Уроки гнева

Глава пятнадцатая

Слишком много. Слишком пёстро. Никак не разобраться.

Голова гудит.

Но здесь лучше. То круглое, чёрное, куда их принёс туманный великан, было не таким тёплым. Оно было живым, но ледяным. Ф-ф-ф! Здесь много живого. И мёртвого много. Но живое не жжёт, а мёртвое… живёт?

Интересно.

Лаэ сделала несколько шагов, покружила по комнате. Одна из стен, когда она подошла близко, беззвучно разошлась, открыв проход в соседнюю комнату. Лаэ замерла. Постояла. Вошла. Не сразу поняла, для чего предназначен гладкий сверху холм посередине. Когда догадалась — подбежала, присев у края калачиком, погладила эту удивительную кровать, прижалась щекой и шеей. Мягко! Пух… Нет — мягче пуха!

Неужели это — мне?

— Лаэ! — позвал из первой комнаты знакомый голос. Девушка вскинулась, выскочила из спальной обратно. Повисла у Геса на шее.

— Как ты тут, маленькая?

— Я тут хорошо.

— Есть-пить хочешь?

— Нет. Пока не хочу.

— Захочешь — нажми здесь. Да, ты нашла ванную? Место, где вода?

— Нет.

— Идём, покажу.

Наследница грезила.

Изменение и обучение помогало ей балансировать среди многих "волн" информации сразу. Одним "глазом" она наблюдала за Пламенным, неподвижно лежавшим на кровати в своей гостевой каюте; датчики фиксировали перемены в необычном состоянии, в которое он погрузился. Другой "глаз" вместе со второй группой датчиков наблюдали за Эхагесом и его спутницей. В то же время Наследница держала канал связи с Мозгом своего корабля (а через него, опосредованно — с клантами) и вела переговоры через Квантум Ноль.

Но человеческое прошлое всё-таки сказывалось. При всех своих отличиях от "нормальных" людей она не уподобилась искинам, не стала вычислительной системой, нацеленной на ведение многих параллельных процессов в режиме реального времени. Всё, кроме переговоров, плыло у периферии её сознания, подвергаемое только пассивной обработке.

— Каковы ваши предварительные выводы?

Старший модератор повёл плечами.

— Пока слово "выводы" неуместно. Нельзя называть так результаты прямого наблюдения.

— Как бы это ни называлось, мне нужно быть в курсе ваших наработок.

— Ну что ж. Мы имеем трёх разумных существ, гуманоидов, объединённых в расщеплённую группу временного характера. Групповые роли: лидер, исполнитель, ведомая. Два первых звена: связь формально-неформальная, класс уточняется. Второе и третье звенья: связь неформальная, класс — "притяжение С8 т/т", верификация косвенная-два. Звенья первое и третье: выраженной связи нет. Что ещё? Уровень культуры у всех троих…

— А можно не так сухо? Для чёткого описания, как вы заметили, данных ещё слишком мало. И в ближайшее время этот дефицит восполнен не будет.

Модератор повёл плечами.

— Да что можно сказать не сухого? Мои ребята просто в осадок выпадают. Больше из-за этого Эхагеса. Не укладывается он в их представления. Парень с мечом на поясе, одетый в кустарно, не фабрично изготовленную одежду и обувь — такой должен вести себя совсем не так. Вы видели его прикидочный индекс психической стабильности?

— Да.

— Это индекс сверхфлегматика. Или, скорее, специально тренированного человека. Во времена, когда в ходу были мечи, методов подобной закалки почти не знали. Эхагес не должен иметь такой индекс. А имея, должен, исходя из базовой модели доиндустриальных культур, носить ветхое рубище, жить отшельником и иметь просветлённый взор аскета. Но биологически он для этого слишком молод. Далее. Прикидочный индекс ригидность/адаптивность. Для ребёнка лет десяти или двенадцати — нормальная величина. Но для этого показателя Эхагес, наоборот, слишком стар. В его возрасте он должен полностью сформировать картину мира. Это произошло? Нет. Когда он увидел вас в истинном обличье, то погасил первую негативную реакцию с быстротой просто феноменальной. Если на основании этого рассчитывать кривую интеллекта, получится такая цифра, что хоть шляпу снимай. Положим, среди контактёров нашей службы есть десяток подобных уникумов. И это очень много. Мы таких, как он, ксенологов по призванию, по сусекам двухсот колоний наскребали частым ситом ступенчатого критериального отбора. В среднем — по уникуму на двадцать планет. Статистически невероятно, чтобы из группы числом три один оказался именно таким. Значит, либо со статистикой неладно, либо Эхагеса очень крепко помололо в жерновах реальных контактов. Как он выразился — "я видел много неприятных вещей". Необычных, надо полагать, тоже.

— Что ещё?

— Если судить о лесе по дереву, Серая стража — формация изумительная. Вы представляете, на что была похожа нормальная армия доиндустриальных времён? Вообще-то было несколько типов таких армий. — Автоматически поправился модератор. — Но Эхагес с трудом укладывается только в один тип. Мифический. Из легенд о паладинах короля Аннора Большое Солнце. Честь превыше всего, кроме справедливости, символ воина — не меч, но щит, слово идёт впереди оружия и так далее. Уверен, если его расспросить, окажется, что девушка, о которой он заботится, не просто спутница, а спасённая. От какого-нибудь дракона или злодея-людоеда. Хотя нет: любого настоящего злодея славный страж убил бы, не дожидаясь молений. И не чая награды — даже в виде слёз благодарности. Думаю, злодей, угрожавший его будущей спутнице, оказался подстать мифическому же змею. У которого вместо срезанной вырастало три новых головы. С толпой не повоюешь, проще схватить её жертву и бежать.

Наследница улыбнулась, что делала весьма редко.

— Вот видите? Индексы, уровни, профили и прочее — это всё полезно, но обещает танец в замкнутом круге. Высказанное без формальностей мнение куда ценнее.

— Согласен. А что можете сказать вы?

— Я задам вам простой вопрос. Вы верите в волшебство?

— Не понял.

— Есть техника. Делаешь механизм, более или менее сложный, подключаешь к источнику энергии, и он выполняет работу. Есть волшебство. Представляешь себе нужный результат, берёшь откуда-нибудь энергию, и запущенный тобой процесс — заклинание, проще говоря — выполняет работу. Так вот, вы верите в магию?

— В такой формулировке — да, верю. И даже не верю, а знаю, что "волшебство" существует. Иные ваши действия, Наследница, можно смело назвать действиями волшебницы.

— Тогда приготовьтесь. Все три наших гостя — волшебники.

Модератор молчал не менее полуминуты.

— Как это возможно? — спросил он наконец. — Относительно девушки и Пламенного не скажу, но Эхагес — человек. Как он…

Ксенолог снова умолк.

— Интересно, не правда ли? Однако если посмотреть на параметры от салес до холле в таблицах серии 14-прим, а затем подсчитать энергонасыщенность, получится, что Эхагес может распоряжаться мощностью чуть больше киловатта. Иными словами, в "нормальном режиме" его организм работает всемеро интенсивнее среднестатистического. Кладём из этого киловатта две нормы на физическую активность, и получаем примерно семьсот ватт свободной энергии, которую можно пустить на те самые волшебные процессы. От расширенной сенсорики до преобразования объектов окружающего мира.

— А-а-а… — вид у модератора стал одновременно разочарованный и слегка удивлённый. — Если так, Эхагес не намного отличается от сильного эспера.

"Неужели? Где вы видели эспера, способности которого стабильны? Более того: эспера, что пользуется своей силой осознанно? Притом так же уверенно, как обычные люди пользуются ногами при ходьбе и языком в разговоре". Но Наследница промолчала.

Со временем они и так поймут… а пока не понимают — не боятся.

Оно, пожалуй, к лучшему.

Лаэ насторожилась. Эхагес заметил перемену и машинально "раскрыл" слух и более тонкие чувства, ища причину.

— Похоже, к нам гости, — пробормотал он. И приказал на выученном без учёбы языке:

— Открыть дверь!

Дверь открылась. Той своей частью, которая знала язык приказа, он был уверен, что дверь откроется — сама. Но другой частью, большей, Эхагес удивился этому.

Впрочем, почти сразу это удивление затмилось иным.

А Лаэ шмыгнула за спину своего защитника и уже оттуда принялась изучать гостью.

— Не бойтесь, — сказала та, успокаивая больше тоном и движениями, чем словами, которых Лаэ всё равно не знала. — Это просто подвижный модуль. Кукла.

Кукла или нет, а гостья походила на Лаэ, словно старшая сестра. Надо полагать, не просто так — Гес совершенно верно распознал за сходством цель. Только вот одета была хозяйка-гостья… М-да! Гес даже не сразу решил, чего в такой одежде больше — бесстыдства или невинности. Дома столь облегающий и открывающий наряд, будучи на людях, а не наедине с клиентом, постыдилась бы надеть даже шлюшка с Плёсов.

Но до дома очень далеко, напомнил себе страж. Много ли я знаю о том, как женщины должны одеваться здесь?

Особенно если помнить, что перед ними — вообще не женщина.

(Какая женщина может быть столь красива?)

— Спасибо, что прислушалась к моей просьбе, Наследница, — Сказал Эхагес настолько вежливо, насколько смог.

— Это было нетрудно, — улыбнулась… Наследница? Или всё же нет? — Ты смело можешь считать подвижный модуль мной. Когда я "перемещаюсь" в него, я словно меняю оболочку. Своей настоящей, нынешней плоти я сейчас не чувствую… почти. Это просто не нужно. И мешает выглядеть естественно.

Что бы там она ни говорила о естественности, двигалась она всё-таки немного не так, как должна бы. Попроси кто-нибудь Эхагеса объяснить, что тут не в порядке, он бы мог сказать, что Наследница в оболочке подвижного модуля не совершает мелких непроизвольных жестов. Даже дышит слишком ровно, слишком… Осторожно?

Механически.

— О чём вы говорите с… этой?

— Да, в общем, ни о чём, — ответил Эхагес, приобняв Лаэ. И это было так.

Но именно — было: Наследница перешла к сути.

— Мы в прошлую нашу встречу так и не коснулись самого важного: вопроса причин. С какой целью вы трое появились здесь?

— Нужна помощь, — кратко ответил страж.

— Именно от нас?

— Нет. Мы… стреляли наугад.

— Совсем?

— Почти. Чувствуешь, что в новом мире есть разум, останавливаешься, пытаешься говорить, потом — дальше. Даже не знаю, как долго… Не годы, конечно, даже не один год, но…

— И часто удавалось поговорить?

— Не очень. Помню, как Владыка пытался достучаться до какого-то гиганта в глубине моря — а его даже не услышали. Или сияющие облака в мире, где светило казалось белой точкой, а скалы плавали в озёрах металла; эти, наоборот, думали так быстро, что… ещё вспоминается мир двух светил и спящих лиловых озёр. С теми озёрами можно было бы говорить, но только через несколько лет, когда они проснулись бы, разбуженные коротким голубым летом. Но мы не могли ждать — и двинулись дальше…

— А людей вы встречали?

— Да. И существ, похожих на людей — тоже. Таких разумных довольно много во Вселенной. Но помощи мы не получили ни от кого. Может быть, теперь…

Наследница уловила нежелание стража касаться подробностей и отступила.

— Насчёт помощи не знаю, но вот передышку я могу вам обеспечить. Всё, что в моих силах — ваше. Только просите. Например, любая открытая информация через Квантум Ноль. Не покидая моего корабля, вы можете увидеть все двести человеческих миров, побеседовать почти с кем угодно… моего допуска и моей техники вполне хватит на полный локальный контроль над любым пучиком, и даже в закрытом режиме.

— Этого не понимаю. — Признался Эхагес честно. — Пучики?

— Жаргонное словечко для обозначения дистанционно управляемых автоматов. Сначала такие использовались для трансляции изображений с других планет, но потом… — прервав себя, Наследница улыбнулась. — Этот модуль — тоже пучик. В каком-то смысле. А вообще — проще показать, чем рассказывать.

Страж покосился на Лаэ. Оставить её одну? Опять?

— Хорошо. Покажите.

Тастар грезит. Не совсем отдых, не совсем бодрствование, не совсем сон — всего понемногу.

Странное ощущение жизни-в-другом. Вдвойне странное: Эхагес, чьим дыханием тастар сейчас жив, сам живёт чужим. Чувства отказываются принимать сущее, но разум видит больше, чем доступно животной половине. (Даже тастары произошли от зверей, ограниченных чувствами и инстинктами — этот факт не могут изменить сотни тысяч лет разумного бытия).

Тастар-в-Эхагесе видит, слышит, говорит. И всё это делает не он. И даже не Эхагес. Всё это и ещё многое, что нет необходимости и возможности понять, делает машина. Делает где-то "там" — в почти невозможной дали.

— Как тебя зовут? — спрашивает страж. — Постой, человек!

— Ну тебе чего? — Бормочет машине худой развинченный тип (вокруг — громадное, шумное, высокое и быстрое, в чём едва можно узнать человеческий город). — Отвали! Сипа, достали вум.

Поток уносит развинченного, принося на его место обнимающуюся парочку. Удивлённый видом Наследницы, от этих Эхагес впадает в ступор. Сияющие волосы дыбом, серьги, синие губы, белые — именно белые, не бледные — фарфоровые лица. И всё — на расстоянии ладони.

Как удар в глаза.

— Привет всем! — смех в лицо, похожий на икоту. — Заходите к "Рулоидам", у нас торкво! — и снова чудной неприятный смех, и снова перед "глазами" толпа-река.

Пёстро, быстро, дико. Это вам не джунгли, от этого шалеют по-настоящему.

Скачок.

С такой высоты не видят мир даже птицы. Но машинам не нужно дышать. Ошеломляющая тишина… и чаша мира, плывущего внизу. Нитки рек, пятна полей, белые клочья облаков…

Скачок.

Темнота, пронизанная лучами слишком яркого цветного света. Ритмичный рёв, грохот и гул, которому тут же подчиняется сердце. Толпа — плотнее той, что в городе — качается морем бессмысленного тростника, бодая воздух кулаками. Одни затылки: лица обращены к источнику звуков, среди которых тонут слова, слишком громкие для самой лужёной глотки.

Скачок.

— Пятый, заедает! — В эфире звуков лёгкий свист, треск, шипение, в море черноты — искры и огоньки, ровные и прерывистые, слабые и сильные, разноцветные. — Поправь крышу!

— Уйдите с частоты три семнадцать.

— Следи за бибом, ничего не заедает!

— Ещё раз прошу: смените частоту. Работать же невозможно.

— А ты не лезь! Частоту дали в тректор, обнови файлы!

— Час назад обновлял.

— Новые гляделки прикупи! Эй, пятый, какого…?

Скачок.

Скала. Водопад. Озеро внизу, деревья вокруг. Гармония камня, воды и зелени. На поляне у озера танцует почти обнажённый мужчина. Впрочем, важно не это, важен сам танец.

Наверно, мир озера и водопада тянет вниз на треть слабее, чем привычно стражу и тастару, потому что мужчина без видимых усилий почти взлетает, когда отталкивается от тверди. И кажется, что на этот раз он уже не упадёт, что остановится в высшей точке прыжка, в высшей точке своего устремления…

Но этого нет. Ход событий неумолим, и ноги танцора должны снова встать на землю. Встать, прижаться, набираясь сил — и снова оттолкнуться, и послать сильное, красивое тело вверх… чтобы снова потерпеть поражение. Которое уже? Сотое? Тысячное? Неизбежное…

Но пока танец длится, пока длится жизнь — поражение временное.

Потому что стремление ввысь вечно.

Скачок.

Панорама словно присыпана пылью. Вид с высоты — но кажется, что снизу. Вдали грохочет и вспыхивает, нити дыма и нити света чертят вдоль горизонта.

— …семи фатадах и продолжают наступать, — голос комментатора-невидимки ровен, но натянут, как струна. — Ещё вчера правительственные войска блокировали повстанцев на рубеже Тевар — Куильчет, но этой ночью силы Аддаро совершили неожиданный марш-бросок, не поддержанный тяжёлой техникой, и теперь угрожают прорывом к центру округа Реди. Положение командования осложняется тем, что по условиям транссистемной конвенции против лёгкой пехоты нельзя применить оружие выше третьего класса, и под запрет попадают даже полускафы, которыми вооружены отряды штурм-дивизионов. Сейчас вы…

Неподалёку взлетает в небо фонтан огня, дыма и земли. Всё трясётся и тонет в грохоте.

— …переносные ракетные установки! Лишённые электроники! Всем, кто меня слышит: это оружие низкой точности, прямо нарушающее конвенцию, здесь может…

Ещё одна волна грохота. Всё летит вверх тормашками и гаснет.

Чтобы смениться видом морского дна. Цветастая, медленная, колышущаяся жизнь: снова картина, лишённая звука.

"Я пока оставлю это, — Голос знаком Эхагесу, но не тастару, и врывается в цепочку вложенных ощущений словно бы сверху. — Для первого раза вполне достаточно переключений".

Темнота. Тишина. Вложенность тает, уступая место более простому ощущению себя.

"Но что именно это было?" — Эхагес.

"Сначала — стандартный пучик какой-то мелкой фирмы, бродящий по улицам. Потом — камера на борту рейсового стратосферника; концерт какого-то деятеля локального музкульта, монтажные работы в астероидном поясе, частное подключение к каналам полузакрытого клуба архаискусства, ну и напоследок — прямой репортаж о локальной стычке. Шесть включений по минуте каждое. Шесть планет. Многие люди проводят время в таких случайных подключениях, но при этом, конечно, не каждый может позволить себе подключаться через каналы интегральной связи. Для всех, кроме одного из тысячи, Квантум Ноль в таком объёме просто не по средствам".

"Я всё равно мало что понял".

"Не хочу никого обидеть, но вряд ли можно познать мир за шесть минут. А двести миров — точнее, двести пять — тем более. По твоей реакции я догадываюсь, что наши местные игры в технокультуру для Вселенной — редкость".

"Откуда я знаю? Я не в ответе за Вселенную. Мир за шесть минут… Вселенная за шесть веков — это ещё нелепей. А мне даже четверти века нет".

"Прости".

"За что?"

Наследница не отвечает.

А тастар открывает глаза и смотрит на выкрашенный голубой краской рифлёный потолок.