Трудности перевода с драконьего

ГЛАВА 7. Клуб романтики

Зорн Риард умел взять паузу в правильный момент! Пока я, делая перевод письма, попеременно впадала в трепет, растерянность и гнев из-за его откровенного признания, переворачивающего наши фиктивные отношения с ног на голову, он покинул дворец. Сделал дерзкий ход, словно мы играли в партию эграмма, и, не довлея своим присутствием, дал мне время подумать, чем ему ответить.

— Куда он отправился? — спросила я поздним вечером у Тиля, когда слуга неожиданно заглянул в библиотеку.

— На остров Парна. Вернется к концу недели, — пояснил он, сделав вид, будто вовсе не удивлен, что супруга не в курсе длительного отъезда.

А я-то почти приготовилась напомнить мужу об условиях брачного соглашения! Скорее всего, завтра. Или послезавтра. Лучше попозже, чем пораньше. Но непременно твердо и без недосказанности.

— Вас проводить в покои? — любезно поинтересовался Тиль. — Уже поздно. В коридорах притушили огни. Вы боитесь призраков?

— Я в них не верю.

— Если вы в них не верите, то это не значит, что их нет во дворце, — со зловещим видом заявил он.

— Почему мне кажется, что вы пытаетесь выставить меня из библиотеки? — пошутила я, наводя порядок на столе.

— Просто присмотрю за вами по дороге к покоям. Я знаю, как легко вы можете заблудиться там, где никто никогда не плутает, — выкрутился тот, напомнив о неловком моменте в святилище каменных драконов. — Если с вами что-то случится, кейрим подрежет мне крылья.

— Тиль, вам нечего подрезать, — с иронией напомнила я, что он бесповоротно одноликий человек.

— Поэтому ваш муж просто порежет меня на полоски, — скорбно заключил Тиль.

Не знаю, почему в личном слуге Зорна вдруг проснулась чрезмерная заботливость, но он действительно довел меня до покоев, словно хотел убедиться, что я не начну бродить по замку в поисках призраков.

Ренисса отчего-то ужасно торопилась уложить меня в кровать, и в конечном итоге я просто отпустила служанку заниматься личными делами, которые ее явно ждали на ночь глядя. Спать не хотелось, сложенная вчетверо записка с признанием словно жгла карман платья. Зорн знал, как сделать жизнь сложнее и непонятнее!

В романе, который я прежде читала и бросила, дракон по сюжету сделал героине похожее предложение, а она взялась и согласилась. Рисковая женщина! Странно, конечно, искать ответы в любовной истории, но стоило выяснить, чем хотя бы у них дело закончилось. Вдруг там счастливый финал, а я-то и не в курсе. Три раза пересмотрела стопку, лежащую на книжном столике, но томик исчез. Пришлось возвращаться в библиотеку к заветному шкафу.

В тишине коридора из-за двери доносились неясные голоса. В призраков я по-прежнему не верила, но внутри стало как будто тревожно, но створку толкнула решительно. Просторная библиотека, пахнущая книжной пылью и чернилами, была погружена в полумрак. В уголке для чтения под светом единственной лампы сидела компания, которую невозможно даже мысленно собрать в одной комнате: Эмрис, Тиль, моя личная горничная и помощник кейрима Эрьян.

Все четверо уставились на меня в таком вящем ужасе, словно именно я была дворцовым привидением и пришла забрать их души. В воцарившемся испуганном безмолвии Ренисса звучно захлопнула открытый на коленях томик.

— Решили устроить заговор против кейрима, пока тот в отъезде? — выдала я самую абсурдную версию, какая пришла в этот момент в голову.

— Что? — Возмущенный Тиль соскочил с дивана. — Вейрони Риард, да как вы такое могли предположить?

— На клуб рукоделия не похоже, — протянула я, скрещивая руки на груди. — Не вижу пялец и спиц для вязания.

— У нас читальный клуб, — пояснила Эмрис. — Мы собираемся по ночам, чтобы почитать и обсудить книги. В основном, когда деверь в отъезде. Он не поймет нашего общего увлечения. Мы…

— Читаете запрещенку? — хмыкнула я.

— Любовные романы! — выпалила она, словно призналась в каком-то пагубном пристрастии.

— И вы, Эрьян? — удивилась я.

— Вейрони, только не рассказывайте кейриму! — воскликнул секретарь, изобразив на лице душевную боль. — С моей нервной службой иначе не выживешь!

— Хозяйка, хотите с нами? — осторожно спросила Ренисса и продемонстрировала ту самую книгу, которую я разыскивала в покоях. — Обычно мы по очереди читаем роман, а потом собираемся, чтобы обсудить.

— Иногда зачитываем особенно острые сцены, — поддакнула Эмрис. — Ты владеешь иноземными языками, мы сможем читать вслух истории, не пытаясь найти их перевод.

— Читать вслух откровенные романы? — недоверчиво переспросила я, припомнив, как перед свадьбой зачитывала Зорну фривольную книжечку. — Конечно, я в деле!

Разошелся наш клуб любителей откровенных историй глубоко за полночь, договорившись встретиться следующим вечером. Оказалось, что читать книги в компании по-настоящему забавно. Особенно по ролям. Никто не смущался произносить вслух эти странные реплики, которые в нормальной жизни ни у одного мужчины, наверное, не повернулся бы язык сказать.

Перед сном я некоторое время таращилась в запертую дверь между нашими с Зорном спальнями. Подошла и провернула ключ в замочной скважине еще раз. Теперь нас отделяло не только расстояние, но и три оборота ключа. А на утро случилось совсем неожиданно событие: Ренисса принесла письмо из дворца кейрима южных драконов в Хайдесе.

Не понимая, что владыка Нордвей хочет именно от меня и стоит ли рассказать Зорну об этом письме, в большом недоумении я вскрыла конверт. Внутри лежала художественная карточка с копией рисунка Янгеля Подлунного, на которой была изображена какая-то странная восьмипалая тварь. На обратной стороне стояла летящая подпись художника. Совершенно ничего не понимая, я вытащила приложенную записку.

«Владыка Эсхард Нордвей сказал, что вы мечтаете о карточке с моей подписью. Я живу, чтобы дарить счастье поклонникам моего таланта. Отправляю вам карточку прямиком из Хайдеса. Владейте с гордостью!» — было написано незнакомым, неразборчивым почерком, видимо, принадлежащим Янгелю Подлунному.

Я прикрыла рот ладонью, стараясь сдержать смех. Походило на то, что художник оказался в землях южных драконов, и Зорн попросил соседа добыть для меня открытку с памятной надписью. Не представляю, чего стоило мужу наступить себе на горло и обратиться к извечному противнику со странной просьбой, но внутри разлилось незнакомое тепло, а голова закружилась.

Вечером Ашер Риард устроил жене свидание в оранжерее, находящейся в глубине дворцового парка. Из окон библиотеки было видно, как за деревьями светится стеклянный купол, над лысеющими, утопающими в сумерках макушками поднимается серебристое марево, а по озаренной фонарями дорожке туда-сюда носятся слуги с подносами.

Когда из-за горизонта по небу растеклась сизая мгла, ввысь вознеслись два дракона. Я случайно заметила их из окна библиотеки: промелькнули стремительными тенями и скрылись из видимости. Похоже, супругам удалось помириться, и совместный полет был хорошим знаком.

На следующий день Ренисса тихонечко шепнула, что «господин посол переносит вещи обратно в супружескую башню». Полагаю, дельным советом, не нестись впереди скачущей лошади, Ашер не воспользовался, но Эмрис, сидящая в гостиной с вышивкой в руках, выглядела крайне довольной. Она подняла голову и кивнула мне с загадочной полуулыбкой на устах.

Приблизившись, я заметила у нее в густых темных волосах, собранных в замысловатую косу, тонкие бордовые прядки. Появились эти говорящие отметины после обращения во вторую ипостась.

— Мы помирились с Ашером, — заговорщицки понизив голос поделилась она, когда я присела рядышком. — И станем родителями.

Я едва не подавилась на вздохе, удивленная стремительностью изменений, и осторожно уточнила:

— Как скоро?

— В принципе. — Она вздохнула и с нежностью посмотрела на пяльцы. — Решила вышить Ашеру сорочку. Вплетаю защитные знаки на мужское здоровье. Не хочешь такую же для мужа?

— Зачем? — Я даже чуток подвинулась на диване, словно мне в руки уже вручали иголку с красной ниткой.

— Наш кейрим мужчина в почтенном возрасте, — прошептала Эмрис.

— Ему чуть больше тридцати, — напомнила я, хотя вдруг поймала себя на том, что никогда не интересовалась точным возрастом Зорна и сделала вывод нехитрым арифметическим расчетом. — Он в самом расцвете сил.

— Да, но цветение-то подходит к концу! — округлив глаза, шикнула она. — Кейрим почти шагнул в старость.

— Я не умею вышивать, — не желая развивать тему, вынужденно призналась я и на всякий случай добавила: — Вязать, шить и штопать тоже.

— Дать пару уроков? — с надеждой, что получит подружку не только по чтению, но и по долгим вышивальным загулам в гостиной, спросила Эмрис.

— В моем возрасте поздно менять увлечения, — отказалась я учиться рукоделию во имя здоровья «престарелого» мужа, по мнению молоденькой девушки, стоящего одной ногой по направлению к Саду камней. — Я не приспособлена создавать прекрасное.

— Не расстраивайся, невестка. — Она потрепала меня по руке. — Зато ты знаешь иноземные языки. Будешь учить наших с Ашером детей. Найдешь отдушину в них!

Пока в разговоре мы не добрались до тонкого места, где меня назначают тетушкой, но скорее всего бабушкой, я мастерски ретировалась, несколько преувеличив объем занятости. Послушать, так моего перевода драконьей легенды трепетно ждали во всех типографиях Талуссии. Печатные станки не запускали!

Но ровно через полчаса, когда я уселась за рабочий стол в библиотеке, разложила записи, выровняла стопочку писчей бумаги, оттерла носовым платочком от серебряного письменного набора подозрительный отпечаток пальца и сделала еще много бесполезных мелочей, меня нагнала пресловутая карма. Она явилась в образе Тиля, одетого в бордовый камзол под цвет библиотечных портьер, и я действительно оказалась крайне занята. Как сглазила!

— Вейрони Риард, доставили картины из Родолесса, — объявил личный слуга кейрима. — Расставили в главном зале. Галерист ждет.

Некоторое время мы провели в молчании. В голове не возникало ни одной жизнеспособной идеи, о каких именно картинах идет речь. Я на него таращилась в полном непонимании. В ответ он смотрел на меня, по всей видимости, недоумевая, что именно непонятного сказал.

— Тиль, боюсь уточнять… — Я прочистила горло. — Зорн не успокоился на одном добрачном портрете и приказал написать целую экспозицию?

— Кейрим приказал привезти во дворец картины Янгеля Подлунного. Сказал, что вы любите его работы и желаете что-нибудь выбрать.

— Так и сказал? — уточнила я, с трудом сдерживая улыбку.

— Вообще, он назвал художника «истеричным подмалевщиком», но я решил смягчить, — признался слуга.

— Видимо, стоит посмотреть, чем кейрим меня решил порадовать, — заключила я.

Двери главного зала охраняли двое стражей. Они поприветствовали меня поклонами и широко раскрыли створки. Сквозь проем было видно, что по периметру расставили картины разных размеров на треножных подставках. Щедрость Зорна не знала границ. И берегов, судя по всему. Складывалось впечатление, что во дворец перевезли зал картинной галереи.

Галерист с помощником, причесанные и напомаженные, словно вышли не из портальной башни, а из салона мужской красоты, были одеты в строгие костюмы по родолесской моде. Первый широко и фальшиво улыбался, демонстрируя уверенность и крупные передние зубы. Второй, худой и мелковатый, вдруг занервничал, словно боялся, что их не выпустят из дворца владыки равнинных драконов и заставят служить за еду. В общем, оба мне не понравились с первого взгляда.

— Вейрони Риард, неописуемо рад знакомству! — расставив руки, жизнерадостно воскликнул галерист на рамейне и направился к нам.

Внезапно он замер в позе столба и с нарочито вдохновенной миной согнулся в неловком поклоне. Следом за ним, выставив локти, как общипанные куриные крылышки и прижав к себе увесистую кожаную папку, поклонился помощник.

— Не надо официоза, — с вежливой улыбкой попросила я на рамейне.

— Рейнин Речнов смотритель королевской галереи, — пояснил тихонечко Тиль. — Искусствовед от бога.

— С помощником, — добавил Речнов, вновь сверкнув крупными зубами.

— Тоже от всевышнего? — хмыкнула я.

— От галереи, — через паузу пояснил он, не оценив юмора. — Для нас огромная честь привезти в Авион картины Янгеля Подлунного! Кто бы знал, что вы окажетесь ценительницей творчества родолесского мастера.

Действительно! Еще десять минут назад я и сама была не в курсе, что являюсь ценительницей. Видимо, в понимании Зорна влюбленность девчонки в художника приравнивалась к страстному обожанию его творчества.

— Давайте посмотрим! — пригласил меня галерист к экспозиции.

На картинах были изображены причудливые бестии, обитающие в диких лесах и гиблых болотах: шестипалые, двухвостые, клыкастые и глазастые. Полотно с подарочной карточки, подписанной художником, стояло в самом центре.

С задумчивым видом я медленно обходила эту передвижную выставку работ Янгеля Подлунного и мысленно удивлялась, почему его считают гением. Помнится, в картинной галерее Талуссии он выставлял веселенькие пейзажи с розовыми единорогами и полуобнаженными девами. Безвкусно, зато позитивно.

— Здесь абсолютно все знаменитые бестии кисти господина Подлунного, — принялся нахваливать галерист, внимательно наблюдая за моей реакцией. — Альбом с этими картинами крайне, просто крайне популярен в Родолессе!

— У кого? — вежливо поинтересовалась я.

— У бестиологов, — признался «искусствовед от бога» и нервно кашлянул. — Так называют магов, которые ловят двуликих бестий.

— Таких, как драконы? — с насмешкой уточнила я.

Галерист густо покраснел, повел плечами и сунул палец за узел строгого галстука, словно тот начал удушать.

— Да что эти варвары понимают в высоком искусстве? — буркнул помощник на родолесском языке.

— Он скупил половину галереи, чтобы она радовалась, — сквозь зубы пробормотал Речнов. — Просто прикуси язык и улыбайся, а то нас отсюда не выпустят.

— Но она не радуется! — отозвался помощник.

— Подождите, господа! — переходя на родолесский, этот язык забористых ругательств и хамских реплик, остановила я неуместный обмен язвительными комментариями. — Хотите сказать, что мы не выбираем картины, а любуемся покупками владыки?

У обоих иноземцев вытянулись лица и вид сделался предобморочный. Помощник и вовсе вкрадчиво сдвинулся за спину галериста.

— Не надо удивляться, — попросила я. — Не поверите, но в наших варварских землях тоже не чужды изучению языков.

— Госпожа Риард, у вас чудесное произношение, — заикаясь, отвесил комплимент Речнов.

— По странному совпадению я преподаю иноземные языки, — сдержанно заметила я. — У меня другой вопрос: картины уже оплачены?

— Все до последнего золотого, — согласился Речнов.

— Мы можем вернуть эти… произведения искусства?

Внезапно искусствовед расплылся в широкой улыбке и с совершенно счастливым видом, словно говорил прекрасную новость, произнес нараспев:

— Сделка не имеет обратной силы. Деньги получены, расписки заверены, картины доставлены!

— Какая удивительная скорость, — пробормотала я себе под нос.

— Открою секрет: владыка доплатил, чтобы мы были крайне быстрыми! — радостно сообщил он и протянул руку, в которую помощник немедленно вложил папку, а потом вручил ту мне. — Владейте, госпожа Риард!

— Нас же вернут в Родолесс? — тихонечко проблеял помощник.

— Желательно вместе с картинами, — буркнула я на родном языке и кивнула Тилю, чтобы проводил визитеров в портальную башню.

Неожиданно слуга приблизился и зашептал мне на ухо:

— Мы должны оказать гостям гостеприимство. По традиции…

— Сегодня мы придерживаемся талусских традиций, Тиль, — отрезала я.

— Каких же? — удивился он.

— В Талуссии говорят: в гостях хорошо, а дома лучше, — не озадачиваясь церемониями, сухо ответила я. — Отпустим наших гостей посидеть за столом в кругу семьи.

Никогда со мной не прощались с такой радостью. Родолессцы под чутким присмотром стражи направились в портальную башню, а я, уперев руки в бока, осмотрела целый зал жутковатых картин с монстрами.

— Вейрони, скажите, куда развесить картины, — попросил Тиль.

Я указала на восьмипалую оскаленную бестию, отдаленно напоминающую медведя, с художественной карточки Янгеля Подлунного:

— Вот эту повесьте в рабочий кабинет кейрима. Она самая… живописная. И еще какую-нибудь пострашнее… В смысле, понеобычнее.

И ткнула наугад еще в парочку, велев одной из них украсить мужнины покои. Проснется после какого-нибудь забористого кошмара, глянет на стену и поймет, что ужасы подсознания — это детские шутки. Реальный страх скрыт в работах кисти Янгеля Подлунного!

— А остальные? — въедливо уточнил Тиль.

— Упакуйте и уберите в кладовки, — распорядилась я.

— Понимаю, вы хотите бережно хранить произведения искусства, — одобрил он.

— Мы их не будем хранить, Тиль, — покачала я головой. — Мы их будем неудержимо дарить. Вообще всем, кто приезжает во дворец с визитами. Вряд ли эту мазню можно продать обратно в Родолесс. Отправила бы штук пять в Хайдес кейриму Эсхарду, но у него уже есть сам Подлунный. Поди не знает теперь, куда развешивать высокое искусство.

Под моим чутким руководством жутковатые художества украсили сначала покои мужа, а потом и рабочий кабинет. Слуги разместили два полотна рядышком, как раз напротив рабочего стола Зорна. Сядет в кресло и сразу начнет наслаждаться художественными фантазиями господина Подлунного.

Я попросила слугу выровнять скособоченный уголок картины и, отряхивая руки, словно сама занималась украшательством, заключила:

— Чудесно.

— Кейрим вернется во дворец и будет в восторге, — с наигранным воодушевлением восхитился Эрьян, позволивший мне похозяйничать на территории владыки.

— Вы так думаете? — покосилась я на помощника мужа.

— Нет, — чистосердечно признался он и печально покачал головой. — Уверен, он будет в гневе. Картины ужасны.

— Конечно, картины жутковаты, но кейрим ведь не зря их приобрел. Он должен любоваться тем, на что потратился. Смотрите, как прекрасно гармонирует с обстановкой, — подбодрила я и обвела рукой элегантный в своей строгости кабинет с массивным столом, книжными шкафами и макетом Авиона на полу. А теперь еще и с двумя монстрами кисти Янгеля Подлунного.

— Одного не пойму: почему на картине справа у бестии шесть лап, а не четыре? — задумчиво нахмурился он.

Мы синхронно склонили головы набок, разглядывая монстра на картине.

— Видимо, художественное допущение, — предположила я и с чувством выполненного долга собралась вернуться в библиотеку, но Эрьян меня остановил.

Заговорщицким шепотом он сказал, что ему прислали новую книгу из клуба чтения академии Блоквера, в который он входил до службы личным помощником кейрима. Полгода ждал, когда подойдет очередь и шедевр пришлют во дворец! Самое время собраться нашему маленькому клубу романтики, пока мой уважаемый всеми подданными муж бороздит просторы Авиона.

— А когда кейрим обещал появиться? — воспользовалась я удачной возможностью узнать о планах владыки.

Оказалось, что Зорн планировал вернуться во дворец послезавтра, как раз к званому ужину в посольском доме. Помощник уже отправил официальное подтверждение, что кейрим с супругой окажут честь своим присутствием.

— В таком случае вечером встретимся в библиотеке и насладимся чудесной историей! — решила я. — Мне крайне интересно, что за роман вам прислали.

Новость о ночных чтениях донесли до всех участников маленького клуба. Наконец день закончился, дворец погрузился в тишину, коридоры опустели, а на небе повисла большая круглая луна, нахальная подглядывающая за библиотечным залом сквозь окна. Ренисса по моей просьбе принесла чай и подбросила в жаровню обогревающих камней.

Вскоре все собрались: появился Тиль и Эрьян, принесший полированную шкатулку. Осталось дождаться Эмрис, но она не шла.

— Давайте начинать, — предложил взявший на себя роль главного чтеца помощник кейрима. — Я почти полгода ждал, когда дойдет наша очередь читать этот шедевр любовной прозы. Уверен, вы оцените, друзья мои… и вейрони Риард.

Супругу кейрима он к друзьям причислять побоялся. Понимаю: иерархия, подчинение и прочие сложные взаимоотношения между драконами.

Эрьян пристроил шкатулку на стол и торжественно поднял крышку. Невольно подавшись вперед, с придыханием мы заглянули внутрь. Книга была завернута в бархат, и помощник кейрима трепетно раскрыл ткань. Томик выглядел заметно потрепанным, между страниц торчали разноцветные бумажные закладки, вероятно, оставленные предыдущими читателями. На обложке было выдавлено золотом «Избранница дракона».

— Какое оригинальное название! — восхитился Тиль, прижав руку к груди. — Доставай же прикоснемся к прекрасному, Эрьян! Не томи.

Едва тот поднял томик в руки, как в тишине неприятно скрипнули дверные петли. Мы резко оглянулись, словно ночью уничтожали запасы властительского бренди, а не планировали уйти в читательский запой. В библиотеку тихонечко проскользнула Эмрис.

— Ужин затянулся, только-только удалось вырваться, — пояснила она, поправив на плечах шаль, но вид при этом имела крайне довольный.

Наконец мы расселись, и Эрьян раскрыл книгу. Форзац оказался густо исписанным комментариями от клубов читателей, пересылавших этот томик. Даже нашлась памятная надпись на талусском из моей родной языковедческой академии.

До этого вечера я понятия не имела, как волнительно узнавать сюжет нового любовного романа в компании единомышленников. Мы по очереди декламировали отрывки, помеченные закладками и комментариями на полях.

Ренниса с выражением зачитывала эпизод, в котором трепетная дева с именем… Тамара, как ни странно, таяла в объятиях мускулистого дракона-отшельника. Подозреваю, что «Тамара» являлось кодовым именем, которым в рамейне помечали раскованных иноземок, охочих для всяких приятных безобразий.

В общем, мужику повезло, что к нему в пещеру забралась Тамара. Пусть она переворошила скудную сокровищницу, три раза едва не свалилась с обрыва, дважды упала в обморок, но дракон влюбился в ее большие голубые глаза. Один раз и на всю жизнь.

— Жаль, что у меня не голубые глаза, — со вздохом пробормотала Ренисса, передавая книгу Тилю. — Голубоглазым женщинам везет в любви.

— Спорное утверждение, — не удержавшись, пробормотала я, единственная из присутствующих женщин обладательница голубых глаз, которую бросил жених через шесть лет помолвки, и владыка драконов сначала предложил поработать фиктивной женой, а потом захотел отпереть дверь между спальнями. Такая себе счастливая карьера из несостоявшейся супруги — в поддельную с неопределенным статусом.

— А здесь говорят, что надо читать по ролям, — произнес Тиль и продемонстрировал нам специальный знак на полях, сделанный чернильной ручкой.

По этому случаю из угла была вытащена подставка для книг на длинной ножке. Тиль разложил томик, как музыкальные ноты, аккуратно скрепив страницы специальными прищепками, и объявил, что все готово.

Эрьян и Эмрис, видимо, всегда выступавшие в дуэте, встали рядышком, не касаясь друг друга даже рукавом, и принялись с выражением зачитывать.

— Мой господин! — низким грудным голосом, очевидно, изображая счастливицу Тамару, проговорила Эмрис. — Я горю!

— Потушим же твой пожар, моя любовь, — с придыханием, исключительно артистично, прочел помощник владыки.

И так у них ладно выходило, что заслушаешься. Реплики переплетались, вытекали одна из другой, сцена становилась острее с каждым произнесенным словом. Тиль прижал к груди ладонь, словно у него неровно билось сердце. Ренисса зарделась, но, может, так падал свет. Я удивлялась, какие таланты живут во дворце владыки огромного Авиона, а с первого взгляда и не догадаешься.

— Позволь поцеловать твои сочные уста, — войдя в роль, прорычал Эрьян.

Мы затаили дыхание, но он пробормотал:

— Дальше написаны звуки обжигающей страсти. Думаю, их можно пропустить.

— Согласна, — прошептала я, — не будем наполнять храм книг тривиальными стонами.

— Тогда моя реплика, — пояснила Эмрис и, возвысив голос, нараспев прочла: — О, моя единственная любовь! Ты был великолепен и сделал меня очень счастливой!

— Повернись же ко мне спиной! — призвал дракон-отшельник голосом Эрьяна. — Звезда моих очей, я сделаю тебе…

И в этот горячий момент, когда мы, затаив дыхание, гадали, чем же еще дракон порадует сгорающую от страсти Тамару, с грохотом распахнулись двери библиотеки. Створки впечатались ручками в стены, и в наш уголок ворвался Ашер. Вид у него был угрожающий.

— Я все слышал! — прорычал он с гневными интонациями — Эмрис, ты мне так мстишь?

Тут он обнаружил целое собрание, смотрящее на него в разной степени обалдения и оцепенения, мгновенно стих и вкрадчиво спросил:

— Какого демона тут происходит?

— Невестка учит нас всех талусскому языку! — выпалила побледневшая Эмрис. — Мы собираемся по вечерам, и она дает нам уроки!

— Уроки, значит? — процедил он и нехорошо усмехнулся. — Дорогая, но вы читали на рамейне…

Абсолютно все взгляды мгновенно обратились в мою сторону, словно из нашего коллектива любителей взрослой прозы лучше всех умела врать именно я. Ашер тоже смотрел на меня, видимо, рассчитывая получить объяснения.

— Иногда мы собираемся по вечерам и читаем книги, — невозмутимо пояснила я.

— Эмрис, ты сказала, что невестка просила тебя зайти по важному делу, — тихо обратился Ашер. — А вы дружно читаете непотребщину?

— Это достойные книги! — рявкнула та.

— Про то, как помощник кейрима сделал тебя очень счастливой?!

— Эрьян не делает меня счастливой! — возмутилась Эмрис на явное перевирание ситуации. — Так в книге было написано!

— Эрьян? Давно вы называете друг друга по имени? — взревел Ашер. — Я должен вызвать твоего… соучастника на поединок, но считаю его недостойным противником!

Помощник кейрима дернулся, словно ему отвесили хлесткую оплеуху, и побледнел.

Ашер развернулся и вылетел из библиотеки на скорости летящего дракона. Наверное, он хотел бы хлопнуть дверью, но стучать двумя створками одновременно было решительно невозможно.

— Простите, Эрьян, моего мужа. Вы же знаете, каким несдержанным он бывает. Я его успокою, — протараторила Эмрис и выскочила следом за взъерепененным супругом, чтобы догнать и полностью успокоить.

Мы остались вчетвером, оглушенные случившимся на ровном месте скандалом.

— Мне не стоило читать вдвоем с вейрони Риард, — глухо проговорил помощник кейрима и осторожно, явно стараясь сдерживать гнев, закрыл книгу. Одна прищепка, скреплявшая страницы, отлетела и со звоном упала на пол.

— И что нам делать? — расстроенно протянул Тиль.

— Полагаю, что на сегодня стоит закончить, — резюмировала я. — Все равно все настроение испортил.

На следующее утро Ренисса шепнула, что супруги ругались всю ночь, и Ашер вновь перевозит вещи в гостевое крыло. Зря накануне гонял слуг.

***

Зорн вернулся в день приема в посольском доме. О появлении супруга я узнала от Тиля. Одетый в камзол из портьер, как в столовой, он вошел в гостиную с самым торжественным видом и заявил, что кейрим просит решить, какой дар отправить послу Талуссии перед приемом.

— Зорн во дворце? — быстро спросила я, почувствовав, как екнуло сердце.

— Прибыл портальными воротами с час назад, — важно кивнул Тиль. — Сказал, что как раз к приему.

— Ни днем раньше. Точный, как замагиченные часы, — пробормотала я себе под нос на родном языке и распорядилась отправить в посольский дом картину Янгеля Подлунного. — Продемонстрируем, что мы рады назначению нового посла.

Чердачный чулан превратился в художественное хранилище и безмолвно молил, чтобы его разгрузили. Самое время начать раздаривать добро.

— Может быть, распорядитесь отправить пару? У нас их… — Тиль изобразил в воздухе большой круг, намекая на объем запасов, — больше тридцати штук.

— Мы рады послу Горову, но не в таком масштабе…

В посольский дом я собиралась с усердием, заслуживающим как минимум пышного королевского приема на тысячу персон. После появления Зорна, внутри проснулось волнение, словно я каждый день верной женой поднималась на самую высокую башню и высматривала на горизонте крылатого супруга. А он не посчитал нужным поздороваться лично и раздавал указания через слуг: выбери подарок, будь готова к такому-то часу… Я не ждала, что крайне занятой мужчина бросит дела и примчится к фиктивной жене обсудить переводы текстов, погоду в Авионе и для разнообразия — отвратительную живопись Янгеля Подлунного, но внезапно при встрече захотелось выглядеть ослепительно.

Ренисса расстаралась! В зеркале я вновь себя не узнала. Непослушные рыжие волосы были зачесаны в идеально гладкий хвост, в выпрямленных прядях прятались тонкие нитки речного жемчуга. Длинные, тяжелые серьги подчеркивали открытую шею. Вышитое серебряной нитью платье из темно-синей мягкой материи облегало плавные изгибы, обычно спрятанные под одеждой. Преподавателю иноземных языков не пристало обнаруживать формы, но кто мешает супруге владыки драконов быть женственной?

— Идем, — уронила я.

Горничная прихватила плащ и поспешно направилась следом за мной в коридор.

С Зорном мы встретились аккурат напротив широкой лестницы, спускавшейся в холл. При взгляде на меня губы владыки дрогнули, на лице расцвела медленная, ленивая улыбка. Взгляд обжег. Я вдруг осознала странную вещь, что близость к этому мужчине туманила разум. В последние дни голова точно прочистилась, но с каждым уверенным шагом, сужающим расстояние, на меня наступала волна дурманящей энергетики.

Мы остановились под родовым гербом Риардов на стене, и сопровождавшие нас слуги, отошли на шаг. Лицо Зорна потемнело от загара. Понятия не имею, где он умудрился в середине осени, когда деревья шустро сбрасывали разноцветные шапки, отыскать теплое местечко. И хорошенько проветрить крылья — в темных волосах появились серебряные нити, возникающие после обращения в дракона.

— Добро пожаловать, дорогой муж. — Я протянула руку для деликатного супружеского поцелуя, даже если светские замашки соседних королевств в Авионе неприняты. — Поверить не могу, что теплый ветер наконец подул в сторону дома!

— Ты выглядишь ошеломительно, Эмилия. — Не разрывая зрительного контакта, он слонил голову, почти невесомо прикоснулся к моим пальцам. — От тебя невозможно отвести глаз.

— Я старалась. Чудесно, что ты оценил.

Он выпустил мою руку и кивком головы приказал Рениссе отдать плащ. Зорн не позволил мне застегнуться самой и аккуратно взялся за узкую пряжку на вороте. Если он хотел, чтобы я почувствовала себя немножко книжной Тамарой, то добился успеха. Какая коварная уловка!

— Все гадал, что ты скажешь при встрече, — бросив взгляд из-под ресниц, тихим, интимным тоном признался он и щелкнул застежкой.

— Задела, кейрим Риард?

— Напротив — порадовала. Хотелось услышать, как ты остришь.

Насколько я знала, путь до посольского дома занимал чуть больше четверти часа, но нас все равно сопровождал отряд стражей, готовых в любой момент подняться в воздух. Комфортный экипаж покатился по длинному дворцовому мосту. Через окно было видно, как в черной реке отражались огни, горящие на замковой стене.

— Спасибо за щедрые дары, — прервала я недолгое молчание. — Я была удивлена.

— И поэтому повесила дары ко мне в рабочий кабинет, — с иронией хмыкнул он.

— Оценил красоту? — невозмутимо уточнила я.

— До сих пор под впечатлением. Интересная живопись.

— Высокое искусство, между прочим. На него невозможно смотреть без внутреннего трепета.

— Ты хотела сказать: без содрогания. Тебе действительно нравится этот художник?

— Мне нравился художник, а не его работы, — со смешком заметила я, надеясь, что он наконец поймет разницу. — Воспринимай картины как оберег от нечистой силы.

— Разве что, — с весельем в голосе согласился владыка. — Но почему ты не повесила такие обереги в своих покоях?

— Я не верю в нечисть, — фыркнула в ответ. — Зато теперь нам есть что дарить гостям. Ты ведь не против?

— Разве в Талуссии не говорят, что книга — лучший подарок? — протянул он, явно наслаждаясь нашим традиционным обменом колкостями.

А я-то почти забыла, с каким азартом с головой ныряла в очередную словесную дуэль.

— В нашем случае лучший подарок — жутковатая картина, — парировала в ответ. — Даже хорошо, что ты скупил галерею — не придется ломать голову, чем одаривать гостей. Как прошла поездка?

— Не так захватывающе, как проводила время ты. Слышал, в вашем клубе любителей непристойных романов случился скандал?

— Ты знаешь о клубе?!

— Неужели ты думаешь, я не в курсе, что происходит в моем дворце? Они хранят книги в библиотеке. — Владыка бросил на меня насмешливый взгляд сквозь темноту. — Жаль, но пришлось отослать Эрьяна.

— Ты изгнал помощника за чтение? — возмутилась я. — Не знала, что романы настолько опасное увлечение, что за него можно загреметь в ссылку.

— Ашер публично отказался от поединка, но не успокоился, — с неожиданной досадой в голосе поделился Зорн. — Равненные драконы мстительны, Эмилия, а у меня нет никакого желания терять толкового помощника. Эрьян останется под крылом наместника в Блоквере.

— Наместник — хороший человек?

— Волнуешься? — немедленно вернул вопрос владыка.

— Мы с твоим помощником вроде как соратники по клубу. — Я дернула плечом. — Верные читатели друг друга поддерживают.

— Наместник — его отец.

Взрослому мужчине вернуться в отчий дом? Какое изощренное и продуманное наказание! С одной стороны — кейрим помог избежать неприятностей с Риардом-младшим, с другой — отвесил оплеуху.

В салоне повисло молчание. С замирающим сердцем я все ждала, что Зорн в своей обычной манере спросит о запертой двери между спальнями, но он решил избежать щекотливой темы. За окном замерцали яркие огни. Мы добрались до посольского дома, здания с высокими колоннами, выстроенного по традициям Талуссии. Экипаж вкатил на подъездную дорожку и остановился напротив парадных дверей.

Мы приехали на час позже назначенного времени, и наверняка публика оголодала. Как ни крути, отличный план, чтобы заставить всех ждать кейрима с особенным усердием. Однако выбираться из салона мы не торопились, давали гостям внутри дома собраться моральным духом перед ослепительным появлением высоких гостей.

Зорн внимательно наблюдал, как я щелкнула застежкой на вороте и, поведя плечами, спустила тяжелую ткань. Под пристальным взглядом, устремленным сквозь раскрашенный огнями полумрак, словно вспыхнула кожа.

— Идем? Все ждут. — Я кивнула на окно.

— Они обязаны. — С усмешкой, не сводя с меня глаз, он стукнул в стенку кареты.

Слуги, ожидающие сигнала от владыки, немедленно открыли дверцу. В теплый салон, пахнущий горьковатым одеколоном Зорна, поток холодного воздуха принес запахи осени и влажных листьев, а я невольно поежилась.

За то время, что мы не выходили из экипажа, холл заполнился публикой, и даже успел примолкнуть. В тишине зашуршали одежды: подданные владыки приветствовали нас поклонами. Иноземцы, а таких оказалось немало, склонили головы. Их спутницы дружно изобразили книксен разной степени аккуратности, хотя у драконов подобное приветствие было не принято.

— Кейрим Риард, приветств… — начал Дмитрий, но встретился со мной взглядом и вдруг запнулся.

Кашлянув в кулак, он успешно победил внезапно атаковавшую голос сиплость и благополучно закончил приветствие главного гостя сегодняшнего вечера. Значок, висящий поверх дорогого пиджака, поймал блик от каскадной потолочной люстры, и на долю секунды зловеще вспыхнул.

— Чувствуйте себя свободно, — негромко вымолвил Зорн. — Мы с супругой приехали ненадолго.

Формальности были соблюдены, и в соседнем зале музыканты заиграли известный в Талуссии мотив. К нам потянулись желающие лично поприветствовать владыку. Из разговоров стало очевидным, что прежде Зорн подобными визитами не утруждался, принимал послов в кабинете и на приглашения отвечал дарами. В общем, крайне вежливо отправлял приглашающую сторону праздновать без его участия. Теперь посланники оживились и по очереди откровенно зазывали в гости.

— Порой супруга скучает по родным местами, — дипломатично отговаривался от всех визитов Зорн. — Эмилия хотела на один вечер оказаться в окружении земляков. Я не мог отказать.

Но сейчас мы фактически оказались в осаде иноземных подданных, а Дмитрий не поскромничал и позвал на прием в свою честь, похоже, весь посольский квартал. Особенно обиженным выглядел посол Родолесса, приехавший с супругой и незамужней дочерью. Между делом он заявил, что на праздник огня планирует устроить прием с танцами и ритуальным огнем и весьма выразительно кивнул, намекая, что кейриму придет приглашение.

В голове внезапно появилась странная картинка, как посреди бальной залы прямо на вощеном паркете полыхает сломанная мебель, а прилично одетая публика подкидывает в огонь куски портьер. Однако посольский дом в воображении сгореть не успел, в реальности всех пригласили в зал для приемов.

— Ужин без стульев в талусских кулинарных традициях начинается! — важно и громко объявил распорядитель вечера, в сторонке дожидавшийся знака от Дмитрия.

— Я провожу вас, — с вежливой улыбкой предложил тот.

В зале для приемов тянулись два длинных стола с подносами и этажерками всевозможных закусок. Стульев действительно не расставили. Гостям предлагалось выбрать еду по вкусу и с тарелками устраиваться за высокими маленькими столиками, накрытыми белыми скатертями.

Над идеально вычищенным камином висела картина с жутковатой бестией, отправленная днем из дворца. Почти уверена, что это место, заметное из любого угла зала, еще утром занимал портрет его величества короля Талусского. Теперь горделиво красовалась картина Янгеля Подлунного, и ее в глубокой печали рассматривали посол Родолесса с женой.

— Отправить в посолький дом Родолесса оберег? — тихонечко спросила я у Зорна. — Кажется, они крайне несчастны, что им не досталось высокого искусства.

Тот ответил насмешливым взглядом.

— Приятно наблюдать, как ты наслаждаешься, пристраивая мои подарки в хорошие руки, — с иронией прокомментировал он.

— Повесить в коридоре возле кабинета? — тут же предложила я.

— Отправить картину — хорошая идея, — немедленно ретировался Зорн и, склонившись, шепнул мне на ухо на эсхире: — Мне никогда особенно не нравился родолесский посол.

Только усилием воли мне удалось проглотить смешок.

— В Талуссии всегда едят стоя? — продолжал шутить он.

— Обычно к столам выдают стулья.

— Познакомь меня с кухней твоей родины, — переходя на рамейн, вымолвил Зорн и кивком головы подозвал слугу с подносом закусок.

Однако стоило попросить несколько «пробников» любимых блюд, как нас вновь окружили и незаметно разделили. Осажденная посольскими женами я стояла с бокалом игристого вина в одной руке и тарелкой тарталеток в другой. Дамы не смущались работать вилками, а в перерывах между дегустацией делиться впечатлениями. Я следила за ними и вспоминала, как вместо обеда провела время перед зеркалом. Кто знал, что посольский ужин предполагал только эстетичное любование закусками?

Наконец жена валлейского посла, премилая женщина в элегантном платье с рубиновой брошью, не стерпела и самым доверительным тоном поделилась, что подумывает сосватать незамужнюю дочь к помощнику кейрима Эрьяну. Не успела я осознать, что встаю на тонкий лед и тяну за собой соратника по клубу романтики, как супруга родолесского посланника попыталась сосватать свою дочь — мне. В качестве помощницы.

— Ирина знает иностранные языки! — деловито нахваливала она. — Рамейн! И не шепелявит.

— Это несомненный плюс, — вежливо согласилась я. — А талусский язык?

Повисла натужная пауза. На лице пробивной, но искренне любящей матери отражалась яростная работа мысли.

— Зато девочка вышивает аккуратные цветочки! — нашлась она.

— А моя Татьяна играет на клавесине, и почерк у нее разборчивый, — хвастливо вставила валлейка. — Отличная партия и для замужества, и в компаньонки.

— Она на талусском говорит? — с ревнивыми интонациями задала ключевой вопрос жена родолесского посла.

— Говорит! — с торжеством в голосе объявила противница. — Со словарем!

Казалось, что спорщицы побросают на пол тарелки и вцепятся друг другу в волосы. Так и представлялось, как вокруг полетят сверкающие бриллиантовые шпильки. Вздохнув, я сделала глоток из бокала и даже не поморщилась: игристость из вина ушла, осталась только вязкая кислота.

— А что ваши девочки делают? — вдруг спросила одна из дам и указала в сторону столов.

Обе девушки в компании подруг склонились над чашей с пуншем. Высокая темноволосая Ирина с самым сосредоточенным видом пыталась вилкой что-то выудить из напитка, а пухленькая Татьяна, дочка посла валлейского, указывая пальцем, ей подсказывала, как действовать. Возле разноцветной щебечущей стайки девиц едва не подпрыгивал слуга, видимо, искренне желающий помочь, пока они не перевернули чашу и не устроили пуншевый потоп.

Мамаши резко отвернулись, точно впервые видели этих странных девушек, и принялись ожесточенно жевать тарталетки с гусиным паштетом. Я тоскливо с посмотрела на Зорна, умоляя меня спасти от бойких дам. Пока не оказалась с пятком молоденьких компаньонок на выданье, умеющих и без знания нелепых иноземных языков вышивать аккуратные цветочки.

Он поймал мой взгляд и, мягко остановив беспрерывно говорившего собеседника, направился в мою сторону.

— Мы выйдем на террасу, — спокойным тоном объявил владыка расступившимся дамам.

От властных интонацией в хрипловатом голосе одна из уважаемых мамаш поперхнулась, словно проглотила тарталетку, не жуя. Наверное, я тоже поперхнулась бы, но попробовать местные изыски не позволяли занятые этими изысками руки.

— Эмилия? — Он протянул руку.

— Благодарю, — выдохнула я и отдала ему тарелку с закусками.

Он рефлекторно сжал фарфоровый край. Посмотрел на еду, потом на меня и снова еду. Вдруг стало ясно, что он предлагал мне руку, чтобы красиво выйти из зала, а я по-простому избавилась от надоевшей тарелки. И как будто случилась неловкость, но стало смешно.

— Здесь вся еда исконно талусская, — выкрутилась я. — Жаль остыло.

— Подогреем, — уверил он.

За нашим королевским побегом с бокалом выдохшегося игристого и тарелкой подзаветренной еды наблюдал весь зал. Слуги поторопились открыть стеклянные двери на террасу, и впервые за вечер Зорн позволил себе прикосновение: положил теплую ладонь мне на спину чуть повыше поясницы, заставив вздрогнуть от неожиданности. Уверена, и этот жест не остался незамеченным. Стоило нам удалиться, как в зале поднялся гул, словно пирующие прежде стеснялись говорить в голос.

Застекленная терраса была погружена в полумрак, в углах расставили жаровни с обогревающими камнями, и от них струился теплый воздух. На подоконниках тускло подмигивали фонарики. Густые тени, заполняющие пространство, скрыли нас от чужих глаз. Музыка и разговоры практически смолкли, из посольского дома словно исчезла толпа народа с иноземными послами, их пробивными женами и шебутными дочерями, устроившими рыбалку в чаше с пуншем.

— Наконец-то можно что-то попробовать, — тихонечко проговорила я и с гастрономическим интересом посмотрела в тарелку в его руках.

— И что у нас сегодня в меню? — протянул он.

— Утиный паштет, — начала перечислять я и указала на корзиночку. — Кусочек куриного филе с медовой корочкой. Гренка с сыром и ягодами…

— А что-нибудь съедобное? — в голосе Зорна послышался смех.

— Крошечный пирожок с мясом. Тебе стоит попробовать. Он всего на один укус.

Я ловко сцапала пирожок с тарелки и молниеносным движением сунула Зорну в рот, когда он разомкнул губы, чтобы, видимо, одарить меня очередной колкостью. Выражение лица кейрима равнинных драконов, чью еду наверняка прежде никто не мял пальцами, навсегда сохранится в моей памяти. Буду вспоминать, когда настроение начнет хромать на обе ноги, и радоваться.

— Надо жевать, кейрим Риард, и наслаждаться иноземной кухней, — подсказала я, и он задумчиво прожевал. — И как тебе пирожок с мясом?

— Был с капустой. — Зорн забрал у меня бокал и, сделав глоток, в глубокой задумчивости резюмировал: — Выдохлось и кислое.

Знакомство с талусской кухней у него не задалось.

— Попробуй утиный паштет, — промычала я, с трудом проглатывая смех. — Он правда вкусный.

Владыка немедленно отставил тарелку с бокалом на высокий круглый столик.

— Смерти моей хочешь?

— Ни в коем случае! Ты мне должен гору золота…

Внезапно Зорн поднял голову, лицо стало непроницаемым, взгляд заметно похолодел, а губы сложились в твердую линию. В мгновение ока из обаятельного мужчины, умеющего колко шутить, он вдруг превратился в холодного и резкого владыку Авиона. Напоминание о золоте, что ли, задело?

— Кейрим Риард, вы тоже здесь? — раздался за спиной голос Дмитрия, словно только-только обнаружившего, что властительская чета уединилась на террасе. — Мы хотели побеседовать в тишине.

Я обернулась и обнаружила, что он был не один, а в компании с высокой незнакомки, утонченной и выхоленной. Свет, льющий в раскрытый дверной проем, озарял лицо с тонкими чертами и серыми глазами с поволокой. В Талуссии такие называли «ведьмовскими». На шее у нее сверкало богатое колье, затмевающее нарочито простое платье по иноземной моде.

Она держала Дмитрия под руку, как близкого знакомого, но внутри у меня ровным счетом ничего не дрогнуло. После нескольких недель в Авионе казалось, что затянувшаяся помолвка случилась в прошлой жизни.

— Вы ведь знакомы с вайрити Айлис Приор? — представил он спутницу.

— Мы встречались, — сухо согласился Зорн.

Дмитрий познакомил меня с Айлис, а потом рассыпался в многословных благодарностях за щедрый дар посольскому дому. По традиции драконов в ответ он должен был что-то отправить во дворец, главное, чтобы он не решился расстаться с портретом его величества. Неловко прятать светлый лик короля Талуссии в чердачных кладовых.

— Эмилия поклонница творчества Янгеля Подлунного, — оборонил Зорн.

— И давно? — удивился Горов.

— С прошлой недели, — не стала кокетничать я. Все равно бывший жених знал о всех моих увлечениях.

— Недавно я была в Хайдесе и лично познакомилась с мастером, — нарочито небрежным тоном проговорила Айлис. — Он женится на моей хорошей подруге. Янгель человек с тяжелым характером, но друзьям он не отказывает в своем искусстве. Если вейрони Риард пожелает семейный портрет, то я готова посодействовать.

— Не утруждайтесь, — с прохладцей в голосе отказался Зорн. — При желании Эмилия обратится к художнику напрямую.

— Простите за неуместное предложение, — смущенно пробормотала Айлис.

— Вы правы, вайрити Приор, оно было крайне неуместно, — согласился владыка, одарив ее тяжелым взглядом.

Айлис вздрогнула. В повисшем напряженном молчании из зала танцев доносилась музыка.

Дмитрий решил проявить навыки дипломатии: заявил, что Айлис замерзла, а музыканты, выписанные из Талуссии, большие молодцы, и самое время для танцев. Я следила, как они ретируются с террасы, и недоумевала, какая ядовитая муха укусила владыку за крыло.

— Музыка, в отличие от еды, в Талуссии действительно хорошая, — вымолвил Зорн и устремил на меня прямой взгляд. — Подари мне танец, Эмилия.

Большая рука вкрадчиво скользнула мне на талию. Я вдруг представила, что мы вдвоем в интимном полумраке медленно кружимся под звуки волнующей мелодии. Ладони дракона медленно оглаживают мою спину, и он шепотом предлагает снять дверь между нашими комнатами.

— Здесь холодно, — немедленно заявила я.

— И темно, — с иронией добавил Зорн.

— Потанцуем в зале!

Он усмехнулся, но спорить не стал.

Пока мы с переменным успехом пытались уединиться на террасе, гости плавно перетекли в зал для танцев. Подозреваю, что по большей части из-за стульев, расставленных возле стен. Однако добраться до танцевального паркета нам не удалось: Зорна вновь остановили для разговора. Он что-то обсуждал на эсхире с незнакомым мне господином с седыми волосами, а я отошла в сторонку, чтобы не мешать, и попросила у слуги стакан воды.

— Надо сказать, что у жены кейрима железные нервы, — внезапно заговорили на родолесском языке, голос, принадлежащий жене посла, сочился злорадством. — Улыбаться любовнице мужа! Даже бровью не повела!

От макушки до пяток прокатилась волна липкого жара. Я сжала протянутый стакан с такой силой, словно тот помогал удерживать равновесие, и посмотрела на мужа. С непроницаемым видом он слушал собеседника, но — уверена — запоминал каждое неосторожно обороненное в этом разговоре слово…

Ни в одном пункте брачного соглашения мы не говорили о личной жизни, да и странно просить взрослого мужчину ради фиктивного брака превращаться в авионского монаха-отшельника. Но сейчас, когда дверь между спальнями едва держалась на петлях, я испытывала жгучую ревность к Айлис с ведьмовскими глазами.

— А ты видела колье? — между тем шушукались за спиной. — Я доподлинно знаю, что это подарок владыки!

Я не сдержалась и обернулась к сплетницам. Жена посла с подругой одарили меня приторными улыбками.

— Дамы, вы знаете имя ювелира? — спросила я на родолесском языке без акцента. — Хочу обручальные кольца заказать.

От шока одна уронила с десертной ложки себе на туфлю воздушный заварной крем, вторая — пролила на платье вино. И почему все так удивляются, что учитель иноземных языков действительно говорит на иноземных языках? Какая неожиданность, честное слово!

Пробормотав извинения, обе рванули в дамскую комнату приводить в порядок одежду. И, по видимости, нервную систему.

— Как ты смогла обратить в бегство благородных дам? — незаметно приблизившись, спросил Зорн.

— Заговорила на родолесском, — сухо отозвалась я.

— Мы остановились на танце. — Он протянул мне ладонь, словно прямо в обеденной зале решил устроить танцевальный забег под бодрую мелодию.

— Музыка не нравится, — отказалась я. — Ты говорил, что мы ненадолго?

— Ты права, мы достаточно смутили благородное общество, — согласился Зорн, не пытаясь довлеть.

И мы еще разок смутили иноземных поданных и местных аристократов, когда покидали посольский дом. Танцы остановили, нас провожали под торжественную музыку. Айлис растворилась среди гостей, а с Дмитрием мне попрощаться пришлось. На талусском языке.

— Благодарю за вечер, полный чудных открытий, господин посол, — с прохладцей в голосе произнесла я.

— Всегда к твоим услугам, — довольно цинично ответил он.

По дороге во дворец в голове все время крутились обрывки встречи на террасе. Казалось, бывший жених захотел показать, что больше не одинок, а он привел… женщину Зорна. Понятно, отчего владыка едва не дышал огнем! Даже по варварским меркам знакомить жену с любовницей противоречит любым представлениям о границах дозволенного, а у драконов эти границы весьма широки.

В тишине гремели колеса по вымощенной дороге, карета покачивалась. Зорн сидел напротив, хмурый и раздосадованный. Руки сложены на груди, взгляд устремлен в почти слепое оконце. Темнота сглаживала черты лица, но от него словно волнами исходило раздражение. За всю дорогу мы не проронили ни слова и прервали молчание, только когда прощались, когда поднялись по парадной лестнице на балкон во дворце.

— Эмилия, ты так и не перевела, — вдруг уронил Зорн, не позволив мне уйти на женскую половину за запертую дверь между спальнями.

— Что именно? — не поняла я, немедленно перебирая в уме, о каком важном письме забыла.

— Что ты сказала своему бывшему жениху.

— Поблагодарила за чудесный вечер, — отозвалась я. — Кстати, у вайрити Приор очень красивое колье.

— Понравилось?

— Необычное украшение, — с тонким намеком на толстые обстоятельства согласилась я. — Запоминающееся.

— Узнала имя ювелира?

Я не нашла чем ответить. Возникла странная пауза. Зорн вопросительно изогнул брови. Похоже, он знал о скандальном колье меньше, чем родолесские сплетницы.

— Нет, — наконец буркнула я и в сопровождении безмолвного стража добралась до покоев.

Над открытыми жаровнями с обогревающими камнями дрожал горячий воздух, и в комнате разливалось приятное тепло. Горели настенные лампы, и в неярком свете Ренисса дремала над книгой. От звука раскрытых дверей горничная резко проснулась, закрыла томик и поднялась.

— Хозяйка, вы вернулись! — Она не удержалась и широко зевнула, прикрыв рот ладонью. — Хороший вышел вечер?

— Скорее познавательный, — хмуро отозвалась я, расстегивая застежку на вороте плаща.

— Я сейчас приготовлю ванну, — засуетилась Ренисса. — Может, что-нибудь еще хотите?

— Есть, — честно призналась я, что с банкета пришла голодная. — Ванну я сама способна принять, попроси приготовить что-нибудь на ужин.

Комната для мытья в покоях была огромная, выложенная розовым мрамором, с овальной ванной, утопленной в теплом полу. Спускаться в воду приходилось по ступенечкам, зато при желании можно было оживить вихревые водные потоки и размять напряженные мышцы.

Скинув туфли, я оставила одежду на стоящей у стены козетке и начала спускаться в ванну. Всегда старалась погружаться аккуратно, но сегодня вечер явно не задался. На последней ступеньке нога поехала. От изумления даже не взвизгнув, неповоротливым кулем я полетела в воду.

Пока барахталась, как будто плавать вообще не умела, случайно отбила локоть о мраморную стенку и попала точненько в мерцающий знак, пробуждающий водный поток. Не успела вынырнуть на поверхность, как в лицо ударила струя. Я отпрянула, задела соседний символ, и вверх взметнулся фонтан. Ледяной! Понятия не имею, за что на меня ополчилась ванна.

Сотрясая воздух ругательствами на шести языках, я хлопала ладонью по горящим алым символам, но вода бурлила, пенилась, а ванна стремительно остывала. В общем, нормально помылась, можно не продолжать.

И только я начала выбираться из локального водоворота, как дверь с треском распахнулась. В купальную, как мрачный жнец из страшных сказок, ворвался Зорн. Вид у него был слегка безумный. Хуже, наверное, только у меня, оцепеневшей на скользких ступенях в чем при рождении пришла в светлый мир.