Утраченный трон

29 НИ ОДНА СТЫЧКА НЕ ОСТАНЕТСЯ НЕЗАМЕЧЕННОЙ

ПРОБУЖДЕННЫЙ король холодно улыбнулся, когда воины Гончих Псов в сверкающих доспехах толпой вошли в тронный зал. Их господин шагал во главе, и кучка придворных расступилась, чтобы пропустить его к Речному Трону.

— Добро пожаловать, — приветливо произнес король, когда господин барон Бериас Гончие Псы поднялся на возвышение нарочито медленно, с бесстрастным лицом. — Я призвал тебя сюда сегодня, потому что королевству грозит серьезная опасность, и…

Барон, вероятно, еще никогда в жизни не двигался так быстро. Одним плавным движением он выхватил из ножен меч и нанес им удар сверху вниз, но меч зазвенел и разбился, рассыпая блестящие искры, обо что-то невидимое, всего в нескольких дюймах от изумленного лица короля.

Пробужденный король отпрянул назад, к спинке трона.

— Гончие Псы! — гневно воскликнул он. — Это же я!

Лицо сидящего на троне изменилось, и первыми изменились глаза.

А закованный в латы барон выхватил оба кинжала и начал наносить удары по магическому щиту, окружившему короля.

— Это я, Ингрил! — зарычал сидящий на троне человек. Так и было: в доспехах короля на троне сидел Ингрил Амбелтер. — Прекрати! — прошипел он. — Глупец, ты не можешь…

Бериас Гончие Псы удвоил усилия, его кинжалы звенели, подобно колоколам в вихре ударов, которые пронзали лишь воздух. Он горящими глазами уставился прямо в глаза Повелителю Заклинаний и прорычал:

— Я знаю… прекрасно… кто ты такой!

С ослепительной вспышкой магический щит рухнул, и кинжал наконец достиг цели: он вонзился в щеку Ингрила, который отчаянно пытался уйти от удара, сделав рывок в сторону.

Маг вскинул руку, чтобы защитить лицо, и из нее вырвался огонь. Этот огонь охватил барона и продолжал бушевать, когда Ингрил Амбелтер медленно встал с белым от ярости лицом. Пламя не стихало до тех пор, пока расплавившиеся латы не упали со звоном на пол, а плоть под ними не сгорела, обнажив почерневшие кости. Господин барон Бериас Гончие Псы перестал существовать.

Ингрил Амбелтер медленно выпрямился и опустил дымящиеся руки. Сверкающими глазами он посмотрел вниз, на воинов барона, молча стоящих перед ним, и резко бросил:

— Еще кто-нибудь?

Ответом ему был звон стали, так как все воины, как один, молча выхватили свои мечи и бросились вверх по ступенькам, занося над головой клинки, чтобы зарубить его.

— Назад! — взревел маг, посылая в нападающих небольшие шаровые молнии.

Вокруг его рук и ног вспыхнуло сияние. Он пытался восстановить свой щит, но тут клинки обрушились на него, словно стена колючей стали. Придворные поодаль закричали и завизжали.

В одно мгновение он получил три раны, и даже больше. Мечи, от которых он не сумел уклониться, рванулись к нему, словно атакующие змеи, и тогда Ингрил Амбелтер в отчаянии выкрикнул одно слово и перенес свое новое тело в другое место, оставив позади мечи и пустую корону, со стуком упавшую на трон, с которого он поднялся несколькими минутами раньше.

Мечи ударились друг о друга и замерли. С проклятиями воины барона Гончие Псы бросили оружие. Один из них поднял упавшую корону, с удивлением посмотрел на нее и уже собирался бросить ее на Речной Трон, когда стоящий рядом воин выхватил ее у него из рук.

Рука в латной рукавице водрузила корону поверх шлема, его обладатель величественно повернулся и провозгласил:

— Слушайте! Я, Риоврин, буду теперь королем всей Аглирты! Пусть…

Его следующее слово превратилось в стон, а меч, который вонзился в щель между латами Риоврина под мышкой, выскользнул наружу.

— Хватит шуток, — проворчал убийца, подхватил корону кончиком окровавленного меча и положил ее на сиденье пустого трона.

— Давайте останемся здесь и подождем законного правителя.

Стоящие вокруг трона бойцы закивали и глухо заворчали в знак согласия.

— Сомневаюсь, что Эмбра Серебряное Древо будет так уж счастлива к тому времени, как наступит ночь, — заметил наместник Гилта наместнику Сарта, когда они вместе смотрели на дыру в южной части западной стены Дома Безмолвия.

Ее не так давно проделал маг при помощи заклинания, убийственная сила которого заставила самых нервных из воинов, напряженно ожидающих около разрушенного дворца, на время погрузиться в мрачное молчание. Никому не хотелось быть уничтоженным в одно мгновение или, как это случилось с одним латником, который неосторожно пригрозил улыбающемуся магу, потерять одновременно и руку и ногу с одной стороны туловища. Маг одним быстрым, небрежным движением руки одновременно отрезал их и прижег раны при помощи какого-то жуткого заклинания.

Страдая от жары в своих доспехах, воины обменивались мрачными взглядами, отмахивались от тучи мух и ждали, ждали… Наконец, после долгого ожидания, кажется, что-то произошло внутри Дома Безмолвия, что-то такое, от чего вздрогнула земля, в здании раздался страшный грохот, и по крайней мере одно заклинание перестало действовать: исчез невидимый барьер, который соорудил маг, после того как вошел внутрь, чтобы не позволить отрядам воинов, нетерпеливо ожидавшим снаружи, пробраться следом.

Наместник Сарта резко повернул голову и посмотрел на воина, который нерешительно шагнул в пролом. Через несколько секунд он снова появился и поманил к себе своих товарищей, но тут кто-то метнул из пращи камень и свалил этого воина. По всему склону холма засверкали мечи.

— Защищайтесь, — крикнул Улыбающийся Волк Сарта своим людям, — только держитесь вместе! Не надо бросаться во все стороны, сражайтесь вместе!

Наместник Гилта бросил на него холодный взгляд.

— Я что-то не слышал, чтобы ты посоветовался со мной перед тем, как отдать этот приказ, — тонким голосом произнес он.

— Ну и ты тоже не собираешься со мной советоваться, — рявкнул в ответ Гларсимбер Белкларавус, вплотную приблизив лицо к лицу своего союзника. — Это война, и я не собираюсь погибать или смотреть, как рубят в куски моих людей из-за чьей-то гордости, понятно? Когда наступит время разговоров и сделок, я подчинюсь тебе. Но здесь, среди мечей, гибнущих воинов и прочих неприятностей, ты будешь подчиняться мне.

Вокруг пролома в стене битва разгорелась всерьез. Белкларавус еще несколько секунд наблюдал за сражением, а потом привстал на стременах и крикнул:

— Все туда! В атаку!

Наместник Гилта все еще пыхтел от возмущения и страха, когда наемники вокруг него поднялись и побежали наверх, на холм, полные энтузиазма, сметая своими длинными мечами всех, кто попадался им на пути.

Они врезались в отдельные группы дерущихся воинов, подобно гигантскому кулаку, расшвыривали людей в стороны и топтали тех, кто не мог или не хотел достаточно быстро убраться с дороги. Не прошло и нескольких секунд, как оба наместника соскочили с седел и побежали к пролому в стене Дома Безмолвия. Брошенные кони поднимались на дыбы и с испуганным ржанием метались вокруг них. Оказавшись внутри, в темноте, оба наместника, скользя по крови, перешагивали через распростертые тела убитых, держа наготове мечи.

Впереди слышались крики, виднелись бегущие люди, которые в суматохе рубили и кололи друг друга. Они на бегу натыкались на стены, гремели латами, рыдали, стонали или кричали.

Наместник Сарта поскользнулся на липкой крови, деловито зарубил воина, который неизвестно откуда вылетел на него с мечом, а потом ринулся в более просторный коридор, набитый мертвыми и умирающими. Несколько его наемников неуверенно брели к одной из дверей.

— Здесь? — коротко спросил Гларсимбер Белкларавус.

— Оттуда они пришли, господин, — спокойно ответил один из наемников, — и туда снова убежали.

Наместник Сарта кивнул и махнул рукой в тяжелой перчатке.

— Веди нас!

Он один раз оглянулся, в основном для того, чтобы удостовериться, что наместник Гилта не собирается воткнуть меч ему в спину, а затем выбежал в поперечный коридор, снова перешагивая через трупы, потом в другой переход, заваленный телами погибших в бою, обломками и мусором. На противоположной стороне коридора виднелась еще одна дверь, именно из-за нее доносились крики и грохот.

Гларсимбер Белкларавус посмотрел на своих наемников и повелительно махнул рукой в сторону двери. Латники ответили ему невозмутимыми взглядами и не двинулись с места.

Улыбающийся Волк Сарта с отвращением покачал головой и вошел в комнату, не оглядываясь, чтобы проверить, последовал ли кто-нибудь за ним.

Он увидел огромную сводчатую комнату, засыпанную мусором; и здесь повсюду валялись мертвые тела. Одна колонна разрушилась и упала — недавно, судя по всему, — а лестницы балконов там и сям оборвались, и на некоторых из обломков еще висели гроздья зрителей.

Они наблюдали за битвой, которая шла в центре зала. Какой-то старик, полный мрачной решимости, держал в дрожащих руках Дваер. По обеим сторонам от него стояли могучий латник и длиннорукий коротышка. Старик магическим огнем Дваера сдерживал воинов нескольких баронов, а другие Дваеры кружились над ними. Вдоль стен комнаты, среди многочисленных убитых и умирающих, какие-то люди, похожие на менестрелей, сражались со жрецами Змеи, которые яростно сопротивлялись.

Наместник Сарта подошел ближе, держа меч наготове, и увидел раненого человека, который сражался, стоя на коленях. Боги свидетели, это же барон Черные Земли!

Более того, Владычица Самоцветов лежала, истекая кровью, у его ног, значит, окружившие его бродяги — это Банда Четырех.

Пока Белкларавус глазел на эту картину, один из жрецов Змеи что-то отчаянно выкрикнул. Волшебное свечение тут же возникло вокруг воина, который стоял, привалившись к стене. Магический огонь пробежал по его могучим рукам и ногам, и воин напрягся, качнулся вперед и закричал.

Все головы повернулись к нему, люди увидели, ахнули, послышались проклятия. Содрогающийся воин лихорадочно сорвал с себя шлем и латный воротник. Казалось, он рос с каждой вспышкой магии, а из его глотки вырывались вопли боли.

Он действительно становился все выше и шире, и его доспехи выгнулись, лопнули и сорвались с раздавшихся конечностей, кожаные штаны тоже трещали по швам. Лицо воина исказилось от боли. Наместник Сарта узнал эти черты.

То был Орнентар, тот самый барон, который, по слухам, стал жертвой змеиного яда. Глядя на пену, которая выступила между губами на багровеющем лице, и на посиневшую кожу с пульсирующими венами, Гларсимбер сразу поверил в рассказы о ядах и о темной магии Змеи.

Завывающий, с выпученными от ужаса глазами барон Орнентар на их глазах превращался в какое-то чудовище. Он извивался, вытягиваясь, словно стоящая вертикально змея, его руки сжимались и прирастали к телу, все его раздувшееся пятнистое туловище покрылось чешуей. Последние остатки лат и обрывки одежды свалились к ногам существа, которое превратилось в гигантскую змею.

Жрецы Змеи по всей комнате в унисон распевали торжествующую песнь шипящими голосами, и последние человеческие черты исчезли с лица Элдага Орнентара, оно удлинилось и превратилось в голову змеи, и его последний, отчаянный вопль «не-е-е-е-е-е-ет!» закончился бульканьем и шипением.

— Божественное создание! — крикнул тот жрец, который сотворил заклинание. — Слушай меня!

За этим последовали странные шипящие слова, но не успел их поток прекратиться, как наместник Сарта, в числе многих других находящийся в комнате, метнул в жреца кинжал. Тот рухнул под градом острой стали, цепляясь за воздух, будто он мог его защитить, но, кажется, чудовищная змея в нем уже не нуждалась.

Взмыв к треснувшему, осыпавшемуся потолку, она ринулась в сторону дерущихся у колонны и распахнула свои челюсти, обнажив клыки. Люди в страхе отпрянули, а ужасная голова нырнула вниз.

Она целилась не в людей и схватила — Дваеры!

Старик, который держал третий Камень, зашатался и упал, не выпуская из руки свое сокровище, а огромная змея снова поднялась вертикально, высокая, черная, ужасная, держа в глотке два Дваера.

— Боги на небесах, теперь мы все обречены! — ахнул кто-то рядом с Белкларавусом, и тот был вполне согласен с этими словами.

Змея посмотрела вниз, на них всех, и в ее глазах сверкало торжество, потом она разинула пасть, словно зевнула. Ее клыки, длиной в рост человека, блестели, она оглядывала комнату, будто выбирая, кого сожрать первым.

А затем сам воздух потемнел, словно раньше времени наступила ночь, и что-то в облике змеи изменилось.

Два неторопливо кружащихся Камня внезапно разгорелись, словно две лампы, тело змеи вокруг них стало прозрачным, а потом они вспыхнули ослепительным пламенем.

И змея взорвалась с оглушительным грохотом.

Горячая черно-зеленая кровь залила всю комнату, забрызгала стены и вопящих людей, а безголовое тело змеи начало неистово сотрясаться и молотить хвостом, словно цепом, размазывая людей по стенам.

Наместник Сарта попытался убежать, оскальзываясь на кровавых сгустках, — но куда бежать? Кошмарные кольца извивались повсюду, бились о стены с сокрушительной силой, и люди, а также разорванные останки людей летели по воздуху, будто комья земли, подброшенные энергичным землекопом.

Потом чешуя задымилась, огромное тело съежилось, а залитые кровью люди решительно прикончили последних спасающихся бегством жрецов Змеи… И Белкларавус из Сарта снова обрел способность дышать.

В такой степени, что даже издал изумленный вопль, когда кто-то выхватил у него меч и метнул его в противоположный конец комнаты. Молодой человек, который только что сказал, что они обречены, бросился за ним. Он был стройным и почти обнаженным, и наместник Сарта побежал следом, слишком удивленный, чтобы рассердиться.

Парень метнул его меч, целясь в воина, атакующего Банду Четырех. Когда Улыбающийся Волк Сарта бросил на них взгляд, он увидел, как коротышка-квартирмейстер поскользнулся, и четыре воина перепрыгнули через его тело, позабыв о собственной безопасности, чтобы поразить своими мечами громадного латника.

Верзила мечом разрубил одному глотку, выбил у второго оружие из онемевшей руки, но был сбит с ног их яростным наскоком, и другие воины накинулись на него. Юноша атаковал их сзади, и ему удалось свалить одного с ног. Белкларавус из Сарта врезался в другого в тот момент, когда тот отбросил Ролина взмахом меча. Ролин Дворцовый Плащ с размаху сел на Эмбру.

— Они убьют Ястреба! — ахнула она, сплюнула кровь и попыталась приподняться, опираясь на руки.

Низкий голос со смехом произнес:

— О нет, не убьют!

Барон Черные Земли был полон оптимизма. Огонь от Дваера пробежал по его телу вниз, исцелив его, и снова поднялся вверх, к кружащимся камням, а третий Дваер выскочил из руки Сараспера и присоединился к ним.

— Ха! — крикнул барон.

Камни внезапно превратились в сверкающий вихрь над его головой, они кружились все быстрее, и воздух вокруг Хоукрила засиял, образуя переливающийся щит, который двигался вместе с ним, отталкивая острия мечей.

Другой щит появился вокруг самого Эзендора, а потом щиты возникли вокруг Эмбры, Ролина, Сараспера и Краера, отчего Белкларавус из Сарта отлетел прочь.

Наследница Серебряного Древа тяжело задышала, когда ее раны начали затягиваться. Она ненадолго прикрыла глаза и позволила себе задрожать. Раздавшиеся рядом вздохи подсказали ей, что Хоукрил и Краер почувствовали такое же облегчение. А затем повисла тяжелая тишина.

Эмбра открыла глаза и обнаружила, что рядом с ней стоит человек, который объявил себя ее отцом. Он улыбался, подбоченясь, и смотрел на воинов, которые чуть раньше пытались его зарубить. Теперь они неуверенно пятились от него в мрачном молчании.

— Долго я этого ждал, — заявил Черные Земли в тишине. — Долго, очень долго. — Он вдруг поднял руки над головой, словно маг, готовый нанести удар, его глаза стали темными и страшными.

Те, кто еще не погиб, отпрянули назад, ожидая неминуемой смерти. Дваеры кружились, сверкающие и грозные, над головой барона.

А затем, внутри оберегающего его сияния, тело Эзендора Черные Земли изменилось, съежилось, и люди в изумлении ахнули… И даже Банда Четырех отодвинулась назад.

Они смотрели уже не на барона Черные Земли по прозвищу Золотой Грифон. Они смотрели, потрясенные, на улыбающегося старика Индероса Громовую Арфу, наверное, самого великого из живущих бардов. Его длинные пальцы совершали движения, по которым все наблюдающие маги поняли, что он колдует, и внезапно у него в руках появилась арфа.

— Трое на небесах! — вырвался хриплый возглас у наместника Сарта, и не у него одного.

Громовая Арфа улыбнулся всем присутствующим, повернул голову и взглянул в изумленные глаза Эмбры Серебряное Древо, а потом голосом, который только что выходил из горла барона Черные Земли, спокойно заявил:

— Об этом следует сложить балладу, которая будет звучать в веках. Опустите сталь, вы все, и внемлите…

В этой лощине, высоко над Долиной, на небольшом овальном пятачке, заросшем кустарником и бурьяном, из густой травы торчали, словно зубы, древние валуны. Тут царило безмятежное спокойствие: пели птицы, порхали бабочки, но внезапно в воздухе возле одной из скал возник мерцающий водоворот. Он становился все больше и темнее, замедлил вращение, снова ускорил его, потом опять замедлил, в нем появились серебряные нити, потом он вдруг исчез, а на его месте оказался человек, который стоял, покачиваясь и моргая.

Ингрил Амбелтер огляделся кругом, слегка улыбнулся, подставил лицо легкому ветерку, взглянул на склон горы, возвышающийся за его спиной, и сделал несколько медленных шагов, оставляя кровавые следы. Боги, как больно! О, когда он снова станет самим собой…

Да, теперь это пустынное место выглядит более знакомым! То, что он ищет, должно находиться здесь.

Он сунул руку в груду камней и, извернувшись, дотянулся до щели под выступающим краем огромного, как дом, валуна. Он нашел то, что искал. Повелитель Заклинаний осторожно достал заплесневевший ящик, запертый на коричневую от ржавчины задвижку. И все же крышка после минутной возни была откинута, и он вздохнул с облегчением, когда начала действовать магия исцеления.

После третьего заклинания он почувствовал себя гораздо лучше, но мир вокруг него продолжал упорно кружиться, поэтому он лег на землю, скорее упал.

Когда он опять увидел небо над головой, замигал и понял, где находится, освещение было уже другим. Наверное, он пролежал так много часов. Но боль, слава Троим, теперь исчезла. А сейчас…

Зашуршала трава, и Ингрил поспешно приподнялся на локте и нащупал у пояса волшебный жезл. Какой-то человек раздвинул плечом листья, он шел, неуклюже шаркая ногами, и, взглянув на его бесформенное, оплывающее лицо, маг расслабился и улыбнулся.

Первый Тающий шагнул в лощину, за ним второй, и еще один, и они остановились перед магом.

Он улыбнулся еще шире.

— Итак, все получилось. — Он показал рукой. — Поднимите вон то бревно.

Тающие одновременно послушно повернулись, чтобы выполнить приказ, и маг захихикал.

— Ну, где Тарлорн прячет вход в свою берлогу, хотел бы я знать? — громко произнес он в пустоту.

Снова зашуршали листья, он обернулся и увидел еще десяток Тающих, спускающихся в лощину.

— Ладно, — произнес он в равнодушное небо, — теперь в моем распоряжении достаточно жертвенных болванов, чтобы обнаружить все ловушки…