Ты будешь нашей мамой?

Глава 15 Мертвецы

Двое на холме. Провожают закат. Последние лучики Звезды делятся теплом, добавляя к их молчаливым неподвижным фигурам ярких красок. Алых. Все сказано несколько вдохов назад. Решение. Найдено. Быстрая и безболезненная. Смерть. Но отчего-то тяжко на душе у одного из них. Наверное, измучен долгой дорогой. Или сомнениями, поселившимися в душе. А, может, просто устал. Сжигать мертвецов.

— Я так решил… — роняет черноволосый. Его лицо скрыто за мощной головой тарго, рокочущего от ласки — мужчина почесывал чувствительно место за ухом.

— Знаю и согласен… — невесело улыбнулся своим мыслям беловолосый. Второй круг доводов и опровержений, но, сколько не повторяй — не изменится. Трое видели лицо альва, трое окончат свой путь сегодня ночью. Необходимая мера…

— Поехали! — резкий окрик морфа заставил его спутников вскочить на спины животных.

Еще есть время до восхода Второго Пса. Еще не сильно устали тарго. Ветер в лицо. Жесткая шерсть под пальцами. Азарт погони друг за другом. Изредка мелькающие огоньки среди леса. Многие путешественники уже расположились на ночлег. Им — дальше. Пока не останется никого в ночи, кроме них.

Сойварраш не беспокоился. Задуманное верно, рассчитано и подлежит исполнению. Так о чем думать? В чем сомневаться? И все же, чуждые холодному разуму мысли вгрызаются с неимоверной силой, стремительно пожирая логические доказательства правильности поступков.

Шестнадцать циклов растрачены. Восход за восходом деградация разума. Раньше таких червячков не водилось. Часть навыков утрачена, в том числе, самодисциплина. Он отброшен на несколько ступеней назад. Придется хорошо потрудиться, чтобы восстановить былую форму. Вернуть возможность предугадывать развитие событий практически со стопроцентной вероятностью, просчитывать комбинацию ходов до конца, а не на несколько шагов вперед, как сейчас.

Альв не мог не размышлять об этом, а также о том, скольких он убьет сегодня: троих или же четверых. Олар думал о том же, но оба ничем не выдавали себя. Наконец, подходящая поляна, скрытая со стороны дороги молодой рощей и защищенная старым буреломом по окружности. Изменчивые разбивают нехитрый лагерь, Олар уединился для переговоров. Простое объяснение для всех остальных, на самом деле он не хотел видеть, как соплеменников зарежут, словно неразумных свиней на живодерне. Скорее, забыться разговором, не обращать внимания на желание броситься назад и спасти жизни следящих.

— Приветствую, Райвик, — сказал убийца, когда в зеркале отразилось задумчивое лицо Высокого.

— Жив-здоров, Олар? А они — нет! — без предисловия выплеснул поток эмоций на голову убийцы Сюрв. Было бы удивительно, если бы он этого не сделал. В последнее время Райвик контролировал себя все хуже и хуже.

— Кто и где? — в душе он питал надежду, что Стихийник пересек границу родных земель и бесчинствует на территории эльфов.

— Небольшой селиум на самой границе. Весь. Около трехсот существ, — самая большая цифра за все время. Известное им. А если верить Сойваррашу… За почти двести циклов… «Создатель, ну и чудовище ходит по земле!»

— Информация? — им нужна зацепка, одна. Они вцепятся в нее, подобно зверю, выйдут на след.

— Мы еще раз перепроверяем все записи, накопленные за шестнадцать циклов. Маги, фигурировавшие в деле, опрашиваются снова. Сомневаюсь, что закралась ошибка, — Райвик сокрушенно покачал головой.

— Ладно, что-нибудь еще? — убийца не хотел возвращаться на стоянку и всеми силами старался отсрочить этот момент.

— У людей сменился Император! Столичный корпус араксов уничтожен. И не без участия Стихийника, — совершенно обыденным тоном сообщил Высокий. На несколько секунд изменчивый выпал из реальности. Перестал воспринимать происходящее. Адекватно. Настолько неожиданной была новость.

— Ну-ну, Олар, не стоит так бурно реагировать, — самодовольно усмехнулся Райвик. Ему нравилось выбивать своего бывшего Сюрва из колеи. Да, Высокий отлично понимал, что он, фактически, единственный источник информации для Олара, но нигде не оговорено, как он будет ее сообщать и какие чувства при этом испытывать.

— И в этот день были убийства в другом месте, — скорее, самому себе сказал изменчивый, однако, Райвик счел нужным подтвердить:

— Да, — коротко и емко прозвучал ответ. — Сдается мне, наши мнения совпадут.

— Двое, как минимум. Быстрый магический способ перемещения, как вариант. И то, и другое вместе — скорее всего, — озвучил убийца свои мысли. Он был уверен в их безошибочности. Слишком дорого достается каждая кроха знаний — кровью плачено.

— Если в движении одного прослеживается четкий маршрут, то второй выходит на сцену эпизодически. Наносит точечный удар и исчезает! — всплеснул руками Райвик, будто бы иллюстрируя траекторию движения проклятого мага.

— Или его отзывают, такая мысль не приходила тебе в голову? — Олар выдал самую малую часть догадок, но он отнюдь не собирался выкладывать все. «Не стоит списывать меня со счетов…» Упаси, Создатель, схлестнуться с Сойваррашем за его девчонку, к которой так привязан один из сумасшедших. Пусть сам разбирается со своим Творением и жутким довеском к нему, а он займется вторым. До сих пор от воспоминаний леденеет кровь.

— Олар, ты не слышишь, — возмутился Высокий, возвращая себе внимание убийцы. — Я спросил: с чего ты взял, что Стихийник — слуга?

— Всего лишь предположение, не более, — безучастно ответил изменчивый, делая вид, что по-прежнему погружен в свои мысли. Пора заканчивать. Тропа неизведанна и скользка. На ней элементарно оступиться, а потом костей не соберешь.

Морф попрощался с Райвиком, оставив его отчаянно ломать голову над своими последними словами.

Тяжко. Нетерпеливым созданиям томиться в неизвестности, зная, вот он, ответ — за тонким стеклом и ртутью. «Мы достойны друг друга… Любим растягивать удовольствие, но… Ты менее везуч…» Если Райвик всегда находил реку, то Олар — лодку на ней.

Под информационными завалами не видно выхода. Пришло время поработать лопатой и разгрести накопившуюся кучу мусора. Что видит глаз? Движение. Что чувствует нос? Запах разгоряченного жаром огня тела. Что думает голова? Тренировка.

Существа накачены привычными образами, определяющими границы разума, под завязку. Что быстрее: мысль или действие? Первое, но второе помогает освободить пространство. Много, чтобы хватило сложить полную картину происходящего и составить цельную структуру действий. На удачу полагаться нельзя: эта продажная девка хорошо слышит звон монет в чужом кошельке. На друзей тоже: их нет. Тогда на кого?! Враги. Надежная опора для шаткой конструкции логических умозаключений. Они не предадут — будут верны тебе до конца жизни. На них стоит сделать ставку. Кое-кто будет догадываться, а некоторые так и не узнают об отведенной им роли.

Олар. Зачем он ему? К чему приведут сложные, запутанные отношения? Изменчивый будет жить. Пока. Гайде ничего не забыл. После того, как Творение займет положенное место — надо будет свести старые счеты. Альву понадобится свой морф рядом с лидером изменчивых. Гайде напорист, взрывоопасен и неконтролируем. Он живое воплощение потенциальной угрозы. Приговор этой сущности подписан альвами давно.

Сложилось. Каждый кусок на своих местах. Есть несколько темных областей. От них явственно исходит запах угрозы. Вкусссный… Заманчиво: так и тянет подцепить когтем темное полотнище и подсмотреть одним глазком. Неизвестность — вишенка на торте. Ее съедают в последнюю очередь. Кто бы мог подумать, что эта ледяная глыба — сладкоежка. Альв воровал пирожные со Школьной кухни с такой же тщательностью, с коей устраивал показательные экзекуции слугам за разгильдяйство на следующее утро. Зачем воровать, когда можно приказать приготовить? Ну, может же Знающий позволить себе маленькое развлечение. Его так и не поймали. Забавно…

Сойварраш подошел к кипящему котелку и зачерпнул полную ложку походной еды. Спина разрывалась от боли, и будет еще хуже: ингредиенты для специфического болеутоляющего закончились. Терпение на пределе. Каждое движение длинной шипастой иглой протыкает позвоночник. Осталось последнее средство, полностью укладывающееся в последовательность выбранных действий. Он сделает это снова — изменится. «Мертвым еще не время воскресать…»

Морфы улеглись спать. Олар ждет его сигнала. Лучи ментального заклинания ударили точно в цель, поджарив мозги спутникам. «Ах, какое вероломство… ехидничал разум…» Заключительный аккорд, чтобы избежать осечки — лезвие клинка, испачканное в крови. Первая ступенька лестничного марша преодолена. Казалось бы, эту работу убийце проделать сподручнее, а испачкался он.

Сойварраш утомленно отволок трупы в костер. Надо позвать Олара, естественного пламени на теплокровные «дрова» не хватит. Сейчас, передохнет чуть-чуть… Не стоило развлекаться акробатикой…

— Сойварраш!

Бред. Почудилось. И продолжает. Закутанная во тьму фигурка. Промокшее, в грязных пятнах, хэ. Беззащитная… Альв не слышит остаток фразы. Не замечает стоящей за Рииной размытой тени. «Мое…» Доводы разума тонут под весом взбунтовавшихся инстинктов — поймать, схватить! Не замечает опасности, но уворачивается: спасают навыки. Сломать, чтобы не смела больше… Но ломают его.

Сверху — вода. Снизу — земля. Сбоку — голодный алчущий голос в ухо: «Поиграем!» Ломающий любые барьеры магический удар чудовищной силы… «Правильно… Все идет, как надо…» Альв не защищается — он бьет в ответ, отщепляя кусочек чужой сущности, а потом бросает зов, зная, что будет услышан.

«Риина… А ты ведь пришла… Сама… И снова захочешь… Невозможно убежать… От своих собственных желаний… И твоя страсть — я…»

Вечность, сжавшаяся в дождевую каплю. Исчезли. Сойварраш довольно улыбнулся. Она так по-человечески импульсивна. Ее стоит поблагодарить как-нибудь потом: неожиданный визит позволил дорваться до тайны необычного мага гораздо раньше запланированного времени. Попробовать на вкус вожделенную вишенку с торта. Одно смущает — знакомой гнильцой отдает лакомство…

Олар устал ждать, вернулся к лагерю. Безмятежность леса. Флегматично жующий что-то альв, ему не мешает распространяющийся нестерпимый смрад. Весело потрескивающий костер. С дровами из тел морфов. Покой царит на поляне. Вечный. «Жаль не для тебя, ублюдок!»

Изменчивый призвал ветер, а потом добавил огня, щедро заправив его своей магической силой. Маловато силы у настоящего рыжего зверя для троих взрослых мужчин.

Ощущение невосполнимой потери, у убийцы! Существа, которое привыкло распоряжаться чужими жизнями. И еще… Отвращение к самому себе, что дошел до такого состояния: изводить себя угрызениями совести! Олар медленно собрал вещи и направился к тарго. Ему стало вдруг наплевать на все: Гайде, Стихийника, альва, себя. Хотелось залезть глубоко в нору, напиться до беспамятства и не проснуться.

— Ты куда? — остановил его альв.

— Подальше отсюда, — буркнул изменчивый.

— Мертвецов испугался? Живых надо бояться, а не их, — подтекст не то, что не спрятан, а стоит впереди слов. Сойварраш смотрел на изредка вспыхивающие угли.

— Живых? — эхом переспросил Олар. — Мне нечего бояться, Сойварраш, вокруг меня их нет — одни мертвецы, — прошипел морф и пустил тарго в лес.

Знающий глянул вслед, сплюнул пожеванную травинку и кинул вдогонку следилку, чтобы позже его отыскать. Пусть едет. Иногда слабым надо побыть в одиночестве.

Правительница танцевала под простую уличную мелодию, наигрываемую Малаиэрсаном. Кружилась одна, в пустой бальной зале гостевого крыла. Очаровательна, как всегда. Соблазнительна — сверх меры. Беглого взгляда на Сэллариону хватило, чтобы у эльфа пересохло в горле, а он знал ее истинный возраст.

Сэлларионе хотелось забыться. Вернуть потертую временем юность. Бесшабашную. Или хотя бы то время, когда не все иллюзии утрачены. Но музыкант своей мелодией дал лазейку старому запретному воспоминанию о несбывшейся мечте, которую дали подержать в руках. Недолго.

Еще одна, когда-то оплаканная ею жертва, принесенная во благо своего народа. Правительница на вдох ощутила рядом, некогда собственной рукой безжалостно отвергнутое, счастье — быть матерью. Кем он мог стать? Ее родной сын. Единственным существом, которое она бы любила. Ее крепкой опорой в вечной борьбе с названием жизнь. Преданным слугой, на которого можно положиться. Истинным сторонником ее дела. Но вместо этого Правительница вынуждена довольствоваться жалкой пародией — своими, повязанными клятвой[67], должниками!

— Перестань! — завизжала она, закрывая руками уши, заставив музыканта выронить от неожиданности флейту. «Больно, больно, как больно…»

— Малаиэрсан… — тихий шепот с придыханием, — прости… — мокрая соль на лице. На губах.

— Сэллариона… вы… вы плачете? — эльф был потрясен. Наличием эмоций у Правительницы. А ему ли не удивляться? Воспоминания опутывали эльфа, как паук жертву.

Кто он такой? Сирота. Без магического дара. Воспитанный вдали от родных земель в семье низкорожденных. Что стало бы с ним, если бы не Правительница, из окна кареты услышавшая незатейливую мелодию его флейты? Лэй-ней на чьем-то ложе. Слишком красивым он был уже тогда для той глухомани, где жил.

Непоседливый мальчишка довольно быстро освоился в резиденции, объявив своими негласными владениями не только отведенную ему залу. Тайные ходы и подземелья привлекали Малаиэрсана сильнее. В одном из таких исследований он и узнал имя. Свое. Настоящее. Род и судьбу семьи.

Подслушанный разговор, перевернувший мир маленького эльфа. Некоторые взрослеют так. Все потускнело для него. Подернулось плесенью чужих низкопробных желаний. Появилась горькая складка у рта. Флейта плакала в его руках, разрывая сердца слушателей…

Сэллариона сама подсказала ему путь. Дала лучший совет в жизни. Хотят ударить — подставь щеки. Уже бьют — свернись клубком и лежи. Впереди толпа — ползи между ног по помоям и займи первое место, пока остальные дерутся. Он слаб, а удел немощных — находиться в тени, а там, порой, больше возможностей для маневра, чем под светом Звезды.

Он попытался. Честно. Но… Был обманут своим врагом. Альв сдох раньше, чем он до него добрался! И цели не достиг, и Правительницу подставил. Дальше… «Ты виноват — было написано на каждом встреченном лбу. Ты виноват — читалось в глазах изгнанной Высокой…» Он не выдержал агонии и бессонных ночей. Уехал следом. Упал на колени и каялся в совершенной ошибке. Глупенький… Ему было нужно прощение, а она… Умело воспользовалась обстоятельствами. Аккуратно подвела его к нужному решению. Клятва на крови, единственный способ искупить тяжкий долг перед ней. Столько циклов, а он все еще несет на себе давящий груз предательства!

Правительница постепенно приходила в себя, раскаивалась, что не сдержала внезапного порыва при Малаиэрсане. «Больше не позволю прошлому взять надо мной верх!» Сэллариона рассматривала погрустневшего эльфа, теряясь в догадках, как он воспринял ее срыв. За прошедшие циклы он едва перешагнул порог, отделяющий юношу от мужчины. Его мальчишеская красота несколько огрубела, приобрела налет выдержки, привлекающий женщин всех рас. Роскошное бело-золотое каи говорило о достатке и благополучии, но все так же наивен и слаб. Скорее всего, безнадежно.

Такие, как он, талантливы, но лишены внутреннего стержня. Тают от похвалы и ломаются от критики. Они прячутся в тени, прибиваясь к существу, способному дать им цель в жизни. Подогревать их чувства и бередить замолкающее сердце. Они жадно пьют эмоции. Свои и чужие. Если радость, так до сорванного горла, до чистого хмеля в жилах и пьяных бесчинств. Если страдания, так до крови рекой. Обида доводит их до исступления с пеной у рта, а гнев до смерти. В такие моменты слабые мнят себя всесильными, но могущество их хрупко и иллюзорно. Так и этот эльф пойман, пленен рухнувшими надеждами.

— О чем ты думаешь сейчас? — невинный вопрос из уст прожженной интриганки. Малаиэрсан вздрогнул. «Не хочется отвечать… Находиться здесь… Сладкая недостижимая свобода… Как же вырваться из опостылевшей службы?!» Терзания маленькой рыбки в золотых сетях, добровольно заплывшей внутрь.

В руках Правительницы достаточно крючков, за которые можно потянуть, но она не упустит момента всадить еще один. Старые тупятся, зарастают грубым мясом, и не так эффективны.

— Что вы хотите? — прервал затянувшуюся паузу Малаиэрсан.

— Мне нужна Риина дель Мааре, — хищно протянула эльфа. Правительница чувствовала острую необходимость прощупать почву, стремительно ускользающую из-под ног. Лисардо свел общение к минимуму — возомнил себя самостоятельным, способным принимать ответственные решения. Перестал прислушиваться. Если он думает, что одна женщина может заменить другую — получит беспощадный урок. А девчонка… Либо она примет условия эльфы, либо будет избавлена от тяжкого бремени быть супругой императора.

Как удачно сложилось: что не выведает она, то разнюхает Малаиэрсан. Он великолепно умеет «сочувствовать» чужим бедам.

— Хорошо, — покорно согласился эльф. — Я могу идти?

Никто не подозревал в мальчишке-флейтисте искусного следящего, мастерски добывающего нужную информацию. Малаиэрсану были открыты все двери, в отличие от Высокой.

— Нет. Она скоро придет. Найди способ сойтись с ней поближе. Остальное ты знаешь, — распорядилась Правительница.

В этот момент хран сообщил о долгожданном визите. Малаиэрсан сосредоточился. Он не испытывал к Избраннице симпатии, но и зла не желал. Она никто для него. Всего лишь еще одна поломанная, в будущем, его стараниями, жизнь в череде десятков таких же.

Эльф рассматривал невысокую девушку, расположившуюся в кресле, подмечая детали облика, говорящие обычно больше, чем их хозяин. Темная просторная одежда, клинки на бедрах, сапоги на мягкой подошве для бесшумного шага. Хмурая складка между бровей — заботы. Нервные движения пальцев, теребивших непарную серьгу с аквамарином в ухе… Его работа сделана. Он знает, что стоит за этими простыми кусками золота и камня.

— И все-таки, я могу идти, Правительница, — эльф встал со своего места, — она — Творение, альвовская собственность. Думаю, Император ничего не знает об этом, — и, поклонившись, покинул залу, оставив ошеломленных женщин наедине.

— Объяснитесь! — резко потребовала побледневшая Риина.

— Конечно, но моя откровенность тебе дорого обойдется! — начала торговлю Правительница.

Сойварраш нагнал изменчивого через два восхода. Его появление стало для Олара сюрпризом, в буквальном смысле, свалившем с ног. Он слышал шумное дыхание приближающегося зверя. Команду остановиться. Тихие шаги. Узнал и не обернулся на шум. Но стоило возникнуть второму отражению рядом с его, как равновесие было потеряно. Олар с головой погрузился в ледяную воду, разбив на тысячи капелек лицо зеленоглазого эльфа. Вынырнув, спросил неуверенно и зло:

— Сойварраш, ты?!

— Ждал кого-то еще? — бесстрастно отозвался Знающий. Снял перчатки и протянул руку, помогая вылезти убийце. — Зови меня соответствующим именем, — коротко напомнил эльф. — Я решил, так будет безопаснее для нас и тех, кто окажется рядом.

— С каких это пор ты заразился состраданием и стал ценителем чужой жизни? — изменчивый скептически отнесся к словам Виарниэлена.

— Ты неверно понял меня: трудности можно преодолевать или не создавать их. Второе разумнее, но тебе понять это будет сложно.

«А он, определенно, восстановил форму!» — недобро сверкнул глазами морф. Наполовину вытянул из-за голенища стилет, да загнал назад. Когда-то удар в спину стал единственной возможностью спасти свою шкуру и выполнить приказ. Те времена прошли. Он больше не игрушка — бездумный исполнитель чужой воли, а чувствующее создание. Осознающее каждый свой шаг. Главное, помнить об этом, когда эмоции хлещут через край!

— Решаешь за меня? — Олар немного расслабился, — смотри, не ошибись в своих оценках, Знающий! — злость присыпана сверху издевкой. Пикантно.

Эльф обернулся, бросил полотенце убийце и грустно скривился, когда он дернулся, уворачиваясь.

Снова став самим собой, внутренне, вернувшись к прежнему стилю поведения, Сойварраш стал с прежней силой действовать изменчивому на нервы. До полопавшихся от ярости сосудов в глазах. Спроси кто Олара о причинах застарелой неприязни — тот вывалил бы корзину бессвязных впечатлений, но не смог бы назвать ни одной предельно ясно.

Уезжать от уединенной заводи сотворенные не стали — разложили костер и спальники прямо на берегу. Выполнять обыденные действия совместно было легко. Привыкли за шестнадцать-то циклов совместного проживания. Пока эльф не открывал рот или не смотрел прямо в глаза. Вымораживая душу. Тогда становилось понятно, что это прекрасное лицо — маска. Нежная кожа, натянутая на грубый деревянный остов. Хочешь погладить, ощутить бархат под подушечками пальцев, но острые занозы вспарывают руки.

Пребывая в крайне взбешенном состоянии, морф вызвал Райвика. Сюрв занимался перекладыванием бумажек. На заросшем щетиной лице отпечатались следы бессонных ночей. На столе — распечатанная бутылка. Наверняка не первая, не полная и не последняя.

— Давай, я не буду говорить тебе, сколько? — вымучил из себя Высокий, комкая очередной листок в трясущейся руке.

— Давай. Мы будем на месте послезавтра к обеду. Я сам все прочитаю, — согласился убийца. — Но не это причина твоего злоупотребления?

— А… — Райвик смахнул бутыль со стола, — осложнения с эльфами. Правитель обвинил в приходе Стихийника на его территорию нас! Нет, своей супруге он и в подметки не годится. Ни по уму, ни в политике. Умалишенный! — не сдержался изменчивый. — Что еще… Совет Матерей распущен. Его Глава мертва… Достаточно? Или добавить про…

— Не надо! — оборвал Олар. Думал, что сам не в ладах с миром, ан, нет — мир не в ладах с самим собой!

— Ах… да! Есть одна хорошая новость! Правда, она не имеет никакого отношения к нашим делам…

— Какая? — по инерции спросил Олар. Он все еще пытался затолкать в свою голову предыдущие сведения. Не вмещались.

— Император людей выбрал себе супругу! — воскликнул Райвик, воздев руки к небу в лицедейском жесте восхваления.

— Так быстро? — точнее, в нарушение всех обычаев. — И кто она?

— Незаконнорожденная из рода Дель Мааре. Имя… запамятовал… Да, где же это! — Высокий ворошил бумажные шарики на столе, — да, Риина Дель Мааре, — победно закончил морф, торжествующе зажав в руке скомканный клочок. Олар забыл, как дышать, а сердце пропустило несколько ударов. Только бы не услыш… «Поздно!»

Олар всматривался в ядовито-зеленое стекло мертвых глаз. Невменяем… Разум уснул, подавленный инстинктом собственника. Только девчонка способна вернуть ему рассудок, но если она предала его… Альв сгорит в магической агонии, стерев Столицу Империи с лица земли.

Однажды убийца видел подобное.

«Перемешанная с камнем кровоточащая плоть, сплавленная воедино; части тел, наделенные подобием жизни; оболочки без разума, пускающие слюни, а в следующий момент бросающиеся на тебя… И везде стоны боли и ужаса… Уцелевшие существа, седеющие на глазах, добивающие раненых: своих детей, супругов… Уходившие следом… С десяток альвов в полыхающем магией эпицентре, закрывающие собой обезглавленное тело, все еще стоящее на коленях рядом с растерзанным трупом…»

Надо остановить… Предотвратить… Убийца влил весь магический резерв в один удар. Хватит, если заклинание достигнет цели!

— Олар! — морф промедлил, и знакомая усмешка зазмеилась по чужим губам, превратив лицо в звериный лик.

Чудовищная сила почти раздавила изменчивого. Сплющила тело, распластала по земле. Оглушила. Беспомощный, он наблюдал, как неконтролируемая магия бурей распространяется по лесу. Раскалывались деревья, падали с небес птицы, орали изломанные, вывернутые наизнанку, тарго. Убийцу спасал воздушный щит, которым он едва успел прикрыться до удара обезумевшего альва. Это конец. И не только для него. Сойварраш убьет Императора, ведь тот посягнул на его Творение. Всеми миру заявил свои права на существо, принадлежащее альву. Такое их Закон не прощает.

Последние капли силы утекли сквозь пальцы изменчивого. Морфа подбросило вверх очередной волной, снесло сторону, впечатало в поваленный дуб. Щит мигнул и исчез, а морф больше не поднялся. Последнее, что он видел — черную воронку портала[68] и шагнувшего туда альва…