В пути

Линнет 3

— Ты еще бездарней прошлой бездельницы. — Орала Эриберта, нависая над испуганной воспитаницей. — Ну кто тебя такому учил? Откуда у тебя вообще руки-то растут, клуша?

— Я не виновата. Огонь слишком сильный. — Пыталась оправдаться Линнет, но подобное поведение лишь разжигало ярость старухи, и та продолжала голосить с новой силой:

— А глаза тебе на что? Или огонь взял котелок подмышку, вышел во двор и там резко усилился?

— Нет.

— Так какого лешего? У тебя были срочные дела? Дай угадаю. Вызов совета архимагов с целью обсудить новейшие теории расшифровки рунических знаков? Или норны вторглись в Империю, и ты дала им бой? Скальды уже слагают легенды? Или может сам Двуликий принялся разрушать мир, но увидев брошенный очаг, решил дать человечеству еще шанс?

— А может хватит вопить из-за какой-то картошки? — Вспыхнула девушка, вскакивая со стула и почти упираясь лбом в подбородок ведьмы. — Подумаешь, слегка подгорела у донышка, она не стала от этого менее вкусной! И вообще, я приехала учиться колдовству, а если вам так нужна кухарка, то наймите какую-нибудь деревенскую бабень с ребенком от давно сбежавшего мужа!

— Приехала она учиться, ишь какая! — Уперла руки в боки Эриберта, делая тем не менее небольшой шажок назад. — А как ты учиться будешь, если не можешь перед печкой полчаса высидеть? Или думаешь, магия — это хиханьки да хаханьки? Взмахнула левой рукой — построила чудный город, взмахнула правой — погасила звезды? В нашем деле, милая, без усидчивости никуда.

— И все равно, — ощетинилась дочь графа, — хочу учиться чему-нибудь полезному. Если не практике, то хотя бы теории. Я тут уже два дня, а мои знания ограничиваются тремя сотнями дырочек, через которые мана проходит!

— И кто же с тобой такими тайнами поделился?

— Посвященный Дион. — Ответила Лина, остывая. — Он в папиной крепости придворным волшебником служит. Очень добрый дедушка, правда слегка рассеянный…

— И отсталый точно дикарь из пещеры. — Добавила карга, вновь раздувая едва остывший гнев в душе ученицы. — Концепцию манапор лет двадцать назад разбили в пух и прах. Или нет… Какой сейчас год?

— Тысяча сто тридцатый.

— Точно нет. Больше двадцати. — Подтвердила Эриберта, почесывая квадратную челюсть аккуратно остриженными ногтями. — Тридцать, не меньше. Твой посвященный в глуши сидел со дня очередного объединения Империи под пятой очередного царька? Нет никаких пор, — резюмировала она после небольшой паузы, — глупости это.

— И как в таком случае понять, у кого учиться, а у кого не стоит? — Искренне поинтересовалась девушка, но старуха лишь пожала плечами:

— А никак. Базовые знания в тебя вложит любой мало-мальски разбирающийся в ремесле колдун. Я, например. А дальше — будем ходить и экспериментировать. Если повезет — за месяц найдем того, кто сможет раскрыть весь потенциал. Не повезет — продолжим искать. Сильно не повезет — так и останешься недоучкой с парой балаганных фокусов в рукаве.

— Великолепно. — Пробормотала Лина. С трудом держась на ногах, она нашарила за спиной кухонный стол и оперлась на него трясущимися руками. — Мало того, что я рискую потратить жизнь впустую, став гадалкой на ярмарке, так еще и как маги получаются никто не понимает.

— Вот это как раз известно.

Взяв ученицу за плечи, бабка силой посадила ее на стул и, достав пару глиняных плошек, принялась накладывать в них здоровенные порции той самой подгоревшей картошки.

— Кушай, помрешь еще, придется на погост тащить… А как маги получаются очень даже известно. — Повторила ведьма, устраиваясь напротив. — Встречаются мужик с бабой, лезут на сеновал, а через девять месяцев появляется ребеночек. С некоторым шансом — маг. У арагорийцев размышления имелись на эту тему, но кто ж тепериче разберется?

— Арагорийцев? — Переспросила девушка, уныло ковыряя ложкой слегка пересоленный картофель.

— Угу. Они… А тролль их знает, кто такие, если уж по-честному. Обычно их называют истинными оттонорцами или предтечами, но кроме названия ничего толком и не осталось, хроник в те времена не вели. Жили тысячу лет назад там, где сейчас столица Священной Империи, никого не трогали, никому не мешали… Жили себе, жили, а потом раз и кончились.

— Почему?

— Люди помогли. — Заржала похлеще гнедой кобылы Эриберта.

— Отличная же шутка. — Отсмеявшись буркнула она, не найдя отклика на лице девушки. — Как бы там ни было, вырезали их не сразу. Поначалу эти хмыри очень даже успешно отбивались. А потом людишки поймали смазливую представительницу их расы… А может и не смазливую, какое озверевшему мужичью до этого дело? В общем, поймали, снасильничали и казалось бы, история бедняжки должна на этом закончится, но та к своему несчастью понесла.

— А разве можно от нелюдя ребенка завести? — Выпучила глаза Линнет, и довольная произведенным эффектом старуха энергично закивала.

— Можно настолько, что ему даже имя дали. Веллинор. К счастью для арагорийцев, этот самый Веллинор вместе с мамашей бежали куда-то на запад Понвирда и скрылись среди тамошних обормотов.

— Значит, они от людей не отличались!

— Во ты умная, до тебя-то никто додуматься не мог! И на фресках как людей зачем-то рисовали, и на табличках глиняных. Только вот окромя внешности следов не осталось. И вообще, слушай и не перебивай! — Гаркнула бабка. — Веллинор конечно скрылся, но вот его внучек всплыл лет через двести и оказался магом чудовищной силы. Первомагом по легендам. Человеческие племена при таком помощничке стали давить врагов числом, а уже через два десятилетия сожгли Оттонору. Мужчин вырезали, женщин превратили в наложниц… А внучек Веллиноров за обучение новых колдунов взялся.

— Мерзко. — Прокомментировала Лина, представляя ужас несчастных, чьих отцов, мужей, сыновей, братьев забивали точно скот.

— В те времена иначе и не бывало. — Развела руками Эриберта. — Пращурам и самим тяжело приходилось. Тянули дни как кочевники, дома не имели, воевали меж собой, каждый день встречались со смертью… Пустое все, девочка, живых жалеть некогда, а ты о мертвецах мучаешься. Оправдывать-то их нельзя, но и смотреть с нашей колокольни не стоит. В волчьей стае и козел завоет.

— Да не мучаюсь я. Просто увидела на миг себя на месте тех женщин. Погибни папа или Ариан… Даже Касиан, или дядя Морган… — немного подумав добавила девушка и, неспособная закончить фразу, замолчала.

— Это только кажется. Жизнь продолжается даже после потерь. Сначала дышать тошно, свет белый не мил, но с каждым днем боль капельку слабеет, пока не превращается во что-то другое. У одних в стремление мстить, у других в ночами ноющую тоску, у самых удачливых — в теплые воспоминания о совместных днях.

— А у вас?

— А у меня — во все сразу и не один раз. Но ты на Скрытые Острова приехала слушать переживания отжившей свое кочерги?

Хлопнув ладонями по столешнице, ведьма поднялась на ноги и, поманив девушку пальцем, направилась к ведущей на второй этаж лестнице.

— Думаешь, древняя дура от безделья решила тебя отрядить в посудомойки, или из экономии? Хочешь верь, хочешь нет, но обождать надо было, по-другому никак. А чего время-то зря тратить? Вот и подсобила по хозяйству… Здешняя природа сильно отличается от внешнего мира. Даже воздух не тот, если внимательно к себе любимой прислушаться. Тяжелый что ли. Телу нужно время пообвыкнуться. Конечно, некоторые приезжают и сходу пытаются местных умениями поразить, но добром это не заканчивается. Года два назад так совсем смешной случай был: вывалился из портала чудик, с криками побежал поселение грабить. Нырнул в трактир желтомордого, раскинул руки в стороны и давай грозовую дугу создать. А она как шваркнет! Оболтусу голову и снесло, а бедняга Ма часа три ждал, когда стражники-дармоеды свидетелей опросят. Лучше б улицы мели, хоть какой толк…

— Как будто я смогу подобное сотворить… — Слегка разочарованно вздохнула Лина, представляя, как с кончиков пальцев слетает сияющая молния и, разрезая полумрак, уносится куда-то наверх.

— Конечно нет. — Ответила старуха, не оборачиваясь. — И вообще маловероятно, что сможешь. Для ряда фокусов одного старания мало, нужен дар.

— Раз я сама запустила врата, значит, дар есть. Так ведь?

— Так-то оно так, да не совсем. Дар разный бывает. Большинство волшебников способны использовать силу рун и немного взаимодействовать с тенештормом напрямую. Ну или его тенями-отголосками. Но! — Произнесла Эриберта многозначительным тоном, подняв вверх указательный палец. — Порой появляются особо одаренные, прирожденные маги, способные на многие вещи без утомительных заучиваний древних каракулей. Хотя при прочих равных настоящий профессионал воспользуется скорее последними.

— В смысле?

— В прямом. Пламенную стрелу сможет создать как человек с даром, так и недоучка, помнящий символы огня. Прирожденный будет играючи менять направление полета и температуру… Ладно, вру, не играючи, с трудом. Прирожденный создаст пламя гораздо раньше, не тратя драгоценные секунды на начертания. Прирожденный развеет его в последний момент, сохранив чью-то жизнь. Но обе стрелы зажарят неподготовленного врага до хрустящей корочки. Прямо как ты сегодняшний обед. Короче, результат одинаковый, а подготовка — дело десятое, особенно для жертвы.

— И в чем тогда преимущество знаков? — Не поняла девушка.

— В том, дурында, что все имеет цену. И цена колдовства рунического куда меньше. Если повезет, сама ощутишь разницу.

— А вам повезло?

Медленно повернувшись, Эриберта вытянула правую руку, и на ее ладони заплясал небольшой, едва-едва разгоняющий темноту огонек, в свете которого морщинистое лицо волшебницы состарилось на добрый десяток лет. Отшатнувшись, Лина чуть не полетела вниз, но бабка среагировала неожиданно быстро и ухватила ученицу за рукав, не позволяя сорваться и пересчитать ступеньки костями.

— Вам больно? — Тихо спросила дочь графа, чувствуя необычное тепло, испускаемое пальцами наставницы. — Прирожденная магия ранит колдующего?

— Чуть-чуть. — Усмехнулась та, подтаскивая девушку к себе. — Во время обучения я постоянно ходила с ожогами, но приспособилась потихоньку… Это тоже плата за дар. А еще слабость, головная боль, тошнота после серьезного длительного колдовства. Не то чтобы много, не точто бы мало. Терпимо. Впрочем, сама все почувствуешь. Если повезет. А если нет, то на кой мне распинаться?

Поднявшись на второй этаж, карга уверенным движением толкнула ближайшую дверь и, шагнув в сторону, кивком велела Линнет пройти внутрь.

Едва они переступили порог, как под потолком вспыхнули сотни миниатюрных сияющих сфер, плавающих в воздухе без какой-либо опоры.

— Читальня. — Прокомментировала Эриберта, по хозяйски обводя рукой многочисленные заставленные книгами и чеканными табличками шкафы вдоль стен, однако взгляд Лины намертво прилип к куче каменного угля, сваленной рядом с массивным письменным столом. Мелко трясясь, груда начала осыпаться по краям, а из ее центра поднялось антрацитовое чудовище, карикатурно походившее на человека. Сверкнув полными раскаленного металла глазами, монстр медленно оторвал ногу от земли, и девушка невольно завизжала. Внутренний голос надрывно требовал бежать, но сердце ушло в пятки, и страх намертво сковал конечности, оставляя лишь одну возможность — стоять, ожидая гибели.

Тварь сделала шаг, затем еще один и, вплотную приблизившись к несчастной, словно обнюхала лицо замершей девушки. Отсутствие носа отнюдь не мешало чудовищу тщательно изучать жертву.

— Да не дрейфь ты. — Мерзко захихикала старая ведьма. — Того и гляди, под себя напрудишь.

Борясь с желанием выцарапать морщинистой дряни глаза, Лина глубоко вздохнула. Статус не позволял высказать рвущееся с языка, уподобляясь портовым грузчикам или северянам, а потому она ограничилась лишь ледяным взглядом. Ледяным в теории, на практике же скорее всего жалким, забитым и точно не произведшим на наставницу должного впечатления. Сложно проявлять безжалостность, если секунду назад все силы уходили на то, чтобы остаться в сознании и удержаться на ногах.

— Грозная какая. — Крякнула посвященная, подходя к существу из пепла. Криво усмехнувшись, она постучала ногтем по голове невиданному созданию, мягко намекая на абсолютную безопасность последнего для приглашенных гостей. Незванным вторженцам оставалось лишь посочувствовать.

— Что это такое? — Дрожащим голосом поинтересовалась дочь графа, чувствуя как ненависть постепенно уступает место любопытству, и, пытаясь накрутить саму себя, добавила:

— И какие силы мешали предупредить о нем заранее?

— Ну, во-первых, — принялась загибать пальцы довольная произведенным эффектом Эриберта, — я люблю хорошие шутки, а эта, вне всякого сомнения, хороша. Одна из твоих предшественниц, кстати, при аналогичных обстоятельствах рухнула в обморок.

— Не удивлена.

— Вот и правильно. В нашем ремесле удивляться не стоит в принципе. Лучше на ус мотать. Надо, кстати, сюда зеркало повесить, дать твоей преемнице собственной физиономией полюбоваться. И как я раньше не додумалась?

— А во-вторых? — Перебила поток пустого бахвальства Лина, закусив губу.

— А во-вторых, маг должен ждать подобные сюрпризы аки петух рассвет. И тебе, милочка, я устрою еще море испытаний, так что готовься. Утром, днем, вечером, ночью. До, после и во время еды. Даже на ночном горшке. Усекла?

— Угу.

— Вот и славно. Кстати, “это”, как ты выразилась, — добавила ведьма после небольшой паузы, — ни что иное, как голем.

— В сказках их делают из глины.

— Да хоть с говна лошадиного, суть не меняется. Берешь что-нибудь неодушевленное, задаешь несколько примитивных команд, и образина служит, пока у ней энергия не закончится.

— И как быстро это произойдет? — Деловым тоном поинтересовалась девушка, представляя свое возвращение домой в сопровождении ручного монстра. Желательно из серебра в тон зеленым глазам и платью. Или, может, чего-то рыжего, чтоб сыграть на контрасте. Да, парочка марширующих позади огненно-рыжих монстров определенно смотрелась бы в роли телохранителей…

— Уже губешки раскатала? — Грубо прервала мечтания Эриберта. — Тебе до такого как до Драконьих гор пешком. А вообще, вложишь душу — долго проработает, сляпаешь абы как — развалится через пять минут. Все от качества зависит.

— А из драгоценных металлов получится сделать? — Продолжила допрос Линнет, обходя страшилу в бесполезной попытке понять его устройство.

— Если найдешь пудов двадцать золота, то получится. — Усмехнулась карга. — Только заранее заготовь с сотню глиняных големов защищаться от всех бандитов в округе. Они, будь уверена, слетятся на такое сокровище как мухи на мед. Кстати, надо на рынок за ним сходить. А еще за уткой. Ты утку умеешь готовить?

— Я же не кухарка. — Возмутилась дочь графа, но наставница нагло проигнорировала возражение:

— Вот и славно. Никогда не поздно научиться. Возьми корзинку и топай за покупками.

— Вы же шутите?

— С чего бы? — Картинно удивилась ведьма, приподняв брови. — Бедная птичка уже мертва, и если ты не умеешь управлять мертвыми, то у нее навряд ли получится самой добраться до нашей двери, заскочив по пути в пару лавок. Так что ноги в руки и бегом, не заставляй несчастную бабулю мучиться в ожидании ужина.

— Хотела бы я знать, как вы без меня обходились. — Огрызнулась Лина, понимая бесполезность споров.

— Страдала, милая. — Усмехнулась карга, похлопывая ученицу по плечу. — Страдала и плакала.

***

Здоровенная плетеная корзина, доверху нагруженная продуктами, в очередной раз больно стукнула по бедру, и Линнет опустила кладь на землю, решив передохнуть минутку-другую. Купленные на небольшом тихом рынке головка сыра, маленький горшочек с медом, жирная утка, четыре яблока, бутыль свежего молока и пара грязных морковин оказались до жути тяжелыми, и не привыкшая таскать что-то тяжелее обеденной ложки дочь графа регулярно останавливалась, переводя дух. Упираясь ладонями в колени, или наоборот запрокидывая голову кверху, она жадно глотала воздух, проклиная дурных советчиков, отговоривших ее обучаться в официальной школе при Башне. Тамошним неофита наверняка не приходилось подрабатывать грузчиками.

Стараясь скрасить моменты отдыха, девушка наблюдала за небосклоном. Угольно-черные вопреки всем законам логики облака завораживали словно в первый раз, а похожие на свихнувшихся светлячков многочисленные пылающие шары лишь усиливали эффект нереальности, то прячась среди грозовых туч, то теряя чувство высоты и опускаясь до земной тверди. Самый наглый даже несколько раз прожужжал над ухом, заставляя замереть в ожидании нападения. Или чуда. Коренные обитатели Скрытых Островов, если к загадочным огням вообще был применим подобный термин, хранили свои тайны не одну сотню лет, и никто не знал, зачем им следить за смертными. Быть может огоньки просто тянулись к любым источникам жизни подобно океану, ищущему луну, но способному лишь на приливы.

— А раньше меня пугали обычные мухи… — Пробормотала Лина, проводив взглядом очередную стайку непонятных сущностей, гоняющихся друг за другом быстрее самых шустрых птиц.

— А что тебя пугает сейчас? — Насмешливо донеслось сзади, и, резко обернувшись, девушка обнаружила за спиной трех неприятных типов в серых балахонах студентов. Отвратительных серых балахонах, одно существование которых являлось достаточной причиной обучаться у независимого наставника, не требующего идиотской формы, созданной кем-то ненавидящим красоту до глубины души. Если у неизвестного модельера таковая имелась в принципе.

Впрочем, троица невоспитанных юношей с непонятным желанием общаться с леди в безлюдном переулке могла принести куда большие проблемы, чем дрянная одежка, вышедшая из моды век или два назад. Вжавшись в стену, Линнет постаралась побыстрее покинуть злополучную подворотню, но один из незнакомцев тут же отрезал путь к отступлению и, обнажив чернеющие зубы в наглой улыбке, хлопнул пятерней о кирпичи в нескольких сантиметрах от головы жертвы.

— Торопишься куда? — Дерзко поинтересовался он, нависая над загнанной в угол. — Может с нами того?

— Чего того? — Спросила дочь графа, понимая, что имеет дело с худшим из возможных типов мужчин — наглым шутом, мнящим себя по меньшей мере межевым рыцарем, а то и наделенным личными владениями бароном. Шутом агрессивным, оставленным наедине с дворянкой и заметно превосходящим последнюю в силе.

— Того самого того. — Пояснил паяц, довольно скалясь. — Погуляешь с нами. А может и еще чего. Чего не понятно-то?

— Все понятно. А теперь отвали. — Уверенно произнесла Лина, старательно скрывая страх нетерпением и праведной ненавистью, но резкие слова лишь раззадорили придурков.

— Да ладно тебе, не хмурься. — Противным до тошноты голосом заблеял второй незнакомец. То ли коренастый, то ли попросту толстый (уродливый балахон замечательно скрывал фигуру) он неспешно приблизился и, опустив лапу на плечо, сдавил пальцы с силой достойной куда лучшего применения. Например, дотащить за леди корзину, а не ломать ей ключицу.

— Ты не смотри, что братан не очень складно говорит, — тем же начисто лишенным агрессии приторным тоном произнес крепыш, не ослабляя хватку, — он — отличный парень. Да все мы, если хочешь знать, отличные парни. Веселые и добродушные. Замечательно время проведешь, а потом спокойненько вернешься назад. Не думай, я все понимаю: мы не принцы, белых коней нет, на рожу не вышли, да ведь и ты бабенка так себе. Кожа да кости. Не изображай принцессу, соглашайся. Сама же спасибо скажешь.

— Аккуратнее. — Вмешался в разговор третий, поправляя сползшие на нос толстенные круглые очки. Абсолютно апатичный, он безразлично наблюдал за издевательствами, будто происходящее не имело к нему никакого отношения. — Мастер не обрадуется, если и у этой появятся синяки. Не повреди шкурку.

— Мастер не обрадуется, даже если я заверну ее в розовые лепестки и поднесу ему, наигрывая балладу на лютне. — Огрызнулся коренастый, убирая клешню. Развернувшись к очкарику, он несколько секунд буравил того взглядом, но быстро потеряв терпение ограничился лишь смачным плевком под ноги.

— Ну чего? — Попытался подхватить разговор гнилозубый полудурок. — Ага или не ага?

— Если хочешь получить четкий ответ, то стоит научиться разговаривать. — Желчно ответила девушка, демонстрируя достойное королевы самообладание. Спасение зависело от одного простого момента: догадаются ли зарвавшиеся простолюдины о полном контроле над готовой разреветься от боли и страха жертвой, или посчитают ее затаившейся в густой траве гадюкой, едва ожидающей ошибки врага. Проявление слабости означало безоговорочное поражение, а Линнет не хотела отдаваться на милость судьбе в лице мелких бандитов. — Пока из твоих бессвязных бредней не понятна и половина, так что рекомендую в ближайшее время нанять репетитора велийского, или любого другого распространенного языка.

— Че? — Не понял зубастый, зато его приятель в очках тихо захихикал, прикрывая рот кулаком.

— Действительно смешно. — Пояснил он косноязычному другу. — Эта ухитрилась уделать тебя, не скатываясь в брань. Чего и следовало ожидать от дворянки.

— Дворянки?

— Да, кретин, дворянки. Посмотри внимательно: осанка, манера держаться, и, разумеется, взгляд. Неужели не чувствуешь, что на нас смотрят как на конскую лепешку?

— Обожди. — Перебил крепыш, почесывая давно нестриженную голову. — Если она из благородных, то с ней охрана же должна быть.

— Охрана слегка отстала. — Улыбнулась Лина, хватаясь за внезапно появившийся шанс. — Парочка норнов с острыми мечами. Вы когда-нибудь видели настоящих северян? Здоровенных, бородатых, злобных, не стесняющихся заколоть человека из-за пустяка? Я пускаю их на некотором отдалении, чтоб честные торговцы не закрывали от страха лавки. Поверьте, как только норны появятся, вы умрете. Вам понадобятся не эти уродливые балахоны, а бочки, в которых возят коровьи туши со скотобойни. Мои телохранители убьют вас всех!

— Так чего мы лясы-то точим? — Буркнул коренастый и, резко схватив дочь графа за волосы, с силой приложил ее затылком о кирпичную кладку.

***

Голова звенела, словно внутри металась злобная баньши, в висках стучала рвущаяся наружу кровь, а задняя часть черепа горела точно наковальня, столкнувшаяся с тяжеленным кузнечным молотом. С трудом открыв глаза, Лина попыталась понять, куда попала, но не найдя сил сфокусировать взгляд вновь провалилась в забытье.

Второе пробуждение далось чуть легче первого. Приподняв веки, весящие не меньше той самой корзины, бедняжка тяжело застонала. Едва освещаемая огрызком свечи комната без окон напоминала тюрьму. Весьма комфортную, с небольшим столиком в углу, горой мягкой соломы вместо кровати и совсем без крыс, но все-таки тюрьму.

Потуги пошевелиться не привели лишь к ноющей боли от излишне затянутых веревок. Некто осмелился не только запереть дочь графа Валадэра, но еще и связать ей руки за спиной! Мог ли достойный человек даже подумать о подобном обращении с леди? Похолодев от ужаса, девушка внезапно осознала: ни одна живая душа не знает о ее весьма щекотливом положении и тем более не представляет, где искать узницу. Кроме, разумеется, похитителей.

Захрипев, Линнет начала звать на помощь, но пересохшее горло вместо привычного звонкого сопрано породило лишь хрип и ощущение застрявшей внутри наждачной бумаги. Оставалось лишь окунуться в жуткие ожидания и призрачные надежды. О глотке воды, отмщении и свободе. Впрочем, если бы пленницу попросили расставить желания по важности, а не очередности, она бы запросто отложила месть, но наверняка оставила воду в приоритете.

К счастью или наоборот, ждать пришлось недолго. Лишенная внутренней ручки дверь слегка скрипнула, и в глаза ударил поток света, обнажающий пыль, обрывки паутины и несколько пугающих красных пятен на деревянном паркете. Чуть отстав от света, в комнату просочился давешний очкарик со здоровенным подносом в руках.

— Как настроение, юная леди? — Улыбнулся он так, словно прибыл на званный ужин к старым друзьям. — Я подозреваю, грозные стражники слегка отстали?

— По-видимому. — Засипела Линнет, из последних сил стараясь не разреветься, опозорив род. Невозмутимость оставалась ее последним козырем, и дочь графа пообещала себе не дать недоброжелателям даже малейшего повода заявить, будто последние часы ее жизни бросили тень на династию.

— Жаль. — Почти искренне вздохнул парень, аккуратно опуская поднос на столик. — Я бы посмотрел на выражения лиц тех идиотов. Если, конечно, они не являлись плодом воображения. Или простенькой уловкой наивной дуры.

Сняв крышку не лишенным изящества движением, похититель двумя пальцами приподнял с подноса небольшую чашечку.

— Пей. — Велел он, поднося напиток ко рту жертвы.

В нос ударил неприятный сладковатый запах, и девушка вопросительно приподняла брови.

— Наркотик. — Объяснил похититель.

— Если откажусь? — Зашипела Лина, молясь Двуликому, что бы пересохшее горло не подвело, и голос звучал достаточно враждебно. — Заставишь?

— Зачем? — Вяло улыбнулся очкарик. — Нет смысла вливать в тебя эту штуку силой. Поверь, это в твоих интересах. Так проще перенести предстоящие приключения.

— Какие?

— А как же интрига? — В глубине глаз парня появились злые огоньки, а на лицо вылез тщательно скрываемый до этого мига кровожадный оскал. — Тебе точно не понравится. И кто знает, может ближе к концу игры я даже приму в ней непосредственное участие и добавлю немного разнообразия?

— Братья убьют тебя.

С ненавистью глядя на негодяя, Линнет сделала несколько жадных глотков и, припав к жидкости, едва не пропустила, как в комнату ввалились сопящие от натуги подельники, волочащие здоровенную арфу. Крякая, пыхтя и, судя по беззвучно шевелящимся губам, матерясь про себя, они установили абсолютно не вписывающийся в обстановку инструмент и, разогнувшись, отошли в дальний угол, освобождая проход четвертому гостю.

Розовая ночная рубашка до колен, длинные золотистые кудри, колышащиеся при каждом шаге, ядовито-зеленые кожаные босоножки, сиреневый лак на аккуратно остриженных ногтях (включая ноги!), яркая губная помада и темно-синяя подводка ресниц могли превратить любую, даже самую красивую женщину в самку крокодила, но на мужчине средних лет, плохо выбритом, с первыми признаками седины и давно сросшимися густыми бровями подобный гардероб вызывал сначала шок, а затем рвотные позывы.

— Привет, милашка. — Низким, грудным, очень красивым голосом, никак не вяжущимся с внешностью, поздоровался извращенец. Слегка склонив голову, он сделал кривой книксен и устроился на мягком пуфике рядом с арфой.

— Позволь представиться, — пропел самовлюбленный тип, легонько трогая струны ухоженными пальцами, — зовут ученики меня Паскаль, я посвящен как пятый ранг владыкой башни.

— Линнет… — Начала девушка, и хозяин тут же истошно завизжал, подпрыгивая так, будто кто-то подсунул под его тощую задницу полосу раскаленного металла.

— Вы не попадаете в ноты, мразь! — Орал он, топая ногами. — Мразь! Мразь! Мразь!

Поджав тонкие губы, урод мгновенно сменил приступ бешенства на холодную безжалостную ярость:

— Стефан, немедленно накажите ее! — Приказал он, указывая украшенным массивным кольцом мизинцем в сторону пленницы.

Вмиг оказавшийся рядом очкарик, резко замахнулся и со звонким хлопком отвесил жесткую пощечину тыльной стороной ладони, оставляя на щеке девушки пылающий след.

— Попробуйте еще раз, милашка. — Велел Паскаль, разбрасывая взглядом молнии. — Нет ничего важнее мелодии и мотива.

— Линнет, чей отец вас жестоко убьет. — Запела леди, стараясь не сбиться с ритма. — Крайне жестоко убьет. Очень жестоко убьет.

— Браво, браво! — Восхищенно заголосил оставивший угрозы без внимания хозяин, радостно хлопая в ладоши. Ученики последовали примеру наставника, и помещение заполнили звонкие аплодисменты.

— Милашка, ваши вокальные данные… — Закатив глаза, сумасшедший маг приложил ладони к груди и восхищенно вздохнул, — … невероятны. Я восхищен. Нет, любое восхищение — лишь жалкая тень чувства, испытываемого при звуках вашего чарующего голоса. Нет предела моей благодарности Двуликому за сегодняшний день. Вы могли стать музой театралам, графам, герцогам. Может самому императору! Поверьте, подобный поворот не удивил бы никого из присутствующих. Ох, Вивьен, вы не представляете, как я счастлив…

— Меня зовут Линнет… — Пробормотала девушка, пытаясь осмыслить происходящее. Вместо страха, или хотя бы смеха, вызванного угрозами, психи принялись восхвалять ее весьма сомнительные таланты. Видимо, люди, на самом деле умеющие петь, обладали чуть большей удачей и не попадались в плен “ценителям искусства”.

— Нет, нет. — Запротестовал Паскаль, активно жестикулируя. — Ваше имя ужасно. Юной деве, чей голос способен вызвать зависть у сирен, не подобает откликаться на столь скучное обращение. Думаете, Стефану, Клодду и Дидье повезло родиться в достойной семье, где мудрые родители имеют хоть толику вкуса? Нет, нет, и еще раз нет! Их имена — дар моего гения.

Прыжком соскочив с пуфика, он на цыпочках подбежал к дочке графа и, низко наклонившись оказался лицом к лицу с узницей. Скорчив гримасу, мужчина прошептал:

— Настоящие были просто ужасны. Сэм. Том. Мортимер. Не имена, а настоящие проклятие. К счастью, бедным детям повезло попасть ко мне, и, разумеется, несправедливость была исправлена. Не мог же я появится в обществе с Сэмом, Томом и Мортимером в роли учеников?

— Значит, появляться в женском платье и парике, вкус вам позволяет? — Поинтересовалась Лина, чувствуя возвращающуюся уверенность. Отцовская месть оставалась пустой угрозой, но неожиданные восхваления вернули надежду затянуть время и дать Эриберте возможность найти следы нерадивой студентки и спалить гнездо разврата до фундамента.

— Вивьен! — Воскликнул маг, отшатываясь. — Разве дозволено леди таким тоном разговаривать с уважаемым господином? Неслыханно!

— Наказать эту? — Деловым тоном поинтересовался очкарик, отводя назад руку для удара, но Паскаль жестом остановил его. Сложив ладони в молитвенном жесте, он грустно вздохнул:

— Бедняжка не виновата, мальчик мой. Виной всему возраст, помноженный на отсутствие должного воспитания. Следует пожалеть ее, а не избивать по любому поводу. Быть может стоит даже отвязать нашу гостью и позволить устроиться поудобнее? — Спросил он и тут же ответил самому себе:

— Нет-нет, еще рано. Кроме того милашка одарена по-настоящему чудесным слухом, вы согласны?

— Без сомнения. — Подтвердил Стефан, склонив голову.

— Прискорбно… — Пробормотал колдун, меняясь в лице. Мягкая улыбка сменилась сжатыми в нитку губами, в глазах застыла холодная зависть. — Столь чудный талант… Но я не переношу людей талантливее меня. Отрежьте ей одно ухо. Правое.

Изящно развернувшись на каблуках, главарь похитителей вышел из комнаты, оставляя внутри вонь поистине ужасных духов, Лину, трех учеников и изогнутый нож, блеснувший в чьих-то пальцах.