ш е р и д а н: Так что если твой источник прав, возможно, возможно,

нам удастся сблефовать...

В Медотсеке Рифа, Лондо и свита императора стоят вокруг его постели. Рифа говорит, что они отобрали у нарнов колонию, при этом не пострадал ни один центаврианин. На Приме Центавра царит веселье, центавриане вновь обрели силу, но он хочет получить благословение императора. Рифа склоняется над Турханом, но тот молчит и указывает на Лондо. Лондо наклоняется, император шепчет ему что-то на ухо и сразу же умирает. Рифа спрашивает, что именно сказал император.

Л о н д о: Он сказал: "Продолжайте. Ведите мой народ... к звездам".

Телепаты-центаврианки переглядываются и уходят. Лондо и Рифа идут следом.

В коридоре Рифа останавливает Моллари и спрашивает, что же сказал император на самом деле.

Л о н д о (с большим усилием): Он сказал, что мы оба прокляты.

Р и ф а: Ну что ж, это небольшая цена за бессмертие.

Он уходит, смеясь, а Лондо остается один.

Г'Кар сидит в своих апартаментах, уставившись невидящим взглядом в стену. Дверь открывается, в комнату заходит Шеридан. По его мнению, Земля, возможно, сумеет помочь нарнам. Он созвал заседание Совета для обсуждения случившегося. Капитан собирается уходить, но Г'Кар поворачивается и говорит, что придет на заседание.

Г' К а р: Спасибо, что... остановили меня.

На Совете Шеридан спрашивает у Лондо, что случилось с нарнами-обитателями колонии. Лондо заявляет, что центавриане не могут позволить им вернуться на Нарн, но, по его мнению, правительство Центавра подыщет для них полезное занятие.

Д е л е н н: В концлагерях?

Л о н д о (после паузы): Это переобучение. Мы не собираемся никого

эксплуатировать.

Входит Г'Кар и садится за стол Совета.

Шеридан сообщает Лондо, что получил разрешение правительства Земли послать наблюдателей на колонию, чтобы убедиться, что с ее обитателями все в порядке. Лондо говорит, что наблюдатели нежелательны, но Шеридана это не беспокоит. Капитан предупреждает Лондо, что центаврианам не стоит пытаться сбить земные корабли: хотя Земное Содружество не стремится к новой войне, его корабли откроют ответный огонь. Шеридан объясняет, что наблюдатели проверят, кто выжил, и составят полный отчет, в котором будет сказано и о том, почему защита колонии была настолько легко уничтожена.

Последняя фраза вынуждает Лондо забеспокоиться. Он сообщает Совету, что сможет уговорить правительство Центавра позволить гражданскому населению колонии вернуться на Нарн, если наблюдателей не будет. Шеридан соглашается.

Ш е р и д а н: Уверен, что ваш жест доброй воли будет оценен по

достоинству..., посол.

Деленн просит Г'Кара сказать что-нибудь.

Г' К а р: До того как прийти сюда, я получил сообщение от моего

правительства. Сто лет продолжалась центаврианская оккупация нашего

мира. Они разрушали нашу планету. Мы поклялись, что впредь не допустим

подобного. Они напали на нашу самую крупную гражданскую колонию, что

привело к огромным потерям и гибели многих нарнов.

Они пересекли черту, которую мы не позволим пересекать. В результате

два часа тому назад мое правительство официально объявило войну

Центаврианской Республике. Наша надежда на мир разрушена. Теперь мы

вступили в войну... в войну.

Эпилог

Рифа рассказывает Лондо и Виру, что смерть премьер-министра изменила баланс сил на Приме Центавра. Одна из очень мощных семей была нейтрализована, наследником трона стал племянник императора - сторонник партии Рифы и Лондо. Рифа передает свою чашку Виру, который с ужасом смотрит на него.

Р и ф а: Впервые за сотню лет, посол, наш народ вновь вышел на верный

путь, и благодарить за это следует вас. Вы получите признательность

императора...

Рифа прощается с ним и уходит.

В и р: Я поражен. Вы могли бы попросить, чтобы ваше имя назвали при

дворе. Это позволило бы вам однажды самому стать императором. Ведь вы

этого хотите, не так ли?

Лондо задумывается, вспоминая свой сон о короновании и схватке с Г'Каром.

Л о н д о: Нет, у меня нет желания становиться императором. Я

предпочитаю работать за кулисами: награда почти столь же велика, а

риск значительно меньше...

Гарибальди благодарит рейнджера за помощь в спасении жизней стольких нарнов. Когда рейнджер спрашивает, станет ли Гарибальди помогать ему, Майкл соглашается, если рейнджер будет сообщать ему информацию, полученную другими рейнджерами. Тот соглашается, но при условии, что их присутствие на станции будет сохраняться в тайне. Гарибальди не против, у него остается лишь один вопрос:

Г а р и б а л ь д и: Кто-нибудь здесь кроме меня знает о вас?

Р е й н д ж е р: Только один.

В своих апартаментах Деленн пристально рассматривает инфокристалл. Она вставляет его в проигрыватель. Ее приветствует голос, который она не слышала уже очень давно:

Г о л о с: Здравствуй, старый друг...

Вавилон-5.

Эпизод 210: Десант

Описание

Вечер на станции выдался тихим, так что командор Иванова наслаждалась покоем. Неожиданно приходит сообщение, что через зону перехода проходят шесть кораблей Земного Содружества.

От флагманского корабля отделяется челнок и пришвартовывается к станции. Капитан Шеридан встречает командира эскадры, который представляется как генерал Ричард Франклин из 356-го дивизиона. Шеридан извиняется за задержку, но командованию станции было неизвестно о прибытии генерала. Ричард Франклин сообщает, что задание секретное, но завтра утром Шеридан должен присутствовать на брифинге. Генерал также говорит, что ему необходимо разместить 25 тысяч десантников. Шеридан протестует - на станции недостаточно места, но генерал приказывает ему придумать, как разместить солдат, поскольку они не могут находиться все время на транспорте. Капитан спрашивает, есть ли какие-нибудь родственные связи между ним и врачом станции доктором Стивеном Франклином. Тот отвечает, что он - отец Стивена. Шеридан приказывает офицеру уведомить доктора, но генерал говорит, что сам сообщит сыну о прибытии, как только Шеридан разместит его людей.

Десантники прилетают на станцию, проходят проверку документов, а затем разделяются на группы. Иванова пытается организовать их размещение, но у нее возникают серьезные проблемы. Гарибальди тоже не слишком рад увидеть на станции толпы десантников, но понимает, что ничего не сможет сделать. Иванова приказывает ему поставить охранников и пропускать в Доки только военных.

Шеридан спрашивает Иванову, какова ситуация на станции. Она отвечает, что, несмотря на то, что им пришлось разместить десантников в номерах с другими людьми, мест все равно не хватает. В дополнение ко всему, Иванова опасается, что ломается график швартовки кораблей. Гарибальди говорит Шеридану, что, возможно, будет полезно присматривать за местами отдыха. Шеридан приказывает Майклу закрыть доступ в некоторые районы станции. Гарибальди уже сделал это, но боится, что это не поможет. Втроем они идут на брифинг.

Генерал Франклин объясняет, что на планете Акдор из Шлассенского Триумвирата разразилась гражданская война. Правительство Шлассена попросило о помощи, которую согласилось оказать Земное Содружество. Шеридан смущен несколькими днями раньше ему было приказано отказать в этой просьбе. Генерал говорит, что до тех пор, пока Сенат не огласит свое решение, официальная позиция Земли соответствует его приказам. Иванова спрашивает, какова цель операции, и генерал отвечает, что речь идет о нападении на мятежную крепость на Матоке. Как только Сенат объявит о своих намерениях, десантники отправятся туда и захватят укрепление мятежников. Шеридан говорит, что, насколько ему известно, Маток - смертельная ловушка. Франклин отвечает, что опыт Шеридана - единственная причина, по которой в качестве временного пребывания отрядов был выбран Вавилон 5. Гарибальди спрашивает, как им удастся сохранить операцию в тайне, и Франклин отвечает, что солдаты убеждены, что летят на Ио.

Генерал Франклин сообщает также, что его люди оставят на станции новое оружие, чтобы станция могла противостоять нападению линкора. Он говорит, что после начала войны между нарнами и центаврианами другие инопланетяне могут вести себя более агрессивно, и Вавилону 5 следует подготовиться к этому.

Франклин приказывает Шеридану вернуться на следующее утро, чтобы обсудить план сражения, но запрещает рассказывать кому бы то ни было о сложившейся ситуации. Весьма растроенные открывшимися перспективами, Шеридан, Иванова и Гарибальди уходят.

Лейтенант Уоррен Кеффер возвращается в свою комнату и обнаруживает там двух десантников, Янга и Большого. Кеффер очень недоволен этим.

В своей комнате Стивен встречается с отцом, узнавая о событиях в семье. Во время разговора генерал предлагает перевести сына в Купол Бефезду, где он сможет помочь Вооруженным Силам Земли во время Нарно-центаврианской войны. Это предложение приводит Стивена в бешенство - он заявляет, что его задача как врача - исцелять больных. Отец говорит, что ему следует лечить людей, но Стивен не соглашается.

Ф р а н к л и н: Жизнь - это жизнь, не важно, облачена она в кожу,

чешую или перья. Если бы ты уважал этих существ вместо того, чтобы

постоянно убивать их, ты бы оценил это!

Сказав это, Стивен осознает, что совершил ошибку, но генерал сразу же уходит, не дав ему возможности извиниться.

В Медотсеке Франклин недоволен появлением Ивановой с большой группой десантников, которых она хочет разместить в лазарете. Вначале он возражает, но после того, как Иванова цитирует запись в журнале о переводе пациентов, он неохотно соглашается. Иванова замечает, что он чем-то расстроен, и Стивен рассказывает ей о своих чувствах.

Ф р а н к л и н: Он всегда вызывает у меня гнев, который я не в силах

контролировать. Не важно, как сильно я стараюсь, - я всегда, как

кажется, хочу его обидеть. Знаешь, забавная штука - я очень люблю его,

но просто не могу... говорить с ним.

Иванова говорит, что испытывала подобные чувства по отношению к своему отцу. Их разговор прерывает вызов из рубки. Иванова должна уходить, но предлагает встретиться позднее, чтобы все обсудить. Франклин соглашается сделать все возможно, чтобы помочь ей разместить десантников.

За ужином Франклин объясняет Ивановой, как трудно было жить с его отцом, который всегда вел себя так, словно семья - это армия. Ему было очень тяжело не знать, вернется ли отец домой или нет. Он не смог выносить эту боль и покинул Землю. Его отец был против, но, когда Стивен вступил в Вооруженные Силы, изменил свое мнение. Стивен мало разговаривал с отцом, и все их беседы заканчивались ссорами. Но Иванова считает, что он должен попытаться наладить отношения с отцом.

И в а н о в а: Поговори с ним, Стивен. Скажи ему, что ты чувствуешь,

как бы тяжело это ни было. Я не сказала и потеряла свой шанс. Не

соверши ту же ошибку.

Стивен не понимает, о чем она, и спрашивает, действительно ли отряды направляются на Ио. Иванова не отвечает и уходит.

Гарибальди и Деленн идут по коридору, обсуждая события Нарно-центаврианской войны. Деленн стремится к тому, чтобы Вавилон 5 оставался оплотом мира, несмотря на сложные времена, ожидающие впереди. Гарибальди отвлечен ссорой нескольких десантников, он оставляет Деленн одну на несколько минут. Тут же к ней подходит несколько солдат. Они спрашивают ее, кто она такая. Деленн отвечает, она минбарка, и десантники начинают оскорблять ее и угрожать ей. Она утверждает, что не сделала им ничего плохого, но они говорят, что им придется преподать ей урок из-за того, что минбарцы сделали с ними во время Битвы на Рубеже.

Но тут в их разговор вмешивается женщина-десантник: она заслоняет собой Деленн и начинает драться с мужчинами. Деленн удается убежать. Она разыскивает Гарибальди и приводит его к месту драки.

Но тут в происходящее вмешивается майор, который отвечает за поведение десантников на станции, - он собирается забрать зачинщиков драки обратно на корабль. Гарибальди уговаривает его не делать этого. Женщина-десантник подходит к Майклу и представляется как Доджер. Гарибальди объясняет, что по просьбе посла Деленн, которая стремится к сохранению мира, он избавил ее от наказания. Звучит сигнал переговорного устройства, и Гарибальди вызывают в рубку. Доджер говорит, что, возможно, они еще встретятся.

Генерал объясняет Шеридану, как он собирается организовать нападение. Он спрашивает капитана по ряду деталей, но тот отвечает, что прорваться без серьезных потерь невозможно. Шеридан предлагает отказаться от нападения, но генерал не согласен: важная причина вторжения - утвердить свое присутствие в Шлассенском секторе, который расположен очень близко к границам Нарна и Центавра. В кабинет входит Стивен, который просит отца поговорить с ним. Генерал отказывается. Слова Стивена, что он не хотел сказал то, что сказал, лишь сильнее сердят отца. Он говорит, что встретится с сыном позднее, что вызывает недовольство уже у Стивена. Генерал приказывает ему уйти, тот подчиняется.

После ухода Стивена генерал спрашивает Шеридана, считает ли тот солдата убийцей. Шеридан говорит, что единственная правда войны заключается в том, что люди погибают.

Ш е р и д а н: Убивать - это работа солдата. Мы не можем отказаться

мы можем лишь жить с этим дальше и надеяться, что причины этого были

справедливыми.

Генерал хочет, чтобы его сын тоже понимал это. Шеридан говорит, что доктор Франклин - отличный врач, он будет защищать свои принципы, если кто-то поставит их под сомнение. Генерал полагает, что это качество достойно восхищения, Шеридан соглашается с ним и добавляет, что между ним и его отцом тоже возникали подобные разногласия. Они никогда не переставали спорить и одновременно любить друг друга. Генерал благодарит Шеридана за этот разговор и продолжает брифинг.

Гарибальди и Лу Велш продолжают наблюдать за десантниками, когда к Майклу подходит Доджер и просит его показать ей станцию. Гарибальди спрашивает ее, что она хотела увидеть.

Д о д ж е р: Хороший ресторан. И твою комнату.

Гарибальди отводит ее в свою комнату. Они тут же оказываются на кровати, однако Майкл останавливается. Он рассказывает Доджер о своих чувствах к Лиз и о том, как он чуть было не погиб от руки своего помощника. Он говорит, что если она предназначена ему, он не хочет испортить их будущее, начав слишком быстро. Она встает.

Д о д ж е р: Знаешь ли, я пришла сюда не для того, чтобы стать

домохозяйкой. Я - десантник. Один день я драю гальюны, а на следующий

могу оказаться по пояс в крови... Дошло? В промежутках мне хотелось бы

увидеть, что же я смогу получить, чтобы напомнить себе, что я еще

жива. Да, это не романтично, но это все, на что у меня есть время. Мне

так жаль, что для тебя этого недостаточно.

Она уходит. Гарибальди пытается вернуть ее, но она отказывается говорить с ним.

Иванова и Шеридан возвращаются в рубку, наконец-то согласовав график прилета кораблей. Шеридан просит Иванову попытаться договориться об оплачиваемом отпуске для рабочих - чтобы компенсировать их затраты в связи с прилетом десантников. Капитан спрашивает о новой защитной системе, и Иванова отвечает, что она позволяет станции вести бой даже с линкором: новые импульсные орудия, перехватчики, минометы и даже новая следящая система. Шеридан надеется, что им никогда не придется воспользоваться всем этим.

Стивен сидит в своей комнате, когда к нему заходит отец. Генерал извиняется за то, что расстроил сына накануне, но при этом он считает, что имел на это право. По его мнению, у Стивена не было оснований называть его убийцей. Генерал не считает, что не заслужил хотя бы малейшего уважения со стороны сына. Стивен объясняет, что речь идет не об уважении, а скорее о том, почему они не могут общаться нормально. Ему очень больно разговаривать с отцом, не будучи уверенным, что он увидит его вновь. Стивен очень уважается отца и благодарен ему за все, чему тот научил его. Он сожалеет о многом сказанном за эти годы и говорит о том, о чем никогда не говорил, - о своей любви к нему. Стивен всегда любил его и никогда не перестанет. Отец и сын обнимаются.

В баре Большой рассказывает Янгу и Кефферу одну историю о войне. Он уходит на пару минут, и Кеффер спрашивает Янга, говорит ли Большой о чем-нибудь еще. Янг еще ни разу не участвовал в бою, но полагает, что готов к этому. Он спрашивает Кеффера, испугался ли тот в своем первом бою. Кеффер отвечает, что в бою всегда страшно. Возвращается Большой, и они пьют за здоровье друг друга.

Гарибальди подходит к Доджер, которая сидит у стойки бара. Он хочет заговорить с ней, но она первая извиняется за свое поведение и говорит, что иногда она хочет получить слишком многое. Она добавляет, что не верит разговорам о полете на Ио, поскольку вряд ли для выполнения столь простого приказа был бы назначен генерал Франклин. Доджер предлагает Гарибальди выпивку, но тот предпочитает заказать воду.

Кеффер начинает рассказывать Большому и Янгу свою историю. Жестикулируя, он задевает десантника. Этим десантником оказывается Прайвит Клайст, который напал на Деленн. Кеффер пытается извиниться, но Клайст отказывается слушать. Кеффер предлагает обсудить все в другом месте, но тот не хочет ждать. Начинается драка, и тут же в борьбу вступают все десантники. Но через несколько минут появляются майор и генерал Франклин, которые сообщают о немедленном отлете.

Гарибальди и Доджер, которым тоже пришлось поучаствовать в драке, прощаются друг с другом. Кеффер желает удачи Большому и Янгу и выражает надежду увидеть их вновь. В это время генерал предлагает наказать десантников, начавших драку, и возместить ущерб. Шеридан соглашается на последнее предложение, но предпочитает передать десантников Франклину.

Ш е р и д а н: У нас все равно нет места.

Десантники готовятся к отлету, а Шеридан говорит генералу, что надеется, что его представления об обороне Матока были ошибочными. Генерал прощается с Гарибальди и Ивановой. Наконец он подходит к сыну и говорит, что гордится им и обсудит с ним все, когда вернется. Они вновь обнимаются, и генерал улетает.