Учитель. Назад в СССР 3

Глава 18

— Дети, не балуйтесь! — кричала Ниночка, рассаживая детвору по автобусам.

Я помогал по мере своих сил и возможностей без лишних криков, умело руководил посадкой. «Что дети, что призывники разница невелика. Разве что школьники трезвые, потому более послушные», — шутил про себя. К тому же мне помогали мои десятиклассницы, сдерживая и направляя бьющую через край детскую энергию в салоны колхозного автобуса и двух бортовых машин

Понятное дело, все мальчишки с пятого по восьмой класс, да, собственно и девчонки, желали непременно отправиться на работу в грузовом автомобиле вместе со старшими классами. Из-за этого крики, вопли, общий бедлам с каждой минутой усиливался.

Пацаны сурово требовали пустить их в кузов, потому что «автобус для девчонок», — презрительно оттопырив нижнюю губу, сунув руки в карманы, уверяла ребятня. Классные руководители с видом опытных дирижеров загоняли особо упрямых в автобус. Опытный шофер которого закрыл заднюю дверь. К переднему входу я приставил Егора Волкова. Своим внушительным видом и строгим взглядом Горка внушал мальчишкам уважение. Оттого желание сопротивляться указаниям учителей, которое с самого утра бурлило в мальчишеской крови, не до конца, но все-таки стихало. Против аргумента в виде тяжёлого кулака, сунутого тайком под нос особо упрямому пацану, не попрешь.

Понятное дело, Горка не собирался воспитывать мальчишек при помощи силы, но что делать, когда шпана других аргументов не признает. Волков заметил, что я за ним наблюдаю, тут же разжал кулак, молча ухватил какого-то пацаненка за шиворот, и одним махом запихнул его в автобус. Я усмехнулся, покачал головой. Егор быстро сообразил, что я не имею ничего против кулачного аргумента, если он не будет использовать силовые приемы, и продолжил свой маленький террор

— Внимание! Дети! Не толпимся! — раздался командный голос Зои Аркадьевны.

Я поморщился: надежда, что завуч обойдет наши сборы своим внимание, умерла, не успев родиться.

— Старшие классы, девятый и десятый, размещаются в грузовом автомобиле, — тем временем начала вещать товарищ Шпынько, пытаясь привести утренний хаос в достойное музыкальное произведение. Но не тут-то было.

Несмотря на знакомый суровый голос завуча, детвора через минуту снова гомонила, бегала вокруг автобуса и машины, шумела, возмущалась, ссорилась, кричала и хохотала, предвкушая приключение.

Более старшие школьники, с восьмого по девятый класс, снисходительно поглядывали на малышню, всем своим видом демонстрируя взрослость и легкое презрение. «Мы таким не были», — читалось на лицах парней.

Впрочем, надолго и не хватало. То один, то другой срывались с места, отвешивали несильные подзатыльники шпане, при этом не покидали своих позиций возле грущовика. Очередь такое дело: отошел в сторонку, место потерял, и не докажешь, что стоял с самого начала, ожидая, когда разрешат грузиться в кузов. «Тебя тут не стояло», — железные аргумент пацана, который по чистой случайности оказался в хвосте этой самой очереди на посадку в бортовую машину.

— Пятые, шестые, седьмые, восьмые! По автобусам! — громко и четко приказала Зоя Аркадьевна в громкоговоритель. И где только раздобыла, не иначе как у физрука.

Григорий Борода тоже крутился возле транспорта, сортируя, направляя, рассаживая школьников. У него и у Нины Валентиновны в руках находились списки, с которыми оба время от времени сверялись. Но если Гриша быстро понял всю бессмысленность проверки фамилий на входе, Ниночка не оставляла надежду превратить бурлящий хаос в мирно текущий ручеек, заполняющий автобусный салон.

— Школа! Внимание! — продолжала надрываться Зоя Аркадьевна. — До отправления десять минут! всем занять свои места! — приказала завуч. — Нина Валентиновна, подойти ко мне, — тут же в рупор велела пионервожатой.

Ниночка торопливо подсадила пятиклашку с хвостиками в автобус и отправилась к Шпынько. После короткого разговора громкоговоритель перекочевал в руки комсорга. Теперь уже Кудрявцева надрывалась, рассаживая школьников по местам, согласно подробному плану, который составила завуч по воспитательной работе.

На всю эту веселую вакханалию с завистью поглядывали первоклашки и прочие ученики начальной школы, потихоньку заполняющие школьный двор. Старшаки бросали на мелюзгу важные взгляды, неторопливо обменивались загадочными репликами и отгоняли малышню от грузовиков.

Дежурные по классам, нацепив красные повязки на рукава, отчаянно пытались загнать одноклассников в школу. Невооружённым глазом было видно, что юные дневальные жаждали присоединиться к своим друзьям, прорвать оборону из мальчишек среднего школьного звена, и оккупировать грузовой автотранспорт, чтобы разобрать машины на винтики, а заодно довести своими вопросами обоих водителей до белого каления

— Егор Александрович, у нас там вода, ведра, лопаты, куда нести?

Передо мной возник Петр Савельев.

— Откуда? От завхоза? — уточнил я.

— Ну да, — подтвердил Савельев.

— Степан Григорьевич что сказал? Куда нести?

— В грузовик, — тут же отчитался Петр.

— Значит, куда инвентарь? — задал наводящий вопрос.

— В грузовик, — кивнул Савельев, совершенно не смутившись, развернулся, махнул рукой одноклассникам, которые топтались возле мастерских, и заорал:

— Грузить в грузовик!

— Петр, а ты зачем уточнял-то? — поинтересовался я. — Степан же Григорьевич дал четкие указания?

— Ну, так это… — Савельев запнулся, задумался на секунду, а потом уверенно выдал.

— Вы же классный руководитель, вам и решать. Степан Григорьевич он, конечно, завхоз и человек уважаемый. Но командир у нас вы, — уверенно закончил Петр. — Во всем долен быть порядок. Так я пошел? — полувопросительно уточнил у меня.

— Иди, — кивнул я, едва не чертыхнувшись от изумления.

Командир, гляди ты. Похоже, Петя Савельев спит и видит себя бравым офицером. Надо присмотреть, поговорить по душам, проверить свою догадку.

Пока я размышлял, парень быстрым шагов двинулся обратно на школьный двор, к мастерским, где Савельева дожидалась мужская часть моего десятого класса. По дороге Петр организовал помощников. Нескольких семиклассников и девятиклассников. К моему удивлению, пацаны не возмущались, внимательно выслушали Савельева, кивнули и охотно отправились на помощь старшим товарищам. Идея Петра, судя по всему, заключалась в том, чтобы за одну ходку доставить весь инвентарь, выданный завхозом, в грузовую машину. «Талантливый организатор», — отметил про себя, продолжая знакомиться со своими учениками в быту, так сказать.

Через пару минут шустрая компания, нагруженная ведрами, двадцатилитровой стеклянной бутылью с водой и помпой, внушительным рюкзаком с провиантом, ведрами, лопатами, шествовала к бортовой машине.

— Фух, умаялся, — выдал Гриша, заходя ко мне со спины.

— Черт, Гриш, ты так больше не подкрадывайся, — ругнулся я.

— А то что? — удивился физрук.

— А то узнаешь, — отбрил я. — Ну что, все по машинам?

— Да какое там! -махнул рукой Григорий. — Твои подопечные где? На местах? — завертел головой физрук.

— На месте, вон, сторожа приставил.

Согласно выданным инструкция и плану Зои Аркадьевны, я руководил посадкой пятого и шестого классов в автобус. Параллельно заведовал своим десятым. Классные руководительницы пятиклашек и шестиклашек вместе со своей детворой уже находились в салоне автобуса. Мелюзга, прижав носы к стеклам, разглядывала бурление за мутными окнами, нетерпеливо ерзала и подпрыгивала на сиденьях. Из открытых форточек то и дело слышались строгие реплики преподавательниц, которые одергивали своих возбужденных подопечных.

— Васильчиков, сядь на место! Родионов! Не дёргай Катерину за косички! Валентин! Верни на место панамку Солнцевой! Шапошников! Ты меня слышишь? Сядь на место! Оставь в покое ведро Коноваловой! Шапошников! Подойди сюда! Сядь рядом! Рядом со мной, говорю! Нет, нельзя к Петракову! Тише, ребята! Тише! Так, играем в игру! Правила простые: кто первым заговорит, учит наизусть стихотворение Александра Сергеевича Пушкина «У лукоморья дуб зеленый». Считаю до трех и начинаем, раз, два, три! Весь автобус, замри!

На какое-то время в салоне наступила громогласная тишина. «Интересно, надолго их хватит?» — усмехнулся про себя.

Егор Волков по-прежнему стоял на страже возле и помогал загружать опоздавших шестиклассников. Детвора испуганно поглядывала на однокашников, не понимая, почему все сидят с такими серьезными минами на физиономиях, а главное, изо всех сил молчат.

— Ребята! Мы играем в молчанку! Присоединяйтесь, кто заговорит, разучивает наизусть стихотворение! — тут же прояснила ситуацию одна из учительниц.

— И две задачки со звездочкой! — поддержала коллега.

Раздался дружный стон, но никто не произнес не единого словечка. Мелюзга отчаянно держалась из последних сил. Волков откровенно ухмылялся, качал головой, но не комментировал, чтобы не сбить с настроя юных игроков.

Я же продолжал отлавливать особенно активных и шустрых, которые то и дело норовили сорваться в побег вокруг транспорта, и передавал с рук на руки учительнице седьмого класса и своим десятиклассницам, которые отводили сорванцов и сдавали на руки Паше Барыкину и Федору Швецу. Парни рассаживали семиклассников по машинам. Восьмой класс вместе с девятым солидно ожидали своей очереди.

— О, это по твою душу, — вдруг выдал Гришаня. — Ты извини, Егор Александрович, но я пойду. Ну, куда, вот куда ты лезешь⁈ А ну вылазь с-под колеса! — тут же сердито забасил физрук.

Григорий Степанович деловито устремился к грузовику, под колеса которого пытались залезть сразу три семиклассника.

Я даже оглядываться не стал в ответ на его реплику, прекрасно понимая, кого так испугался физрук. Вернее, с кем так не желал встречаться, чтобы не попасть под горячую руку сборов.

— Егор Александрович! Где ваш десятый класс? Почему вы не сними! Почему я вижу только девочек? Где ваши мальчики? — с места в карьер начала Зоя Аркадьевна. — это что, саботаж?

Договорить завучу я не позволил.

— И вам доброе утро, Зоя Аркадьевна, — вежливо поздоровался с возмущённой Шпынько, поворачиваясь лицом к лицу к своему личному сорту плохого настроения.

— Здравствуйте, — получил ответное приветствие и только тогда ответил.

— Часть ребят загружает полевой инвентарь, помогает товарищу завхозу. Девочки помогают классным руководителям отлавливать учеников и размещать их по машинам и в автобус. Волков тесно сотрудничает с водителем автобуса.

— Что? — не поняла завуч.

— Егор Волков на страже порядка, — пояснил я и кивнул в сторону желтого Попрыгунчика: автобуса, на котором малышне предстояло добираться до колхозных полей.

Не завидовал я тем, кто с комфортом разместился на задних сиденьях. Полноприводной ПАЗик, грозу сельского бездорожья, не зря в народе прозывали попрыгунчиком. Для этой чудо-машины талантливые инструкторы нижегородского Павловского завода «стрельнули» ходовую часть от двух ГАЗов (пятьдесят третьего и пятьдесят второго). В результате получили повышенную проходимость по грунтовкам в любое время года, жесткую посадку и грубоватое прозвище «скотовозка» среди взрослого трудового населения за полное отсутствие хоть какого-то комфорта внутри.

На любой мало-мальской кочке пассажиры задней площадки подпрыгивали вверх аж до самого потолка. Жесткий ход, ширмовые двери, из которых зимой неимоверно дуло, верхние окна, что летом превращали салон в парник… То еще чудо автомобильной индустрии с минимальной заботой о советских гражданах. Тем не менее, автобус запросто преодолевал практически любое бездорожье.

— Мои все в наличии, Зоя Аркадьевна, кроме Свирюгина. Не подскажете, где Володя? — догадываясь, какой услышу ответ, поинтересовался я.

Понятное дело, мой вопрос завуча нисколько не смутил.

— Володю с утра забрал товарищ Лиходед, в ремонтные мастерские, — немного посверлив меня глазами, соизволила ответить Зоя Аркадьевна.

— Почему меня об этом не предупредили? — строго уточнил я.

— Что? — опешила завуч.

— Почему меня не поставили в известность как классного руководителя? — повторил я свой вопрос. — Ответственность за жизнь и здоровье своего ученика во время учебных занятий, включая полевые выезды, лежит на мне. Случись что, отвечать придется тоже мне. Вы же первая, товарищ Шпынько, с меня и спросите. Меня интересует, на каком основании товарищ председатель изъял ребенка из школы, не поставив в известность классного руководителя, — жёстко заговорил я на языке, более понятном для такого закоренелого функционера товарища Шпынько.

— Вы что себе позволяете? — зашипела завуч, но тут же одернула сама себя и заговорила ледяным тоном. — Вопрос согласовывался на другом уровне, — поджав губы, прокомментировала Зоя Аркадьевна. — Решался через товарища Свиридова. Товарищ директор разрешил «изъять» ребенка из школы, — не удержалась от ехидной реплики завуч.

«А то я не понимаю, — усмехнулся про себя. — Да только меня тоже обязаны предупреждать. Ставить перед фактом не позволю».

— Зоя Аркадьевна, я прекрасно понимаю, как решаются подобные вопросы. Но впредь попрошу без меня распределением учеников не заниматься, с уроков без согласования со мной не снимать. К директору с этим вопросом я тоже зайду, не беспокойтесь.

Завуч от возмущения не знала, что сказать. Похоже, впервые за долгие годы службы в образовании, товарищу Шпынько Зое Аркадьевне кто-то посмел перечить, без страха и прочих политесов, и настаивать на своем.

— Егор Александрович, что вы себе позволяете! — возмущенно повторила завуч. — Распределять детей не ваша компетенция!

— Моя, Зоя Аркадьевна, моя. До тех пор, пока я несу ответственность за свой десятый класс, это есть и будет в моей компетенции. Я на этом настаиваю. Согласно должностной инструкции, которую вы и без меня прекрасно знаете, — отчеканил я. — Егор, все на местах? — без перехода переключился на Волкова.

— Да, Егор Александрович, — отрапортовал Горка.

Волков вот уже целую минуту мялся в шаге от закрытых дверей автобуса, пытаясь обратить на себя внимание.

— Найди, пожалуйста, Нину Валентиновну, скажи, погрузка пятого и шестого классов закончена. У нее списки детей. Пригласи Нину Валентиновну в салон, ей нужно учеников по головам всех пересчитать, — попросил я.

— Сделаю, Егор Александрович, — кивнул Волков и умчался на поиски пионервожатой.

Впрочем, долго искать Кудрявцеву Волкову не пришлось. Ниночка вместе с Григорием Степановичем командовала посадкой школьников в грузовики. Возле машин нетерпеливо переминались несколько мальчишек седьмого класса, а также ребята восьмого, девятого классов.

Семиклашек Даша Светлова и Нина Новикова сопроводили к автобусу, передали классным руководительницам. И продолжили под чутким руководством физрука и пионервожатой размещать остальных по кузовам. Мальчишки и девчонки забирались в грузовик, размещались на скамейках. Младших девочек постарались разместить в автобусе. Но салон не резиновый, влезли не все. потому в автобус отправляли самых пугливых.

— Егор Александрович, я с вами разговариваю! — сердито заговорила завуч, привлекая мое внимание.

— Да, Зоя Аркадьевна, внимательно вас слушаю.

— Директор школы не обязан отчитываться перед вами, — холодным тоном отчеканила Шпынько.

Я молчал и вежливо улыбался, терпеливо ожидая конца беседы. Завуч нервно дернула щекой, не дождавшись ответной реплики, и продолжила:

— Егор Александрович, ведите себя достойно! Соблюдайте субординацию! Вы не на базаре! — выдала товарищ Шпынько. — Заканчивайте посадку. Время отправляться! — распорядилась напоследок.

— Как скажете, Зоя Аркадьевна. Что-то еще? — вежливо поинтересовался я.

— Ступайте, — процедила завуч, развернулась и двинулась в сторону автобуса, из которого уже раздавался звонкий голосок Нины Валентиновны.

Пионервожатая сначала пересчитала школьников по головам, затем принялась громко озвучивать фамилии учеников, отмечать ребят в списках. Тоже самое проделывал и Григорий Степанович Борода, забравшись в кузов одного из грузовиков. К нему-то я и оправился.