В страну волхвов

Глава 45 Снова Медвенка

Первого июня карета, подаренная Вацлаву Володимиром, въехала в Медвенку. Вацлав направил лошадей прямо к дому. Тому, где Милан прожил три месяца под строгим присмотром Брониславы. Бронислава была предупреждена об их приезде. Из Вировитицы Вацлав послал курьеров Яромиру и Брониславе. Первому — чтобы не волновался за него, второй — чтобы готовила его любимые блюда и доставала любимые наливочки Милана. Так он и написал своей строгой домоправительнице.

Бронислава ждала их к обеду. Курьер прибыл за день до этого, и со вчерашнего дня на кухне у Брониславы все стояло верх дном.

Бронислава стала домоправительницей Вацлава сразу, как только он приехал в Медвенку. Венцеславу тогда было семнадцать. И Бронислава привыкла относиться к нему по-матерински. Тогда Венцеслав чаще бывал дома, чем в те времена, которые застал Милан. И женщине показалось, что молодой человек нуждается в ласке не меньше, чем ее дети. Она постаралась сделать все, чтобы Венцеслав дома чувствовал себя как дома — тепло и уютно. За те годы, что она работала на князя, она искренне привязалась к нему и сейчас с энтузиазмом готовилась встретить Вацлава и его секретаря.

Милана Бронислава не слишком одобряла. Она считала его неглупым парнем, но слишком большим бездельником. Вот если бы парень попал в хорошие руки — к ней, например, из него еще мог бы выйти толк. И все то время, пока Милан жил в доме Венцеслава, Бронислава честно старалась повлиять на него и отправляла жизнь по мере сил. Но сейчас домоправительница готовилась к встрече с молодым человеком, как с родным. Он ездил в Трехречье вместе с Венцеславом, он помогал ему в дороге. За это Бронислава многое была готова простить.

Нетерпеливый Вацлав прибыл в дом даже раньше, чем его ждали. Обед был только на подходе, когда во дворе просторного двухэтажного дома появилась коляска, запряженная четверкой четырехмерок. Бронислава выглянула во двор.

— Уже приехали! Ох, Вацлав, а у меня обед еще не готов! Как я рада вас видеть, Вацлав, Милан! Кто еще с вами? Вы писали, что с вами друзья?

Вацлав подошел к хозяйке и расцеловал в щеки.

— Знакомься, Бронислава, это Стас. Он ученый, металлург. Помнишь, у меня есть прозрачный столовый прибор? Так это сделано по его технологии.

Стас засмеялся.

— К сожалению, технология тогда была в стадии отработки и этот конкретный результат повторить пока что так и не удалось.

Бронислава радушно поклонилась.

— А это Янош, — продолжал Вацлав. — Мы встретились с ним почти полгода назад, в Угории, и с тех пор Янош заботится о нас с Миланом.

Бронислава приподнялась на цыпочки и поцеловала молодого человека, который вежливо приобнял старушку.

— Ну конечно, — Бронислава неодобрительно покосилась на Милана. — Сами вы о себе были не в состоянии позаботиться.

Вацлав заметил взгляд своей экономки и улыбнулся.

— Милана, конечно, представлять не надо, но должен сказать, что если бы не он, меня бы уже не было в живых.

Бронислава слегка смутилась и подошла к Милану. Молодой человек церемонно поцеловал ее руку.

— Вацлав тоже не раз выручал меня из беды. Так что не стоит считать, кто кому обязан.

Венцеслав улыбнулся.

— Он так говорит только тогда, когда твердо уверен, что счет в его пользу. Я лечил его от ран, но если бы Милан не закрывал меня своей грудью, лечить его было бы не нужно. На происшествия везло исключительно мне.

Бронислава поцеловала Милана в щеку.

— Идемте в дом, господа. Я достала вашу любимую наливочку, Милан.

Милан улыбнулся и поблагодарил.

— Но у меня обед будет не раньше, чем через час, — причитала домоправительница, разливая по стаканам вишневую наливку.

— Ничего, мы пока помоемся и переоденемся, — улыбнулся Вацлав. — После обеда я хочу поехать к Яромиру. Насколько я знаю, после четырех он обычно относительно свободен.

— Если б и не был свободен, — проворчала Бронислава. — Ваш брат извелся весь вас дожидаючись. Так что не думаю, что он стал бы ждать до конца какого-нибудь скучного совещания.

За обедом Вацлав был весел и оживлен. Он с удовольствием поел, выпил сухого вина, пропустил на десерт рюмочку знаменитой наливочки Брониславы, и, сразу после обеда, едва успев допить чай, поехал в Медвежку. Своих спутников он пригласил быть гостями у него в доме, попросил Милана показать Яношу город, вскочил в подаренный Володимиром экипаж, и умчался.

Милан постоял на крыльце, провожая глазами мага, потом повернулся к Яношу.

— Ну что, пойдем смотреть город?

Янош с энтузиазмом согласился.

Милан сунул руку в карман и замер. Черт побери, он потратил все деньги, расплачиваясь на последнем постоялом дворе. А у Яноша и вовсе не было верхневолынских корон.

— Стас, ты не одолжишь мне десятку? — Милан покраснел. — Честное слово, отдам с ближайшей получки.

— Да, конечно. Пойдем в банк, я сниму деньги. У меня только карточка, Милан. Пойдем, прогуляемся заодно. Но, Милан, ты уверен, что тебе хватит десятки?

— Мне только на мелкие расходы. Должен же я показать Яношу город. На извозчика, на мороженое и мало ли что приглянется.

Стас покачал головой. Он считал, что Вацлав мог бы уделить своему секретарю больше внимания, и уж, по крайней мере, заплатить за чуть ли ни целый год работы.

Известия от Вацлава пришли только на третий день к вечеру. Он прислал карету с просьбой приехать Стасу и Яношу к нему, в Медвежку. Милана же он просил разобрать кое-какие бумаги, которые скопились за время его отсутствия. Он писал, что пришлет ему к утру трех секретарей и целый ворох бумаг и просил написать его предложения по поводу каждого документа. Секретари помогут.

Милан проводил Стаса и Яноша в карету и вернулся в опустевший дом. Честно говоря, он бы тоже с радостью ушел. Но уйти вот так, не имея гроша за душой? Куда? Да и Вацлав просил помочь.

На следующее утро Милан после завтрака устроился в библиотеке и принялся разбирать книги, выбирая, что бы почитать, пока ждет секретарей. В дверь постучали, и показалась аккуратная прическа Брониславы.

— Господин Милан, вас спрашивают.

— Проводите, пожалуйста, их сюда.

Бронислава распахнула дверь, и в библиотеку ввалился человек, сгибаясь под тяжестью огромной коробки. Человек огляделся и поставил коробку у стола. Милан искал, чтобы сказать, когда один за другим вошли еще двое с такими же грузами. Первый, тем временем, уже успел сбегать за новым грузом. На сей раз это оказалась пишущая машинка.

— Господин Милан, нам нужно место для работы, — сообщил он, деликатно устроив машинку на стол. — Позвольте представиться, меня зовут Вадимир, я помощник князя Венцеслава по общим вопросам. Это — Родислав. Он курирует немагические науки. А Остромир — магические. А еще с нами две машинистки — Купава и Любомира. Нас всех надо где-нибудь расположить на время работы.

Милан оглядел секретарей Вацлава. Родислав был старше всех, если можно доверять внешности. Он был небольшого роста, худощавый, и слегка горбился. Остромир тоже был маленький, но толстенький. Выглядел он чуть моложе своего немагического собрата. Вадимир был заметно моложе двух других, среднего роста и довольно красивого сложения.

— Скажите, Вадим, а что подразумевается под общими вопросами?

— Финансы, организация распорядка, и все такое прочее. Князь считает, что финансы науки не заслуживают отдельного секретаря, и взвалил на меня еще кучу других, попутных вопросов.

Милан кивнул. Чем занимались эти люди, он понял. Он не понял только при чем здесь он, Милан.

— Скажите, Вадим, а вам уже приходилось работать в этом доме?

— Да, конечно.

— Тогда располагайтесь привычным образом. Скажете мне куда пройти.

Вадимир одобрительно поглядел на Милана и сказал.

— Садитесь за стол, господин Милан. Мы постараемся по-быстрому ввести вас в курс дела. Сейчас только схожу, устрою девочек.

Бумаг оказалось много. Милану сначала казалось, что бумаги размножаются способом прямого деления, но оказалось, что все гораздо проще. Секретари подвозили ему все новые и новые пачки.

В ведении верхневолынского князя оказалась целая прорва дел. Ему оставляли разрешение не научных вопросов, нет. Научные вопросы трудно разрешить административно-командным методом. Но именно Вацлав должен был определить какое направление в настоящий момент более прогрессивно, куда в первую очередь направить средства. А что придержать до поры. Опять-таки существовали околонаучные производства. Одни давали прибыль, другие двигали науку. Средства с прибыльных заводов можно было направить на развитие этого же самого производства, а можно было расширить лаборатории на базе этих заводов. Вроде бы все просто, но, сколько отраслей магической и немагической науки, столько и вопросов. Милан не понял, как Вацлав ухитряется быть в курсе всех этих дел пусть даже основ этих дел.

Весь первый день Милан старательно пытался вникнуть в дела и, заодно, понять, при чем здесь он. Для этого он попытался перечитать письмо Вацлава. Не помогло. Письмо, после четырнадцатого прочтения, молодой человек выучил наизусть, а вот понять, чего добивается Вацлав, ему так и не удалось. На третий день Милан разозлился. Он велел своим, то есть княжеским, секретарям разобрать бумаги по отраслям, позвал Купаву — на внешность она немного напоминала ему Лерочку, и принялся надиктовывать ей краткое содержание бумаг и проекты решений. Потом Купава ушла печатать и ее сменила Любомира.

Недели за три Милану удалось разгрести основную груду, правда, пришлось привлечь еще парочку машинисток, и отослал бумаги Вацлаву. Сам же занялся разбором вновь доставленных ему залежей. Больше всего Милану хотелось плюнуть и уйти. Если бы Вацлав заплатил ему хотя бы пару сотен, чтобы он, Милан, продержался первое время, пока не устроится на новую работу, он бы так и сделал. А без денег, куда он мог пойти? К родителям? Чтобы братья смеялись и говорили, что он за целый год даже на извозчика не заработал?

Милан даже подумывал написать Вацлаву с просьбой дать ему хотя бы сотню, но его сдерживала совершенно неуместная сейчас гордость. Он не мог тянуть из Вацлава деньги. Если Вацлав считает, что он, Милан, не заработал и меча за все то время, что был у него на службе, то, значит, так оно и есть. В конце концов, маг кормил и одевал Милана все это время, и может Вацлав по-своему и прав, и он, Милан, еще не отработал свои харчи.

Это настроение не слишком-то способствовало работоспособности. Если бы Милан не увлекся работой, он бы не продвинулся дальше первого листа. А так его глазам открывались все новые и новые тайны. И Милан с восторгом принимал их. Иногда тайны были пугающими, иногда — смешными, иногда — грустными. А иногда будоражили воображение, отрывая его от земли и поднимая к недостижимым высотам и тайнам мироздания.

Вот только вечерами… Вечерами Милан решительно не знал, куда себя деть. Денег, чтобы куда-нибудь пойти у него не было. Милан никогда особенно не стремился к ночным развлечениям, но сейчас они вдруг приобрели для него изрядную привлекательность. Оставалась, конечно, обширная библиотека Вацлава. Молодой человек нашел несколько книг по курсу общей магии и теперь старательно изучал их вечерами. Помимо вполне естественного любопытства им двигало лучше понимать, о чем ему говорил Остромир. Но работать шестнадцать часов в сутки невозможно. Голова перегревается и перестает соображать. Милан убедился в этом к концу первой же недели. Он занялся поисками художественной литературы, и оказалось, что именно здесь и кроется пробел в обширной библиотеке верхневолынских князей. Здесь была так называемая классическая литература, а вот бульварных романчиков, типа тех, которые так любил пересказывать Янош, не наблюдалось. В воскресенье, когда секретари не явились, сославшись на выходной (в самом деле, полгода дела ждали, еще день подождут), Милан, вконец отчаявшись, наткнулся на посмертные воспоминания Софокла.

Милан взял книгу. Она навевала на него приятные мысли о начале их путешествия. Но тогда Милан ее только-только начал. По его воспоминаниям, книга тянула скорее на философский трактат. Так как в ближайшие два дня делать ему было совершенно нечего, то молодой человек попросил у Брониславы выдать ему графинчик вишневой наливочки и скрылся с ней и посмертными воспоминаниями в собственной спальне.

Софокл умер. И сделав это, он не увидел своего тела, и не увидел никакого сверкающего коридора. Не встретил он ни чертей, ни ангелов. Просто потерял сознание на мгновенье. А очнулся в другом мире.

— Добро пожаловать в школу, сынок!

Этими словами встретили мудреца на том свете.

Софокл приподнялся на локте и увидел просторное, совершенно пустое помещение.

— Пожалуйста, прослушай информацию о месте, куда ты прибыл и возможных путях выхода отсюда. Во-первых, молодой человек, вам следует оставить детсадовские привычки. Чтобы помочь избавиться от них, вам придется некоторое время посещать подготовительную группу. По окончании ее вам предложат курс обучения с учетом индивидуальных наклонностей и способностей. К концу третьего года обучения вам будет дозволено общаться со своими сверстниками, а еще через несколько лет и совсем выпустят в люди.

— Куда? — голос Софокла был голосом юноши. Не мальчика, но и не мужа.

— Об этом подробнее вы узнаете на занятиях. Сейчас о главном. Некоторые интересуются, каким образом оказываются у нас. Для предотвращения кривотолков, принято решение знакомить с этим всех вновь поступающих. Итак, в момент смерти вы оставляете ваш мир, где вы проходите начальное образование. Это, так называемое, эмоциональное образование. Научные знания, что вашего просвещенного века, что варварского двадцатого, который наступит через двадцать пять столетий, настолько незначительны, что о них не стоит упоминать. Помниться, один вновь прибывший хвастался, что умеет читать и писать.

— Я умею думать, — возразил Софокл.

— Это вам только так кажется. Чтобы уметь думать, нужно сначала вложить в голову хотя бы одну идею. А идеи рождаются от знаний.

— Во многом знании много печали.

— Вот я и говорю, что вы учились исключительно эмоциональности.

Софокл нервно оглянулся.

— А где вы?

— Для простоты считайте меня пока что голосом. И не сравнивайте меня с глупой мыслящей машиной, хотя, у вас, кажется, таких пока, к счастью для вас, нет.

Милан в досаде перевернул несколько страниц. В пятой главе невидимый учитель пространно рассуждал о физической возможности существования бестелесной души и питании ее за счет фотонов, электронов и других элементарных частиц. Потом речь зашла о проблеме переселения душ в другие вселенные, ибо там, за отсутствием творца, наблюдается их резкая нехватка.

— Сколько ангелов может поместиться на острие иглы, — проворчал молодой человек и отшвырнул книгу, чуть не угодив ею в вошедшую Брониславу.

— Ох! Бронислава, пожалуйста, извините.

Домопровительница подняла книгу и улыбнулась.

— Когда Вацлав попробовал это прочитать, мне пришлось подбирать эту книгу с соседнего газона. Я принесла вам пирожков, Милан. Покушайте, вы совсем ничего не едите.

— Большое спасибо, Бронислава, но вам не стоило так беспокоиться.

— Какое тут беспокойство! Покушайте, отдохните, вы совсем себя не жалеете.

— Посидите со мной, Бронислава. Расскажите, как вы тут без нас жили, — с улыбкой попросил Милан.

С тех пор, как Милан вновь поселился под крышей Венцеслава, домопровительница, к его удивлению, сменила гнев на милость. Она баловала молодого человека вкусными блюдами, и, при случае, рассказывала ему про своих детей, про молодого Венцеслава, про Яромира, про то, что случилось за время их с Вацлавом отсутствия. Милан слушал не очень внимательно, но ему было приятно внимание строгой хозяйки. К тому же она отвлекала его от грустных мыслей.

Шли дни. Постепенно Милан пришел к выводу, что Вацлав намеренно не дает о себе знать, чтобы расставить все по своим местам. За время путешествия пропасть между князем и секретарем сузилась настолько, что через нее стало возможно протянуть мостик дружбы. Но что могло быть общего у князя и молодого бездельника? Общих интересов у них быть просто не может, это только обстоятельства могли на время сблизить их. Значит, Вацлаву нужно было или делать вид, что все в порядке, и снисходить до дружбы, или же сразу поставить его, Милана, на место. Что ж, он не возражал. Да он никогда и не навязывался своему шефу.

К концу четвертой недели пребывания Милана в компании секретарей Венцеслава и горы бумаг, в библиотеку, где он сидел в компании Остромира, Вадимира и Купавы вошел Родислав. Милан сделал ему знак подождать, пока он закончит диктовать. Он очень боялся сбиться с мысли. Сущность этого конкретного дела Остромир втолковывал ему больше часа. А когда втолковал, то понял, что и сам ни черта не понимает. Сейчас, когда он слегка устаканил свои мысли с представлениями Остромира и Вадимира ему совсем не хотелось отвлекаться и начинать все с самого начала.

Милан закончил диктовать и вопросительно посмотрел на Родислава.

— Милан, вас хочет видеть князь.

Милан встрепенулся.

— Где он?

— Здесь, в доме. Я провожу вас.

Милан жестом отстранил его.

— Он у себя в кабинете? Хорошо. Передайте ему, что я сейчас подойду. Павушка, куда мы положили второй экземпляр записей, которые отослали Венцеславу?

Купава дала ему внушительных размеров папку.

— Спасибо, — Милан встал.

— Ну, не пуха, — улыбнулась Купава.

— Спасибо, — улыбнулся молодой человек и вышел из комнаты.

Милан прошел по коридору к кабинету Вацлава. Раньше он частенько здесь бывал. Вацлав когда-то имел привычку посылать его за вином. Вот сюда он его и доставлял. А сейчас… Черт побери, сейчас он понятия не имеет, что от него хочет Вацлав.

Милан вдруг остановился, не доходя пяти шагов до кабинета. Да, Вацлав свалил на него свои дела. И ему, Милану, пришлось несладко, разбираться в вопросах, в которых он ничего не смыслил. Единственное, он мог послать все бумаги для окончательного решения князю Венцеславу. А Венцеслав? Он же стал князем, когда ему едва исполнилось восемнадцать. Что делал он со всем этим ворохом дел? Конечно, они не скапливались в таком количестве, но все-таки? И Милан впервые подумал, что монархия с действующим монархом не совсем умный строй. Хорошо если принц соответствует своей роли, и его было кому обучить. А если отсутствует одно из этих условий? Учиться на ошибках хорошо, но ведь за ошибки принцев расплачиваются подданные.

Милан переложил папку в другую руку и вошел в комнату. Вацлав сидел на своем обычном месте за письменным столом. Перед ним лежали какие-то бумаги и стоял бокал вина. На журнальном столике стояла бутылка и еще два бокала. Милан подумал, что Вацлав, вероятно, угощал Родислава.

Вацлав поднял глаза на вошедшего, и Милан почтительно поклонился. Он ждал, когда Вацлав предложит ему сесть, но маг молчал. Милан почти незаметно вздохнул и застыл почтительным изваянием.

— Вы хотели видеть меня? Это по поводу моей работы?

Вацлав медленно кивнул.

— Я хотел прояснить для себя кое-какие вопросы, — проговорил маг.

Милан снова поклонился и раскрыл папку. Он углубился в перелистывание бумаг, поэтому не заметил обращенного на него насмешливо-вопросительного взгляда Вацлава.

Некоторое время Вацлав слушал доклад своего секретаря, изредка прерывая его малозначительными вопросами. Милан почтительно отвечал, но все больше начинал злиться. Все ж таки, он у Вацлава уже второй час. Князь мог бы предложить ему сесть. В конце концов, раньше он не стеснялся держаться с ним на равных, а сейчас…

Милан не успел додумать. Вацлав внезапно глянул на часы и встал.

— Я совсем забыл, мой мальчик. Меня ждут во дворце. Знаешь что, иди, переоденься. Поедешь со мной. Договорим по дороге.

Милан торопливо вышел. У себя в комнате он в сердцах швырнул папку на кровать и раскрыл шкаф. Внезапно дверь его комнаты открылась, и на пороге появился Венцеслав. Маг прошел к шкафу, выбрал костюм, рубашку и туфли, и велел быстро одеваться. Милан переоделся, подхватил бумаги и пошел за начальником.

У входа в дом Вацлава ждала карета. Милан почтительно подсадил мага под локоток и сел напротив. Вацлав бросил на него гневный взгляд и Милан решил, что маг требует, чтобы он, Милан, занимался делом, а не простаивал и снова открыл папку. Он говорил, но на этот раз ему показалось, что маг его совсем не слушает.

Карета остановилась у роскошного дворца приемов королей Верхней Волыни. Во дворце приемов никто никогда не жил. Там проходили приемы, там располагался кабинет министров. Там были и неофициальные покои короля, в которых он, иногда, обедал с деловыми партнерами. Когда не было другого времени поговорить о делах.

Милан вышел из кареты, на ходу закрывая папку, и подал руку Вацлаву. Тот выскочил из экипажа, не обращая на эту руку ни малейшего внимания и сказал:

— Пойдем.

Милан вошел вслед за князем во дворец, прошел через просторные, светлые залы, расположенные анфиладой. На стенах висели старинные полотна, или их копии. Милан где-то читал, что картины, написанные до войны, сохранить не удалось. Зато удалось сделать практически идентичные копии. Кажется, этим и прославилась в свое время оптическая магия. Интересно только, очки, в которых Вацлав разгуливал по границе, сделали раньше или позже?

Залы были почти пустые. Несколько человек, находившихся там, несомненно, имели непосредственное отношение к службе королевской безопасности. Другого назначения Милан не смог придумать для этих шкафообразных молодых людей в ладно сидящей, бесспорно красивой, но полуспортивной одежде.

Над входом в очередной зал висело необычное полотно. Точнее, это полотно охватывало вход в зал со всех сторон. Сверху было небо прозрачной голубизны с редкими облачками. На облачках уютно устроились ангелочки и ангелицы, между ними порхали птички. Те же птички сидели на ветвях деревьев, изображенных с правой стороны от входа. Слева же, в волнах лазурного моря, плескались летучие рыбки. Милан даже остановился, чтобы полюбоваться.

Вацлав нетерпеливо оглянулся.

— Пойдем. Потом рассмотришь.

— Когда? — с горечью переспросил Милан.

Но Вацлав только пожал плечами, дескать, еще надоест, и вошел в следующий зал.

— Господа, это Милан, мой доверенный секретарь, — негромко проговорил князь и вышел, кивнул Милану, чтобы он остался. Какой-то человек в нарядном костюме подошел к нему и предложил подойти поближе к трону, сообщив, что церемония сейчас начнется. Милану хотелось спросить какая церемония, и кто этот человек, но он не успел. Тот с поклоном отошел.

Милан начал разглядывать зал и публику. Громадное помещение с обтянутыми шелковыми обоями стенами. Обои на стенах как бы служили логическим продолжением картин у входа. У стен, стояли громадные напольные вазы, у стены, изображающей море, был установлен миниатюрный водопад, на стенах, соседствующих с окнами, были изображены деревья. Выглядели они несколько натуральнее тех, которые буквально заглядывали в раскрытые окна. Стена напротив изображала скалы. С одной стороны они поросли лесом, с другой — выдавались в море. В скале по центру был вход в пещеру. По крайней мере, полуоткрытая дверь выглядела именно так. Вдоль стен боковых стояли мягкие, удобные на вид стулья, у гор стояли два высоких кресла. Одно — повыше с резной короной на спинке, вероятно, исполняло обязанности трона, другое, пониже, видимо предназначалось для князя. Высокие окна с тяжелыми шелковыми портьерами, на полу — паркет, выложенный причудливым узором, в попытках изобразить цветущую лесную полянку. Ближе к морю трава и цветы сменялись песком.

Милан перевел взгляд с паркета на собравшихся. В зале стояли люди более или менее крупными группами. Мужчины в парадных костюмах, женщины в вечерних туалетах, украшенные драгоценностями. Никого из этих важных господ Милан не знал. У него снова начало портиться настроение. Чего ради князь притащил его сюда? Хотел продемонстрировать его, Милана, ничтожество?

Милан решил укрыться от любопытных взоров у водопада, как вдруг у противоположной стены, рядом с веселым дельфином, пытающимся поймать за хвост случайно пролетающую чайку, Милан заметил отца, оживленно беседующего с каким-то человеком, одетым в парадную одежду. Молодой человек хотел было подойти, но передумал. Отец здесь почетный гость, а он, Милан, даже не сможет ответить на простой вопрос, типа, а что это он здесь делает. Хотя… а почему бы и нет. Он здесь с непосредственным начальником. Раз уж Вацлав пока его не уволил.

Родомир тоже приметил сына, извинился перед собеседником и пошел к Милану, сделав тому повелительный жест, призывающий предстать пред ясные, гневные, родительские очи. Милан сделал шаг навстречу отцу, потом замешкался, перекладывая папку в другую руку. В этот момент из горной пещеры в зал вошел король Верхней Волыни.

Молодой человек с любопытством уставился на Яромира. Ему давно было интересно, как он выглядит и похож ли на Венцеслава. Оказалось что похож. Только Яромир был меньше ростом и более хрупкого сложения. Да и в лице его присутствовали краски. У короля были темно-русые волосы и карие глаза. Милан бросил взгляд на шедшего следом Венцеслава. Да, братья определенно были похожи. Те же хищные черты лица более острые у Венцеслава и смягченные у Яромира, те же насмешливые огоньки в глазах.

Яромир подошел к своему креслу и остановился. Вацлав сделал то же самое. Публика в зале замерла, приготовившись услышать сообщение. Родомир остановился, но жестом приказал Милану приблизиться. Милан сделал вид, что не понял. Что бы там ни было, он не мог скомпрометировать Вацлава недостойным поведением. Да и отцу это вряд ли доставило бы радость.

— Господа, — негромко проговорил Яромир, — я устроил этот прием по случаю благополучного возвращения моего брата Венцеслава из долгого и трудного путешествия. Отчасти это путешествие оказалось удачным, но об этом я скажу позже. Сейчас бы мне хотелось поблагодарить тех, кто был рядом с моим братом в трудные минуты.

Милан вспомнил о бумагах, которые он в первый же день выправил для производства Стаса в кавалеры ордена Зеленой Ветки, поискал его глазами, не нашел, старательно обежал взглядом отца, опасаясь нахлобучки за непочтительное обращение — дескать, как можно не подойти, когда отец зовет, а так — ничего не видел, с него и взятки гладки, и снова уставился на Яромира.

— Я хотел бы выразить мою признательность человеку, который неоднократно закрывал Венцеслава своей грудью, зачастую с риском для собственной жизни. Милан, подойдите, пожалуйста, поближе. Я награждаю вас орденом Зеленой Ветки первой степени. Поверьте, это весьма в незначительной степени отражает мою благодарность.

Милан застыл на месте. Молодой человек встретился глазами с карими глазами Яромира. Король ласково улыбнулся. Милан переложил папку с бумагами в правую руку, потом в левую, окончательно смешался, и на негнущихся ногах пошел к Яромиру. Молодой человек остановился шагах в пяти от короля, тот сделал знак подойти ближе. Милан сглотнул и подошел. Честное слово, никогда он еще не чувствовал себя так нелепо. Да тут еще эти дурацкие бумаги. Какого черта Вацлав заставил его их взять. Милан вдруг вспомнил, что Вацлав ему вообще ни слова не сказал про бумаги. Он стиснул папку в руке и приблизился.

Яромир прикрепил к пиджаку Милана золотую веточку с тремя отросточками. Листочки были выточены из изумрудов, сережки — из бериллов. Орден был необычайно красив. Он был похож на натуральную живую ветку, и, в то же время, поражал богатством камней. Да эти точеные изумруды стоят не одно состояние!

Милан опустился на одно колено, поцеловал руку Яромира, и вспомнил сцену там, в Полесье. Тогда веточку прикреплял Венцеслав. Милан бросил взгляд на мага — тот насмешливо улыбался. Яромир отработанным жестом поднял молодого человека и коснулся губами его лба. Потом менее отработанно, но более сердечно, обнял за плечи.

— Вы сделали для меня очень много, Милан. Я никогда этого не забуду. Если я могу для вас хоть что-нибудь сделать, вам надо только сказать.

— Благодарю вас, ваше величество, — смущенно проговорил молодой человек.

Яромир отодвинул Милана в сторону, и попросил оставаться на месте.

— Еще я хочу выразить свою признательность другому спутнику моего брата. Станислав, известный маг и ученый награждается орденом Зеленой Ветки третьей степени.

Стас подошел к Яромиру и опустился на одно колено.

— Вацлав рассказал мне все, Стас, — шепнул король. — И я согласен с решением моего брата.

— Благодарю вас, ваше величество.

По знаку короля Стас подошел к Милану и встал рядом.

Яромир сказал несколько хороших слов, отметил заслуги временных заместителей Венцеслава, потом устало опустился в кресло.

— Прошу садиться, господа.

Милан обнаружил, что позади него материализовался мягкий стул и сел. Впрочем, магией тут и не пахло. Просто количество обслуги в этом зале могло поспорить с количеством капелек воды в местном фонтане.

Яромир откинулся в кресле. Вацлав взял его руку, послушал пульс, улыбнулся и пожал плечами.

— Все просто прекрасно, Ромочка, — услышал Милан.

Яромир кивнул.

— Венцеслав разыскал в своих странствиях чудесные эликсиры и научился новым, нетрадиционным способам лечения. Мне действительно стало лучше. Но полностью восстановить мое здоровье нельзя без того, чтобы мне не уйти от дел. Я знаю, что в прошлом некоторые представители моей семьи считали это возможным, и, находясь на том посту, который я занимаю в настоящее время, но я слишком ответственно отношусь к этой роли. Возможно, я не прав, не мне судить. Словом, я принял решение отойти от дел и передать их моему наследнику — князю Венцеславу. Он не пожелал именоваться королем, и я решил пойти ему навстречу. Мой брат будет носить титул князя и наследника престола до тех пор, пока у него самого не родится наследник. Два наследника на один престол, господа, это уже легкий перебор. А в день рождения наследника Вацлаву придется короноваться. Я же ухожу от дел уже сейчас.

Люди в зале зашевелились и заговорили, но Вацлав предостерегающе поднял руку.

— Не хочу загадывать так далеко в будущее, как это сделал Яромир, но сделаю все, что бы мой брат смог восстановить свое здоровье. Я буду исполнять обязанности моего брата, господа. По вопросам, относящимся к компетенции князя, обращайтесь к моему доверенному секретарю господину Милану.

Милан от неожиданности встал, едва не уронив лежащую на коленях папку.

— Вацлав, — начал было он, но тот перебил:

— Потом, мой мальчик, — и громко продолжил. — Господа, мой брат, к сожалению, еще не здоров и нуждается в отдыхе. Благодарю вас за то, что вы были с нами в этот радостный для нас день.

Вацлав встал и помог встать брату. Милану показалось, что Яромир не столько болен, сколько устал и измучен.

Король слегка поклонился собравшимся и прошел к двери, через которую и вошел в помещение. Вацлав пошел за ним, кивком приказав Милану и Стасу сопровождать их. Милан прижал папку к груди и пошел за магом. В конце концов, Вацлав мог бы и сказать ему, что бумаги на фиг ему не нужны, небось бы не развалился. Не успели они оказаться в приватной обстановке, как его прорвало.

— Хотел бы я знать, что все это значит, Вацлав? Если ты сразу имел все это в виду то, какого черта ты продержал меня перед собой битых два часа стоя на вытяжку?

— Это я тебя продержал? — возмутился маг. — Это ты так продержал и себя и меня. Ты обдал меня таким холодом, что я не решился даже предложить тебе выпить, хотя я принес с собой прекрасное вино.

— Мог бы хотя бы предложить мне сесть.

— Когда это я тебе предлагал подобные вещи? Ты всегда садился сам.

— Но ты же тогда не был для меня князем!

— А кем я был?

— Добрым другом, хорошим спутником, нормальным начальником. Человеком, черт побери! А ты… Ты даже позабыл заплатить мне жалование. Я, знаешь ли, тебя за язык не тянул, когда ты обещал заплатить мне по возвращении. А так, оставил меня без гроша в кармане и предложил на остатки средств еще развлечь Яноша. Где бы я взял эти остатки? Поношенную одежду пошел бы продавать, что ли? Мне пришлось одолжить десятку у Стаса.

Вацлав встрепенулся.

— Я не думал, что у тебя совсем ничего не осталось. Ты платил в дороге, я полагал, что у тебя что-то есть… Прости меня, Милан. Пожалуйста, прости.

Милан слегка остыл.

— Я понимаю, я брал у тебя деньги в дороге, и ты вправе считать, что я уже давно перебрал свой лимит… — Милан заводился по мере произнесения своих смиренных слов.

Вацлав покраснел.

— Знаешь, не заплатил я тебе совершенно сознательно, мой мальчик. Я боялся, что ты сбежишь. Но я не думал, что у тебя совсем ничего не осталось. Я думал сначала испытать тебя на профпригодность, а потом уже заплатить за все. Вот, возьми, — Вацлав протянул Милану довольно внушительную пачку денег.

— Спасибо, перебьюсь, — Милан взял у мага деньги и сунул в нагрудный карман пиджака. — Ты уже снабдил меня пожизненным пенсионом. Кстати, зачем тебе понадобилось называть меня своим преемником? Я же ничего не смыслю в этих вопросах.

— Отвечу тебе честно. Есть люди, которые лучше тебя разбираются в этих вопросах, но, видишь ли, должность эта чисто политическая. Я ведь не занимался наукой, а проводил политику королевства в вопросах развития науки, техники и технологии. По тому, какие предложения ты мне прислал, я увидел, что ты со временем научишься прекрасно справляться. У тебя есть здравый смысл и кое-какие начатки знаний. Только не говори мне, что ты магистр философии. Я это уже слышал, хотя так и не смог в это поверить. Но на это место я хочу тебя поставить, мой мальчик, только потому, что я тебе полностью доверяю.

— Услужливый дурак опаснее врага, — возразил молодой человек, прожигая глазами своего шефа. — Если я до такой степени ни в чем не разбираюсь, то лучше гони меня взашей. И нечего мне тут втолковывать про то, что мне, де, можно доверять. Если бы ты доверял мне хоть на грош, то поверил бы моему слову, а не оставлял без гроша в кармане. Я даже домой не смог заехать — меня бы на смех подняли. Год служил у князя за харчи.

— Судя по твоей физиономии, тебя кормили впроголодь, — ехидно заметил Венцеслав.

— Значит, я и на харчи не заработал.

Яромир, с интересом наблюдавший за своим братом и его секретарем, застывших в позе бойцовских петухов, не выдержал и рассмеялся.

— Нет, ребята, с вами не соскучишься.

Милан смущенно оглянулся на короля.

— Ваше величество…

— Это ты Вацлава так называй на приемах. Я, слава богу, отошел от дел. Но теперь я понимаю, Вацлав, почему тебе так понравилась компания, в которой ты катался по Европе. Кстати, это у вас система?

— Нет, Ромочка, Милан сегодня что-то не в форме. Вероятно, он тебя стесняется.

— Да? — улыбнулся Яромир, — Не надо, мой мальчик, я же только что публично отрекся от участия в государственных делах. Собственно говоря, это было моим последним официальным заявлением.

Вацлав посмеивался, глядя на Милана.

— Ну что, мой мальчик? Мир?

Яромир подошел к ним и руками развел в стороны.

— Может, продолжим за обедом? Или вы в таком настроении, что будете кидаться друг в друга и в того, кто под руку подвернется кексами, кремовыми тортами и паштетами? Говорите сразу. В случае чего, я заранее прикажу подать этих блюд побольше.

Вацлав засмеялся и обнял брата за плечи.

— Мы постараемся вести себя прилично, Ромочка. Пойдемте, друзья. Янош ждет нас к столу. Сегодня я вполне настроен выпить с тобой водки, Стас. Кстати, я никогда тебе не рассказывал, почему обычно ограничиваюсь вином?

— Нет, Вацлав. Но если вы и правда намерены выпить, примите заранее грамм сто для храбрости. А то опять станете тянуть стакан за стаканом минеральную воду. Благо она такого же цвета.

— Яромир, у тебя не найдется чего-нибудь на аперитив?

— Ты же сам мне привез коньяк, — Яромир устроился в кресле.

— Он у тебя здесь?

— Я захватил бутылочку.

— Вот и отлично, — Вацлав начал доставать из шкафа бокалы. Милан подошел помочь. — Ну что, пропьем твое месячное жалование? — улыбнулся Вацлав.

Милан хмыкнул и сунул руку в карман.

— Учти, мой мальчик, жалование доверенного секретаря князя немножко отличается от жалования секретаря даже преуспевающего мага.

Милан достал деньги, которые только что отдал ему маг, и впервые оценил достоинство и количество купюр.

— В таком случае, нам придется поднапрячься. Наливай!