Тваремор 2. Месть Альфы

Глава 9

Дирижабль «Князь Волконский», где-то над Империей

Винты резво молотили лопастями воздух, и через их полупрозрачные круги было видно раскинувшееся лоскутное одеяло земли позади. Мы летели на дирижабле «Князь Волконский» в Петербург.

Собственно говоря, выбор транспорта в эту эпоху монстров был невелик, а вот желающих им воспользоваться — огромен. Хотя и не в таких масштабах, как до этого. Теперь на пикник за город не выберешься — рискуешь сам стать главным блюдом. Люди сидели в городах-крепостях, ну или почти таких.

А к услугам остальных было три вида, как, собственно, и стихий. Но были нюансы.

Первый и наиболее массовый — автомобильный, который в связи с закрытием железнодорожного дальнего следования стал основным. Из-за постоянных катаклизмов и черте-что творившегося с миром железка стала не то, что нерентабельна, а и вообще невозможна.

Вот и пришлось по примеру САСШ, где это очень развито, возить грузы и людей по не особо безопасным местам в составе вооруженных конвоев. Курсировали в том числе и междугородние автобусы, цены на которые были просто конские. Ну если пассажир настолько отчаянный, насколько богатый — пусть попытает счастья. Скорее всего доедет с гарантией под конвоем брони, утыканной малокалиберными пушками и, наоборот, крупнокалиберными пулеметами.

Когда я выбирал маршрут своего путешествия, я почесал репу и по здравому размышлению от этого пути отказался. По банальной причине — не люблю долго ехать в машине, где-то после полтыщи верст меня можно вынимать из салона нежно-зеленого цвета. А до Питера в четыре раза больше.

Был еще один путь с большим оборотом и приносящий огромную прибыль — речной. Почему на него и наложил лапу Эрик.

По реке плыло все, что было слишком крупным для перевозке по земле. Монстры воду не особо любили, и редко в ней заводились. Однако на каждой барже было по пулемету, а то и по несколько. А на некоторых судах стояли аж списанные бомбометы для глубинных бомб. Избыточно, но с гарантией. Можно и по берегу пострелять в случае необходимости.

Так что можно было спокойно сесть на баржу — тем более, по блату — спокойно проплыть, но… Во-первых, до Санкт-Петербурга плыть минимум две недели. Целых две недели полного и абсолютного безделья. Две недели! Роскошь, которую я не мог себе позволить. Это господа купцы по монаршьему разрешению могли себе позволить запой по «болезни души» два раза в год, чем успешно и занимались в таких вот алкотурах от каспийского моря до белого. Я — нет.

Так что, скрепя сердце, я выбрал самый рискованный, но самый быстрый вариант транспортирования наших с Лами бесценных тушек. Точнее, моей — она-то могла по нижним тропам оказаться в том же Питербурхе за день, преодолев сумасшедшее расстояние почти в две тысячи верст. Но вот только не я. Амулет-слеза, который у меня был, давал не слишком большую зону перемещения, разряжаясь в том мире на глазах. Так что мне, как и любому живому или условно живому этот способ не подходил.

А вот путешествие по воздуху — вполне. Как я уже говорил, авиация в традиционном понимании сошла на нет — из-за сильфов и прочей летающей сволочи, попавшей в этот мир и расплодившейся в невероятном количестве. Причем реакция на авиацию была примерно такой же, как у стаи бродячих собак на машину — бегать за ней, гавкать и стараться укусить за колесо. Это на ту, скорость которой была сравнима с ней, вроде «цессны» или прочих кукурузников. Только в отличие от бродячих собак сильф мог спокойно продырявить своим ужасающим клювом кабину, чтобы полакомиться мяском в собственном соусе.

Так что легкомоторная авиация сошла на нет. Максимум — тяжелые вертолеты, превращенные в «летающие крепости» и способные отбиться от стаи в пятьдесят рыл. Хотя нет, это я загнул. Если такая жестянка попадется на ближней дистанции, то звиздец и ей.

Реактивная авиация сошла на нет по другой причине. Учитывая то, что эти безбашенные потомки птеродактилей не то что не боялись авиации, но воспринимали их как нежелательных конкурентов, любой лайнер мог столкнуться с ними на малой высоте. Если мелкая птичка способна пробить лобовое стекло, то на что способна туша побольше центнера, попавшаяся на пути? Тем более, если она фанатично к этому стремится? Так-то.

Но летать-то на чем-то надо? Надо. Причем на том, что может тащить на себе достаточно груза и не рухнет на землю при первой же атаке стаи. И настал золотой век дирижаблей. Нет, не старомодных цеппелинов полуторасталетней давности, а современных, со всеми технологическими новшествами. И хорошо вооруженных. Сильфы сначала были в восторге от таких игрушек. Но когда тяжеловооруженные дирижабли разобрали на пух и перья несколько стай, хреновы летающие рептилоиды смекнули, что что-то пошло не так и с тех пор при виде баллонов старались держаться подальше.

А прогулочные красавцы теперь царили в небе. И осуществляли регулярное пассажирское сообщение, хоть как-то заменив собой авиацию. Конечно, не в том масштабе — но того масштаба не было и в помине, люди как-то предпочитали держаться дома. Да и цены на билеты на такой лайнер были конскими, раз в двадцать от билета на один из бронебусов, ходивших в автомобильных конвоях. Но оно того стоило.

Что вам рисует воображение при слове «дирижабль»? Цеппелиновскую сосиску с болтающейся внизу гондолой и парой пропеллеров с лопастями, как на рисунках к Жюлю Верну? Ну примерно так я и ожидал. Нет, ребятки. Тот лайнер, который нес сейчас нас навстречу приключениям, гондолы не имел в принципе, но вот пассажирские купе внутри баллона, занимавшие практически целый ярус — да. Были, конечно, и прогулочные воздушные яхты, но сейчас особой популярностью они не пользовались — все-таки дорогое удовольствие, даже не бизнес-джет, чья эпоха прошла безвозвратно.

Лами была в полном восторге — на дирижаблях мы с ней еще не летали. Я понимал ее восторг — все-таки летать в небе приятнее, чем бродить по нижним тропам. Собственно, и билеты почему взял, хотя она в этом не нуждалась — просто порадовать свою бесовочку. Я же говорю, она мне как дитя.

Так что Лами приникла к огромному боковому стеклу и во все глаза смотрела на открывавшиеся просторы земли и неба. Ребенок, чесслово…

— Ну что там? — спросил я, растянувшись на диване.

— Облака. Такие красивые, когда рядом… — завороженно сказала она.

— Я не про то, — сказал я. — Сильфов не видно?

— А, ты про это? Нет, даже и рядом нет.

— Понятно, — усмехнулся я.

Еще бы не понятно. Они этот дирижабль, похоже, любят как собака палку. Еще при посадке, когда я смотрел на эту пластиковую тушу, было заметно четыре турели с морскими шестиствольными скорострелками, которые не только любого монстра разнесет в клочья, но и распилит пополам ту цель, для которой когда-то и была сделана.

— Ладно, хватит глазеть на красивое, — она отвернулась со вздохом от окна. — Что будем делать эти двое суток?

— Читать, образовываться, готовиться.

— Все это так скучно… Ненавижу вот такое тупое ожидание…

— Лучше нам с тобой все это время из купе не выходить, — посоветовал я. — И желательно не общаться с пассажирами.

— Да поняла я, поняла… — с досадой сказала Лами.

— Ну раз поняла — вот тебе планшет с последними фильмами.

— Давай, — протянула руку она. — Хоть что-то…

— И наушники, — я кинул ей кейс.

— Давай, — ее настроение упало еще больше.

Ничего, на ушах посидит. А то следующие двое суток латинские сериалы про дона Педро Гомеса и Кончиту будут выносить мне мозг на максимальной громкости. А мне, между прочим, хочется отдохнуть. Перечитать милые детские книжки вроде подарочного издания «Молота ведьм» и репринтов гримуаров западных магов, да и Кроули еще раз пролистать. Слава современным технологиям, которые уменьшили объем неподъемных печатных изданий до малой области в чипе, теперь магам не надо таскать неподъемные сундуки, окованные железом для надежности.

И, как я и ожидал, Лами не усидела в каюте.

— Пойду прогуляюсь, — сказала она.

— Ну пойди, только без фокусов. Помни, что мы на этой колбасе будем болтаться еще двое суток. И никуда с нее не денемся до самого Петербурга.

— Понятно, — уныло сказала она.

А гулять здесь особенно-то и негде. Пассажирская палуба — два коридора с каютами по бортам, соединенные меж собой двумя проходами в конце и начале, этакий квадрат получается. Ну и в центре этого квадрата квадрат поменьше — кают-компания, во время обеда превращающаяся в столовую. Хотя обычно пассажиры предпочитают спокойно бухать у себя в купе, гоняя стюарда за бухлом и закусывая банальной жареной курочкой с малосольными огурчиками.

Есть ещё и прогулочная палуба, большая прозрачная надстройка вверху баллона, но сейчас она закрыта — у нас не круиз, а обычный пассажирский рейс. Дополнительные удобства не предусмотрены, да и сомнительное удовольствие метаться в случае чего от горячих гильз — две шестиствольных скорострелки как раз стояли на этой перестроенной палубе. Так что бедным пассажирам осталось довольствоваться иллюминаторами. Ничего, целее будут.

Проводив Лами, я открыл один из гримуаров и попытался углубиться в чтение. Но то ли звезды так легли, то ли еще что-то, но вычурная латынь и сигилы в голову не лезли, хоть ты тресни. Видимо, сказывался долгий перерыв в изучении околовсяческих наук. Промаявшись так полчаса, я плюнул на мертвый язык мертвых некромантов. Нет, так дело не пойдет…

Я отложил в сторону планшет с мануалом по эксплуатации демонов, встал с кровати и, одевшись, побрел путем Лами. Может, удастся напиться… Человеческих напитков, я имею в виду.

Выйдя в коридор, я оглянулся по сторонам. Абсолютно пустой коридор, залитый мягким светом ламп и устеленный банальной красной с полосками по бокам дорожкой. Прямо, как в вагоне или на корабле. Только окон на противоположной стене нет — за стенкой вся машинерия и секции баллона.

Пройдя по дорожке я вышел в коридор, который вел в каюты другого борта. Ну на другой борт мне не надо, это аж метров дофига через весь пузырь. А вот подсвеченная дверь посередине коридора — это то, что надо.

Я потянул носом воздух — даже не с моим обонянием в воздухе витали молекулы спирта размером с кулак, не заметить невозможно. А где искать суккуба, предрасположенного к употреблению спиртного? Ну, разумеется, там, где наливают. А где у нас наливают?

Я вошел в кают-компанию, насвистывая «Пипл, а стрэндж», бессмертного смертного — каламбурчик, однако — Моррисона. Не бухал бы и не ширялся — что при его образе жизни было невозможно — до сих пор тряс бы седой бородой и хрипел бы в микрофон где-нибудь в провинции. Или где там в САСШ устраивают чес седомудые звезды прошлых веков?

Веселье только начиналось. Все столики были заняты, бутылки откупорены, закуски разложены, а посетители расслабили воротники и корсеты — кто что. Наконец-то удалось рассмотреть почтенную публику, которой посчастливилось, или нет, оказаться вместе со мной на борту этого дерижополя.

Основную массу составляли купцы первой и второй гильдии, которым, видимо, до зарезу требовалось срочно прибыть в Петербург по важным коммерческим делам. Пару из них я узнал — торговец скобяными изделиями Неверов и, по-моему, торговец рыбой Изолкин. Так, шапочное знакомство на одном из сборищ у губера. И, судя по тому, как надулись господа купцы при взгляде на меня, приятного продолжения не будет. Да и хрен с ними, не очень-то и хотелось общаться с этой публикой. Обойдемся кивками друг другу. Да и их жены, которые летели вместе с ними, ограничились поджатыми губами и злобным взглядом.

Из прочих были парочка военных в повседневных мундирах, еще парочка непонятных штатских, которым явно не по карману была такая поездка — приказчики, наверное. Скучающая дама позднего бальзаковского возраста и ее компаньонка, грымза с таким же истекшим сроком годности. В общем, ничего интересного, кроме Лами, которая пришла сюда повеселиться за счет бесплатного цирка в зале.

О, да! Публику Лами обожала. В смысле, эпатировать ее по-черному. Я вот не проконтролировал ее наряд, а зря…

Подруга дней моих суровых вырядилась в брючный костюм для верховой езды, который больше подчеркивал, чем скрывал. Упругие груди рвались на свободу через тончайший батист сорочки, округлости ниже тоже, э-э, радовали глаз и не только.

Лами решила оторваться по полной.

— Налей мне «Клико», человек! — капризно сказала она стюарду, стоящему за барной стойкой.

Стюард облизнул пересохшие губы и отвернулся к бару. Лами кокетливо покрутила на пальце локон…

— Извольте-с, госпожа графиня!

Когда он подавал бокал с шампанским, рука его слегка дрогнула.

— Экий ты, братец, неловкий! — пожурила его моя помощница, перехватывая бокал за ножку.

Вот у кого-кого не дрожала рука, так у нее. Ни разу тремора у чертей не видел.

— Ваше здоровье, господа! — она повернулась к залу и залпом выпила бокал.

Потом лихо, по-гусарски бросила его на пол. Я покачал головой. Когда у Лами такое настроение, ждите неприятностей. Драку заказывали? Не гребет, оплачено…

— Пойдемте за столик, дорогая племянница! — я взял ее за локоть, больно прижав двумя пальцами.

— Да, человек, говно ваше «Клико»! — обернулась Лами к стюарду, влекомая мной к столику. — Бутылку лучшего «Голицына» за наш стол… для начала.

— Будет исполнено-с, госпожа графиня!

— Ты что творишь? — прорычал я ей на ухо, когда, наконец, оттащил ее в сторону от заправочной станции, сиречь барной стойки.

— Ах, дядюшка, мне так скучно! — пропела она. — Неужели эти ужасные два дня пройдут в такой смертной тоске?

Она осмотрела публику в зале. Да, я ее понимал. Если по-серьезному, то от рож тех, что сейчас смотрели на нас, хотелось блевать. Не, не повеситься — хрен вы от нас этого дождетесь! Но вот только не любил я привлечения внимания. Похоже, Лами была иного мнения.

— Расслабься, Джованни, я анфан террибль, мне можно, — сказала она вполголоса. — Ведь совсем не нужно, чтобы к моей персоне возникло тайное любопытство? Пара выходок, близкое знакомство и прочие мелкие приятности позволят нам спокойно провести это время.

Ну да, спокойно… Вряд ли. Как только мы сели за стол, и я стал листать меню, Лами включила свое обаяние суккуба на полную катушку. Теперь пьянка господ купцов стала довольно нервным занятием. Коньяк лился не рекой, а спазматическим глотком на фоне возбуждения. Как сделать так, чтобы тебя возненавидело мелкое губернское купечество? Указать просроченным купеческим мадамам на их срок годности. А также вести себя раскованно, не как тетка с пониженной социальной ответственностью, но на грани фола.

А мне деваться было некуда. Даже нельзя было воздать должное мастерству повара — все то, что нам подали, предварительно сервировав, попало на борт лайнера исключительно в виде вакуум-пака. Так что справившись с обедом, я воздал дань графинчику с шустовским, пока Лами вертелась на стуле почти как на шесте.

— Слушай, ты по-моему перевозбудила всю мужскую часть пассажиров, — ухмыльнулся я.

— Ничего, им полезно, — безапелляционно сказала она, отхлебнув шампанского. — Эй, человек!

Она подняла палец вверх, подзывая стюарда.

— Еще шампанского!

Стюард вопросительно взглянул на меня. Ну а я-то при чем? Это она только выглядит ослепительно красивой молодой девушкой, а знал бы ты, сколько ей лет… Я кивнул.

— Ты решила выжрать весь шампусик на борту? — спросил я ее откровенно.

— Нет, пожалуй, — она покачала ногой, подвесив туфлю на пальцах, верный признак.

Со стороны зала раздался то ли вздох, то ли стон. У кого-то из купцов, похоже, инфаркт микарда случился. Немудрено, чары суккуба для обычного человека — смертельная ловушка. Хорошо, что Лами просто развлекается… Или нет?

— Перейду на души… Ой, прости, папочка, не надо так на меня смотреть… Я хотела сказать, на что-нибудь более крепкое.

— Что я тебе говорил про то, что здесь мы как в тюрьме?

— Все-все, я пошутила, — поспешно сказала она. — Ну хоть выпить можно?

Не в коня корм, скривился я. Энергетическому существу алкоголь — на один зуб, не будет ни опьянения, ни похмелья. Так, перевод продукта. Вот душу выпить — другое дело.

— Только алкоголь, — повторил я.

— Ой, смотри, господа купцы что-то затевают!

— В карты играть собираются, — заметил я, увидев, как ловко обеденные столы превращаются в игровой.

— Пойдешь? — спросила мепя Лами.

— Неохота что-то, — я сделал глоток превосходного коньяка. — Иди, поиграй, если охота.

Лами фыркнула — типа, твоего разрешения и не требуется — и, выписывая восьмерки пятой точкой, пошла к господам купцам.