В страну волхвов

Глава 20 Чтобы найти взаимосвязь физической и магической сущности предмета необходимо, чтобы физическая сущность имела характерные особенности

Дачные участки сменились небольшими лесочками, за которыми виднелись четырех — шестиэтажные дома. Указателя с названием города они не увидели.

— Стас, — окликнул Вацлав. — Я что-то не понял, здесь что, у населенных пунктов вообще нет названий, или их просто тщательно скрывают?

Стас остановился, поджидая Вацлава с Яношем. Он с Миланом шел впереди, показывая дорогу, и старался приноровить шаг к темпу Вацлава, но тот шел все медленнее.

— Здесь есть названия, — сообщил Стас. — Но Трехречье не предназначено для праздношатающихся путешественников. Оно предназначено для жизни трехреченцев. А когда вы где-то живете, вы же знаете имя этого места?

— А если мне нужно попасть из пункта А в пункт Б? Или здесь выпускают такие подробные карты, что просто невозможно заблудиться?

— Все, какие я видел, отличались крайней схематичностью.

— И как же здесь ориентируются местные? На ощупь? — в голосе Вацлава послышалось раздражение.

— Пойдемте в гостиницу, Вацлав, я все расскажу по дороге. Обопритесь на меня.

Вацлав отмахнулся.

— Хорошо, идем.

Стас пошел рядом с Вацлавом, точнее, чуть впереди, так как ширина тропинки позволяла идти не больше, чем по двое.

— Знаете, у каждого народа свои обычаи. В Верхней Волыни принято носить в кармане паспорт с именами родителей, и в порядке поступления, жен, детей, внуков. Странно даже, что не завели странички для любовниц.

— Это сделано из соображений гуманизма, — огрызнулся Вацлав. — Чтобы некоторым типчикам, вроде некоторых здесь присутствующих, не приходилось бы таскать в кармане четырехтомник ин-фолио.

Стас улыбнулся.

— В Трехречье же принято носить на руке своего рода идентификационный браслет. Там значится имя и место жительства. Обычно, на этом же браслете носят часы.

— В таком случае, это и, правда, носят, в отличие от наших паспортов, — заметил Милан.

Янош вопросительно поглядел на Вацлава, тот сжал его руку — дескать, подожди с вопросами, все потом объясню,

— Так вот, — продолжил Стас, — если трехреченцу требуется добраться из пункта А в пункт Б по какому-либо делу, или без оного, он покупает дорожную карточку. Различают отпускные, командировочные и паломнические карточки. На них обозначен предполагаемый маршрут, с названиями естественно, и на них же светящейся точкой обозначается местоположение объекта.

— Вы не преподавали, Стас? — поинтересовался Милан.

— Было дело. Как вы догадались?

— По формулировкам. Различают отпускные, командировочные и паломнические карточки, — процитировал он. Стас усмехнулся.

— Кстати, полезная вещь эти карточки, — заметил Вацлав. — У тебя есть?

— Была. Паломническая. Я выбросил ее, когда местные власти сели мне на хвост. Мне кажется, что эти карточки связаны с полицией, — Стас помолчал. — Я слышал, что есть карточки, охватывающие всю страну. Они есть у генералитета и у спекулянтов, естественно.

— А ты у спекулянтов карточки не покупаешь. Из принципиальных соображений.

— Честно говоря, у меня на нее просто не хватило денег.

— А сколько она стоит?

— Тысячу.

— Всего? Да, а почему их нет в свободной продаже?

— Не знаю, Вацлав. Но обычные гораздо дешевле — десять — двадцать рек в зависимости от маршрута. Мне кажется, может я и не прав, конечно, что основное препятствие для свободной продажи этих штучек заключается в том, что граница с Арчидинскими степями до конца не выверена. Поговаривают, что она двигается туда — сюда, когда ее начинают выверять с одновременным ведением военных действий.

— Ладно, позже поговорим.

В самом деле, они уже были в городе. По улице деловито ходили люди, некоторые несли в руках сумки с продуктами.

— Это радует, — заметил Янош, указывая на лоточника, рекламирующего домашние пироги с капустой.

Вацлав покосился на молодого человека. Им всем не мешало бы пообедать, а у Яноша — молодой, растущий организм.

— Ты бывал здесь раньше, Стас?

— Года полтора назад. Но могу сказать, что остановиться нам следует в гостинице «Паломник». Там же мы сможем приобрести карточки.

— Подумай лучше, где раздобыть полную карточку. Хватит и одной, четыре не надо.

— Должен предупредить, Вацлав, здесь довольно дорогая жизнь. За полтора года я потратил около шести тысяч.

— У меня нет возможности торчать здесь полтора года. Самое большее, что я могу себе позволить — это три месяца. Мы и так не укладываемся в сроки. Правда, экономить нам все же придется. У нас ограниченные средства.

Стас кивнул, Милан усмехнулся, Янош покачал головой.

— Отведите лишнюю недельку на поправку здоровья вашего и Милана. Стас, здесь можно нанять лошадей?

— За деньги все можно.

— Отлично. Поедем на санях.

— Упряжка до Сердца Трехречья обойдется вам в три сотни рек.

— Это еще терпимо.

— Ограниченные средства — это тысяч десять? — уточнил Стас.

— Вроде того, — пожал плечами Милан. — Как вы думаете, на три месяца хватит?

— Только в том случае, если финансовыми вопросами займетесь вы. Вы ведь секретарь Вацлава, не так ли?

Милан кивнул.

— В таком случае, заглянем в магазины по дороге. Хочу представить уровень цен. Или, как вы бы сказали, провести исследование конъюнктуры рынка.

— Вацлав устал.

— Ничего, мы мигом.

Стас оглянулся на Вацлава. У того стал более живой вид. Он все же стянул с руки перчатку и сжимал рукой пальцы Яноша. Стас притормозил. Вацлав натянул перчатку и снова взял Яноша под руку.

— Милан хотел ознакомиться с уровнем цен, — проговорил Стас.

— Дельно. Да и тебе бы надо прикупить немного вещичек.

— Вы же сказали, что нам надо экономить.

— Да, но я не говорил, что тебе нужно не менять белье до самой границы. При таком раскладе нас можно будет найти не только без помощи волшбы, но даже и без собаки.

Стас вспыхнул.

— У паломников бывают различные причуды.

— Если бы ты сказал мне об этом раньше, я бы сразу отказался от твоей помощи. Ежели настаиваешь — заплачу за услуги, и можешь идти на все четыре.

— Заплатите… Единственное, что мне причитается, это смертная казнь за покушение на убийство. Вацлав, я не хочу быть вам в тягость, но лучше мне все-таки пойти с вами.

Милан огляделся, пытаясь сориентироваться. Они стояли на тротуаре, на широкой улице. Пятиэтажные дома с балконами, голые деревья, широкий тротуар, и снова деревья, отделяющие тротуар от проезжей части. По проезжей части в обе стороны ехали экипажи. Милан вгляделся в упряжки и понял, что его так удивляло. Лошади были трех— и четырехмерные. В Угории и Гуцулии он видел трехмерок, да говорят, такие и в Верхней Волыни встречаются, он правда не видел, так что все может быть. В Верхней Волыни и в Светлогории на дорогах разъезжали четырех— и шестимерки. Но сочетание обычных трехмерных лошадей и их четырехмерных сородичей поражало воображение гораздо больше, чем даже переливы восьмимерок на границе.

Буквально в нескольких шагах от них блестела огнями витрина магазина. Милан повернулся к своим спутникам.

— Может, продолжите в тепле? Я вижу магазинчик.

Вацлав улыбнулся.

— Что я тебе говорил, Янош? За магами нужен глаз да глаз. Пойдем, посмотрим, что здесь и почем продают.

В магазине продавались продукты. И чего тут только не было! Разве что разливного птичьего молока. Зато было развесное. В коробках. Вероятно, это было название каких-то конфет.

Милан обернулся к Стасу.

— Какого вы мнения о местных ресторанах?

Стас поморщился.

— Слишком большой разброс. От хорошего до отвратительного.

— Ясно, — Милан обернулся к Яношу. — Затариваемся.

Вацлав смотрел, как молодые люди запасаются провизией и мысленно клял себя и это дурацкое Трехречье. Себя — за то, что притащил ребят в такое место, а Трехречье — за избыток рациональности. Нет, право же, лучше безалаберность. По крайней мере, живее и веселее.

Вацлав подошел к полкам с вином и подозвал продавца.

— Что бы вы мне порекомендовали из красных сухих вин?

— Нижнереченское каберне.

— А из десертных? Мускат Южный Буг?

— Разумеется.

— Отлично. Дайте мне по ящику того и другого.

У Стаса отвисла челюсть.

— Вы хотите слегка посидеть вечерком?

Вацлав сверкнул глазами.

— Милану надо восстановить кровь. А то он держится на голом энтузиазме. Моем, кстати. А я — на преданности Яноша.

— У него работа такая. Раз уж он не смог предотвратить. Кстати, вы слишком добры к нему. Он обязан был убить меня, прежде чем я нажал на курок.

— Не только тебя может ослепить солнце.

— Верно. Но я все-таки не понял, почему вы почти не брали его силы.

— Растягивал на больший срок, Стас. Знаешь, небольшую потерю легко восстановить, особенно в его нежные годы. И вот что. Я о своих делах предпочитаю молчать. Если я услышу, что ты пытаешься расспросить одного из них…

— Простите, Вацлав.

Вацлав почувствовал, что он на пределе.

Гостиница Паломник оказалась в двух кварталах. Солидное четырехэтажное здание с широкими окнами. Они вошли в просторный холл, и подошли к столу администратора, украшенному табличкой «мест нет». У Вацлава не осталось сил на разговоры. Он повернулся и пошел к двери, как вдруг услышал спокойный голос Милана.

— Будьте добры, четыре одноместных номера. Хотя бы один «люкс».

— Сожалею, но сейчас есть только двухместные номера. Одноместных у нас мало и мы держим их под бронь. Два двухместных «люкса» вас устроит? Ваши номера двести четырнадцать и двести пятнадцать. Пожалуйста, ключи.

Вацлав обернулся. Милан расплачивался за номера.

— Для начала я беру их на три дня, а там видно будет.

Стас с уважением посмотрел на Милана и отметил:

— Да, высокий класс. Это тебе не волшба.

Вацлав достал из кармана деньги и сунул их Стасу.

— Иди, купи себе что-нибудь теплое, смену белья и какой-нибудь рюкзак. Будешь жить с Яношем. У нас с Миланом — постельный режим.

Стас автоматически сжал деньги и замер, глядя на Вацлава, Милана и Яноша, направлявшихся к лестнице. Потом перевел взгляд на деньги, пересчитал. Две тысячи. Что ж, князь Венцелсав никогда не отличался скупостью. Но дать две тысячи рек вместо того, чтобы попросту и без затей приказать Яношу прирезать его… Янош, правда, не крупнее его, да и полегче, пожалуй, будет, но если верить тому, что рассказывают об офицерах королевской службы безопасности, которые охраняют и князя, как престолонаследника, то даже если бы он, Стас, и попытался оказать сопротивление, Янош прикончил бы его даже не вспотев. А сопротивление оказать он бы и не посмел. По крайней мере, тогда, когда он понял, что стрелял не в Володимира, а в Венцеслава.

Стас спросил, где ближайший магазин мужской одежды и вышел. Черт бы побрал этого князя с его чистоплюйством! Стасу ужасно не хотелось уходить из теплой гостиницы на холодную улицу, где мерзко хлюпал под ногами талый снег и дул противный влажный ветер. И это вместо горячего душа. Хотя, что бы он надел, выйдя из ванной? Белье, которое не снимал уже неделю и носки, которые уже, наверное, ставить можно? И почему они в гостиничном холле не торгуют предметами первой необходимости для уставших путников? Стас провалился в лужу, зачерпнул воды в ботинок и выругался. Да, если бы еще Венцеслав посчитал это за наказание за тот несчастный выстрел… Хотя нет, куда уж. Скорее это только усугубляет его, Стаса, вину. Венцеслав же сказал, что у него ограниченные средства. Можно подумать, что он знает, что это такое! Швыряется тысячами направо и налево. Конечно, надо признать, князь прав. Не ходить же ему голышом, пока будет сохнуть его одежда. Да и успеет ли она высохнуть за ночь? И две тысячи не такие уж большие деньги, если вдуматься. Отдаст он их Венцеславу, вот только получит деньги по кредитке на ближайшей границе. Впрочем, Вацлав, скорее всего и до Медвенки подождет — не развалится. Еще не хватало тройную маржу платить!

Магазин оказался в десяти минутах ходьбы скорым шагом. Стас с облегчением нырнул в тепло торгового зала и стал прицениваться. Пуловер — шестьдесят рек, свитер — восемьдесят, рубашка — четырнадцать. Можно экипироваться сравнительно недорого. За те деньги, что дал ему Венцеслав, он еще и карточку купит. Такую, какую и хотел князь — с полным объемом информации.

Через час Стас уже стучал в дверь двухсот пятнадцатого номера. Голос Яноша сказал «войдите», Стас вошел и увидел самого Яноша с влажными после мытья волосами и переодетого во все чистое. Черт побери, он выглядит совсем мальчишкой! Интересно, сколько ему лет?..

— Принимайте душ и идите к Вацлаву. Он заказал обед в номер. По моим расчетам, его подадут с минуты на минуту.

Стас снял тулуп и нырнул в ванную. Как бы он не ворчал, возможность помыться и переодеться во все чистое и сухое, привлекала его даже сильнее, чем обед. Тем более что обед от него не уйдет. Особенно, если он, Стас, а не обед, конечно, поторопится.

Через пятнадцать минут Стас уже входил к Вацлаву. Судя по всему, обед только что принесли. По крайней мере, его спутники еще не съели суп.

— Ты быстро, Стас, — приветливо отметил Вацлав. — Что тебе налить — вина или водки?

— Если можно, я сначала немного поем. Я уже забыл, когда в последний раз мне доводилось нормально обедать.

Стас без церемоний сел к столу и взялся за суп. Какое блаженство! За одно это можно простить Венцеславу все его закидоны! Тем более что прощать-то нужно не Стасу Венцеслава, а наоборот.

Стас доел суп и только тогда обратил внимание на вопрос Вацлава. Стас оглядел стол и увидел початую бутылку вина, еще одну, уже пустую на подоконнике и непочатую бутылку водки.

— Как, Вацлав, вы пьете водку?

Вацлав засмеялся.

— Еще один. Официант уговорил. Сказал, что хоть нижнереченское каберне и лучшее вино в мире, но под черную икру полагается водка и ничто другое.

Стас оглядел стол. Перед ним стояла вазочка черной икры. У остальных икра была уже частично отъедена. В центре стола дымился солидный кусок мяса, на подоконнике стояла ваза с фруктами.

— Да, Стас, если ты и, правда, неделю сидел на голодном пайке, ограничься икрой, — посоветовал Вацлав. — Лучше закажешь себе что-нибудь на полдник.

Стас кивнул, взял кусочек хлеба и принялся намазывать маслом.

— Официант прав. Под икру всю дорогу подают водочку.

Вацлав пожал плечами и сделал приглашающий жест, дескать, обслужи себя сам, но Стас и не собирался требовать, чтобы князь, да вдобавок еще и наследный принц, ухаживал за ним.

Вацлав тем временем подлил вина молодым людям.

— Нам с вами, мальчики, нужно восстановить кровь. Поэтому, пейте. Чтоб выпили по бутылке вина за обедом! Спросите у Стаса, он вам расскажет, как много там микроэлементов, витаминов и прочих полезных вещей.

— Если можно, я расскажу об этом за ужином, — возразил Стас. Он налил себе водки, выпил, закусил икрой. Опьянеть он не боялся. Он уже опьянел от супа.

Стас доел икру и встал. Он чувствовал, что еще немного, и он заснет прямо за столом. Стас бросил извиняющийся взгляд на Вацлава, встретился с его серо-голубыми глазами и снова ощутил приступ раскаяния.

— Вацлав, я купил карточку Трехречья, такую, какую вы хотели. С полным объемом информации. Сейчас принесу.

Вацлав кивнул, а Янош скептически оглядел Стаса и встал.

— Пойдемте, отдадите ее мне. Вы же заснете по дороге.

И Стас впервые в жизни почувствовал благодарность к представителю правоохранительных органов.

По-настоящему Стас пришел в себя только на следующее утро. Его разбудил плеск воды — Янош, видимо, принимал душ. Стас оделся и вышел в общую комнату — номер состоял из двух спален, столовой и ванной комнаты. Через несколько минут из ванной показался Янош. В руках он нес перепачканную кровью одежду. Стас вспомнил стрелу в груди Милана и побледнел.

— Что это? — спросил он.

Янош раздраженно махнул рукой.

— Взял у Вацлава и Милана вещи, пообещал отдать в прачечную. А мне назвали такую стоимость этой услуги, что я решил, что за такие деньги я и сам постираю. А вот с этим даже не знаю, что и делать. Вацлав тогда попросту вспорол одежду ножом, и теперь она расползается под пальцами. А я, признаться, не большой мастер по починке трикотажных изделий. Выбросить бы надо, да жалко. У Милана не слишком-то большой запас теплой одежды. В магазин же его загнать практически не возможно. Вернее, загнать-то загонишь, но вот купить…

Стас протянул руку за свитерами Милана, в надежде, заодно и остановить словесный поток Яноша.

— Дайте-ка посмотрю.

— Зачем?

Вторая цель Стасу положительно удалась. Мальчишка оказался не только скуповат, но и изрядно любопытен. Нет, в самом деле, это додуматься надо, заняться стиркой и глажкой начальственной одежды!

— Я кое-что в этом смыслю. Чему-то я все-таки научился в своем университете.

Янош, протянувший было свитера Стасу, снова отстранил их.

— Еще не хватало и с вами возиться!

— Не беспокойтесь, Янош, со мной возиться не придется. Это потребует значительно меньших усилий. Не путайте свитер с живым человеком.

Янош отдал спорный предмет Стасу.

— Ну, смотрите. Но это долго, наверное? Пойдемте завтракать, Милан уже заходил за нами.

В соседнем номере их уже ждали. Вацлав, как и обещал, вошел в режим жесткой экономии, что можно было без труда определить по ассортименту расставленных на столе блюд. Икра, масло, несколько сортов холодного мяса и сыра, пирожные, фрукты.

— Янош, Стас, садитесь пить чай, — приветливо позвал Вацлав.

Милан разлил по бокалам нижнереченское. Чая на столе не было.

— Стас, вы обещали рассказать о вине.

Стас вздохнул, поставил бокал на стол и принялся намазывать маслом кусочек хлеба.

— В вине обнаружены все известные науке элементы из периодической таблицы Менделеева и витамины, названные всеми буквами латинского алфавита.

— А так как по извлечении из вина всего вышеназванного в бокале остается еще достаточно содержимого, то надо полагать, что нам известны еще не все элементы и не все витамины, — вставил Милан. — Отсюда мы можем сделать вывод о безграничных возможностях науки.

— В каком смысле? — переспросил Янош.

— В прямом. Открывать можно еще многое. Надо только вовремя вооружиться консервным ножом. Кстати, передай мне консервный нож, Янчи. Я вчера купил консервированные помидоры, ужасно хочется попробовать. Как вы думаете, Стас, они пойдут под нижнереченское, или лучше взять водку? Да, вы же не закончили вашу лекцию о пользе вина.

Стас доел бутерброд с икрой, положил на тарелку мяса и сыра, подцепил несколько маслин и принялся разливать нижнереченское по бокалам.

— Водку с утра? Оно бы и ничего, к помидорам-то, да только как-то непристойно. Вино, в отличие от водки, прилично пить в любое время дня и ночи. Вино, особенно красное, благотворно влияет на пищеварение и снижает уровень холестерина в крови.

— Прежде чем рассказывать нам азбучные истины, выпейте, Стас, а то в вашем голосе не слышно вдохновения.

Вацлав поставил на стол бокал и попросил:

— Закажи чай, Янош. Стас, благодаря твоей карте, мы слегка определились. Во-первых, мы в Ямполе.

— Это же написано и в холле нашей гостиницы, — отметил Милан. — Отсюда следует, что если надписи и пометки на карточке и врут, то делают это согласовано.

Вацлав согласно кивнул.

— Еще из этого следует, что мы примерно в неделе пешего пути от сердца Трехречья. Я так понял, что здесь можно будет купить паломническую карточку и нанять сани. Значит, за неделю доберемся наверняка.

— Сначала нужно немного отдохнуть и подлечиться, — напомнил Стас.

— Да, конечно. Я думаю, мы выедем послезавтра.

Станислав завтракал, оглядывая своих сотрапезников. Вот Венцеслав, такой же, каким был и в университете, где они часто сталкивались. Разве что похудел немного и глаза стали жестче. Прямо-таки две серо-голубые льдинки. Впрочем, князь никогда не славился мягкостью характера. Милан. Станислав знал двух секретарей Венцеслава в Медвенке. Оба были старше и солиднее. Да и держались поважнее. Еще бы — ученый секретарь князя чин весьма и весьма немалый. Ему, Стасу, такая карьера и не снилась. А Милан совсем молодой человек. Ему, наверное, и тридцати нет. Интересно, каким образом он обратил на себя внимание князя? Непонятно. К тому же, он, кажется, даже и не маг, а Венцеслав в последние лет десять не на шутку увлекался магией. А Янош вообще совсем мальчишка. Впрочем, это как раз не удивительно. Гораздо логичнее взять с собой молодого оперативника, чем старого офицера. Вот только опять непонятно. Вацлав совсем не сердился на Яноша за тот случай. Да и Янош не чувствует себя особенно виноватым. Хотя и старается помочь, чем может. Кстати о том случае. Стас допил чай и встал. Он же обещал починить Милану те два свитера!

Не успела за Станиславом закрыться дверь, как Милан заговорил:

— Я вижу, Вацлав, что ваших знакомых можно встретить в самых неожиданных местах. Вы с ним тоже вместе учились?

— Не совсем так, — возразил маг. — Он работал над магистерской диссертацией, когда я поступил на первый курс. Он старше меня года на четыре и к науке всегда относился более чем серьезно.

— Поэтому он достиг таких успехов? За четыре года закончить университет и подготовить диссертацию!

— За четыре года? Отнюдь. Ему тогда было двадцать восемь, если я не ошибаюсь. Видишь ли, я занялся магией, когда мне исполнилось двадцать четыре. До этого я закончил академию управления и прослушал общеобразовательный курс в университете.

— Философия как альфа и омега? — переспросил Милан.

— Да. Забавный факультет, ты не находишь? С одной стороны — этакое продолжение средней школы — краткий обзорный курс всех наук. А с другой — взаимосвязь наук, что гораздо сложнее.

— Насколько я знаю, сдача экзаменов по этому факультету приравнивается к магистерской диссертации.

— Я все забываю, что ты тоже там учился. Кстати, тебя-то каким ветром туда занесло?

— Видите ли, проучившись год в медицинском и два на юридическом, я пришел к выводу, что меня интересует не столько практическая, сколько теоретическая сторона дела. Причем без особых подробностей и копаний. Они, как правило, только замутняют картину. А где можно найти лучший обзорный курс, чем на филфаке?

— Тогда тебя, вероятно, заинтересует и обзорный курс магии. Вернемся — замолвлю за тебя словечко. Ты ведь, наверно, соскучился по учебе. Да это и не удивительно — учиться двадцать лет без перерыва и вдруг — на тебе — вместо тиши библиотек какая-то нудная дорога.

— С вами не поскучаешь, — возразил Милан. — Но вы рассказывали о Стасе.

— Да, действительно. Так вот, он закончил университет в двадцать два и отправился в Пешкопию. Это почти у границы с Элладой. Там он преподавал в школе курс магии природы и занимался исследованиями и подготовкой диссертации. Насколько я знаю, он приохотил детишек к раскопкам — двое из них впоследствии стали историками, а трое — пошли по его стопам. Стас работал над взаимосвязью физической и магической сущности предметов. Кстати, лучше всего воплотил эти идеи в жизнь один его ученик, который стал столяром — краснодеревщиком. Как я понял, ему в работе здорово помогает знание истинных имен некоторых предметов. Он и сам по случаю узнал истинное имя замечательно красивого мебельного лака, который долгие годы считался утерянным.

— А как? — заинтересовался Милан.

— Видишь ли, истинное имя этого лака на большую часть состоит из ругательств. Кроме редкостной красоты в сухом виде этот лак отличается поразительным вонизмом в мокром. Я так понял, что однажды ученику нашего Стаса удалось приготовить не менее вонючую смесь.

Милан и Янош весело рассмеялись.

— Это открытие ученик совершил под руководством, точнее при непосредственном участии учителя. Стас как раз в это время раскопал какие-то древности в окрестностях и подцепил несколько ругательств из старинных книг. Как я понял, до того как Стас унюхал изделие своего ученика, он толком не знал, как они произносятся.

Молодые люди снова расхохотались. Отсмеявшись, Милан заметил:

— Недаром же Стас говорил, что все великие открытия совершаются на стыке наук.

— На этом он и защитил свою магистерскую диссертацию, — серьезным тоном объяснил Вацлав. — Потом он лет пять внедрял свое открытие в производство, заново открыл секрет дамасской и толедской стали и мозаичной плитки. Точнее глазури для этой плитки.

— О, тогда я его знаю. Точнее не его, а ножи, изготовленные по его технологии. Они маркируются буквой «С», выписанной какими-то непонятными буквами.

— Насколько я знаю, это какое-то арабское ругательство, точнее его сокращенный вариант. Приблизительно его можно перевести «а теперь, что б служил и не терял заточку». Но это только общий смысл. Вы, надеюсь, понимаете, что я не могу дословно перевести подобную надпись в присутствии несовершеннолетних.

— Так что, Стас научил металлургов ругаться по-арабски? — засмеялся Милан.

— Нет, он приспособил к этому магов. Видишь ли, мой мальчик, арабы в старые времена были весьма обстоятельным народом и к ругательствам относились с большим пиететом. Я читал об одном арабе, который ругался без перерыва трое суток и ни разу не повторился.

— Хорошо еще, что простые люди не понимают по-арабски. У них же уши бы в трубочки посворачивались!

Вацлав засмеялся.

— Ну, общий смысл они улавливают. Тем более, что некоторые ругательства сопровождаются весьма красноречивыми жестами. Когда я в последний раз был на сталелитейном заводе в Огулине, я обратил внимание на то, что часть этих заклинаний вошла в обиходную речь. Не бойся, это совершенно безопасно. Правда, иногда это приводит к потрясающим результатам. А с тех пор, как металлургам удалось сварганить сталь прозрачную, как стекло, все предприятия страны, на которых применяются какие-либо заклинания, обязали работать при включенных диктофонах на каждом рабочем месте с обязательной синхронизацией по времени. Правда, повторить такой результат пока не удалось. А из той стали сделали несколько кинжалов и два столовых прибора на сто персон. Вернемся домой — покажу.

— Но тогда Стас должен быть страшно богат, — проговорил Милан.

— Он и не беден. Как видишь, путешествует уже третий год и есть деньги на кредитке. Но чтобы сильно разбогатеть, так это не с чего. Ведь Стас изобрел не способ сделать сталь из руды, а всего лишь способ несколько улучшить ее качество. Процесс весьма трудоемкий, а, следовательно, дорогостоящий. Услуги магов не дешево стоят. А два-три года назад Стас бросил все и ушел в Трехречье, пока окончательно не разучился нормально разговаривать. А здесь, как я понял, он не нашел, что искал.

— А мы найдем? — спросил Милан, глядя в голубые глаза мага.

— Не знаю, Милан. Но если мы сумеем благополучно вернуться в Медвенку, я скажу, что мы не зря сюда шли. То, что мы узнали по дороге, стоит небольшой экскурсии.

— Вацлав, а вы не хотите применить к Яромиру способ, который использует душа Трехречья?

— Я не настолько жесток. Кроме того, я люблю брата.

Янош с интересом оглядел на своих сотрапезников, подумал, что он мешает им свободно поговорить друг с другом, и встал.

— Пойду к себе. Стас обещал починить свитера Милана. Интересно будет посмотреть.

— Надеешься пополнить свой лексикон? — засмеялся Вацлав. — Вряд ли это у тебя получится. Как правило, это делают менее экспансивными методами.

— Все равно пойду. Вам нужно отдыхать. А у меня еще и стирка заведена. Я все сделал, как ты меня учил, Милан. Замочил, а сейчас собираюсь постирать.

— Ты опять взялся за это лично? — нахмурился Вацлав.

— Но, Вацлав, здесь заломили такие цены, что мне просто поплохело! Путешествие только началось, а деньги тают со скоростью снега под ногами. Я имею в виду вчерашний день. А сколько еще будет стоить санная повозка? Да накладные расходы на четверых… Кстати, Стас и дальше поедет с нами?

— Как захочет, — отозвался маг.

— Видишь ли, Вацлав поклялся не отказываться в путешествии от случайных попутчиков.

— Что ж, Стас маг. От него будет больше пользы, чем от меня.

— Ты мог заметить, Янчи, что пока что дело обстоит с точностью до наоборот, — усмехнулся Милан. — Да, кстати, пойдем, я помогу тебе со стиркой.

— Еще чего не хватало! — возмутился Янош. — Тебе отдыхать надо, восстанавливать кровь. Вот лучше распейте с Вацлавом бутылочку вина до обеда.

Янош вышел из комнаты, Вацлав с улыбкой посмотрел ему вслед.

— А и, правда, Милан, подлей нижнереченского.