Темная бирюза 5 – Тьма Мертвокотья

16. Ход Мертвокотья ⅓

— Были… Так, какие монстры могут провернуть такие штуки с памятью? — этот вопрос я задал скорее себе, чем группе, но тем не менее услышал ответ:

— Немногим есть, — отозвался Балтор, почёсывая шею. — Имён не ведаю, но сказок слышал.

— По сути память — это часть души, а поглощение душ — сила пустоты, — послышался голос Ашера.

— Как ты? — участливо спросила Ули.

— Рука ещё отрастает, но жить буду. Мастер прав, это работа магии пустоты. Я тоже всё помню.

— Наверное, они стирали память, когда ты был в отключке. А я… потому что они не могли зацепить всех двойников. Как минимум, чертополох вообще не в Мертвокотье. Хорошо, что нибудь ещё о них знаешь?

— Никоим нет, — отрицательно покачал головой Балтор. — Что есть подобные я знаю. Много разных есть страшилок с пустотой. Забрать кого-то, чтобы… да, вот что вернула память. О них вроде как говорится, что нити памяти им видно. Их и едят, те нити и всю память жертвы.

— Звучит реалистично — в памяти ведь много эмоций. — сказал Ашер.

— Но то один лишь вид. С другими может быть иначе. Здесь тварей много разных пустоты. — добавил Балтор.

— Ладно. Держите… — я хотел было приказать занять удобную оборонительную позицию и ждать меня, пока я со скоростью и двойниками прочешу округу. Но понял, что это будет ужасным решением.

Мы уже разделялись, когда я охотился на морфолков. Очень похожая ситуация. Но тогда нам встречались лишь элементали и небольшие чудовища. Теперь же всё было иначе. Если сюда придут ещё несколько тари… даже не знаю.

Только читерская вспышка иридиума может им достаточно эффективно противостоять. Хотя и здесь не следует забывать, что постоянный каст этого заклятия возможен только с активной поддержкой камеи.

Тем временем, на вспышки магии и звуки боя вполне могли бы прийти и другие отряды искажённых тари. Да что там, наверняка засекли и идут сюда. Или даже уже сидят где-то неподалёку и выжидают удобный момент.

И тогда я могу попасться так же, как только что. Один цвет по-прежнему был мне недоступен. При этом он всё ещё был моим. Я его чувствовал и мог даже перейти в эту копию, но вот призвать зовом — нет.

— Идите вот сюда, — сказал я, передавая метку на карте. — Буду ждать вас на месте.

— А ты? Опять будешь охотиться на чудовищ в одиночку? — насупилась Улинрай.

— Пока что просто возвращаю десятый цвет. Моя копия уже там, так что пойду на разведку. — ответил я и сразу перешёл в форму сиреневого света.

Я открыл глаза в подсвеченном камнями саду тари. Искажённые растения с почти чёрными, с небольшим оттенком лилового, листьями. Как и в тот момент, когда я уходил, мой взгляд сразу притянул великолепный вид вокруг.

Изогнутые чернильные стволы, слегка подсвеченные изнутри узоры листьев, ореол вокруг светящихся цветов. Очередной шедевр тари — маленький экзотический лес внутри теплицы, где каждый камень и каждая ветка были идеальны. Этим местом хотелось любоваться, забыв обо всём на свете.

Сад вокруг меня будто дышал со мной в унисон. Да, здесь даже дышалось как-то иначе. Воздух был приятным, свежим, чистым…

Захотелось улечься прямо здесь и просто лежать, наслаждаясь дыханием и красотой мира вокруг. Лежать и смотреть на колыхание волшебной листвы, слушать пение птиц и не думать ни о чём…

Вы одели Респиратор сорамин с ионным фильтром (эпический).

Уже после первого глубокого вдоха, в голове начало проясняться. Сад больше не казался произведением искусства, и стал тем, чем и был — жутковатым источником проклятия запретной стихии.

— Мир… так несправедлив… так жесток… так ужасен… Так не должно было быть… Впервые за столько лет ко мне пришли гости… и такой подлый удар!

Я вздрогнул и посмотрел в сторону источника ноющего голоса. Должен сказать, очень приятного голоса, который даже странная неестественная хрипота и хнычущая интонация не сумели испортить.

— Кто ты… что ты такое? — скривившись, спросил я.

Увы, обладательница голоса мне понравилась куда меньше.

Мой взгляд упёрся в женскую фигуру, сросшуюся с одним из деревьев. Женское лицо в стволе выдавало миловидные черты лица тари, но в остальном все части тела казались будто бы насильно пророщенными к стволу. Даже руки выгибались под неестественным углом, обнимая остальную часть ствола за спиной. Да и лицо было словно насильно натянуто и приобрело фактуру древесной коры.

— Антайна лас Тонкат, — представилось существо. — Обнимемся?

Переход от причитаний до приторной сладости был мгновенным.

— Пожалуй, откажусь.

— Злой, злой, злой! Ты надо мной издеваешься, да? Тебе нравится мучать малышку Тайну!

— Хочешь выпить мои силы или что? — очевидно ведь, что она это не просто так говорит. Хотя, с учётом безумия обитателей города…

— А тебе и жалко для Тайночки, да? Злой, бессердечный, жестокий, безжалостный, чёрствый, бессердечный, зловредный…

— Постой! И ты повторяешься.

— Ну вот, теперь ты ещё и насмехаешься надо мной! Какой же ты… как же холодно… обними меня, пожалуйста, милый бельчонок, — в конце речи её опять перемкнуло, и последнюю фразу она произносила уже с мольбой.

И видят забытые боги, этот голос лишает всяких сил сопротивляться.

В теплице стало чуть теплее. Приятный лёгкий ветерок пробежался по волосам. Я вздрогнул. Сад вокруг казался бесконечным, залитым солнцем и радостью. Фигура растительной тари стала казаться намного более живой, скорее, как какая-то нимфа или дриада.

Та-ак, здесь всё понятно.

Закрыв глаза, я перенёсся к своим, в копию с остальными цветами. Группа уже подходила к теплице снаружи и вскоре могла вмешаться, если древесная тварь на меня набросится.

— Рена. Бафф на волю, — сходу приказал я, и сразу же снова вернулся внутрь, к разговорчивому бревну.

Мир считал все мои копии одним существом, а потому как инвентарь был одним для всех моих копий, так и бафы распространялись на все версии меня. Сам это понял совсем недавно.

— Бедная, бедная Тайночка. Конечно, легко обижать девушку, если она приросла к полу. Будто ты сам застрахован от того, чтобы однажды стать деревом!

— Почему здесь плохо работают способности? — попробуем разговорить это существо, если уж оно действительно кроме попыток подчинить меня ничего не может сделать.

— Имеешь ввиду через стену? Конечно, там же напыление незримой китары. Тайна умница, всё знает и всем помогает! И где моя награда? Ты же дашь вкусняшку маленькой Та-айночке?

— Если под вкусняшкой ты подразумеваешь мою судьбу или душу, то нет.

— Ну, можно не душу, — задумалось дерево, — Сойдёт и кусочек памяти. Только чтобы там сильные чувства были, ладно?

О как. Уже интересно.

— А кто ещё из твоих сородичей умеет похищать память? Одним кастом и на расстоянии.

— М-м-м… а-а, я поняла. Ты хитрый хитрец. Лживый лжец. Подлый подлец. Всё тебе расскажи, а ты просто уйдёшь, и маленькая одинокая Интайна останется обманутой, брошенной и ещё более одинокой…

— Зареви ещё, ага.

— А вот и зареву! Горьким печальным древесным соком…

— Что ж, до встречи, — я кивнул странному существу на прощание и сделал шагов назад, примеряясь, как бы выйти отсюда тем же путём — через люк в потолке.

Двух мерцаний тут может и не хватить…

— Подожди! — послышался истеричный шум у меня за спиной.

Можно попробовать запрыгнуть в два мерцания на верхушку одного из деревьев, а уже с неё ещё два — к люку. Может сработать. Разве что наступать на эти деревья мне что-то не охота.

— Ну подожди ты! Ну не убегай. Тайночка тебя обидела? Я не хоте-е-е-ла!! На обиженых сааги охотятся!

— Я не буду тебе ничего давать, — громко сказал я, не оборачиваясь. — Никаких объятий с последующим выпиванием души и жизни, никаких похищенных воспоминаний и всего вот этого вот. Иди в хаос!

— Но… обимашки… обнимашки — это же святое!

— Твои чары на меня не действуют.

— Я не могу их остановить, — обиженно ответило дерево. — Это же тёмная эмпатия пустотников. Все вокруг начинают чувствовать то же самое, что и я. Ну, эмпатия наоборот, понимаешь?

— Не важно. Хочешь помочь — рассказывай про монстров.

— И взамен ничего? Не честно!

Я молча пожал плечами.

— Да ты просто переговорщик от бога, белка… Кто-то похитил твоих товарищей?

Я промолчал, скептически глядя на жуткий симбиоз дерева с девушкой. До чего же жуткая дрянь и такой милый голос. Вот уж насмешка судьбы.

— И другие тоже о нём забыли? — догадалось дерево. — Это могут быть игры саарны. Или работа сильного мага. Да, знаю. Здесь рядом есть башня. Раньше её звали рыночной. С неё видно половину района. Но Тайночка не гарантирует, что это тебе поможет.

— Значит, искать там? Спасибо.

— По-моему, Тайна заслужила обнимашки! — уверенно заметило дерево.

— Как так вышло, что ты стала… такой? — вдруг спросил я, проигнорировав её слова. Праздное любопытство, конечно. Но ведь интересно же. Бестиарий молчит, а значит это не типовой монстр, а что-то уникальное. Единственное в своём роде.

— Ну… ты меня на грустные мысли наводишь, Тайночка ведь пустотник. Не надо так, — при этом деревянное лицо на коре отразило умильную мордашку бывшей кошки. — Когда это… начало происходить, прежняя глупенькая я почему-то решила, что лучше стать деревом, чем кушать души других тари. И слилась с любимым деревом в парке. Пф! Как будто дерево не может переродиться пустотой…

— И всё-таки ты намного приятнее, чем другие порождения пустоты, что мне встречались.

— Хи. Прежняя я была глупая, но хитрая. Взяла и стала бревном, а с бревна какой спрос? Ну, расту. Фотосинтезирую. Цвету иногда. У растения все чувства немного другие. Так что Тайна не полноценное отчаянье, а так, тоскливая ива.

— Значит, ты сохранила свой разум? И много таких, как ты?

— Эта Антайна просто одинокое растение, которое всеми забыто и никем не поливаемо. Даже обнять никто не желает, видишь?

— Ясно. Будем считать, что сохранила, но не совсем. Что ж, если больше тебе нечего мне рассказать, я, пожалуй, пойду. Искать твою башню.

— Постой! Мы так не договаривались! Ты… неужели ты… бросишь Тайночку? Боги, как жестока судьба! Я впервые поговорила с кем-то за… сколько-там лет, и ты сразу уходишь⁈ Как мимолётен миг радости в море отчаянья, что несёт нам дыхание чёрного сердца…

— Во имя трёх лун, уймись! — начал заводиться я. — Мне нечем тебе помочь. Я не отдам тебе ни души ни воспоминаний. Большое королевское спасибо могу сказать. Ах да, ещё во мне вроде как крупица крови амуанити и я не могу нарушить слово. Могу дать тебе королевское обещание присылать к тебе в гости своих врагов. Идёт?

— Королевское? — зацепилось дерево.

— Если ваш городок меня не прикончит, стану следующим королём Подземья.

— Значит, ты за короной Мурчика? Братик не обрадуется. Плохо-плохо. Плохо же? Плохо!

— Почему?

— Тебя съедят другие. И конечно же никто не поделится с маленькой одинокой Тайночкой…

— Посмотрим. В общем, даю обещание отправлять к тебе на съедение самых злейших врагов. А сейчас, мне пора.

— Боги… за что же вы так жестоки с маленьким милым одиноким брёвнышком?… — дальше я уже не слышал, направляясь к выходу из теплицы.

Да, именно к выходу, потому как он сам открылся в одной из прозрачных стен.

Великие забытые боги… что это только что сейчас вообще было? Сохранившая кусочек разума хреновина с голосом тари? В сердце проклятого города пустоты? Бред какой-то… Хотя лучше уж так, чем взявшиеся из ниоткуда фрактальные перерождения у дохлых пустотных монстров.

Пожалуй, об этом всём стоит поговорить с опытным магом, вроде Книгозмея, Геннадия или Лакомки.

Хотя не могу не признать, что оно здорово мне помогло, если не пытается завести в ловушку, конечно…

С той стороны меня уже ждали друзья. Оставалось только одно — слить десять цветов воедино, что я тут же и проделал, вернув силу многоцветья.

— Ты сильнее всех!

— Я проведу тебя к трону, король…

— Будь начеку. Угроза может появиться откуда угодно!

— Сияй, сияй ярче!

— Всё обратится в пепел. Всему тленному настанет конец…

И вам привет, цвета. Я уже достаточно давно не принимал зелье лешего, чтобы голоса вернулись. Интересно, если бы я в своё время не выбрал способность слышать голос Цвета, они бы так же галдели у меня в голове…? Химерность ведь проявляется почти у любых цветомантов.

— Здесь рядом есть рынок и башня, — отдал я короткий приказ, как только оказался рядом со своим отрядом. — Двигаем. И готовьтесь к бою.

Найти нужное место было не сложно. Всего пара небольших улочек, и за ними начался рынок. И башня была видна на нём сразу. Даже сквозь туман она отчётливо проступала темнеющим силуэтом башни.

Собственно, это была даже не башня мага, а скорее часовня. Над балконом верхнего этажа располагались громадные часы с двенадцатью делениями. Что ж, на рынке этому самое место.

— Как на счёт истинного зрения? — обратился я к Улинрай.

Но сова лишь покачала головой:

— Серебро и невидимая китара для меня недоступны. В принципе, для любого оури с истинным зрением.

— У них здесь, похоже, всё или в том, или в другом, — хмыкнула Рена.

— Логично. Если бы они не использовали их, не представляю, как бы они жили. У тари мерцанием владел каждый третий, — заметил я. —

— Охраны, похоже, нет, — неуверенно сказал Ашер. — Во всяком случае сущностей я не чувствую.

— Внутри ты тоже ничего не чуешь? — спросил я.

— Ули права. Через эти металлы сложно проводить магическое сканирование, — пожал плечами хану.

— Ловушка, ловуш-шка. Будь настороже. Там ловуш-шка. — вклинился голос кобальта.

— Что-то мне не охота заходить туда вот так просто, через парадный вход, — сказал я, поднимая голову вверх, в поисках окон.

— Могу с тобой залететь наверх, — предложила Ули. — Я прикрою тебе спину. Если что — сразу сбежим.

Примерно так я и собирался поступить. Только самостоятельно. Но если вспомнить, что сове удалось одолеть пустотника равного уровня — может в этом и есть смысл.

— Хорошо, летим вместе, — согласился я.

— Постой, Лиин! Ты же оставишь нам свою копию? — умоляюще спросила Рена.

Рядом с ней с тем же видом была Неонора. Обе нуждались в камее, но я усвоил урок и не хотел снова распылять силы. У пустотников слишком много способов заблокировать навыки, или это может сделать даже сам город. А как только у меня будет меньше десяти цветов — сила многоцветья становится недоступной.

И тогда в бою случается то, что случилось.

— Балтор, вламывайтесь, если подам сигнал, — приказал я, и кивнул сове.

Она обернула руки крыльями, а я взял небольшой разбег и принялся взбегать по башне с крыльями тари. Без силы чертополоха делать это было сложнее, но тоже вполне возможно.

Наверху нас ждал небольшой балкончик. Оказавшись на нём, мы приготовили оружие.

Я создал копию и обратился в зверя. Так я буду привлекать меньше внимания, ступая по мраморной плитке мягкими лапами.

Но предосторожность оказалась излишней.

— Темно. Будто сама жизнь отсюда ушла. Ну же, дай мне осветить здесь всё! — очередной навязчивый шёпот цвета.

Левая рука сама поднялась вверх, зажигая яркий сиреневый свет на этаже башни.

Ули удивлённо на меня посмотрела, но ничего не сказала. Я же мысленно выругался. Может, всё же выпить зелья, и не экспериментировать с сопротивлением цветов пустоте…?

Вокруг нас были ящики. Потемневшие, покрытые плесенью и мхом, а кое где даже грибами. Но всё ещё сохранившимися каким-то чудом до наших дней.

Я потянулся к одному из них, хотел заглянуть внутрь. Но ящик просто рассыпался, вместе с тем, что было в нём. Послышался грохот — на каменный пол повалился какой-то хлам.

Мда, после такого только делать вид, что всё так и задумано.

Впрочем, для пустоты куда заметнее наши страхи и опасения, а их отключить не так-то просто. Так что нас бы всё равно обнаружили. Вопрос в другом — где наши Даяша с близнецами? Если не на вершине башни, значит где-то в подвале.

В таком случае удар сверху и одновременный штурм со стороны входа будет лучшим решением. Так нам удастся окружить противника.

— Ули. Я пошёл вниз. А ты сообщи Балтору, пусть входит внутрь, как только услышит звуки боя.

— А я? — спросила оури. — Я хочу остаться с тобой!

— Сейчас со мной будет сила многоцветья, так что в куда большей опасности группа. Я отсылаю тебя вниз не потому что не доверяю, а потому, что ты сумела один на один прикончить одного из тари. Рена и Нео слишком полагаются на мою силу. Ты должна их защитить.

Улинрай чуть покраснела и едва заметно улыбнулась уголками губ.

— Хорошо, Лиин. Удачи!

Собрав воедино всю свою силу, я перешёл в боевой режим многоцветья и коснулся двери. В отличии от ящиков она сохранилась. Видимо, снова какой-то сплав серебра или напыление невидимой китары.

За моей спиной хлопнули крылья Ули. Я же насытил рейлин силой многоцветья и попробовал оцарапать дверь.

Получилось. Не так легко, как это обычно бывает с многоцветьем, но всё же. Значит, с такой силой даже этот металл не справляется.

Тогда я активировал морозное небо и угольный пепел, чтобы максимально ослабить дверь, и в несколько ударов рейлин прорезал вход внутрь.

Винтовая лестница была когда-то украшена множеством фонарей и плетущихся растений, но сейчас здесь был только лишь сухостой.

Я осторожно ступил на первую ступень, ведущую вниз. Помня хрупкость ящиков с испорченным барахлом, я опасался, что и лестница может быть в таком же состоянии. И оказался прав. Часть её со скрежетом отломилась под моим весом и улетела вниз.

— Ловушка. Будь бдителен. Будь всегда начеку. Будь наготове… — шептал Кобальт.

Ещё одна попытка. По центру лестницы находился металлический сердечник, и середина каждой ступени имеет под собой железную подставку. Но насколько металл успел проржаветь?

Оказалось, ни на сколько. Так что если ступать ровно по центру, спуститься вниз очень даже можно. Правда, там меня уже будет кто-нибудь ждать, потому как трудно не заметить падающие сверху куски гнилой древесины.

Впрочем, есть идея и получше.

Сделав шаг назад, я взял разгон и взбежал на стену, а затем оттолкнулся от неё и полетел вниз на кошачьих крыльях. Затем, у следующей стены оттолкнулся ногами вновь, и полетел дальше.

Идея такого спуска оказалась отличной. Разве что скорость пришлось снизить силой бирюзы, чтобы успевать вовремя реагировать.

Приземлился я на краю небольшой каменной площадки. Этот этаж башни представлял собой одну большую комнату, заставленную всё тем же барахлом, а также странными статуями… или не совсем статуями.

Подобную дрянь я уже видел в Клинковой Роще. И второй раз трюк с внезапными атаками не прокатит.

Я сжал рейлин усиливая оружие многоцветьем. По лезвию заструилась светящаяся сила из множества цветов, которые постоянно сменяли друг друга.

Но прежде чем я успел нанести первый удар, ближайшая статуя отмерла и бросилась в мою сторону. А вместе с ней проснулись и все остальные, устремившись к единственной возможной цели — ко мне.