Ученик шиноби 3. Второй год

Глава 13. Разведка, или Как Спартанец вопросы задавал

Оставшееся занятие я осмысливал то, что наговорил Такен. Загрузил так загрузил. Про то, что моя слабость может оказаться преимуществом, это сильно. Ещё и смыслами своими мозги забил. После такого хочешь или нет, а сдаться не получится.

Я и не сдавался. Казалось, дополнительных сил ускориться нет, но надо же, нашлись резервы. На волне энтузиазма и воодушевления я сделал в разы больше, чем за последние три дня, почти добившись создания шара. Который едва у меня помещался в животе. Со всеми отсюда вытекающими неприятными ощущениями. Потому что любая попытка сдвинуть энергию приводила к зуду, ломоте, а то и острой боли. Терпимой, но приятного в этом не было ни капли. Это я молчу ещё про то, что мне в буквальном смысле приходилось толкать гору.

С занятия я чуть ли не уползал. Из принципа поднялся и ноги переставлял.

— А ты не так прост, Спартанец, — хлопнул меня по плечу Шупа.

О моем состоянии говорило то, что я не заметил, как он подошёл. От самого же хлопка меня повело, и я чуть не рухнул, наградив парня злым взглядом.

— Больно видеть тебя настолько ослабевшим, — покачал он головой. — Расскажешь, в чем секрет? Откуда столько энергии в пареньке с улиц?

— То, что он с улиц, не означает, что у него родословная плохая, — заметил Верс, топающий рядом.

Мой взгляд был направлен под ноги. Я следил, чтобы какой-нибудь скользкий камень не подвернулся. Ночью прошёл дождь, поэтому следить за тропой в моем состоянии было жизненной необходимостью.

— Так теперь понятно, что отличная. А? — ткнул Шупа меня локтем в бок. — Чьих кровей ты будешь? Твой отец был каким-нибудь легендарным ныряльщиком? Быть может, мы его даже на лекциях Профа разбирали, а?

— Шупа, заткнись, — голос Тича, а это был именно он, последнее, что я ожидал услышать. — Если ты не в курсе, то за такие вопросы принято бить, и это в лучшем случае.

— А ты что, теперь его мамка? — моментально огрызнулся Шупа. — Если Спар захочет, сам меня пошлёт.

— Шупа… — пробормотал я. — Отвали, а?

Это «а» получилось так похоже на него, что парни, слышавшие разговор, дружно заржали. Шупа и сам посмеялся. Что-то я и не помню, чтобы его всерьез обидеть или задеть получилось. Он как угорь. Сколько ни лей, всё мимо.

— А если серьезно, то мне завидно, — поделился парень. — У меня-то резерв маленький. Зато справляюсь я с ним быстрее. Вот и думаю, что лучше. Вопрос про родителей не принимай близко к сердцу. Если болезненная тема, так и скажи. По Гатсу сразу видно — он та ещё машина. Калия тоже девка непростая… Эй, эй, — выставил перед собой руки Шупа, когда Калия остановилась и развернулась к нему.

Шла она в пятнадцати шагах от нас, а парень говорил не то чтобы громко. Не должна была услышать. Но, как оказалось, услышала.

Шупа за мою спину спрятался и дальше шёл так, чтобы между ним и Калией кто-то оставался. А она кружить начала. Вроде оставила парня в покое, но то приблизится, то отдалится. На нервы действует.

Но если бы это могло заткнуть парня…

— С моими-то родителями проще некуда, — откровенничал он прямо у меня из-за спины. — Мать папку любила. А тот играть любил. Как-то раз продал её в карты. Я мелкий был, не понял, что произошло. Домой она вернулась окровавленная и в слезах. Я запомнил. Померла через два года от лихорадки. Отец тогда скрывался неизвестно где. Бегал от кредиторов. Будь у него нормальная работа, купил бы лекарство, лекаря позвал, эх… — растрепал себе волосы Шупа, обходя меня по кругу и держась от Калии на расстоянии. — Так что не повезло мне с родителями. Отец и меня проиграл в карты. Когда мне тринадцать было.

— Чем закончилось? — спросил Верс, когда Шупа внезапно замолчал.

Он и историю непростую рассказал, так ещё и замолчал. Было от чего удивиться.

— Да прирезал я его, — сказал он обыденно. — Долг отработал, нашёл потом и прирезал. Не ночью, так вышел. Как на дуэли. В брюхо нож вогнал. За себя и мамку отомстил. Потом в другой пригород уехал. Скитался. Тоже играть начал. Думал, умнее отца. Проигрался и сбежал. Этим летом долг выплатил. Это моё задание было. Со всеми долгами рассчитаться, — отчеканил он неживым тоном.

Никто не нашёлся, что ему сказать. Я не ожидал подобной откровенности. Да никто не ждал.

В тот раз разговор затих, но Шупа не сдался и уже перед отбоем снова тему поднял. Не то чтобы я что-то скрывал. Точнее, скрывал многое, но основную историю мог рассказать. Что и сделал. Родителей не помню, тётя погибла, когда маленьким был, выживал как мог, держал улицу, потом в ученики подался. Вот и вся история.

— Так, значит, у тебя родители и правда кем угодно могут быть?

— Это справедливо в отношении каждого, — заметил Верс. — Далеко не все уличные знают своих родителей.

Что верно, то верно. Уличные — это ведь те, кто живет на улицах. Те, у кого нет родителей. По тем или иным причинам.

— Ну да, — как-то поник Шупа. — Наверное, трудно это, быть родителем, раз всё так выходит.

Я скосил взгляд на парня. Что-то он сегодня словом прям наповал бьет. Такен его так вдохновил, что ли?

В начале второго месяца обучения весь второй курс отправили на разведку.

Не то чтобы это удивило. По идее, скоро у перваков должны начаться вылазки в горы. На которые мы их и поведем. Так что наша разведка окрестностей — это всего лишь подготовка к этому, возможность досконально изучить, где придется работать.

По этому поводу даже пробежку отменили. Стропо повёл нас утром в лекторий, чем изрядно удивил. Я и не помню, чтобы бег хоть раз отменялся.

— Садитесь и слушайте, — сказал нам наставник. — Расскажу, чем будете заниматься ближайшую неделю.

Стропо достал пульт, щёлкнул, и на стене появилось изображение карты, поделенной на квадраты. У каждого квадрата свой номер.

— Это территория близлежащих окрестностей, — пояснил очевидное наставник. — Зачитаю список групп, и кто куда отправится.

Много времени распределение не заняло. Группы в основном состояли из трёх-пяти человек. Единственная двойка — это мы с Гатсом.

— Вы самые мобильные, поэтому пойдете к дальним территориям, — обрадовал нас Стропо.

Что за территории, какие именно квадраты нам надо прочесать, он тоже объявил. В смысле, всей группе объявил, не только нам двоим.

— Осталось уладить последний вопрос, — сказал Стропо. — Идемте за мной.

Из лектория мы пошли в хранилище. Ну, или оружейку, тут как посмотреть. Стропо прошёл в ту часть, в которой мы раньше не бывали. На столе уже лежали свертки.

— Это мастер Такен распорядился, — пояснил Стропо. — Считайте, что подарок. Сами разберетесь, или мне надо объяснять?

Первым вперед вышел Тич, размотал первый сверток и достал оттуда нож. На вид самый обычный, но я хорошо знал этот светлый блеск металла.

— Священное железо? — уточнил у наставника.

— Оно самое. Для каждого индивидуальное оружие. У тебя, Спартанец, для цепи. У Калии — кинжал. У остальных — сами разберетесь. При желании можете и обменяться, но лучше определиться с этим сейчас, раз и навсегда. Не мнитесь, разбирайте подарки, да идите выполнять задание.

Подарки ценные, спору нет.

Если проводить градацию, то сложнее всего достать редкие камни. На лекциях я слышал, что возле Колодца есть аукцион, где их и продают. Ну, или между собой договариваются, напрямую, вне аукциона. Дорого, редко когда такое бывает, но всё же случается. Тут вспоминается то, что не все редкие камни подходят тому, кто их добыл. Я ведь тоже добытый летом на усиление потратил, а не на открытие новой способности. Поэтому нет ничего удивительного в аукционе и том, что этот товар, пусть и редко, всё же появляется на рынке.

С малыми камнями усиления ещё проще. Для них достаточно иметь большие деньги. С редкими же ещё нужны связи и сила, чтобы удержать драгоценность.

Речь про Колодец и города рядом. Чем дальше от Ямы, тем сложнее с этими вопросами обстоят дела. На своих улицах я ни разу не слышал, чтобы кто-то продавал камни. Как Карамелька смог себе достать один — для меня загадка, на которую никто не смог пролить ответа.

Я это к тому, что достать священное железо чуть проще, чем малые камни. Если задаться целью, при наличии денег и связей вопрос решаемый. Но, насколько я знал, это касалось небольших брусков. А вот чтобы тебе из железа оружие выковали — это по сложности ближе к редким камням.

Так что сейчас Такен в очередной раз доказал, что готов щедро вкладываться в своих учеников. Приятно, что тут скажешь.

— Чувствую себя богачом, — Шупа выбрал себе короткий нож и рассматривал драгоценность, озвучив общий настрой.

После этого нам оставалось взять вещи и припасы, необходимые для семидневного похода, да отправиться на дело.

— Гатс, — спросил я. — А что имел в виду Стропо, говоря про мобильность? Со мной понятно, рюкзак скинул и полетел, а ты?

Вопрос не праздный. Нам предстояло уйти где-то на полтора дневных перехода. По сложному рельефу. Перед одной из трудностей пути мы и стояли — перед обрывом. Метров на пятнадцать вниз. Если свернуть вправо, то за час обойдем это препятствие. Но таких мест впереди ещё много, и если каждый раз терять время, то за полтора дня до нужного места не дойдем.

— Нам же вниз? — уточнил Гатс.

— Ага.

— Тогда смотри.

Сказав это, он шагнул со скалы. Я было дернулся, но вместо того, чтобы камнем рухнуть вниз, Гатс, подобно птице, ловко спланировал. Не полёт, но и не падение. Перед приземлением он ещё и замедлился.

— Это круто, конечно! — крикнул ему. — Но у моей силы есть ограничения!

— Справишься! — махнул он рукой.

Конечно, справлюсь.

Размотав цепь, скинул рюкзак и обвязал лямку. Цепь самая обычная, походно-боевая. Не для тренировок, а для дела. Я ею мог управлять на расстоянии до двадцати шагов от себя. Плюс длина цепи. Хватило на то, чтобы спустить рюкзак вниз. После этого и сам прыгнул, вскоре оказавшись рядом с Гатсом.

— Говорил же, справишься, — добродушно улыбнулся он.

Настроение хорошее? Это радует. А то надоела его вечно хмурая рожа.

— Так ты научился летать?

— Скорее гасить падение, — поправил он. — Но да. Теперь высоты не боюсь.

— А вверх так взлететь можешь?

— Смотря насколько вверх. Обратно не запрыгну. Придётся несколько раз цепляться.

— Всё равно круто. Идем?

Гатс кивнул и, закинув рюкзак на плечи, я потопал за ним.

— Слушай, а ты ведь никогда не рассказывал о себе.

— Как и ты, — парировал он.

— Да? — удивился я. — Вроде ты знаешь мою незамысловатую историю уличного парня.

— Уличного парня, который быстрее всех поглотил камни.

Это было правдой. Свои первые камни я уже поглотил. Не обратил внимания, как это случилось, поглощенный желанием создать круг. Да и два последних тоже таяли чуть ли не на глазах, ещё быстрее, чем предыдущие. Наставник Граф сказал, что это может быть связано с форматом моих тренировок.

— Если когда-нибудь встречу родителей, обязательно спрошу, что они сделали, чтобы их сын получил такой эффект, — ответил Гатсу. — Не хочешь, не рассказывай. Просто подумалось, что я про тебя ничего не знаю. Ну, кроме того, что ты мастер хмурых взглядом и таскаешь с собой меч-лопату.

Гатс промолчал, и я подумал, что на этом разговор закончится.

Он и закончился. Мы где-то с час шли, я успел сто раз забыть о том, что вообще этот вопрос поднял, но, как оказалось, Гатс то ли духу набирался, то ли решал, какую часть про себя открыть.

— Мне особо нечего рассказывать, — сказал он, когда мы добрались до леса в низине.

— Ты о чем? — нахмурился я.

— Ты спросил о моем прошлом.

— А-а… — протянул я и хохотнул, удержав шуточки про время реакции.

Меня терзало любопытство и не хотелось спугнуть Гатса.

— Я из большой семьи. Третье поколение, — начал он, посмотрев куда-то вдаль, хотя всего в пяти шагах перед ним было кривое, уродливое дерево со свисающими ветками-прутьями. — Живем мы на севере, рядом с большой водой.

— Рядом с морем, что ли?

— Им самым. Видел когда-нибудь море?

— Нет. Пригород, в котором я жил, находится недалеко от Черного моря, но я там никогда не был. Даже не знаю почему. Интересно на море-то посмотреть? Стоит того?

— Определенно.

— Хм… Поставлю в свой список неотложных дел посещение моря, — с серьезным видом сказал я. — Как же так вышло, что ты, наследник крутой семьи, подался в ученики к Такену, проделав немалый путь?

— Да как тебе сказать… — Гатс запустил руку в волосы. — Я не из главной ветви, не мой отец правит родом. Так что совсем уж наследника никто не отпускал. А так, история в чем-то простая. У меня был брат, — голос парня потяжелел. — Старше меня на пять лет. Сколько себя помню, постоянно с ним соперничал. Отец владеет одним легендарным камнем. В одном из походов также смог добыть три редких. В смысле он и другие добывал, но для истории важны конкретно три этих. Они были одинаковы, давали одну и ту же способность, — Гатс бросил взгляд на меня, и стало понятно, о чем речь, — Первый он взял себе. Второй отдал брату, когда тому исполнилось четырнадцать. Третий дождался меня. За два года до того, как я получил камень, брат отправился в путешествие. Для мужчин нашей семьи это нормально. Повидать мир, испытать себя, добыть силу. Что-то вроде испытания. Мне было двенадцать, а ему семнадцать, когда он, никому не сказав, сбежал из дома. Отец говорил, что брату ещё рано, а тому всё не терпелось. Вернулся он, когда мне исполнилось пятнадцать. Я год, как владел камнем. Тренировался каждый день, исполнял договор. Всё хотел поразить брата. Не получилось. На фоне его успехов мои выглядели жалкими потугами, — Гатс опустил взгляд, и его голос помрачнел ещё сильнее. — Он добыл легендарный камень, редкие, малые. Собрал верный отряд. Да и денег заработал, куда же без этого. Вернулся, можно сказать, героем. Сильным, уверенным в себе. Встретили его со всеми почестями. А через месяц после этого у него случился конфликт с правящей ветвью. Который закончился в круге, на дуэли. Моя двоюродная тетка выпотрошила его. Разделала, как щенка. Отца это сломило. Мать тоже в траур погрузилась. Ну а я… Я сбежал. Не выдержал тяжести. Не мог находиться дома. Решил, что пришло время отправиться мир смотреть. Так и попал сюда. Пойдем уже, говорить можно и на ходу. А то слишком драматически стоим.

— Ты в курсе, что это твоя самая длинная речь за последние два года?

— Смешно, — улыбнулся Гатс.

Мне показалось, что для него самого стало неожиданностью, что он смог кому-то рассказать эту историю.

— Так, получается, ты хочешь отомстить? — спросил я, когда мы прошли мимо первых деревьев и углубились в лес.

— Хочу — это не совсем верное слово. Мой брат погиб из-за собственной глупости и гордыни. Это он бросил вызов. Считал, что наша семья должна стоять выше и пора переиграть расстановку. Не получилось, за что он и поплатился. Меня так воспитывали, понимаешь? — обернулся он ко мне. — Я бы хотел желать отомстить, но время идет, и это получается всё сложнее. Единственное, чего я хочу по-настоящему сильно — превзойти брата. Стать ещё сильнее, чем он.

— Найдя тройку легендарных камней?

— Как вариант.

Я почувствовал, что Гатс недоговаривает. Даже знаю что. Лучший способ доказать, что превзошёл брата, — захватить власть в семье.

— Без обид, но как-то не стыкуется, — решил я перевести тему, чувствуя, что Гатс и так наговорил, надо аккуратнее с ним. — Как Такен тебя принял? Ты ведь не отказался от семьи.

— Это хороший вопрос. Мне нечего тебе сказать. Мою историю он знает от и до.

— Если подумать, то, может, ему будет выгодно, если ты вернешься к своим.

— Может. Плевать как-то сейчас. Я свой путь и наполовину не прошёл. Рано об этом думать.

— Твоя правда. А как ты тогда с Калией познакомился? Я думал, она возле Колодца жила…

— Она и жила. Я там был. Её мать нанимали для дела. Тогда я об этом не знал… В общем, мы с ней не особо-то и знакомы. Так, имя знаю, и кто она, вот и всё.

— А, вот оно что, — покивал я, выбирая, куда ставить ногу. Лес дикий, не хватало ещё провалиться в какую-нибудь яму. — Блин, спасибо тебе за откровенность. Теперь я знаю, что ты из крутой семьи и мне есть, чем оправдать твои успехи.

— Ты хотел сказать, свои неудачи? — развеселился Гатс. — Впрочем, Такен же сказал, что ты можешь превзойти нас всех. С нетерпением этого жду. А то как-то уже приелось тебя побеждать. Нет былой остринки.

На это я скривился. Последние шестнадцать спаррингов я ему продул. Чем ближе Гатс был к созданию круга, тем больше походил на машину уничтожения. Ни повалить его, ни пробить. А сам лупить так начал, что никакие блоки не спасают.

— Да уж, — тихо сказал я.

— Ты сказал «если встречу родителей». Получается, они живы?

— Кто же знает. Может, живы, может, нет уже. Я смутно помню, как они выглядят. Про причины, по которым они меня бросили, вообще молчу.

— Им не нужен был неудачник, который даже круг сформировать не может? — предположил Гатс.

— У-у… Это было жестоко.

— Не так, как твоя медлительность в развитии, — усмехнулся он.

— Ничего-ничего…

Какое-то время мы шли, переваривая разговор. Ну, по крайней мере, я переваривал то, что услышал. Что делал Гатс, кроме ходьбы и поглядываний по сторонам, по его виду нельзя было определить.

— Погоди, — внезапно он остановился и посмотрел на меня. — Бросили — это значит оставили на тётю?

— До тебя только щас дошло? — фыркнул я. — Недавно ведь рассказывал. Но да, так и было. Она почему-то скрывалась.

Внутри шевельнулись сомнения, стоит ли откровенничать, но… Гатс ведь рассказал что-то о себе. Молчать будет как минимум некрасиво. Так дружба не закладывается.

— Скрывалась, и её убили? Поэтому ты ищешь герб с соколом? — напряженно спросил он.

— Да, — кивнул я. Пришёл мой черед мрачнеть. — Как ты говорил недавно — выпотрошили. Если честно, это походило на ритуальное убийство. Чем-то ведьм напомнило… — задумался я, что в таком ключе ещё не думал об этом.

А может, и правда это как-то связано с ведьмами?

— Я должен тебе кое-что сказать… — произнес Гатс.

Я не особо обратил на это внимание, погрузившись в воспоминания и пытаясь решить для себя, насколько догадка верна. Поэтому и ответил машинально:

— Что?

Гатс промолчал, и я сфокусировал взгляд на нём.

Выглядел он встревоженным. Указав пальцем на глаз, он опустил ладонь и растопырил её. В переводе это означало, что Гатс засек слежку за нами, и либо наблюдают со всех сторон, либо он не может определить направление.

— Опять мы остановились. Таким темпом провалим задание. Пойдем уже, — увлек я его за собой.

А сам прикинул, кто это может быть. Вроде как у наставников нет повода наблюдать за нами. Если только подлянку устроить хотят. В любом случае бдительность лучше утроить. Разговор и потом можно закончить.