Учитель. Назад в СССР 3

Глава 23

— Зоя Аркадьевна, ну что в этом такого криминального? — в третий раз спрашивал я, сидя на совещании в кабинете директора вместе с Ниной Валентиновной и завучем по воспитательной работе. — Школьное самоуправление — это же замечательно! Разве нет так? Задача педагога привить самостоятельность, ответственность. Так давайте чуть больше дадим ребятам власти в школе, немного побольше доверия. Уверен, школьники вас удивят. Приятно удивят, — убеждал я больше директора.

Товарищ Шпынько и мои аргументы, и убеждения комсорга Кудрявцевой слышала неоднократно. С того момента, как я понял: время на колхозный полях проносится с неумолимой скоростью и с такой же скоростью приближается октябрь. Месяц, с которым приходит профессиональный праздник педагогов.

Сейчас в кабинете директора в очередной раз шла битва молодых инициаторов и мастодонта административной работы и буквы образовательных норм, актов и нормативов.

— Школьное самоуправление — должно подчиняться идейно-политическим задачам партии! — вещала Зоя Аркадьевна. — Вы же опять предлагаете непонятно что, Егор Александрович. Я все понимаю, столичное образование, экспериментальная группа, но что скажут в районо? Юрий Ильи, я категорически настаиваю на том, что бы вот это…- завуч потрясла отпечатанными листками сценария ко Дню учителя, который мы усиленно проталкивали с Ниной. — Мы — не столица! Педагогический коллектив не поймет. А родители? Что скажут родители? Повторюсь: что скажет районо? Поставить детей в качестве учителей вести уроки! Это уму непостижимо! Чему они могут научить? — грозно вопрошала товарищ Шпынько.

Как я уже успел выяснить, День учителя праздновать стали не так давно. Профессиональному празднику учителей исполнилось только два года. В отличие от моего будущего здесь в настоящем праздничный день выпадал на первое воскресенье октября. Конкретная дата появилась спустя годы, благодаря ЮНЕСКО. Именно эта международная организация объявила пятое октября Всемирным днем учителя. Ну а мы присоединились с этой дате.

— Зоя Аркадиевна, я же вам объяснял: учителями станут дети, которые хорошо учатся, прекрасно владеют материалом. Учителя подготовят их к уроку согласно календарно-тематического плана. Никакого хаоса и отсебятины, только уроки. Старшие классы, девятый и десятый, проведут занятия в младших. Учитель-предметник выдаст конспект, проверит усвоение и будет контролировать процесс.

Черт. Как же все-таки сложно разговаривать на языке завуча округлыми кондовыми фразами, то и дело срываюсь и перехожу на простой разговорный язык. За это мне тоже периодически прилетает, но же от Тамары Игнатьевны. Нахватался, однако, словечек на старости лет и сам не заметил, а теперь вот выскакивают не во время, срываются с языка.

— Товарищ Зверев, вы полагаете, что педагогам нечем заняться, кроме как натаскивать несовершеннолетних детей, не владеющих методикой преподавания, на ведение урока? — скривившись, язвительно процедила Зоя Аркадьевна.

— Я полагаю, что всему этому следует быть! — выдал я. — Зоя Аркадьевна, игра — лучший способ донести ло детей любого возраста нужную мысль, необходимые знания. Сыграв роль учителей, выйдя к лоске в качестве педагога, ученики по-другому посмотрят на профессию учителя, на нелегкий труд. Оценят собственное поведение, поймут, насколько сложно вести уроки, когда часть учеников занимается своими делами, кто-то не выучил домашнее задание, кто-то забыл дневник или тетрадь. Уверен, после такого колоссального опыта школьники задумаются и дисциплина на урока улучшиться. Думаю, те ученик, которых выберем на роль учителей, почувствуют себя не просто взрослыми. В дальнейшем эти дети станут помощниками педагогов на уроках. Как минимум в плане поведения. Поверьте, юные педагоги в полной мере прочувствуют весь спектр эмоций от полученного опыта! — в сто первый раз объяснял я суть школьного дня самоуправления на День учителя.

— Товарищ Зверев! Я вам повторяю, услышьте меня… — снова завелась завуч, потрясая сценарием.

— Погодите, Зоя Аркадьевна, — директор остановил завуча, которая в очередной раз пошла грудью на амбразуры, то бишь на меня. — Егор Александрович, откуда у вас возникла такая идея? — поинтересовался Свиридов. — Необычная, скажем так. Школьное самоуправление у нас имеется. Неплохо работают комитеты по труду и спорту, комсомольская ячейка актива. Опять же, совет пионеров, звенья…. Думаю, вы успели уже разобраться в работе школьного актива. Но вести уроки ученикам… — с сомнением покачал головой директор.

«Вот тебе и понимающий, — подумал я про себя. — А ведь ставку мы с Ниной делали как раз на Свиридова, как на самого прогрессивного руководителя, готового к экспериментам. Ладно, будем объяснять и доказывать».

— Юрий Ильич, структура школьного самоуправления — это одно. Это работа на постоянной основе. Я же… мы с Ниной Валентиновной, — исправился я. — Предлагаем нечто совершенно иное, инновационное, если хотите. День школьного самоуправления пройдет строго в рамках идейно-патриотического воспитания, мы ни в коей мере не собираемся отступать от постулатов партии. Да, старшие ученики проведут уроки по тому принципу, что я озвучил ранее, ученики девятого класса подготовят классные часы на тему «50 лет Великому октябрю». Ребята сами, подчеркиваю, сами будут искать информацию, сами напишут сценарий. Учитель истории выступит в качестве куратора. Библиотека у нас неплохая, опять же можно сходить в сельскую. Дети справятся, я уверен.

Я выдохнул, мысленно стукнул себя по лбу. Все эти приседания и словесные кружева, которыми я пытался убедить администрацию в необходимости такого сценария праздника, вымораживали до колик в селезенке.

— Дело даже не в этом! Я считаю, ученики должны в полной мере участвовать в школьной жизни. Мы прививаем детям самостоятельность? Замечательно. Каким образом? Домашние задания? Дежурство по классам и по школе? Субботники? Все это прекрасно, но не готовит к взрослой жизни. Попробовать себя в качестве педагога — это наглядное профориентирование, знакомство с профессией из первых рук, так сказать. Чтобы стать гражданами своей страны для начала необходимо почувствовать себя полноценными активными гражданами школьного государство.

— Ставить на одну доску школу и Родину — это уму непостижимо! — возмутилась Зоя Аркадьевна.

— Не передергивайте, товарищ Шпынько. Речь совершенно не об этом и вы меня прекрасно поняли. Если хотите иначе, пожалуйста: день самоуправления пройдет в качестве знакомства ребят с профессией. Если сделать его традиционным, мы добьемся того, что все ученики рано или поздно смогут попробовать себя педагогами, определиться и решить для себя: хотят ли они учиться в педагогическому институте. Сумеют ли стать настоящими учителями. Учитель — это не профессия. Учитель — это… — я задумался, а затем перефразировал. — Чтобы стать хорошим учителем, нужно любить свое дело, и обязательно любить тех, кому преподаешь.

— В педагогических постулатах подобной ереси нет, — отчеканила Зоя Аркадиевна.

— Да какого черта, Зоя Аркадьевна! — не сдержался я. — Складывается впечатление, что вы старательно тянете школу назад, в прошлое. Боитесь всего нового. Дай вам волю, так мы вернемся к перьям, азам, букам и ведам.

— Егор Александрович! — моментально вспыхнула Зоя Аркадьевна. — Не выражайтесь! Вы не у себя дома! Юрий Ильич, я не в первый раз делаю замечания подобного рода нашему молодому специалисту. Выражаться подобным образом — позорить честь советского учителя. До меня доходят слухи, что он и дома позволяет себе некоторые вольности! Соседи, товарищ Зверев, все слышат, все помечают1

— Да-да, обликом орале и все такое, — пошутил я.

— Что? — опешила завуч.

— ом. Зоя Аркадьевна, моя крепость, если хотите — моя территория. И что я там делаю, хоть голым хожу, это мое личное дело!

— Юрий Ильич! Вы видите! — завуч ткнула в мою сторону пальцем. — Я умываю руки! поведение товарища Зверева недопустимо! Я предлагаю внести в повестку дня очередного партийного собрания вопрос о недопустимом поведении товарища Зверева. Если товарищ Зверев отказывается слушать мнение завуча и директора, коллектив сумеет объяснить товарищу Звереву все глубину его заблуждений.

— Зоя Аркадьевна, Егор Александрович! — директор хлопнул по столу ладонью, привлекая внимание и прекращая словесную баталию. — В собрании, полагаю, товарищ Зверев не нуждается. Егор Александрович, Зоя Аркадьевна права. Эмоции хороши, когда смотришь футбол. Товарищ Шпынько все-таки женщина, — укоризненно покачал головой Свиридов.

— Извините, Зоя Аркадьевна, вырвалось, больше не буду, — вежливо выдал я в адрес завуча. — Разрешите, продолжу? — поинтересовался у директора, напрочь игнорируя возмущённый взгляд завуча и перепуганную Ниночку, которая вцепилась во второй экземпляр сценария, старалась не отсвечивать. Только и успевала, что вертеть головой от меня к Шпынько, от завуча к директору, от Свиридова снова ко мне.

— Минуточку, — остановил меня директор. — Профессиональное ориентирование — серьезный аргумент. Что скажете, Зоя Аркадьевна. Что именно не понравилось вам в сценарии наших молодых специалистов?

Завуч разгладила листы сценария, поправила очки и начала вещать, мелкими граблями проходить по каждому слову и выражению. Я подмигнул бледной Нине Валентиновне, откинулся на спинку стула и сделал вид, что слушаю товарища Шпынько. Все аргументы Зои Аркадьевны мы с пионервожатой выслушали дважды, а то и трижды, прежде чем решили обратиться к третейскому судье, к директору.

В своей правоте я был уверен. С Ниной мы обсудили мероприятия на праздник в самом начале сентября. А перед этим импровизированным совещание договорились сразу: говорить в основном буду я. Задача Кудрявцевой поддержать мою идею с точки зрения комсомольской организации, в самом конце. Ниночка даже речь подготовила. Все хорошо в этой замечательной девчонке, кроме одного: уж больно она боится отстаивать свое мнение. Долго собирается с решительностью. Но уж если считает правильным что-то и важным, то смело идет за лидером. В этом конкретном случае за мной.

Зоя Аркадьевна продолжала вещать, Юрий Ильич внимательно слушал, не перебивая, только время от времени чиркал что-то в своем блокноте. Я мысленно готовил свой заключительный спич, перебирая в голове фразы и слова своих учеников.

Прежде чем предложить Нине свою версию Дня учителя, я переговорил со своим десятым классом, объяснил вою идею и поинтересовался мнением тех, кому предстояло сыграть роль учителей не в шутку, а всерьез.

Мое предложение устроить настоящий день школьного самоуправления, заменив всех учителей, завуча и директора на один день, побывать, так сказать, по другую сторону баррикад, ребята встретили бурным восторгом. Не просто согласились, взрослые дети загорелись этой идеей. Пыл не погас даже после того, как я объяснил, что придется готовиться к урокам по-настоящему, учить материал под руководством предметников.

Так что, чувствуя поддержку учеников, поддерживая отчаянно трусившего комсорга, мы придумали и полностью расписали сценарий всего дня. От встречи учителей в праздничный день на пороге школы цветами и открытками, украшения коридоров и кабинетов, до торжественной линейки с поздравительными речами и даже грамотами от комсомольской организации в адрес каждого педагога, с присвоением приятных званий.

До расписания уроков и распределения учеников девятого и десятого классов учителями в среднее и младшее звено. В начальную школу решили отправить восьмиклассников, чтобы провели классные часы. Пусть тоже привыкают к активной жизни, почувствуют себя взрослыми.

Теперь десятиклассники нетерпением ждали результатов совещания на самом высоком уровне. А совещание буксовало.

— Я вас услышал, Зоя Аркадьевна, спасибо, — спокойным тоном заметил Юрий Ильич, едва Зоя Аркадьевна закончила свой долгий официальный разбор полетов. — Идея хорошая, думаю, нам стоит попробовать ее реализовать. Инициатива молодого поколения дорогого стоит. Ничего плохого в сценарии я не услышал. Ваш подробный разбор, Зоя Аркадиевна, выявил слабые места, над которыми товарищи педагоги поработают. А так вполне, вполне, — улыбнулся Юрий Ильич.

— Но, Юрий Ильич! — воскликнула заву, явно не ожидающая такой подставы.

— Зоя Аркадьевна, если мы обратимся к истокам, то отыщем схему подобного управления у товарища Макаренко. В его авторитете, думаю, вы не будете сомневаться?

— Н-нет, — процедила товарищ Шпынько.

— Так вот, у товарища Макаренко дети руководили целой коммуной, управляли своей жизнью наравне со взрослыми.

— Извините, Юрий Ильич. Я считаю, подобное сравнение недопустимо, — не выдержала Зоя Аркадьевна. — У товарища Макаренко дети, может, и управляли коммуной,. Но, во-первых, в коммуне находились преступные элементы, а во-вторых, даже товарищ Макаренко не додумался разрешить ученикам самостоятельно вести уроки вместо педагогов. Учителя — это образованные люди со специальной профессиональной подготовкой. Со знанием методики преподавания предмета! Школьникам в учебном процессе не место!

Заметив наши улыбки, завуч нахмурилась, но быстро сообразила, что сказала кое-что не то, и тут же исправилась.

— Место школьников в учебном процессе только одно — за партой! — отчеканила Зоя Аркадьевна.

— Товарищ Шпынько, — обманчиво мягким тоном начала ЮрийИльич, завуч моментально напряглась, на лице отобразилась работа мысли, наша строгая дама пыталась, понять, что сказала не так.

Я уже тоже вычислил что обычно следует.ю когда лиректор начинает разговаривать вот таким вот мягким, добрым, слегка отсраненным голосом. Обычно товарищ Свиридов двумя-тремя аргументами разбивает оппонента в пух и прах, не повышая тон, не перезодя на личности. Я замер в ожидании.

— Товарищ Шпынько, то есть вы считаете, что преступные элементы, как вы выразились, которых советская власть вытащила с улиц, из банд, дала образование, крышу над головой, возможность учиться и развиваться. То есть вчерашние беспризорники способны вести дела коммуны, управлять совей жизнью и жизнью своих товарищей наравне со взрослыми, тогда как обычные советские дети могут только ждать, когда им все на блюдечке принесут? Быть дисциплинированными приспособленцами, иждивенцами?

Зоя Аркадьевна вспыхнула, раскрыла рот, но тут же его закрыла, не найдя достойного аргумента в противовес.

— Я не это имела ввиду, Юрий Ильич, -наконец промямлила заву, совершенно раздавленная словами директора.

— Надеюсь, — также мягко продолжил товарищ Свиридов. — Идею одобряю, но с учетом всех замечаний завуча.

Юрий Ильич строго посмотрел на нас с пионервожатой.

— Что скажет комсомол? — поинтересовался у Нины Валентиновны, так и не сказавшей ни одного слова за все время бурной дискуссии.

Ниночка растерянно глянула на меня, потом на бумажку с речью в своих руках, а затем выпалила, как в холодную воду прыгнула?

— Комсомол одобряет! Замечания учтем!

— Молодец, комсомол, — улыбнулся Юрия Ильич. — Не смею больше, задерживать работайте товарищи, — кивнул директор каждому из нас.

— Но, Юрий Ильич! — воскликнула товарищ Шпынько, справившись с ударом судьбы.

— Зоя Аркадьевна, разговор окончен. Считаю, это замечательная идея имеет место быть. Реализация покажет нашим ученикам труд советского учителя. Нелегкий труд, прямо скажем!

— Да, но вы обратили внимание на финальную сцену? — не сдавалась Зоя Аркадьевна.

— Что с ней? — нахмурился Юрий Ильич.

— Товарищ Зверев предлагает в конце учебного дня, этого так называемого дня школьного самоуправления, устроить педагогический совет и выдать детям зарплату!

— Позвольте, я поясню, — перебил я завуча.

— Поясните, Егор Александрович, — разрешил директор, игнорируя недовольный взгляд завуча.

— Педагогическое совещание, педсовет, последний этап. Совместное педагогическое собрание учеников, сыгравших роди учителей, и педагогов, прекрасный способ не только сблизить обе стороны, расширить границы доверия. Ребята и учителя обменяются впечатлениями, расскажут, что было сложного для них в процессе ведения уроков, что далось легко, поделятся своими впечатлениями от проведенного урока, от поведения детей, вспомнят сложные моменты и как выкручивались. А мы поддержим, похвалим и выдадим зарплату…

— Вот! — тут же взвивалась Зоя Аркадьевна. — Вы слышите, Юрий Ильич? Какую еще зарплату? Из какого бюджета? Из чьего кармана, позвольте полюбопытствовать? Вы понимаете, что вы несете, товарищ Зверев! Это уже ни в какие ворота не лезет! — завуч вновь оседлала своего любимого конька — оспорить и запретить. Юрий Ильич!

— Тортом, Зоя Аркадьевна! Тортом! — не дав директору высказаться, добавил я. — Зарплату мы выдадим тортом. Ну, или большим вкусным пирогом, я договорюсь в колхозной столовой, повара испекут. Каждый труд должен быть оплачен, не так ли?

— Это не педагогично! — выдала завуч.

— Неужели? — я позволил себе добавить скепсиса в голос. — Непедагогично эксплуатировать учеников на работах в колхозе сутками. Пусть и с оплатой труда. Непедагогично закрывать на это глаза, потому что школе выгодно дружить с председателем колхоза. Непедагогично поддерживать недальновидных товарищей в их стремлении лишать ученика возможности продолжать учебу в институте или училище. Вот это непедагогично, Зоя Аркадьевна, — отчеканил я. — А заплатить за рабочий день игровыми деньгами в виде торта, это вполне педагогично. Любой труд должен быть оплачен, — повторил я.

— Да как вы смеете! Да как вы… вы… — Зоя Аркадьевна схватилась за грудь, принялась задыхаться.

На лице женщины появились некрасивые багровые пятна, краснота перешла на шею. Честно говоря, я малость испугался, как бы товарища Шпынько удар не хватил от возмущения. Клял себя мысленно за собственную несдержанность.

— Зоя Аркадьевна, воды? — любезно предложил товарищ директор, не двинувшись с с места.

Я с удивлением посмотрел на безмятежного Свиридова. Похоже, подобные приступы в исполнении завуча не смертельны, раз Юрий Ильич ведет себя так спокойно, не бросается вызывать скорую.

— Я умываю руки, Юрий Ильич! — с пафосом произнесла Зоя Аркадьевна, отдышавшись. — Но считаю своим долгом проинформировать районное образование. Вы же понимаете, что будет, если мероприятие подобного… рода вызовет отрицательный резонанс среди родителей? Пойдут жалобы!

Я смотрел на Зою Аркадьевну, с трудом сдерживая желание настучать товарищу завучу по голове. Жаль, что подобное невозможно. Во-первых, женщин я не бью, а во-вторых, это бесполезно в данном случае. Упертость, замешанная на какой-то глубинной предвзятости ко всему новому, не позволит нашей упрямой даме под иным углом взглянуть на любое новое начинание. Для нее важнее, что скажут люди, в данном случае, роно. Одобрение вышестоящей инстанции в приоритете.

Я посмотрел на Юрия Ильича. Подставлять директора не хотелось. Если завуч накатает кляузу, школу замучают проверками. Но Свиридов и тут меня удивил.

— Это ваше право, Зоя Аркадьевна. Не смею препятствовать. Ну что же, молодежь, готовьте День учителя по своему сценария. Кандидатуры новых учителей обязательно с одобрения предметников, — строго напутствовал директор. — Окончательный вариант сценария покажете нам с товарищем Шпынько.

— Спасибо, Юрий Ильич, — дружно откликнулись мы с Ниной Валентиновной, поднимаясь со своих мест.

Дверь в директорский кабинет мы закрывали под недовольный бубнеж Зои Аркадьевны, которая продолжала настаивать на своем. Невозмутимое молчание т

оварища Свиридова было ответом на все ее аргументы.