Ученик Рун

Глава 14. Звон монеток

Не знаю, было это дел рук учителя, либо же просто повезло, но погода выдалась просто отличная.

Я уверенно шагал по улицам верхнего города, абсолютно не боясь быть остановленным стражей или кем–то из взрослых. Сейчас я был полноправным горожанином, и хотя я не успел привыкнуть к этому чувству причастности к новой для себя группе, но оно мне нравилось. Было относительно спокойно и безопасно. И лавочники не косят глаз, когда ты подходишь к их лотку, а улыбаются и спрашивают, смотрю ли я что для себя, а может для моего уважаемого учителя? И прохожие не морщат нос от одного твоего вида, а страже вообще нет до тебя дела.

Я чувствовал себя озаренным светом Осиора, но не обжигающим Маном, а именно сиянием мощи поясного мага, ведь толика уважения к достижениям и статусу моего учителя перепадала теперь и мне.

Впрочем, довольно быстро повадки уличного бродяги дали о себе знать. Я сошел с центра улицы, прижавшись к стенам, контролировал взглядом окружающее пространство и вообще, старался не слишком привлекать к себе внимание. Но когда идешь в серой мантии с медным кольцом ученика мага на груди, не привлекать к себе внимание — дело непростое.

На рынке была такая толчея, что я решил сначала зайти к Риге, спросить, как дела у ребят, не было ли драк и все в подобном духе. Кухарка подкармливала сразу несколько шаек беспризорников, так что если надо были выяснить, что творится на этой стороне жизни Нипса, то лучше человека не найти. Ну, кроме воров, само собой.

Сначала я воображал, как подойду к заднему двору в своей мантии, как удивится кухарка моему жетону, как будет спрашивать, чему я уже научился. Может, покажу пару печатей, а чего нет? Учитель запрещает мне пользоваться дикими рунами, ведь они постоянно тянут силы и Осиор боится, что я могу себя пережечь. С печатями же все проще и понятнее, да и свой предел я нащупал: десяток полноразмерных и три дюжины мелких заклинаний подряд. А после — начинала кружиться голова, да так, что я чуть не валюсь с ног. Этот эффект учитель называл магическим истощением.

«Каждый раз, когда ты создаешь печать, ты пропускаешь через свои каналы разлитую вокруг силу и направляешь в контуры! А как ты знаешь, каналы эти — вполне разрушимы! Так что достиг предела — восстановись!», — любил повторять поясной маг каждый раз, когда видел, что я начинаю бледнеть.

С другой стороны Осиор гонял меня, потому что магические каналы — что те мышцы. Конечно, сила и перспективы мага зависят от его изначального дара, но и магические способности можно было развивать. Постоянное колдовство, без надрыва и травм — вот прямой путь к поясу, а то и плащу. Учитель не сомневался, что жетон я получу довольно легко, причем не только по защите, но даже по поиску.

Но как только показались знакомые улочки и повороты — то есть до трактира оставалось не более пяти минут ходу — мое сердце стало колотиться от волнения. А что если Рига погонит меня? Магов многие недолюбливали, хотя бы за то, что свой статус они получали, что те аристократы — по удаче рождения таковыми, а не своим трудом. Даже самый слабый маг жил лучше лавочника или фермера, а уж те же гарнизонные колдуны вообще не знали нужды…

Так что к забору вокруг трактира я подбирался, будто тот вор. Заглянул внутрь, через щель в досках, убедился, что никого нет. Немного постоял в переулке, ожидая, что Рига выйдет покормить свиней или за дровами, но за добрых полчаса я увидел только того самого гадкого слугу, что без конца доносил хозяину заведения. Подойти к задней двери да постучаться? А что, если откроет этот мерзкий хлыщ?

Я мялся, стоя у забора и не знал, что мне делать. Поговорить с Ригой, показать ей свою мантию, жетон, поговорить об учителе и справиться о том, как там ребята — страсть как хотелось. Но с другой стороны я всего лишь ученик и нарываться на злобного полового, что погонит меня прочь, тоже желания было мало.

Решение пришло внезапно. Я вышел из переулка на улицу и заметил, как в трактир уверенно заходят несколько побитых жизнью грузчиков. И в этот момент я понял, что мне больше не нужно жаться на заднем дворе и выжидать, когда Рига выйдет выплеснуть помои.

Пытаясь справиться с гулко стучащим сердцем, я двинул ко входу в заведение. Уже была осень, стало холодать, так что мне пришлось толкнуть сбитую из грубых досок дверь, после чего я оказался в общем зале.

Тут было темно, пахло кислым пивом и таким же кислым, застарелым потом. По всему помещению стояло с дюжину прямоугольных столов с грубыми лавками на шестерых, а вдоль стен — такие же, но намного длиннее, на большие компании столы, способные вместить полтора десятка человек. Прямо напротив входа располагалась стойка, за которой можно было выпить пива или эля, сделать заказ или просто почесать языком с хозяином, что был на раздаче и разливе. Весь трактир освещался пятком старых масляных ламп, что висели под потолком на ржавых цепях.

Прямо сейчас, посреди дня, помещение было полупустое. Занято в лучшем случае пять небольших столов, да еще парочка завсегдатаев — это было видно по синим носам и щербатым улыбкам — терлись у стойки.

На секунду я замер у порога, но после выбрал себе стол поближе к выходу, аккуратно уселся за лавку и стал ждать. В кабаках и трактирах я никогда не был — а откуда у мелкого бродяги деньги на такую роскошь? — поэтому что мне делать дальше, я категорически не знал.

Так, молча, разглядывая посетителей, которые нет–нет, да бросали на меня взгляды, я просидел минут десять. Пока один из грузчиков, что сидел с коллегами в трех столах от меня, не поднял руку и не гаркнул на весь зал:

— Хозяин! Пива нам! Два кувшина!

Хорошо знакомый мне владелец трактира, господин Кнасс, мигом бросил слушать байку одного из пьяниц и повернулся к ряду бочек за спиной со вбитыми в них медными кранами.

— И давай свежего! Без кислятины! — добавил грузчик под смешки своих товарищей.

Что такого смешного было в просьбе принести свежего пива, я не знал. Видимо, какая–то местная шутка. Но уже через три минуты, как был сделан заказ, из–за стойки вынырнула Рига.

Обычно женщина работала на кухне, но я знал, что днем она и убиралась, и кормила свиней и работала на разносе, а становилась у плиты и печи только вечером, когда наблюдался наплыв клиентов.

Грузчик, заприметив рослую женщину, только хохотнул и попытался ущипнуть Ригу за зад, за что моментально получил по рукам.

— Спокойнее! А то стражу кликну! — угрожающе, как она умела, ответила кухарка.

В момент, когда Рига уже разворачивалась обратно к стойке, ее взгляд упал на мой столик. Сначала женщина не поняла, что тут забыл такой юнец, как я, а потом в ее глазах мелькнуло узнавание.

— Рей! — воскликнула Рига, подходя к моему столу. — Чего тут сидишь?!

— Да вот, учитель отпустил в город, повидаться пришел… — ответил я, густо краснея.

— Давай, ближе к стойке перебирайся, там есть хороший столик! Ты же ученик колдуна теперь? Того поясника, что Ракона к праотцам отправил?

Я утвердительно кивнул, после чего Рига только хмыкнула, поднимая меня за локоть.

— Пойдем, посидим! Угощу тебя…

— У меня есть деньги! — быстрее, чем следовало, воскликнул я. — Я закажу!

Рига только глянула на меня через плечо, а потом продолжила вести к тому самому столику.

Новое место было и чище, и светлее, и будто бы укрыто от чужих глаз. Вот только находилось у самого входа в кухню — поэтому Рига его и выбрала.

— Мы сюда особо никого не пускаем, только если постоянных, что не буянят и работать не мешают, — зачем–то пояснила женщина.

Как–то очень быстро меня усадили за маленький круглый столик, где поместятся в лучшем случае трое, после чего Рига крикнула:

— Амхель! Спустить в погреб! За свежим, что вчера привезли! Кому? Ты совсем уже слепой стал, смотри, кто зашел! Ученик господина поясного магика! Да, тот самый!

Хозяин трактира, к которому обращалась Рига, сначала вылупился на меня, а потом скрылся где–то за рядом бочек. Рига же, убедившись, что ее просьба будет выполнена, вихрем унеслась на кухню.

Через пару минут на столике стоял пузатый глиняный кувшин и большая тарелка с копчеными свиными ушами, кругом кровяной колбасы и полфунта свежего хлеба.

От вида этих редких деликатесов — а доводилось мне пробовать ушей и кровянки только пару раз — мой рот моментально наполнился слюной. Учитель обычно предпочитал кашу, пареные овощи, хороший кусок свинины. Еще частым гостем в доме Осиора были яйца, мед, какие–то орехи и, конечно же, курица и свежая рыба, а вот такой, простой едой, поясной маг не увлекался. И меня не баловал. Умом–то я понимал, что кормежка в доме учителя была превосходной, но какими же вкусными были уши или простая, с кровью и печенью колбаса, которой Осиор почему–то брезговал.

— Вот! Молодой сидр! Легкий, свежий! — похвасталась Рига, разливая напиток по двум небольшим стаканчикам и протягивая мне простую деревянную ложку.

Я чуть пригубил пенного яблочного напитка, после подцепил пальцами ухо и отправил его в рот. Как же это было вкусно! Я так увлекся, что даже не заметил, что уже минут пять только и делаю, что чередую уши, хлеб и колбасу, все это запивая пенным, с яблочной кислинкой сидром.

Рига же ничего не говорила, только наблюдала за тем, как я ем. Сама кухарка взяла только кусочек колбасы, да немного хлеба, и сидела, потягивала из стаканчика сидр.

Вдруг я понял, что поступаю крайне невежливо, да и вообще, веду себя как бродяга–оборванец, а не ученик могущественного мага, так что последний кусок колбасы с хлебом я проглотил, почти не жуя, обильно запивая все сидром, который Рига постоянно мне подливала.

— Правду говорят, — сказала с улыбкой женщина, наблюдая, как я вытираю тыльной стороной ладони губы, стараясь не заляпать рукав мантии.

— О чем? — спросил я.

Рига только невесело улыбнулась и покачала головой, мол, неважно.

— Рассказывай, Рей, как тебя угораздило? Я же помню, ты ходил на проверки! Каждый раз, пока возраст был подходящий! И каждый раз по тебе аж видно было — ни крупицы магии в твоих жилах! А тут — к самому поясному магу в ученики угодил! И про коров что говорили люди, что искать помогал… Неужто способности к поисковому колдовству у тебя? — засыпала меня вопросами женщина.

Я же, чуть помявшись, стал рассказывать. Но не все — только то, о чем можно было говорить. Учитель строго–настрого запретил распространяться о диких рунах, не знаю, почему. Я же теперь ученик, так? Но Осиору виднее, так что где–то мне приходилось умалчивать, а где–то и вовсе врать.

— Так это… — начал я, — была у меня магия. Учитель говорил, что просто поздно вышла, не как обычно. Мол, от того, что на улице жил, нехватка питания, все такое…

Рига только понимающе покивала. Это на самом деле была очень правдоподобная версия. Сейчас, живя у Осиора, я стал набирать вес, да и сам был рослым, но тот же Гран в свои почти четырнадцать мог запросто получить по шее от какого подмастерья на год–два младше, но которого кормили каждый день. Спасала нас только безбашенная жестокость, с которой мы вступали в драки, раз уж ее было не избежать.

— А поясной маг тот? Как он? Вижу, приодетый ты, да и отъелся вроде…

— Моего учителя звать Осиор, он поясной маг погоды… Он–то и заприметил у меня способности к магии.

Вот только как он это сделал без инициатора, что использовали на площадях — совершенно не понятно. Но Ригу этот вопрос мало интересовал.

— И как, чему учит?

Тут я приосанился. Выпитый сидр хоть и был легким, но чуть меня опьянил, так что я чувствовал себя сейчас расслабленно и почти что самоуверенно.

— Сейчас мой учитель показывает мне защитные руны! Они очень важные!

Я быстро создал небольшую печать Ур, которую наложил на пустой стакан, после чего со всей силы ударил им о столешницу. Полыхнуло оранжевым — заклинание полностью погасило удар и уберегло глиняную посуду.

Люди, что сидели в зале, резко подняли головы, пытаясь понять, что это была за вспышка, а уже через секунду из–за стойки появился господин Кнасс, хозяин заведения.

— Что тут?! — обеспокоенно воскликнул мужчина.

Ведь магическое пламя просто так водой не потушишь, а когда заклинание истощится, может быть уже поздно.

— Тише ты, Амхель! Рей показывает мне, чему его господин поясной магик учит! Рей, покажи этому дураку!

Кнасс только пригрозил Риге кулаком, но при этом не отводил от меня взгляда, желая убедиться, что пацан, который еще летом колол ему дрова, теперь обучается волшебству.

Я повторил свой номер с печатью Ур, чем вызвал у хозяина заведения бурю эмоций.

— Ох! А я думал, что тебя просто в слуги взяли! Ты же взрослый уже совсем, чтобы учеником быть! А тут вот как!.. Парень, слушай, а ты можешь…

Следующие десять минут хозяин трактира красочно расписывал многочисленные беды своего заведения. И что обручи на бочках гниют, усилить бы их Уром, да и в хлеву проблемы есть, а вот там у печи стена от жара разваливается, уже трижды печнику платил, да все бестолку… И все сводилось к тому, что раз уж я и стакан так легко укрепить могу, то и подсобить хозяину заведения мне — плевое дело. Впрочем, я быстро огорчил трактирщика.

— Господин Кнасс… Усиление Уром — это надо сразу по нескольку печатей накладывать, а меня только–только учить всему этому начали… Да и не могу я без позволения учителя такими делами заниматься…

— Так ты спроси! Спроси! — не унимался господин Кнасс. — Опять же, и тебе прибыток будет. Я ж понимаю все, да и сердить господина поясного мага, который… Ну ты понял, Рей, потолкуй с учителем! А если нет — так заглядывай все равно. Я вот всем скажу, что этот стол — для молодого мага будет! Понял?

Удивленный столь серьезной переменой в настроениях хозяина заведения — я еще помнил, как он ругался на Ригу за то, что она давала нам работу в обмен на объедки — я заверил трактирщика, что обязательно передам его предложение учителю. И что если он позволит, я с радостью помогу ему с печкой и бочками.

— Старый прохвост… — тихо сказала Рига после того, как господин Кнасс вернулся за стойку налить еще пива грузчикам, — тебе если учитель позволит, ты бесплатно–то не делай! Печку отремонтировать половину полновесного стоит, да ремонта того — шесть недель, а потом опять рассыпается! Так что не продешеви, понял?

Я только согласно кивнул, благодаря женщину за науку. Мои печати Ур тоже не будут держаться вечно. Те же мосты жетонные маги укрепляют месяцами, а то и ищут обладателя пояса по защите, чтобы каждый дюйм пройти магией, а тут я — молодой недоучка, который только–только научился ловить маленькие лезвия и магические стрелы на такие же малюсенькие печати Ур или Берк.

— Я чего вообще пришел… А ребята к вам заглядывают еще? Сегодня придут? — спросил я Ригу.

Женщина моментально переключилась на новую тему.

— Нет, сегодня другие придут, я твоих завтра жду, договорились с Граном. А ты чего сам к ним не сходишь? Они же на невольничьем рынке вроде сейчас, нет?

В ответ я пробормотал что–то неопределенное, что их там и найти сложно, и отвлекать не стоит, на что Рига только понимающе хмыкнула. Ну конечно тот же Гран на меня ополчился! Да может и ребят подговаривать начал…

— Завтра приходи! Точно будут! — подытожила Рига.

Я понял, что уже и так засиделся с кухаркой и ей пора возвращаться к работе. Вот только за еду заплатить бы строило.

Чуть стесняясь, я достал кошель, в котором были выданные мне деньги, высыпал несколько серебрушек на ладонь и вопросительно посмотрел на Ригу. Женщина, понимая мое смятение, ловко подхватила с ладони одну монетку, хотя я точно знал, что она не перекроет стоимости даже выпитого мной молодого сидра, не говоря об ушах и кровянке.

— Хватит! Ты, может, еще печку нам ремонтировать будешь! — отрезала Рига, когда я попытался спросить, сколько на самом деле стоил столь сытный обед.

Ну нет — так нет! Больше денег останется ребятам на одежду. Попрощавшись с Ригой и трактирщиком, что вел себя со мной теперь чуть ли не ласково, я отправился на рынок. Солнце уже давно перевалило за полдень, так что на рядах должно быть поспокойнее.

Уже на рынке я понял, что моя мантия и медное кольцо ученика мага на груди играют со мной злую шутку. Куличи, что продавались по четыре медяка, мне предлагали за восемь, а старые штаны, красная цена которым была десятка меди — за три серебрушки. А когда я начинал торговаться, смотрели на меня с таким разочарованием, что я был готов под землю провалиться. Так что за несколько часов хождения меж рядов и оголтелого торга, я сумел урвать только одни башмаки, пару рубах и побитый жизнью котелок — старый, что был у ребят, вот–вот должен был развалиться на части. И за все это я отдал восемь серебрушек! Огромные деньги!

Вернулся в дом учителя я совершенно подавленный. Я‑то думал, что выданных мне денег хватит на все, что я планировал, а тут получилось, что старьевщики, что те голодные собаки, вцепились в меня мертвой хваткой, и за каждый медяк цены приходилось буквально срывать горло.

— Что такое? — внезапно поинтересовался Ирман.

Судя по всему, учитель еще не вернулся из управы, так что мы были одни. Что еще более удивительно — ведь в отсутствие Осиора слуга мага особо на контакт со мной не шел.

— Да на рынке был, а там как с цепи сорвались! Все цены ломили! — пожаловался я Ирману.

Слуга только понимающе хмыкнул.

— Это все твоя мантия и жетон ученика. Сразу видят — при деньгах, вот и ломят! Глупый ты! Надо было переодеться! — ответил мне Ирман, вычищая при этом камин.

— Так а как переодеться? Мне же учителя позорить нельзя непонятно какими одеждами…

В следующий момент Ирман разразился таким хохотом, что пару раз даже всхрюкнул.

— Вот покупать обноски по цене новых вещей — вот это позор! Не будь тупым, малец! Ты думаешь почему на рынок только я хожу? Оно и понятно, что господину Осиору не по статусу, но и появляться магу перед торгашом — это к убыткам! Так что беру рубаху попроще, сандалии или сапоги похуже, да иду договариваться! Да не с хапугами на рядах, а с лавочниками, у которых рожи не такие толстые! А как уже узнают, куда товар доставлять или для кого — так уже поздно цену менять! Только так, Рей, только так! Бери хитростью и, может, твои убытки будут и не так велики, ведь торгаша обхитрить невозможно… Сколько потратил?

— Восемь серебрушек… — хмуро ответил я. — И еще одну на обед, в гости к Риге заходил.

— Той кухарке, что подкармливала вас? — уточнил Ирман. — А ребята что? Не нашел?

Я отрицательно покачал головой.

— Завтра пойду, они у Риги вечером работать будут.

— А младшие что? Невер чего больше не заглядывает? На рынке больше работы? — спросил Ирман.

Тут я растерялся.

— Так это же… Он же приходил, чтобы поручения выполнять, мол, работаем на господина Осиора, чтобы вопросов не было лишних… А как я учеником стал, так и надобность же отпала…

Я поднял глаза и нарвался на жесткий взгляд слуги. Смотрел на меня Ирман так, будто бы я сказал огромную глупость.

— Это ты так решил, что ли? — холодно спросил слуга.

Я, не зная, куда себя деть, утвердительно кивнул. Ирман же молча вернулся к своему занятию, будто бы я испарился, но все же добавил:

— Завтра ребят увидишь, скажи Неверу и Никосу, что у меня всегда для них задания найдутся.

— Никосу? — тупо переспросил я.

— А ты что, не знаешь, как вашего младшего зовут? — удивился слуга.

Младшего? Это он про Соплю?!

— Так это… Он только недавно в шайке, мы его просто Сопля всегда звали…

Еще минуту назад я думал, что хуже не будет, но как же я ошибался! Ирман опять посмотрел на меня, но уже как на пустое место. Не знать имя младшего пацаненка! По глазам слуги я буквально видел, кем он меня теперь считает.

— Да, Никосу и Неверу. Скажи, чтобы приходили ко мне помогать, — повторил слуга, чеканя слова, после чего всем своим видом показал, что разговор окончен.

Я поспешил ретироваться в свою комнату. Было стыдно, очень. С чего я решил, что ребятам больше не стоит приходить к Ирману за поручениями? Почему не сказал тогда, на берегу реки? Слуга–то недолюбливал только меня, по одному ему известным причинам, а вот с тем же Невером или Соплей он был добр и ласков, будто они ему приходились племянниками.

Было гадко, было обидно. Почему–то я считал себя хорошим главарем и надежным членом банды, который все сделает для своих. Но вот, у меня появилась возможность вырваться из нищеты, и вместо того, чтобы потянуть за собой ребят — хотя бы помочь самым младшим, сводя их с Ирманом, — я только о себе и думал. Ученик мага! Ха! Может, не просто так в народе колдунов недолюбливают, ведь получается, мы думаем только о себе? Или как?

К вечеру из управы вернулся Осиор. Настроение учителя по шагам у меня угадать не получилось. Вроде, как обычно, но что–то было не так. И да, настроение поясного мага на самом деле можно было угадать по походке. Когда учитель был в норме, то ходил он неспешно и мягко, как толстый кот. А вот злой Осиор топал пятками по полу, попутно еще что–нибудь роняя или не вписываясь в повороты.

— Как же я не люблю чиновников, Ирман, ты не представляешь! — доносилось с первого этажа. — Ты знаешь, что этот жук, управ, мне говорил? Конечно не знаешь, тебя же там не было! Что я нанес ущерб городу! Представь, нанес ущерб! Оставил без гарнизонного мага, уважаемого человека! Оказывается, Ракон был в долгах, как кибашамский купец — в шубах! И, мне заявили, что по совести — хотя откуда управ вообще такое слово знает?! — я должен бы часть долгов покойника погасить! Как минимум усердной службой на благо города, да еще и абсолютно бесплатно! Клянусь, я там чуть еще одну Казнь Света не устроил! Остановило только то, что мне же потом это и тушить бы пришлось, ха! А ты чего такой кислый? Ну, больше, чем обычно? Опять Рей учудил? Что говоришь? Спустил все свои деньги на рынке? Обули его там? В смысле, обули? У него же есть сапоги… А! Ты про то, что его торгаши обули? Так чего не объяснил парню, как надо? И не смотри на меня так! Мы оба знаем, что тебя к купцам вообще пускать нельзя! Они через четверть часа начинают хныкать, как малые дети и проситься к мамке! Ладно, поставь лучше чайник… Булка есть? И мед давай сюда…

К моменту, когда я спустился вниз, учитель уже устроился на своем месте и ждал, когда слуга заварит травы.

— О! Обутый! — воскликнул Осиор, широко улыбаясь. — У меня для тебя есть прекрасные новости, Рей, просто превосходные!

— Что такое? — спросил я, усаживаясь напротив поясного мага.

— Поздравляю, Рей, теперь ты новый гарнизонный маг!

От таких новостей я даже забыл, как дышать, а Ирман уронил кочергу, которой поправлял угли.

— Что?! — воскликнули мы со слугой практически одновременно.

Осиор же, довольный собой, сидел и намазывал на кусочек булки мед, напевая какую–то мелодию. Так прошла минута: мы с Ирманом пялились на поясного мага, а учитель, мурлыкая под нос, сооружал для себя лакомство.

— Вы чего такие удивленные? — наконец–то снизошел Осиор. — Ладно Рей, но ты, Ирман, ты что, думаешь, что я на самом деле буду выполнять функции гарнизонного мага?! Сейчас же! Вот он — человек, что будет бегать и колдовать руну Ур на все подряд!

И тыкнул ложечкой в мою сторону.

— Но учитель, как же… — начал я.

— Гарнизонный маг в мирное время — это просто титул магического каменщика и уборщика! Не более! — важно сообщил Осиор, поднимая вверх ложечку. — Вся твоя работа будет заключаться в том, чтобы бегать и укреплять Уром старые стены, причем какие угодно! Ну, еще в порт иногда наведываться, там с кораблями за денежку помогать. Но никаких услуг работорговцам! Понял?! Будет тебе и практика отличная. Ты у нас парень сильный, перспективный, так что справишься… А я, знаешь ли, покой люблю и поспать подольше… Мне же надо заниматься научной работой! Я даже первый трактат о той буре не закончил! А я тут, вообще–то, не только из–за тебя остался, Рей! Наука! Вот моя стезя!

После этих слов Осиор замер с поднятой вверх ложечкой, будто бы это был меч, а сам он — дает клятвы перед строем.

— Но, а если… — пробормотал я.

— Никаких если! Справишься, Рей, справишься! Ты сильный и талантливый ученик, я тебе это говорю как маг пояса! Ты же веришь своему учителю? Вот и славно! В работе гарнизонного мага ничего сложного, уверяю тебя. А тебе как раз надо постоянно колдовать, в том числе и вещи побольше, а не только мелкие печати. Это у нас так была… Тренировка зрения… В первые пару дней я тебе еще покажу что и как, ну а дальше… Вперед! Трудиться на благо родного города! Вот только надо будет на днях тебе печати лечения показать, пора, так сказать… Тебе же и колодцы городские чистить придется…

В этот момент наконец–то закипел чайник и Ирман стал заваривать травы. Разговор как–то собой поутих, а мы с учителем замерли в ожидании горячего питья. Новости Осиор принес настолько ошеломительные, что Ирман, который обычно стремился убраться с кухни, если там был я, остался с нами, заняв место между мной и учителем.

— Учитель! — воскликнул я, вспомнив сегодняшний разговор в трактире. — Я тут к Риге ходил, ну, к кухарке, что нам работу давала и подкармливала… Справиться, как у нее дела, ходят ли к ней ребята… Так хозяин трактира мне работу предложил.

— Фто за аботу? — не прожевав, спросил Осиор.

— Ну, по магическому профилю… Укрепить там пару обручей на бочку, с печкой помочь… Я тут сегодня все деньги, что вы мне дали, потратил, а там заплатят неплохо… Да и сами вы говорили, что я практиковаться постоянно буду… Так может это… Лучше за деньги, чем бесплатно для управа? — промямлил я, боясь поднимать на учителя глаза.

Подработка такого рода казалась мне оскорбительной для Осиора. Вон, как возмущался, что его заставляют стать официальным гарнизонным магом!

— Вот скажи, Ирман, и чего ты взъелся на парня? — внезапно обратился к слуге Осиор. — Смотри, у вас намного больше общего, чем ты мог и подумать! Рей! Конечно можно. Маги живут в обществе и очевидно, что ты можешь применять свои умения и навыки во благо людей. Я даже скажу, что должен применять! Тем более, если за это хорошо заплатят.

— Ну, про хорошо не уверен, — сказал я, — но заплатят точно. Может, полновесный серебряный выйдет, а то и больше. А там господин Кнасс может соседям расскажет или еще кому, еще заказы пойдут…

Учитель только улыбнулся и довольно покачал головой.

— Нравится мне, Рей, что ты находишь своим силам такое применение, а не только для войны, как многие другие маги. Ингом коров и коз искал, сейчас Уром печки латать будешь. Конечно можно! Главное в этом деле для тебя — не перенапрячься! Ну и выполнять обязанности гарнизонного мага! И не смотри на меня так! Не попадись ты тогда в переулке — был бы у Нипса старый гарнизонный маг… Я совершенно не против! Да и лишние деньги тебе не повредят, так? Не хочешь у учителя на шее сидеть?

Я согласно кивнул, после чего вопрос был решен. Я получил разрешение от Осиора подрабатывать укреплением с помощью печати Ур, в свободное от новых обязанностей время.

На следующий день Осиор начал учить меня печатям лечения.

— Желтые руны имеют свою специфику, мальчик! Первое — у них крайне небольшой радиус действия. Если в двух шагах от места колдовства не будет предмета, на который ляжет печать, то она просто растворится в воздухе! Позиционирование крайне важно! Вплоть до того, что если ты захочешь исцелить порез на ноге, а печать будет создана на уровне головы — то вся сила уйдет в голову раненого. Поэтому я и говорил о важности поисковых рун, в том числе и для комбинации с рунами лечения! Особенно, если вопрос касается внутренних органов и старых болезней, как той же подагры. Чтобы ее вылечить, нужен десяток рун Эо, да еще и мощных! А вот если использовать вторую печать, то в связке с руной Цен справится даже обычная Бор! Ну, возможно, придется создать две печати, но это не идет ни в какое сравнение с десятком мощных печатей, которые не каждый маг–целитель вот так сразу выдаст! А печати лечения требуют идеальной точности! Неправильно расположил руну в первой печати или не учел направления сил во второй, и все, заклинание рассыпалось! Поэтому, кстати, хорошими целителями чаще становятся женщины. Они банально опрятнее и аккуратнее магов–мужчин, которым только дай волю — с утра до вечера будут Тир колдовать… А теперь давай, как обычно! Внешний контур, внутренний…

Через несколько часов я уже вполне сносно создавал печать Бор размером с ладонь — достаточную, для того, чтобы затянуть рубленую рану у бойца. Ну, так сказал учитель. А вот с печатью Ис и Эо все было намного сложнее. Эти руны требовали намного больше сил в контуре, чем даже Берк, так что почти час мои печати рассыпались в воздухе. В какой–то момент мне вообще показалось, что учитель стал терять терпение, но Осиор только стоял у своей плиты для записей и наблюдал за моими движениями.

— Уйми дрожь в руках, Рей! Если надо — передохни! Ис и Эо — это уже серьезное колдовство! Настоящая магия! Так что это нормально, что с наскока у тебя не получается… Я вообще удивлен, что у тебя сразу же получилась печать Бор! Ты молодец! Пойдем лучше чаю выпьем, успокоишься…

Уже внизу я обратился к Осиору:

— Учитель, можно я вечером схожу в город?

— А у нас есть занятия в это время? — вопросом на вопрос ответил маг.

Я стушевался.

— Ну… Нет? Нету, вроде.

— Ты почитаешь то, что должен, к этому времени? — продолжил расспросы Осиор.

Я утвердительно кивнул. Конечно! Чтение и практика письма у меня были после обеда, чтобы не жечь свечи или масло в лампах.

— Ну, тогда не вижу никаких проблем, — легкомысленно ответил маг, шарясь в кухонных закромах в поисках перекуса, — куда пойдешь? Ну, если тебя опять по темечку приложат…

И так гаденько хихикнул, будто бы это он был мальчишкой, а не я.

— К Риге пойду, — честно ответил я, — там ребята у нее сегодня работают. Занести башмаки, котелок, рубахи… Передать младшим ребятам, что их Ирман ждет, что зря ходить к нам перестали за подработкой.

— Хорошее дело, — согласился Осиор. — Своих вообще забывать нельзя, Рей. Путь мага таков, что ты очень быстро можешь взмыть к самым облакам, но забывать тех, с кем ходил по земле — последнее дело! Потому что жизнь всяко может повернуться…

Я немного не понял, что имел в виду учитель, но разрешение было получено — и это главное. Вообще, Осиор позволял мне много чего, если так подумать. Если это не шло во вред моему ученичеству.

Вечером, когда все дела были переделаны, я засобирался к ребятам. Памятуя совет Ирмана о том, что ученическая мантия, которую я по традиции носил в доме учителя и в которой колдовал — не лучшие одежды, я нашел одну из тех рубах, что когда–то купил для меня слуга, штаны почище. Бросались в глаза только крепкие сапоги и медное кольцо на груди, но теперь сразу опознать во мне ученика мага было бы проблематично.

И почему я сам об этом не подумал?

Как и говорила Рига, этим вечером на заднем дворе работала моя шайка. Гран колол дрова, покрикивая на младших, которые, в свою очередь, таскали воду для свиней и кур, и подметали мусор, что нанесло ветром за день. Я вообще удивлялся, как так получалось, что задний двор трактира постоянно требовал уборки, но, видимо, это была загадка, на которую я никогда не узнаю ответа.

— Привет! — крикнул я ребятам, стоя в калитке. — Ребят! Привет!

Гран только опустил ржавый, видавший виды колун, после чего вернулся к своему занятию. А вот младшие ребята быстро подбежали ко мне, галдя наперебой.

— Рей! Привет!

— А мы думали уже не придешь!

— А нам Рига сказала, что ты вчера заходил, нас искал!

— И что ты уже колдун! Настоящий!

— А наколдуй чего! Рей!

— Да! Наколдуй!

Я улыбнулся ребятам и, довольный собой, создал бесполезную сейчас печать Нид. Активировал, наблюдая, как растворяется в воздухе оранжевый круг. Если бы сейчас в меня летела магическая стрела учителя, то ее бы отбросило вверх, а перед глазами полыхнуло бы оранжевым. Но учителя, как и вероломных магических атак, тут не было.

— Ого! — выдохнули ребята, во все глаза наблюдая за тем, как растворяется магическая печать.

— Лучше бы полено помог расколоть, — фыркнул Гран, — я его уже минут пять развалить не могу.

Я проследил за взглядом рыжего и увидел полено аж с тремя мощными суками. Да, такое точно непросто взять даже острым топором, не говоря о колуне…

— Так это, я еще не умею, — ответил я Грану под внимательными взглядами остальной шайки.

Рыжий опять фыркнул.

— Не умеешь или не хочешь? И что ты за маг такой, что первых рун не знает?

На это мне ответить было нечего. Осиор обучил меня защите, потому что я освоил дикие руны Ур и Нид, сейчас показал лечение… А об атакующих печатях речи пока еще даже не шло, хотя они находились в самом начале рунного ряда.

Вместо ответа лопоухому я передал ребятам сверток с гостинцами. Рубахи, штаны, две пары башмаков — я достал и свои старые, которые пылились под кроватью. Принес я и две фунтовые буханки хлеба, что положил в небольшую котомку мне Ирман. Там же был круг копченой колбасы — настоящей, из мяса, а не кровяной — и небольшая стопочка медовых сот.

От такого богатства ребята буквально потеряли дар речи, а при виде колбасы даже Гран перестал колоть дрова и подтянулся к остальной шайке.

— Это Ирман передал, — сказал я, показывая на угощения, — и сказал вам, Невер и Сопля, заглядывать к нему. Работа–то никуда не делась, когда я учеником стал. Вы придете?

Младшие, которые в это время пожирали глазами и свежий хлеб, и колбасу, только утвердительно закивали, да так активно, что я побоялся, что у них отвалятся головы.

— Конечно придем, Рей, конечно! — уверил меня Невер.

Но гостинцы гостинцами, а работу доделать надо. Как–то незаметно я втянулся в дела шайки, помогая ребятам. К своему удивлению я заметил, насколько окреп за время, прожитое с учителем; то, что раньше казалось тяжелой работой, сейчас давалось мне довольно легко, без надрыва. Я отъелся, стал сильнее, начал раздаваться в плечах. Да и ежедневная помощь Ирману не давала мне заплыть жиром. Так что в какой–то момент Гран передал мне колун, которым я быстро развалил оставшиеся бревна на дрова, а сам лопоухий помог младшим с водой и уборкой.

Через некоторое время вышла и Рига, неся котелок с похлебкой из рыбной требухи, которая оказалась очень кстати к принесенному мною хлебу и колбасе. Когда ребята, довольные, в обновках, доели, я попрощался с бандой, пообещав еще заглянуть к ним на рынок или так же, вечером к Риге, а сам двинул к задней двери в трактир. Сегодня я планировал поговорить и с господином Кнассом.

— А чего ты через заднюю дверь? — удивилась кухарка. — Иди, зайди как человек!

Я только молча кивнул, пришлось обходить трактир.

Сейчас внутри было многолюднее. Посетители — в основном местные грузчики — о чем–то галдели, слышались пьяные вскрики, а компания у стены фальшиво горланила какую–то моряцкую песню о родных берегах.

Быстро проскользнув через зал, я устроился за тем самым небольшим столиком. Буквально через минуту перед моим носом встал небольшой кувшин с сидром и пара стаканчиков, что принесла Марта. Удивительно, но девушка даже улыбнулась мне, будто бы это не она во время бури предлагала мне пойти и отобрать еду у свиней. Впрочем, это, казалось, было так давно, что я об этом даже и не вспомнил, а просто улыбнулся дочери кухарки в ответ.

Еще через некоторое время за столиком появился и сам хозяин трактира, господин Кнасс.

— Ну здравствуй, Рей! — громко, почти крича, поприветствовал меня трактирщик. — Эй! Смотрите все, кто к старику Кнассу захаживает! Ученик поясного магика! Рей!

По залу прокатился в целом одобрительный гул, но была и пара комментариев о том, где этих самых магиков видали.

— Ну что, хорошие вести принес, парень? — хитро спросил Кнасс, наливая себе сидра.

Я, памятуя, как вел себя Осиор, немного помолчал, для важности, чтобы не выдать своей радости. А потом сказал:

— Да, господин Кнасс, вести хорошие. Мой учитель пусть и посомневался, но разрешил мне попрактиковаться в магии Ур на вашем добре. Так сказать, извлечь пользу для всех, — глаза трактирщика алчно блеснули, так что я быстро добавил немного горечи в свои слова, — но только при условии, что меня не будут обижать с оплатой, пусть я и ученик. Понимаете?

Радости у трактирщика поубавилось, но по хитрому усатому лицу Кнасса я видел, что он все равно обует меня по полной, как говаривал Ирман. Ну и ладно, в любом случае за укрепление обручей на бочках я планировал просить не меньше двух серебрушек за штуку, а за печку — все десять. То есть трактирщику придется раскошелиться минимум на полновесный серебряный, а то и положить сверху десяток мелких монет. Все зависит от того, сколько бочек требуют моего внимания.

— Отлично, отлично! — выдавил Кнасс. — Когда сможешь приступить? А то знаешь, парень, печка совсем плоха, бочки–то потерпят, не укатятся. Из погреба–то! А вот печка да…

— Завтра могу прийти, — спокойно ответил я. — В обед, когда людей поменьше будет, нормально?

— Отлично! — воскликнул Кнасс. — Отлично! Ну, тогда отдыхай, старый Кнасс угощает! — трактирщик подвинул ко мне кувшин с сидром, — Марта! Тащи ушей и кровянки гостю! И хлеба!

С ребятами я не ел — зачем? — так что сейчас от угощения не отказывался.

Быть магом мне нравилось все больше и больше, а когда к столу подошла улыбающаяся Марта с косой, перекинутой на пышную грудь, я окончательно понял, что моя жизнь изменилась. Потому что дочь кухарки улыбалась так только, когда видела Финна и никогда раньше — мне.

С самого утра следующего дня я только и думал о том, как пойду в трактир чинить печку, чем навлек на себя недовольство учителя.

— Рей! Хватит витать в облаках! Уже третья печать разваливается! Соберись! — прикрикнул на меня Осиор.

С желтыми рунами сегодня на самом деле не клеилось, и колдовал я из рук вон плохо. Вот, я создаю очередной контур, пытаюсь поместить в него руну Эо, но печать приходит в движение и рассыпается еще до того, как я успеваю напитать ее магической силой.

— Отвратительно! Да что с тобой такое сегодня?! — воскликнул учитель.

— Извините, — потупился я, чувствуя, что на самом деле недостаточно внимателен, — просто сегодня в обед я договорился с господином Кнассом, что приду печку латать, вот и…

Учитель моментально успокоился, поняв причину моей утренней расхлябанности.

— Нервничаешь? — участливо спросил поясной маг.

Я только кивнул головой. Конечно же нервничаю! А если у меня не получится? Может, стоило бы подождать, когда я попрактикуюсь на стенах форта и с другими делами управы, а потом уже браться за печку? А если не получится?

Осиор же только хмыкнул, покачав головой:

— Быстро ты, Рей, но я уверен, что ты справишься. Давай тогда уж печати Ур повторим! Если ты сегодня целителем быть не способен…

И отправил прямо мне в ноги магическое лезвие, причем достаточно большое! Недели тренировок не прошли даром. Печать Ур я создал почти моментально, причем достаточных размеров, чтобы она полностью погасила заклинание учителя. А потом и следующее, и следующее.

— Ну, хоть защиту колдовать не разучился, и то хорошо! — удовлетворенно заметил Осиор. — Пойдем, попьем чаю.

Это «пойдем, попьем чаю» было сигналом к тому, что на сегодня магические занятия окончены. Рано, до полудня было не меньше часа.

Но перечить учителю я не стал, потому что чувствовал, что толку от меня не слишком много, а в который раз повторять печати защиты сейчас смысла не было.

— Учитель, — обратился я к Осиору уже в кухне, — у меня есть вопрос.

— Задавай, — спокойно ответил Осиор, шевеля угли под чайником.

— Почему вы учите меня рунам исцеления, когда я еще не практиковал руны атаки? Они же раньше по ряду идут… — спросил я.

Слова Грана о том, что я какой–то неправильный маг засели в голове и этот вопрос метался в моем мозгу наравне с мыслями о печке в трактире.

Сначала поясной маг ничего не ответил, будто размышляя над тем, что должен мне сказать. Я терпеливо ждал, чувствуя, что затронул не самую простую тему.

— Я не считаю, что изучение рун атаки сейчас для тебя важно, Рей, — ответил наконец–то Осиор. — И тому есть несколько причин.

— Каких? — моментально спросил я.

Осиор прошелся по кухне, а после продолжил:

— Первое — ты лишь недавно стал учеником. И пусть ты одарен, но тренировать с тобой руны атаки еще рано. Тем более, у тебя открылись дикие Ур и Нид. Второе — каждый, кто осваивает руны атаки, должен четко понимать степень ответственности. Я же считаю, что ты пока не готов. Да и полезнее сейчас изучение рун защиты и исцеления, ты согласен?

Я четко понимал, что тут надо соглашаться, даже если бы я думал, что руны атаки — наиважнейшие в мире. Учителю должно быть виднее. Тем более, он учит меня по–настоящему сложной магии. Руна Эо! Думаю, мы будем постепенно двигаться по ряду, вплоть до рун поиска. А там, самое главное — чтобы я смог сотворить вторую печать. Вот что сейчас важно.

— Руны атаки развращают, Рей, — внезапно продолжил учитель. — Они просты, отзывчивы и дают чувство ложного превосходства. Откровенно говоря, ты прямо сейчас можешь попробовать создать печать Фео или Тир, и, я уверен, у тебя получится. Но постоянная практика с красными рунами притупляет желание совершенствоваться. Понимаешь?

— Зачем делать что–то сложное, если можно делать простое? — предположил я.

— Именно, — утвердительно кивнул Осиор. — Я не учу тебя красным печатям и потому, что они достаточно примитивны и, прямо говоря, ты их перерос. Всего два дня, а у тебя почти получается создать печать Эо, это отличный результат. На мой взгляд, красные руны сильны только во второй печати. На уровне первой же, они годны только против крестьян или людей, вообще ничего не смыслящих в магии. А таких в нашем мире не так и много. Так что по–настоящему мы начнем работать с красными рунами, когда ты освоишься с рунами поиска, и мы начнем изучать вторую печать. Ты согласен?

Я утвердительно кивнул, проникшись словами учителя. В них было здравое ядро. Сейчас я был практически неуязвим для первых печатей атаки, учитывая, с какой скоростью я реагирую на мелкие заклинания учителя, которыми он нет–нет, да и пытается меня «пробить». Большая же печать, полноценная, будет колдоваться намного дольше. За это время я выстрою такую защиту, что ни одно лезвие или магическая стрела не проникнут через нее. Вот и весь разговор.

Только солнце вышло в зенит, я сорвался в трактир господина Кнасса. Оделся я, как и вчера — в простую рубаху и штаны, а о моем статусе свидетельствовал лишь жетон ученика на груди.

Внутри почти никого не было, а при виде меня хозяин трактира только всплеснул руками и воскликнул:

— Рей! Жду тебя! Жду! Отлично, что пришел! Может, покушать желаешь? Сидру? Или после работы?

— После работы, — ответил я трактирщику, — показывайте, где печка.

Дважды Кнасса просить было не надо, так что как только я поравнялся со стойкой, хозяин заведения потащил меня через скрипучую дверь на кухню. Сейчас там хозяйничала Марта, а Рига, как я понял, чем–то занималась на дворе или вовсе ушла за продуктами.

— Вот она, причина моих разорений! — указал толстым пальцем трактирщик на печь. — Уже сколько раз залатать пытались! Да все говорят, что ее надо бы на неделю оставить, чтобы раствор окреп. А могу ли я трактир на неделю без горячего оставить?! Так все клиенты разбегутся! Вот, страдаем…

Я внимательно посмотрел, куда указывал трактирщик и увидел, что с левого бока печи она стала осыпаться. Там были и следы раствора на основе глины, который на самом деле не успевал схватываться. От этого печь выглядела полуразрушенной, неопрятной.

— А сколько дров уходит! Она же тепло теряет! — продолжал убиваться трактирщик. — А вроде такое плевое дельце — стеночку укрепить! Тебе–то тут дел на минутку, я уверен!

«Ага, на минутку. Цену сбивает», — подумал я.

— Будем смотреть, господин Кнасс. Все сделаем, — ответил я мужику.

Протиснувшись между стеной и печкой, от которой шел жар, я поближе посмотрел на дыру. И в самом деле, глина просто не успевала схватиться и правильно высохнуть, от этого вся кладка уезжала, а заплатка рассыпалась в черепки. Пока я осматривал место, которое нужно будет укреплять печатями Ур, трактирщик стоял над душой, буквально заглядывая через плечо.

Учитель за чаем сказал, что ничего сложно в этом нет. Просто взять свежей глины, замазать дыру и наложить пяток печатей Ур, полноценных, с разницей в пару минут. А после — зайти через пару дней и повторить. И что самое важное — магии было плевать, разогрета сейчас печь, или нет.

— Надо глины развести, замазать, — важно, будто я только и занимался тем, что чинил печи, сообщил я трактирщику.

Все необходимое было организовано в момент. Кнасс отправил полового за глиной и водой, я же занялся тем, что небольшим ножом отковыривал сухую заплатку, что рассыпалась буквально в пыль от любого касания.

Через полчаса я уже от души обмазал бок печи и приготовился колдовать. Первая же печать Ур была создана легко и без каких либо проблем. Довольная большая, с мою ладонь, как только я разорвал внутренний контур и активировал заклинание, печать легла на свежую глину, полыхнув оранжевым.

— Ух… — выдохнул за моей спиной Кнасс.

— Вот. Надо подождать, — сообщил я трактирщику. — Сегодня еще печати две–три, и на днях зайду, закрепить.

— Что, одной мало? — удивился хозяин заведения.

— Мало, — подтвердил я. — Учитель сказал, если во второй раз не укрепить, то потом посыплется.

Кнасс важно покачал головой, будто бы был таким же экспертом в магии, как я — в ремонте печей, после чего помялся с ноги на ногу, а после сообщил:

— Ну, ты же тут справишься. Я так понимаю, тут на час работы, да? Как закончишь, зови! А ты, Марта, смотри, наблюдай, какая нам печь будет!

А после этого Кнасс вернулся в зал, из которого уже доносились недовольные голоса посетителей, что требовали еще пива.

Когда пришло время колдовать следующую печать, Марта отвлеклась от чистки рыбы и, вытерев руки о тряпку, подошла ко мне.

— И что, не будет осыпаться? — спросила девушка, став у меня за спиной.

Прямо сейчас я опять сидел на корточках у стенки печи и готовился создать внешний контур.

— Да, не будет, — ответил я, чувствуя, что Марта наклонилась совсем низко. Коса девицы скользнула по моей спине и шее, от чего внешний контур чуть не рассыпался в воздухе, но я сумел его удержать. Так, внутренний контур, руна Ур… Я колдовал так быстро, будто бы в меня уже летело одно из коварных лезвий учителя.

В момент, когда я разорвал внутренний контур и активировал печать, что повисла прямо напротив глиняной заплатки, девушка наклонилась еще ниже, чтобы получше рассмотреть заклинание. При этом ее крупная грудь буквально легла мне на спину, от чего у меня перехватило дыхание.

— Как красиво, — протянула Марта, а я почувствовал ее горячее дыхание прямо у самого уха.

Внезапно пересохло в горле, а сердце стало биться чаще. Хорошо, что сейчас у меня было минут десять до следующей руны. Потому что я не был уверен, смогу ли я в таком состоянии наколдовать хоть что–то, даже вызвать свой дикий Инг, для которого вообще никаких печатей не нужно.

Я наложил еще две печати Ур на заплатку, и оба раза Марта наклонялась все ниже и ниже, прижимаясь к моей спине и плечам все сильнее. В последний раз, казалось, ее губы вообще касались моего уха — только чуть двинь головой, но я замирал, будто каменная глыба, стараясь не спугнуть это удивительное наваждение.

Когда работа была окончена, глина окрепла настолько, что не уверен, получится ли ее сбить даже топором. Для верности я пару раз стукнул по заплатке ножичком и увидел, как по конструкции пошла оранжевая сетка укрепляющей магии. Значит, все правильно. Через некоторое время заклинания развеются, а вот изменения в материале — останутся. Глина станет тверже камня.

Получил у господина Кнасса расчет за первый подход — по полторы серебрушки за печать, итого шесть монеток. Я видел недовольство на лице трактирщика, но быстро успокоил мужчину.

— Господин Кнасс, — сказал я, принимая деньги и перекладывая их в кошель, — уверяю, заплатите один раз и беды знать не будете. А как закончу с печкой — займусь вашими бочками, так?

Трактирщик только кивнул, соглашаясь с моими словами. Лучше один раз отдать даже полновесный серебряный, чем раз в сезон — восемь серебрушек. Тут арифметика была проста и понятна даже самому последнему нищему.

Довольный тем, что заработал первые деньги при помощи магии я, разделавшись с обедом, которым меня угостил трактирщик, отправился в дом к учителю. Прекрасный день!

Вот только мысли мои были не о звенящем в тонком кошеле серебре, а о девичьей груди Марты, что приятной тяжестью давила мне на плечи, пока я чинил печь.