Тваремор 2. Месть Альфы

Глава 10

Дирижабль «Князь Волконский», где-то над Империей

Я допил коньяк и пошел к себе в каюту. Господа картежники, войдя в азарт, издавали звуки бабуинов во время случки, сделав удачный ход или загребая банк. Меня это не интересовало. Не то чтобы я не умел играть — умел, да еще как — но данная компашка купи-продайцев была ниже моего достоинства. Это вон Лами пусть на хомячках отрывается, ей полезно.

Наконец, дойдя к себе, я, не раздеваясь, плюхнулся на кровать и включил планшет. После коньяка лучше пошло, факт. Я вчитался, потом планшет выпал у меня из рук, и я задремал, довольный.

Проснулся я от стука входной двери — явилась Лами. Я подслеповато глянул на часы — ого, аж три часа пролетело! Ну, лудоманы чертовы!

— Проснулся? — осклабилась Лами. — Первый признак старости — спать после обеда. Скоро будешь как старый дед храпеть, пердеть и…

— Сама старше меня, — сказал я. — И вообще, что за вид?

Нет, вид-то у нее был что надо, верхние пуговки блузки были расстегнуты, открывая полоску кружев на молочно-белой плоти. Вот оно, секретное оружие! Две большого калибра боеголовки, созерцание которых отвлекало господ купцов от игры.

Но не это меня веселило. Лами Великолепная держала в руках пакет из супермаркета «Десяточка», набитый ассигнациями. Ворох разнокалиберных бумажек просвечивал через молочно-белый пластик пакета.

— Вид как вид, — она сдула прядь волос со лба и повела плечами, отчего боеголовки сдвинулись, ища цель.

— Я про это! — я ткнул пальцем в пакет.

— А, это? — снова осклабилась она. — У господ купцов немного наличности выиграла. Мне на шпильки.

— В таком пакете? Это пошло!

— Ничуть, — запротестовала она. — Это что? Капуста! А в чем ее носят? То-то же! Авоськи не было, пришлось в пакет. Все путем.

— Ты их раздела, что ли? — хмыкнул я.

— Еще нет, — хихикнула она. — Но господа купчишки требуют отыграться. Как раз вечером у нас с ними большая игра.

Лами, как всегда, в своем репертуаре. Трудно играть с тем, кто знает контуры будущего на несколько минут вперед и умело этим пользуется. Зато какой-никакой источник дохода, если окажешься на мели.

— Так что я их раздену до трусов и даже больше! — она закатила глаза к потолку.

— Вот этого не надо. Ладно, деньги носить в пакетах — это пошло и вообще сюр. Но если ты припрешь сюда пакет с грязными трусами господ купцов…

— Не беспокойся, не припру. Возьму расписками, — подмигнула она мне. — Нам же нужны рычаги влияния на местных нуворишей и парвеню? И что может быть лучше, чем расписка на священный карточный долг? Только две расписки.

— Ну-ну, смотри, чтобы канделябром по фейсу не получить…

— А за что меня бить подсвечником по морде? — перевела на русский Лами. — Я вот ни разу не жульничаю. Даже на ускоренной съемке нет.

— Ага. То-то нас с тобой ни в одно казино Монте-Карло не пускают…

— Сволочи, — уныло сказала она. — Такой банк сняли…

— Ага. А потом Энцо Россо пришлось улаживать дела с их боссом мафии.

— Ну уладил же? — сказала Лами. — Он же оказался один из ваших. Даже выигрыш оставил…

— Но запретил появляться в казино.

— Все равно неплохо! — она взвесила за ручки пакет и бросила его на кровать.

— Я полагаю, нам лучше из номеров не выходить? — уточнил я.

— Ну… — смешалась она. — Да. На дуэль меня не вызовут, потому что я женщина, но к тебе могут пристать. А это вредно для их здоровья.

— Вот, кстати, один из твоих обиженных пришел, — сказал я, почуяв за дверью смрад купчишки и его сопение. — Наверное, хочет скостить долг.

— А вот хрен ему по всей морде! — сказала Лами. — Ноу пейн, ноу гейм. Не умеешь платить — нехрен за стол садиться.

Раздался осторожный стук в предусмотрительно закрытую дверь. Лами подмигнула мне, и…

Да, ей только милые развлекательные семейные фильмы озвучивать, из тех, что с тремя иксам. Она выдала соляк женщины, активно занимающейся сексом со всеми возгласами, стонами, криками…

Сквозь этот саундтрек я различил быстрое улепетывание от нашей двери.

— Все, хватит, кончила, — махнул рукой я. — Клиент ушел.

— Ну вот, не даешь мне порепетировать!

— А тебя как-то не смущает, что пойдут слухи, что граф Константинов занимается любовью со своей племянницей?

— Ну это только слухи, — опять осклабилась она. — Не доказано. И потом, может я вовсе не с тобой это самое, а так, балуюсь?

— Тьфу ты, — сплюнул я. — Нет, ты окончательно испорчена и несносна!

— Окончательно или положительно? — подбоченилась Лами.

— Да ну тебя…

И Лами оторвалась. Пришла далеко за полночь, пахнущая «Адской любовью» и воняющая коньяком. Сетка, правда, была поменьше. Она учла мои пожелания и действительно разыскала — о господи! — самую настоящую авоську, с которой обычно бабульки, не доверяющие пакетам, в магазин или на рынок ходят. Сюр был конкретный — набитая «капустой» авоська, а сверху — початая бутылка «Шустовского».

— Вот, тебе принесла! — она попыталась сунуть мне открытую бутылку.

— Я тебе что, купчишка, что ли? Принеси мне закрытую! — рявкнул на нее я.

— Принесу, — Лами откупорила пробку и присосалась к горлу, пока только бутылочному. — Щас, только капусту уберу. Или чуть попозже, когда проигравшие горе зальют.

— Всегда можешь сказать, что ты им привиделась, — хмыкнул я. — Тем более, господа купцы нажрались в зюзю.

— Даже больше, — она потянулась и зевнула. — Пора байки вообще-то. А коньяк вон в баре возьми, зря что ли мы летим первым классом?

— А тут другого и нет…

Ответом мне был мощный храп Лами. Рефлекс хищника, нажрался — спи.

Последствия игры Лами наступили на следующий день. С утра в дверь каюты постучали. Я посмотрел на Лами, она кивнула и юркнула в санузел. Сделав еще кое-какие приготовления, я открыл дверь.

Ну, так я и думал! Сомнения были только в очередности, кто первый появится. А остальное…

На пороге стояла мадам Неверова, жена того самого купца, владельца скобяных лавок и много еще чего в Устьевске и не только. М-да, мадама была накрашена, надушена и завита, как будто шла на… Оно и было на это рассчитано.

— Чем могу служить, госпожа Неверова? — как можно холоднее спросил я.

— Я к вам по одному вопросу, Ваше Сиятельство, — сказала она, параллельно ощупывая взглядом доступную ей часть моей каюты.

Вот терпеть не могу, когда к тебе приходит гость, который первым делом осматривает твое жилище по-хозяйски. Обычно на этом визит гостя и прекращается с приданием ускорения под задницу. Но тут она была просто необъятна, нога не выдержит.

— Я не ждал гостей, — сказал я.

— Могу я все-таки войти? — старая кошелка начала уже терять терпение. — Или так принято у аристократов — простых людей на порог не пускать?

Ладно. Пущу. Но только для того, чтобы потом не одолевала в неурочный час. Я придержал дверь, чтобы дама вошла. Хотя дама из нее…

— Садитесь, госпожа Неверова, — указал я на стул, стоявший у стола.

Нет, она села на мою кровать. Не, ну какова наглость?

— Так чем могу служить, госпожа Неверова?

— Я с жалобой на вашу племянницу!

— Да? И что же она натворила? — хмыкнул я с интересом.

— Жульничала в карты и обыграла моего мужа на совершенно невозможную сумму!

Я почувствовал, что за закрытой дверью Лами медленно превращается в кипятильник. Обвинить ее в жульничестве? Да тут любой закипит. Посмотрим, когда пар крышку сорвет…

— Она женщина взрослая, как и ваш муж. Играть или не играть, а также на что и с кем — это их дело. Я в это дело не лезу, — в кои веки сказал я чистую правду. — От меня-то вы что хотите?

— Он вез деньги на расчет с поставщиками, а теперь…

Странная практика у господ купцов. А вместо банков они матрасами пользуются? Про электронные платежи слыхом не слыхивали? Нет, скорее, это придурь конкретно господина купца.

— Ну а от меня-то что требуется? — начал выходить из себя я.

— Помогите вернуть эти деньги!

Я расхохотался про себя. Ай да святая простота! С какого бы перепугу?

— Извините, но это не ко мне, — мотнул головой я. — Поговорите с графиней, может она спишет вам карточный долг.

— Я готова на все! — и тут она откинулась на кровать и начала расстегивать платье.

— Э, Ваше Степенство, — я аж оторопел. — Вы что делаете?

— Идите ко мне, граф, — она изобразила трепет возбужденной женщины.

— Что вы хотите? — я аж отпрянул назад.

— Перепихнуться за бабло хочет! — дверь туалета открылась и оттуда появилась Лами, пылая праведным гневом.

— Ой! — купчиха резко убрала руки от платья.

— Че, старая кошелка! — оскалилась Лами. — Пришла за деньгами? Так они мои по праву — карточный долг — дело святое, напомнить, почему? Не отдал карточный долг — потерял душу, отдал ее дьяволу.

Ну да, было такое поверье еще со средних веков. А уж такая реплика в исполнении Лами — прям стопроцентное попадание.

— А насчет сладенького, — сказала она, критически осмотрев купчиху. — Мы могли бы замутить тройничок, только не с тобой, старая сморщенная вобла с ушами спаниеля вместо сисек. Ты меня совершенно не возбуждаешь! Пошла вон отсюда!

— Ай! — внезапно завопила купчиха. — Спасите! Насилуют!

Она порвала на себе платье, и начала бить себя по рукам и лицу. Мы с Лами переглянулись.

— Ну что, подождем, пока побольше рожу себе расквасит? — спросил я.

— Ага, — с удовлетворением сказала она. — Обожаю такие спектакли. Прям как та унтер-офицерская вдова. Эй, подруга, я передумала в смысле тройничка! Я люблю БДСМ, а ты, я смотрю знаешь в этом толк.

Наша реакция вогнала ее в ступор. По идее, ее должны были упрашивать, увещевать, в ногах валяться — по такому серьезному обвинению в уложении о наказаниях может и каторга светить… А тут две ухмыляющиеся рожи смотрят на это, как на спектакль и обсуждают сексуальные извращения.

— Слышь, старая! — сказала ей Лами и ткнула в книжку, лежащую на прикроватном столике. — Улыбнись, тебя снимает скрытая камера. Да-да, как раз на случай с такими хитрожопыми, как ты. Так что утерла сопли подолом, прикрылась и вали отсюда, пока по внутренней трансляции не пустили, как ты тут унижаешься и пытаешься схитрожопить. После этого — сама понимаешь, вам в обществе делать нечего. И первая гильдия не спасет. А если что — запись останется надолго, и может быть показана любому вашему деловому партнеру. После этого…

Баба подорвалась и, придерживая одежду руками, выскочила за дверь каюты.

— Ну удачи ей, — констатировала Лами. — Чтобы никто ей в коридоре не попался.

— Что, переживаешь за мадам?

— Не, за тех, перед кем она сверкнет прелестями. Совершенно убойными не в хорошем смысле. В обморок упадут. Так, с этой покончили, — Лами затапала по экрану смартфона, копируя видео себе на флешку.

— Думаешь, покончили совсем?

— Не знаю, — пожала она плечами. — С купцами, скорее всего, да — я не думаю, что эта затея была Неверовым провернута в одно рыло. Скорее, это был совместный подкат взять тебя на лоха. Купчишки, чо… Народ хитрожопый в силу статуса, но глупый — а это две большие разницы. Посмотрим, кто еще попробует за проигранными зайти…

И тут Лами была права. Хотя с купчишками мог быть предметный разговор. Хотят вернуть честно проигранные деньги — есть вариант. Я уже давно подумывал о долевом участии в коммерческих предприятиях других, и тут проигравшиеся купчишки могут вернуть деньги, передав мне доли от своих дел. Тем более, сейчас им придется это сделать — Лами настригла с них столько капусты, что взять ее в ближайшем времени просто негде. А не садитесь, господа хорошие, с чертом в карты играть. Правда Лами не сам владыка ада, но близкая к тому тема.

Следующий посетитель нарисовался после обеда. Как раз ничего выдающегося в его внешности не было — заурядный дешевый костюм, редкие серые волосы с залысиной на головенке, манера держаться как у маленького человека. Чем-то он на крысу смахивал.

Что и подтверждал его оболок с тошнотворными желто-зелеными тонами. Мерзкие тона, надо сказать. Как и сам посетитель.

Лами открыла ему дверь.

— Что вы хотели?

— Поговорить о некоторых делах наших…

Я поднял брови от удивления. Давно не видел такой наглости. Я сделал Лами жест, и она впустила пришедшего.

— Итак? — спросил я, скрестив пальцы. — Представьтесь, пожалуйста.

— Мое имя вряд ли что-нибудь вам скажет, Ваше Сиятельство, — усмехнулся гость. — Допустим, меня зовут Иван.

Ну не Иван, вон как пятна в оболоке переместиолись. Врет, как всегда.

— И что же вы хотели, Иван? — хмыкнул я, взглянув на него.

— По поводу тех денег, что ваша племянница обманом выиграла у меня и других.

— Обманом? — поднял бровь я, сделав жест Лами не торопиться с отрыванием башки наглому гостю.

— Так вот, деньги придется вернуть, — сказал гость, удобно развалившись на кровати, нога на ногу.

Я аж подавился от такой наглости. Вернуть? С какой стати?

— И с какого перепугу я буду это делать?

— Перепугать вас перепугают, сначала я, потом другие люди. Те, чьи это деньги.

— И чьи же? — вот тут я уже включил фирменное вампирское внушение.

— Честных бродяг. Сазон эти деньги в общак передал, — нехотя сказал «Иван». — Не боитесь связываться с блатными, граф?

Я от души расхохотался.

— То есть, ты играл на деньги из общака, а теперь собираешься перевести стрелки на нас? Ты вообще чем думал? Сазан или Сазон твой, как его там, тебя же на ленты порежет, если ты явишься к нему без бабок, да еще и такую историю расскажешь. Что ты продул общак в карты.

— Зачем? Я скажу ему, что граф Константинов украл и присвоил себе деньги, которые я вез для общака.

— Даже с этой историей все равно тебе писец, — сказал я. — Что так, что так, как не крути.

— Ну со второй может и в живых оставят, а вот вас — вряд ли, — нагло заявил гость.

— И что ты предлагаешь? — спросил я.

— Вы возвращаете мне деньги, я благополучно забываю о возникшем недоразумении, никто никому не летит, разойдемся краями.

— А мне-то какая выгода? — спросил я. — Ну тебе-то все равно звиздец, а мне?

— А вам — большой звиздец, Ваше Сиятельство, — осклабился желтыми зубами гость. — Вы хотите иметь врагов среди питерских? Не рекомендую.

— Лами, — я сделал жест пальцами.

Она ткнула большим пальцем в макушку гостя, и тот отключился, рухнув на кровать.

— Ну что скажешь? — спросил я ее.

— Да ничего, — пожала плечами она. — Меня какая-то блатная шантрапа не пугает. Хотя бы и питерская. Не думаю, что кто-то в законе сможет со мной тягаться. И с тобой, кстати, тоже.

— Но этого фраера я отпускать не намерен, — я кивнул на тело на кровати. — За такой гнилой базар ответить должен. Что мнешься?

— Тело негде спрятать, — сказала она.

— А твои нижние миры?

— Ты представляешь, что тут будет, если я попробую сделать пробой? Этот пузырь точно не выдержит. Да и, как мне кажется, у команды что-то на такой случай припасено. К тому же, я еще не пробовала сделать это в воздухе. Так что…

— Понятно, — кивнул я.

— Я предлагаю вот что. Сейчас нам не с руки ссориться с блатными. Только из-за того, что у нас есть своя миссия, и всякие жулики, путающиеся под ногами и лезущие, куда их не просят — помеха. Сам понимаешь, сколько их в Питере. Так что так уж и быть, вернем проигранный общак, но при одном условии.

— Ага, — сказал я. — Можешь устроить несчастный случай?

— Легко, — она профессионально прищурилась. — Тромб оторвется. А саквояж с деньгами найдут рядом. Вот так, пускай потом ломают голову что да как. Пока действительно разойдемся краями, но потом надо будет заняться. Сазон? Не припомню такого.

— И я тоже. И это плохо — на нашем уровне мы должны знать всех.

— Лопарь, наверное, знает. Ну что, займусь антуражем?

— Давай, — одобрил я. — Только надо, чтобы болезный откинул копыта у себя в каюте.

— Сделаем, — кивнула Лами. — Будет ему замечательный тромб на всю артерию. Отложенный на полчаса, хватит за глаза. Эй, чучело! Проснись и пой!

Она отхлестала его по щекам, и гость открыл глаза.

— Ты хотел, чтобы я вернула твой проигрыш? Сколько я там тебе должна?