Трудоустройство

Глава 16

Кулак Ивана врезался в жёсткий блок, не заставив Любу даже пошатнуться. Тем не менее выполнение она оценила высоко:

— Ты почти освоился, — признала женщина. — Великолепный результат. У моих девочек на это обычно уходит несколько дней, а никак не несколько часов.

— Ты отлично объясняешь, — вернул похвалу Иван.

Люба хмыкнула:

— Ой, не скромничай, льстец. Я сначала не поняла, что может дать пара месяцев занятий, да ещё и нерегулярных, но теперь… Теперь я понимаю, чего можно достичь, с такой-то результативностью, — она изучала Ивана очень внимательным взглядом, в котором, помимо прочего, угадывался и вполне конкретный интерес.

— Ещё один приём, пока так хорошо идёт? — спросил мужчина улыбаясь.

Любовь покачала головой:

— Нет. Ты хоть и великолепный ученик, но мои девочки меня сегодня уже основательно выжали. Я, как видишь, — женщина указала на свой внешний вид, — рассчитывала провести сегодня вечер несколько иным образом.

Здесь Бобров вынужден был согласиться:

— Вижу. И в эти планы явно входила громкая музыка, алкоголь, возможно, танцы.

Любовь рассмеялась.

— Нет, танцую я ужасно, но в остальном… Отрицать не буду, ты близок к истине. На что-то подобное я и рассчитывала. Не хватает только кого-нибудь для хорошей компании.

Такие намёки пропускать было нельзя.

— Мне как раз известен один мужчина, практически незнакомый со злачными местами Москвы, — улыбнулся Иван. — Люба, окажите мне честь. Покажите, где сегодня отдыхают лучшие люди города.

Женщина кокетливо улыбнулась.

— Ох, не знаю, где отдыхают лучшие, чемпион, но я точно знаю кое-что о злачных местах.

— Веди! Сегодня я угощаю! — обрадовал инструктора Иван.

Любовь владела ярко-жёлтым спорткаром, отдалённо напоминавшим молнию Петра. Обойдя болид сзади, можно было увидеть шильдик «Молния», обведённый буквой «С».

— Модель спорт, лимитированная. Разбираешься в этом?

Иван хмыкнул:

— Скажу тебе тоже, что сказал своему другу, тоже счастливому владельцу Молнии, только обычной. В империи не умеют делать три вещи.

Любовь заинтересовалась:

— Это какие же?

— Пиво, дороги и машины, — развёл руками Бобров.

Женщина мелодично рассмеялась.

— Ты прав, насчёт машин так точно. До неё у меня была Murciélago две тысячи седьмого года. И знаешь, небо и земля, хотя эта малышка, — Любовь погладила Молнию. — Пожалуй, лучший спорткар, что у нас делали.

— Я больше по немцам, — признался Иван, забираясь на пассажирское сидение, — и там тоже всё заметно интереснее. А главный аргумент, против которого моему другу нечего было возразить…

Любовь села за руль и, прежде чем вставить ключ зажигания, вопросительно посмотрела на мужчину. Иван же очень выразительно огляделся в салоне.

— Совершенно не подходит для того, чтобы катать девушек.

Улыбка Любы показала, что второй смысл слова «катать» от неё не укрылся.

— Поехали, чемпион. Прокачу тебя, — она также обыграла этот глагол, вызвав у Ивана понимающую улыбку.

Уже через полчаса они сидели в неожиданно уютном ресторанчике. Впрочем, подумав, Иван признал, что уют был вполне ожидаем. Люба специально выбрала место, в котором они смогут поговорить. Отдельные столики, огороженные друг от друга где ширмами, где аквариумом, где цветами. А музыка создаёт фон, делающий разговоры личными, почти интимными.

— Утоли моё любопытство, чемпион, — попросила Любовь.

Они уже заказали выпивки и закуски, а Иван закуривал сигарету.

— Если это не государственная тайна, — кивнул Бобров.

— Иван — настоящее имя?

Мужчина рассмеялся, кивнув:

— Да, настоящее. Как меня будут звать через полгода — не знаю, лишь бы не John Doe. Но сейчас никакого обмана, я абсолютно честен, — убрав пачку сигарет в куртку, Иван сосредоточил внимание на даме. — А ты? Почему-то мне кажется, что в паспорте у тебя стоит Любава.

Собеседница с улыбкой поморщилась.

— Проницательно. Да, при рождении меня нарекли Любавой, уже потом, выпрыгнув из родительского гнезда, я поняла, что немного выпадаю из своего времени. Так что в паспорте стоит всё же Любовь. Потому что для подопечных я Любовь Никитовна, строгая, но интересная наставница. А не Любава Никитична, добрая бабушка с корзинкой пирожков.

Посмеялись.

— Странно, насколько я помню, — Иван задумался, вспоминая, — в имперских лицеях большие заморочки с личной жизнью учителей. Блюсти облик уважаемого человека…

Люба кивнула:

— Да, понимаю, о чём ты. Меня печальная участь сия миновала. Формально я не учитель. Поэтому, — женщина подняла бокал с победным видом, — могу себе позволить аморальное поведение за пределами учебного заведения. В разумных пределах, конечно.

Иван с улыбкой поднял свой бокал:

— Тост. За соблюдение морального облика. Сегодня никто не увидит нас с дурной стороны, — и, улыбнувшись ещё шире, добавил. — Потому что мы хорошо спрячемся.

— Такой тост я поддержу.

Вино оказалось вполне приятным, но наслаждение напитком нисколько не сочеталась с желаниями Ивана.

— Слушай. Мы два практика высокого круга. Этим… — кивок на красную жидкость в бокале. — Мы будем напиваться неделю. Может быть, что-нибудь…

Женщина кивнула:

— С удовольствием, — даже выразила на лице облегчение. — Не представляешь, как сложно найти компанию, в которой можно расслабиться. Обычно, когда все уже лежат лицами в салат, я только напиваюсь достаточно, чтобы начать танцевать.

Мужчина хмыкнул.

— Не могу похвастаться тем же. Свою новую выносливость я ещё не проверял.

Они прервались, сделав новый заказ. И, отослав официанта, Люба призналась:

— Ты продолжаешь дразнить моё любопытство.

— И не начинал, — отрицательно покачал головой Иван. — Ничего не могу рассказать. Для твоего же блага, между прочим.

Люба надула губки, выражая наигранную обиду.

— И не проси.

Она добавила большие выразительные глаза.

— Я не могу ничего рассказывать.

Поза изменилась. Вот только что перед ним сидела просто красивая женщина, а сейчас суккуба искусительница в облике женщины.

— Пожалуйста, — улыбнулась Любовь.

И её улыбка, и глаза обещали столько всего, на что не у каждого мужчины хватит фантазии. И Иван отразил атаку в обратную сторону, поменяв позу, вырос над ней, навис, приблизился. Чтобы глубоким баритоном, в такт вибрации которого внутри неё всё завибрировало в резонанс, прошептал:

— Только здесь и только сейчас, только ради тебя я отвечу. Нет.

Иван чуть отстранился, чтобы заглянуть глаза в глаза. Люба не была разочарована, наоборот, с каждой секундой она всё больше убеждалась, что провести этот вечер в компании было гениальной идеей. Ей очень хотелось предложить уехать отсюда куда-нибудь, где будет кровать, а остальное неважно.

— Не торопись, — всё тем же голосом продолжил Иван. — Наслаждение томительным ожиданием лишь усиливает впечатления.

— Главное, чтобы я не перегорела, — ответила Любовь, чувствуя, как дрожит голос.

Иван улыбнулся и откинулся на спинку кресла. Пришёл официант, поставив новый заказ. Бобров разлил алкоголь по чистым бокалам. Вновь закурил.

— Тебя попросили выведать мои тайны? — его голос всё так же пробегал по её спине волнами мурашек, но стал требовательным.

Люба нервно переключилась на бокал, выпила. Его взгляд остался требовательным, он ждал. Ждал ответа.

— Да.

— Для тебя это лишь повод. Безобидный, кстати, — мужчина улыбнулся. — Я бы удивился, если бы было иначе. Но ирония в том, что мне нечего рассказать. Я не смог бы ничего объяснить, даже если бы хотел.

Иван замолчал, потянувшись за бокалом. А Любовь внимательно слушала, чувствуя, что заглянет за полог тайны. А Бобров не торопился, сделав долгий глоток. Посмотрел ей в глаза и, не разрывая контакта, заговорил.

— Правда в том, что я не знаю, что произошло. Дорога, машина, перестрелка, авария. Очнулся я уже снаружи. Другим. Что произошло? Я не знаю. Что изменилось? Я не знаю, — он качнул головой, будто отрицая что-то. — Я лишь воспользовался вторым шансом.

Иван задумался над тем, что происходило в его жизни после появления Зевса. Вспомнил слова спутника о регулировании гормонов.

— Ты слышала парадокс корабля Тесея? — спросил Иван, отвернувшись в сторону.

Любовь удивилась, вопрос сбил её с настроя. Впрочем, менее интересным её собеседник не стал.

— Если все составные части исходного объекта были заменены, остаётся ли объект тем же объектом? — ответила Любовь.

Она была отлично образована и такие вещи знала.

— Да. Что-то заменило меня. Заменило составные части. Я точно не тот, кем был до того момента. Но насколько я иной? Всё ещё изменившийся я? Или другой человек?

— Почему… Почему ты думаешь, что тебя изменило… — Люба терялась, пытаясь сформулировать вопрос.

— Почему я думаю, что есть некое существо, изменившее меня? — понял Иван и, получив кивок, пожал плечами. — Мне так кажется. Такая у меня тайна. Как видишь, совершенно бесполезная с практической точки зрения. Поэтому меня не запирают в какой-нибудь секретной лаборатории, чтобы изучить вдоль и поперёк. Моя тайна не несёт никакой пользы.

Люба потупилась. Протянула руку к вороту и сжала пальцы. На фоне музыки звук трескающегося пластика был едва слышен. Бобров удовлетворённо улыбнулся.

— Когда понял?

— Не был уверен, догадался, — соврал он, Зевс, естественно, нашёл передатчик сразу, как Любовь появилась в радиусе его досягаемости. — И теперь мы можем, наконец, покинуть это место. Хотя…

Женщина выразила недоумение. И тем, что Иван всё ещё хочет развить этот вечер дальше. И тем, что есть ещё какие-то препятствия. А он указал на бутылку.

— Кощунство оставить такой алкоголь без внимания. А главное, пока мы прикончим бутылку, ты окончательно забудешь этот незначительный инцидент.

— Ты… — у неё крутилось много слов на языке, в основном не слишком цензурных, но реальной злости не было. — Чёрт!

И хорошо так приложилась к своему бокалу.

— Можем заказать ещё бутылочку, если хочешь, — предложил Иван. — Мы никуда не спешим. Впереди вся ночь.

Люба поморщилась:

— Говоришь так, будто уверен, что у нас будет эта ночь.

— Будет, — без тени сомнений подтвердил Бобров.

— А если я не соглашусь.

Он улыбнулся.

— Я не оставляю тебе выбора. Мы будем заниматься любовью, там, тогда и так, как я этого захочу. Расслабься и получай удовольствие, — его голос вновь приобрёл чарующие нотки.

И Люба отдавала себе отчёт, что, если он таким голосом попросит, она согласится на всё. Даже если он захочет её прямо здесь и прямо сейчас на глазах всей публики, у неё не будет и мысли отказать. Точно так же ей порой управлял Кирилл. Разве что тот делал это не так… Уверенно. Женщина вздохнула. Снова она играет в игры, правил и законов которых не знает.

— Какая же я дура, — прошептала она.

— Возражу. Несколько наивная. Опасно наивная, учитывая твои способности. Но какая разница? Оглянись, думаешь, все эти люди контролируют себя и свою жизнь больше, чем ты?

Она хмыкнула:

— Вот всегда вы, мужики, так. Я от тебя утешения жду, а не глубокой философии.

Иван огляделся.

— И правда, чего это я. Пойдём. Я люблю комфорт, туалеты ресторанов оставим всяким извращенцам.

Он встал и подал ей руку. Подал, обещая длинную и насыщенную ночь. Любовь согласилась не раздумывая.